Слушая еще раз рассказ о плавании через Бискайский залив, суд получил дополнительные характеристики Петча - нервный, нетерпимый, не ладил с владельцами и офицерами… "За исключением Райса. А тот был вообще салага". А когда вопрос коснулся шторма и пожара в радиорубке, то Хиггинс, в отличие от Петча, обрисовавшего этот период пути схематически, расписал все события весьма подробно. Хиггинс спал на своей койке, когда начало затоплять трюм. Он прибежал на мостик и оставался там на вахте до десяти следующего утра, то есть в течение одиннадцати часов. Он организовал самые тщательные поиски Деллимера. Нет, мистер Петч не приказывал ему этого. Он сделал это по собственной инициативе, получив разрешение уйти с вахты. Он не верил, что Деллимер, который был военным моряком и "своим парнем на судне", мог свалиться за борт. Он, Хиггинс, не спал в общей сложности сорок восемь часов.
- Вам нравился мистер Деллимер? - спросил его Холланд.
- Я не говорил, нравился он мне или не нравился. Я сказал, что он был свой парень - и все.
- Вы советовали Петчу отдать приказ покинуть судно?
- Ага. Честно говоря, да. Мы обсуждали это дело, Деллимер и я.
- Почему?
- Потому что мы знали, что это была за посудина. От Сингапура мы прошли на ней через два шторма, а Петч - нет. А тот шторм в заливе был пострашнее.
- И вы подумали, что взрыв в носовом трюме может…
- Я ни о чем таком не думал. Я знал, что корыто гнилое, а у нас до черта груза. Мы думали, что оно не выдержит. - После паузы он сказал: - Если вы предполагаете, что мы просто боялись, тогда вспомните, что это была за банка. Ставлю десять против одного, что в то время ни одного судна не было в море. Страшно было подумать, что придется спускать шлюпки. А Деллимер боялся - он уже побарахтался в воде во время войны. Потом уже мы решились, когда стало полегче, и я подумал, что у нас есть шанс.
Далее речь зашла о той ночи, когда вспыхнул пожар в кормовом трюме и команда покинула судно. Да, это было примерно в двадцать один двадцать. Пожар обнаружил кочегар, его имя Уэст. Он пошел в кормовую рубку и заметил дым, выходящий через люк трюма № 3. Он сразу сообщил об этом по телефону на мостик. В то время там был Райс, и Хиггинс послал его проверить сообщение и уведомить обо всем Петча. В своих показаниях Хиггинс ни разу не назвал Петча капитаном.
- И что произошло после? - спросил Холланд.
- В течение четверти часа я ничего больше об этом не слышал. Но я знал, что там горит, потому что включили фонари на корме и на палубе суетились люди. Затем на мостик пришел мистер Петч, злой, весь закопченный, и сказал, что приказал приготовить шлюпки к спуску. Я спросил его, не взять ли мне на себя тушение пожара, а он сказал: "Нет", что этим занимается мистер Райс. После этого он постоял немного, как будто о чем-то думая. А потом на мостик прибежал Райс в панике и сказал, что огонь разгорается. И тогда Петч приказал ему отдать всем распоряжение, чтобы готовились покинуть судно. "Мистер Хиггинс, - сказал он, - передайте об этом в машинное отделение. Мистер Райс отвечает за верхнюю палубу. Проследите, - сказал он мне, - чтобы не было паники". Тогда я и видел его в последний раз.
Последующие события в его устах представлялись, как форменный бедлам, вызванный отсутствием руководства. Хиггинс и его люди минут пятнадцать боролись с огнем и все время боялись, что пламя поглотит их всех. Людей охватил панический страх. Они верили, что судно заколдовано и что среди груза находилась взрывчатка. Хиггинс послал Райса сообщить Петчу, что его люди выходят из подчинения, а потом Райс вернулся и сказал, что нигде не может найти Петча, К тому времени люди были близки к панике. Некоторые уже были на верхней палубе и садились в шлюпку № 3. И Хиггинсу ничего не оставалось, как дать приказ покинуть судно.
