Я произнес клятву, и Холланд, глядя на меня спокойно и почтительно, стал своим мягким и вкрадчивым голосом спрашивать, действительно ли мое имя Джои Генри Сэндс, чем я занимаюсь и каким образом 18 марта я оказался в зоне канала на яхте "Морская ведьма". Ответив на эти вопросы, я почувствовал нервозность в своем голосе. В суде царила тишина. Боуэн-Лодж рассматривал меня своими маленькими острыми глазками.
По ту сторону зала я увидел Петча. Он сидел, подавшись вперед и сжав руки, напрягшийся, окаменевший, не сводя с меня взгляда. Я рассказывал, как выглядело судно в то утро, когда я попал на него, как вдруг мне в голову пришла мысль - а что, если сказать правду, сказать о том, что судно сидит на рифах Минки? Но я не смог. И стоило мне хоть на миг решиться, как вся моя нервозность исчезла. Теперь я знал, что говорить, и потому представил Петча суду таким, каким я видел его - человеком, шатавшимся от полного изнеможения, потушившего в одиночку пожар, но у которого уже не было сил бороться за спасение своего корабля.
Я рассказал о шраме на щеке, об угольной пыли, о его почерневшем от измождения лице. Я рассказал о том, как, обливаясь потом в котельной, мы старались поднять давление пара в котле, как мы запустили помпы, как использовали машины, чтобы удержать судно по ветру, и как кипящие пеной волны моря пытались проглотить полузатопленную носовую часть судна. Я кончил повествование, просто сказав, что мы оставили судно на утро второго дня.
Затем пошли вопросы. Рассказывал ли Петч, как команда покинула судно? Могу ли я высказать свои соображения о местоположении "Мэри Диар" в то время, когда мы садились на плотик? Думал ли я о том, что судно могло дойти до порта, не будь шторма?
Вопросы были исчерпаны, и я пошел через зал обратно. Я был словно выжатый лимон. Как только я сел, Хэл схватил меня за руку.
- Великолепно! - прошептал он. - Черт меня побери, ты же сделал из него героя!
Вызвали Джанет Таггард.
Она заняла место в свидетельской ложе - ее лицо, смертельно бледное, казалось непроницаемой защитной маской. Холланд пояснил, что вызвал ее именно на этой стадии расследования, с тем чтобы освободить в дальнейшем от необходимости выслушивать заявления, которые могут сделать об ее отце другие свидетели. Он очень тактично расспросил ее, каким она помнила отца, о его письмах, неизменно приходивших из каждого порта, о его подарках, деньгах, которые помогли ей закончить колледж и поступить в университет, о его заботе о ней после смерти матери, когда ей было всего семь лет.
- Раньше я не представляла, насколько он был хорош как отец. Только в последние несколько лет, став старше, я поняла, как ему приходилось работать, чтобы скопить деньги и дать мне образование, которое я получила.
Она описала, каким видела его в последний раз, а затем прочитала письмо, посланное им из Рангуна. Она читала тихим, дрожащим голосом, и в каждой строке письма сквозила его любовь и забота о ней.
Очень больно было слушать ее, зная, что отец мертв, когда она кончила, мужчины в зале откашливались и неловко ерзали на стульях.
- Достаточно, мисс Таггард, - сказал Холланд с той же мягкостью, с какой он обращался к ней на протяжении всего допроса. Но она не собиралась уходить. Напротив, она вынула из сумочки почтовую открытку и, держа ее в руке, смотрела на Петча. Глянув на ее лицо, мне стало не по себе.
- Несколько дней назад я получила из Адена открытку. Она задержалась на почте, - сказала она, обратившись к Боуэн-Лоджу. - Она от отца. Разрешите мне прочитать выдержку.
Он кивнул, дав ей разрешение, и тогда она начала:
- Мой отец писал: "Владелец судна на место бедняги Адамса взял человека по имени Петч в качестве моего первого помощника… - Джанет не читала. Держа письмо в руке, она цитировала его наизусть, глядя прямо в глаза Боуэн-Лоджа. - Я не знаю, что из этого выйдет. Ходили слухи, что он однажды преднамеренно посадил судно на мель. Но как бы то ни было, я обещаю, что при мне ничего подобного не произойдет. Да убережет тебя бог, Дженни, и думай обо мне. Если все сойдет благополучно, на сей раз я сдержу свое обещание и приеду к тебе после окончания рейса". - Ее голос понизился до шепота. Суд затаил дыхание. Джанет напоминала сжавшуюся до предела пружину, готовую вот-вот распрямиться.
Она протянула открытку Холланду, и он взял ее.
- Свидетельница свободна, - произнес Боуэн-Лодж.