Это вылилось в форменное бегство. Люди расхватывали шлюпки. Выйдя на верхнюю палубу, Хиггинс увидел, что шлюпка № 3 болтается на шлюпбалках носом вниз. Шлюпка № 1 была разбита в щепки от удара о борт судна. При помощи кулаков ему удалось навести кое-какой порядок в этом хаосе, и офицеры распределили людей по двум оставшимся шлюпкам. Он отдал распоряжение Райсу взять на себя командование шлюпкой № 4 и проследил за этим до тех пор, пока она не коснулась поверхности воды. Тогда он спустил свою шлюпку. Из-за того, что судно продолжало идти на приличной скорости, он потерял связь с Райсом и с тех пор больше ничего о нем не слышал.
- Вы хотите сказать, - проговорил Холланд, - что садились в шлюпки на ходу судна?
- Да. Следуя указаниям мистера Петча, я приказал машинистам оставить работу и занять места в шлюпках. Когда я отдал команду оставить судно, им не приказывали останавливать машины и никто из них не пошел обратно, чтобы сделать это.
- А если бы вы отдали приказ?..
- Какая польза от этих проклятых приказов, - прорычал Хиггинс. - Петч пропал, испарился. Одна шлюпка уже болталась носом вниз, и люди попадали с нее в море. Другую шлюпку разбило. Люди были в панике. Если бы кто и вернулся вниз, то наверняка бы потерял шанс сесть в шлюпку. Только нам с Райсом удалось спокойно спустить шлюпки на воду.
- Господи боже! - вырвалось у Холланда. - Ведь как опытный офицер вы должны же были сохранить власть над вашими…
Но Хиггинс снова прервал его:
- Неужели у вас нет воображения? - взорвался он. - Разве вы не видите, что было? Петч пропал, команда в панике, огонь пожирает тюки, лежащие на ящиках со взрывчаткой!
- Но это была не взрывчатка.
- Откуда вы знаете?
- Вы же слышали показания, доказывающие, что в ящиках, погруженных в Иокогаме, находились авиационные двигатели. Нет никаких доказательств, что…
- Это теперь мы знаем, что там были моторы, - быстро парировал Хиггинс. - А я вам говорю о том, что нам казалось тогда. Мы думали, что трюмы полны взрывчатки.
- Но вы же видели грузовую декларацию, - напомнил ему Холланд. - Мистер Петч даже вывесил ее копию на доске объявлений!
- А какая разница? - требовательно и зло спросил Хиггинс. - Команда не верит ничему, что написано на доске. Я хочу сказать вам, мистер, что люди, плавающие на таких судах, как "Мэри Диар", не очень-то верят всяким там декларациям. Может быть, мы необразованные, но и не дураки. Декларация - это просто кусок бумаги, на которой кто-то написал слова и хочет, чтобы им верили. По крайней мере, я так считаю, и у меня нет причин думать иначе.
Хиггинс доминировал в зале. Откровенно говоря, он был просто глыбой говорящей плоти. В каком-то смысле он был великолепен. Но за кажущейся силой его личности скрывались грубость и необразованность. Он доминировал потому, что резко отличался от всех остальных, потому что он был как бы обратной стороной человеческой натуры - яркий, необузданный пират, не признающий никаких авторитетов.
- Иными словами, - произнес Холланд, - вам известно множество странных вещей, происходивших на разных судах. А приходилось ли вам встречаться с чем-нибудь более неприятным, чем ряд обстоятельств, имевших место на борту "Мэри Диар"?
Хиггинс закусил губу, а затем тряхнул головой.
- Нет, я бы этого не сказал.
- Возьмите, к примеру, затопление носовых трюмов. Вы отрицаете, что это был взрыв?
- Я ничего подобного не говорил. Я сказал, что не думал об этом, особенно в то время. Было много разных других вещей, о которых надо было подумать. А потом, я ведь не был на мостике.
- А каково ваше мнение сейчас?
Хиггинс покачал головой.
- Я не знаю, что и думать.
- А как насчет пожаров? Могло это быть самовозгоранием?
- А-а, пожары - это совсем другое дело. - Его хитрые глазки метнули взгляд в ту сторону, где находился Петч, и застыли, напряженно глядя в том направлении.
- Вы думаете, что пожары были вызваны преднамеренно?
- Да, я так думаю.
- Тогда кого вы подозреваете?
- Я ничего не знаю. Но, - добавил он, - как только я вступил на борт судна, я знал, что нам грозят неприятности. - Он кивнул своей тумбообразной головой в сторону Петча. - Стоит задуматься, как это человеку с такой репутацией удалось получить работу ни за что ни про что. А потом так вовремя умирает шкипер.
- Вы кого-нибудь обвиняете в смерти капитана Таггарда? - В голосе Холланда явно звучал оттенок недоверия.
- Я никого не обвиняю. Но кто-то увел у бедняги все спиртное. А я скажу, что он никому ничего не делал, кроме добра.
Как только Хиггинс сел, гул возбужденных голосов пронесся по залу. Председатель, наклонившись через стол, спросил Хиггинса, правда ли то, что Таггард обвинял в этом нескольких офицеров. А когда Хиггинс признал это, спросил:
- И вас тоже обвинял?
- Бедняга неистовствовал, - со злостью ответил Хиггинс.
- Значит, он неистовствовал, обвиняя вас, а не мистера Петча? - прозвучал ледяной голос Боуэн-Лоджа.
- С его смертью я ничего не выиграл, - пробормотал Хиггинс.
- Что вы в то время думали об этом? Вы всерьез воспринимали его обвинения?
- Нет. Когда человек бушует так, как бушевал он, - просто не знаешь, что и подумать. - Хиггинс сделал такое лицо, будто в самом деле не понимал, к чему клонит Холланд. - Может быть, кто и стащил у него немного, черт его знает. Я знаю только одно, что мы обыскали весь этот проклятый пароход только для того, чтобы доставить ему удовольствие, но мы не нашли ни одной бутылки. Конечно, - добавил он тут же, - если бы мы знали, что он умрет от этого, кто-нибудь из нас дал бы ему из своих запасов, которые утаили от таможни, если бы он только попросил.
Боуэн-Лодж сделал знак, и вопросы Хиггинсу стал задавать Фентон. Он старался заставить его признать, что Петч никогда не давал ему приказа готовиться оставить судно. Адвокат Петча пытался запутать его, поймать на незначительных деталях. Но Хиггинс был опасным свидетелем при перекрестном допросе. Каждым своим ответом он четко давал понять, что не доверял Петчу и ни на дюйм не отступил от своих предыдущих показаний.
Сэр Лайонел действовал иначе. Все внимание он всецело акцентировал на грузе. Что заставило свидетеля поверить в то, что в ящиках, погруженных в Иокогаме, находилась взрывчатка? Не обнаружил ли он что-нибудь во время их погрузки? Но когда председатель попросил свидетеля ответить на эти вопросы, Хиггинс сказал, что в момент погрузки он еще не был членом экипажа судна.
- С какого дня началась ваша служба в качестве второго офицера? - спросил Боуэн-Лодж.
- Со дня накануне отплытия, - ответил Хиггинс. - К тому времени погрузка закончилась, и люки были заперты.
- Вас знакомили с грузовой декларацией?
- Нет. Я никогда ее не видел, даже после.
- Тогда что вам дало основание предположить, что груз содержит взрывчатые вещества?
- Еще в порту ходили слухи.
- И среди команды тоже?
- Да.
- Вам когда-нибудь приходилось видеть, чтобы взрывчатые вещества упаковывали в ящики с надписью "авиадвигатели"?
- Нет, не приходилось. Но я слышал, что на ящиках со взрывчаткой писали всякие другие вещи, чтобы избежать неприятностей с властями.
- Но вы не располагали доказательствами того, что в ящиках содержится совсем не то, что указано в декларации?
- Нет.
- И вы сделали все возможное, чтобы прекратить распространение слухов?
Тут Хиггинс впервые проявил неуверенность.
- Вроде нет. Честно говоря, я ничего такого не сделал.
- Почему нет?
Мускулы на шее Хиггинса напряглись.
- А почему да? Это совсем не мое дело.
Одна бровь у Боуэн-Лоджа медленно приподнялась, и он посмотрел на сэра Лайонела. Теперь пошли вопросы относительно тех четырех дней, когда оба судна Деллимера находились вместе на реке Рангун. Да, признал Хиггинс, он получил увольнение на берег вместе с остальными. А что тут такого? Не каждый день хозяева судов предоставляют сорокавосьмичасовой отпуск на берег, да еще оплачиваемый. Причина? Потому что Деллимер был хорошим парнем, вот почему; он знал, как обходиться с матросами, верил в них.
- Когда вы вернулись на корабль, - теперь сэр Лайонел обращал свои вопросы прямо к свидетелю, - разговаривали ли вы с кем-либо из офицеров или матросов "Торре Анунсиаты"?
- Да, с первым офицером - этого парня звали Слейд, он приходил выпить со мной и с шефом.
- Вы не спрашивали его, зачем они передвигали груз в трюмах?
- Нет. Но Слейд рассказал мне, что они освобождают место для каких-то стальных труб.
- Вы не говорили об этом с Адамсом?
- Нет.
- Но вы видели его, когда вернулись на судно?
- Да.
- Он случайно не высказывал мысли о том, что матросы "Торре Аиунсиаты" сняли часть груза с "Мэри Диар"?
- Нет, - но тут же быстро добавил, - а если даже и так, и он знал об этом, он все равно бы не сказал. Он только что поднялся с постели после двух дней болезни.
- Если Адамс был болен, то за погрузку хлопка должны были бы отвечать вы? - Хиггинс кивнул, и сэр Лайонел тут же задал новый вопрос: - Вы не заметили каких-нибудь изменений в размещении груза в трюмах?
- Нет, не заметил.
- Вы совершенно уверены в этом?
- Конечно, уверен.
Сэр Лайонел резко подался вперед и спросил вдруг необычайно жестким голосом:
- Как же это может быть? Вы же сказали, что пришли на судно, когда оно уже было загружено?
Но Хиггинса не так-то легко было поймать на слове. Он облизал языком пересохшие губы, что выдало его беспокойство.
- Я не был там, когда шла погрузка, но я был при разгрузке японских товаров. Я специально посмотрел, как лежали ящики, потому что я знал, что после придется грузить сырой хлопок, когда его подвезут.
Сэр Лайонел кивнул.
- Еще один вопрос. Кто вас нанимал - капитан Таггард?
- Не-ет. Мистер Деллимер. Капитан Таггард подписывал бумаги. Но нанял меня мистер Деллимер.
- На каком основании?
Хиггинс нахмурился.
- Как это понять?
- Я спросил вас, почему нанял вас он? Вы были единственный, кто обращался за вакансией?
- Ну-у, не совсем так. Это было… - Хиггинс огляделся по сторонам и снова облизал пересохшие губы. - Это было не совсем так.
- Вы имеете в виду, что работу вам предложили не совсем обычным путем? Вас нанял мистер Деллимер частным образом?
- Примерно так.
- Может быть, вы будете так любезны и объясните суду, как это произошло?
Хиггинс колебался.
- Ну, мы случайно встретились, и ему был нужен второй офицер, а мне негде было ночевать, вот и все.
- Где вы встретились?
- В каком-то баре, в порту. Не помню, как называется.
- Заранее договаривались о встрече?
Лицо Хиггинса налилось кровью, жилы на шее вздулись.
- Да, заранее. - Он произнес это сердито, будто обвинял сэра Лайонела.
Но сэр Лайонел кротко сказал:
- Благодарю вас. Это все, что я хотел знать, - и опустился на свое место.
Он установил два факта: если компания Деллимера намеревалась уничтожить "Мэри Диар", то вполне возможна замена груза; тогда Хиггинс был избран в качестве орудия. Но лично против Хиггинса он ничего не имел, и в этом-то, как он потом признался Хэлу, и заключалась вся беда. Для того, чтобы уберечь своих клиентов от уплаты сумм, предъявленных страховым компаниям, нужно располагать более неопровержимыми доказательствами.
Показания других спасенных заставили его наконец решиться. Причем самые сильные показания дал рулевой Юлс, находившийся на мостике вместе с Хиггинсом в то время, когда вспыхнул пожар. Он был очень застенчив и отвечал на вопросы, слегка заикаясь. Его нельзя было считать сильным свидетелем, но он с непоколебимым упорством держался своего заявления о том, что именно Петч отдал приказ команде быть готовой покинуть судно. Он твердил одно и то же, как хорошо заученный урок. И несмотря на то, что адвокат Петча так запутал его своими вопросами, что вынуждал Юлса все время оглядываться на Хиггинса, как бы ища у него поддержки, он не отступился от своих показаний ни на йоту.
Юлс был последним свидетелем. После окончания его допроса был объявлен перерыв на обед. Хэл мог бы и не говорить, что Петчу придется туго, когда настанет время отвечать на вопросы адвокатов различных заинтересованных сторон. Это я знал и без него. Суд еще даже не начал подбираться к истине. Но что было истиной? Об этом Хэл спросил меня за обедом.
- Сам Деллимер не мог устроить того пожара в трюме, - сказал он, и я с ним согласился.
К тому моменту Деллимер был уже мертв. Остается Хиггинс. Очевидно, и Боуэн-Лодж во время обеда допустил такую возможность, ибо, как только заседание суда возобновилось, он снова вызвал Юлса и стал подробно расспрашивать его обо всех передвижениях вахтенного офицера. Юлс поклялся, что Хиггинс с двадцати часов находился на мостике и ни разу не покидал его.
Позже главный механик Верроуз показал, что он, Хиггинс, и еще два члена команды, которые потом утонули, играли в покер на протяжении трех часов - с семнадцати до двадцати, прервав ненадолго игру для того, чтобы перекусить.
Спасенные один за другим вызывались в свидетельскую ложу, и каждый со своих позиций рассказывал о случившемся. Но все они говорили, что судно заколдовано, что на нем перевозилась взрывчатка и что ему судьбой предназначено быть на дне моря. Это был рассказ людей, взрастивших в себе какую-то внутреннюю мысль о неизбежной трагедии.
А затем наконец Холланд вызвал: "Гидеон Петч!" - и тот снова занял место в свидетельской ложе. Слегка ссутулившись, он с такой силой вцепился руками в оградительные поручни, что суставы пальцев стали такими же белыми, как и его лицо. Он выглядел совсем больным, и на его щеке, возле уголка рта, заметно пульсировал нерв.
Первым вопросы задавал Боуэн-Лодж. Он интересовался мельчайшими подробностями, касающимися тех приказов, которые были отданы им после того, как вспыхнул пожар. Петчу снова пришлось рассказать обо всей, что произошло с момента появления на мостике Райса, сообщившего о пожаре. Затем, когда Петч повторил в точности то, о чем говорили раньше, Боуэн-Лодж сделал знак Холланду, и тот снова приступил к допросу. Все время я чувствовал, что Петч что-то скрывает. Вопросы ставились с разных позиций, но всякий раз Петч утверждал, что его кто-то ударил и что пожар вспыхнул в результате преднамеренного поджога.
- Но кто это сделал? - потребовал Боуэн-Лодж.
И Петч ответил ровным, бесцветным голосом, что "это должен решать суд".
Вновь поднялся сэр Лайонел.
- Может быть, вы, уважаемый господин председатель, попросите свидетеля рассказать, как он оказался на "Мэри Диар"? Я хочу знать, кто подписал назначение - капитан Таггард или мистер Деллимер?
- Капитан Таггард.
- Он что - сошел на берег и сам выбрал вас?
- Нет.
- В таком случае, кто же предложил вам вакансию? - Голос сэра Лайонела звучал ехидно, но он старался сделать вид, что этот вопрос не имеет никакого значения.
- Мистер Деллимер.
- Мистер Деллимер? - удивился сэр Лайонел. - Понятно… И место он вам предложил в частном порядке, не так ли, во время заранее обговоренной встречи в баре? - В голосе его звучал откровенный сарказм.
- Нет. Мы встретились в агентстве по найму.