Потом выступали технические эксперты, сообщая суду различные данные о судне и его оснащении, высказывали суждения о его возрасте и техническом состоянии. Показания под присягой дали инспектор из Иокогамы и представитель Ллойда, выдавший судну мореходный сертификат. Управляющий рангунскими доками дал информацию о перемещении грузов, произведенных в трюмах "Торре Анунсиаты". А затем Холланд вызвал: "Анджела Петри" - и суд, представленный в основном мужчинами, заинтересованно зашумел, когда миссис Петри занимала место в свидетельской ложе.
Она рассказала, что "Деллимер трейдинг энд шиппинг компани" была основана, в 1947 году как частная акционерная компания с ограниченной ответственностью, директорами которой были мистер Деллимер, мистер Гринли и она сама. Компания имела торговый уклон, специализируясь на импортно-экспортных обменах, главным образом с Индией и странами Дальнего Востока. Ныне покойный мистер Гринли позднее отказался от своего поста, и его место завял мистер Гандерсен, занимавшийся аналогичным бизнесом в Сингапуре. С принятием его в совет директоров капитал фирмы увеличился и расширилась сфера ее деятельности. Со спокойной уверенностью она на память привела ряд цифр, характеризующих деятельность фирмы.
- Каково положение компании в настоящее время? - задал первый вопрос Холланд.
- Фирма находится в процессе свертывания деятельности - добровольная ликвидация.
- Это решение было принято до смерти мистера Деллимера?
- Да, это было решено несколько месяцев назад.
- Что послужило причиной свертывания?
Несколько поколебавшись, она ответила:
- Определенные налоговые соображения.
По залу пробежал легкий смешок, и Холланд сел на свое место. Почти тотчас же поднялся адвокат Петча - худой, иссохший человек с пронзительным голосом.
- Уважаемый господин председатель, я хотел бы спросить у свидетельницы, осведомлена ли она о том, что мистер Деллимер еще до образования его фирмы был замешан в деле о незаконном присвоении денег?
Боуэн-Лодж нахмурился.
- Я не считаю этот вопрос уместным, мистер Фентон, - сказал он холодно.
- Мне бы хотелось ответить на этот вопрос, - голос миссис Петри звучал самоуверенно, ясно, хотя и с легкой дрожью. - Мистер Деллимер был оправдан. Его оклеветали, для обвинения улик не было.
Фентон сел несколько поспешно, но сразу же поднялся сэр Лайонел Фолсетт.
- Уважаемый господин председатель, мне бы хотелось узнать у свидетельницы, какие принадлежали компании суда? Были ли суда, кроме "Мэри Диар" и "Торре Анунсиаты"?
Она отрицательно покачала головой.
- Нет, только эти два.
Сэр Лайонел заглянул в свои бумаги.
- Покупка "Мэри Диар" была совершена восемнадцатого июня прошлого года. Когда была куплена "Торре Анунсиата"?
Впервые миссис Петри проявила некоторую нерешительность.
- Я не помню точно.
- Это было в апреле прошлого года?
- Я не помню.
- Но ведь вы директор компании и должны были знать об этом, ибо каждая покупка влечет за собой значительные денежные расходы. Вы хотите сказать, что не располагаете данными об этой сделке? - Произнес сэр Лайонел несколько резче.
- Может быть, и есть данные. Я не знаю. - А затем она поспешно добавила: - В то время мы быстро расширяли свою деятельность, и этот вопрос решался в сингапурском филиале.
- И поэтому вы не были полностью информированы, не так ли?
Она кивнула в знак согласия, и тогда он спросил:
- Не назовете ли вы дату, когда мистер Гандерсен был принят в совет директоров?
- Второго марта прошлого года.
- Таким образом, заключение сделок на перевозку грузов явилось результатом его присоединения?
- Да, я полагаю, что так.
Сэр Лайонел обратился к председателю.
- У меня есть еще один вопрос, который я хочу задать свидетельнице. Насколько суд уже осведомлен, "Мэри Диар" совершала свой единственный рейс, после которого должна была быть сдана на слом. "Торре Анунсиата" совершила только два плавания, а затем была продана. Мне бы хотелось знать, каков размер прибылей от этих двух сделок?
Боуэн-Лодж повторил вопрос сэра Лайонела, но миссис Петри отрицательно покачала головой. Она не знала.
- Тогда назовите продажную стоимость этих судов, - сэр Лайонел поставил вопрос в лоб.
- Эти данные в наш оффис не поступали.
- Я полагаю, что вы не знаете, кому пошли деньги?
Она снова отрицательно покачала головой.
- Боюсь, что не знаю и этого. Все было организовано в Сингапуре.
Сэр Лайонел удовлетворенно кивнул и сел на место. Миссис Петри разрешили покинуть свидетельскую ложу, и она отправилась на свое место. Я обратил внимание, что, пока она шла, взгляд ее был направлен на кого-то позади меня, и я решил, что на Гандерсена. Она была бледна и, видно, сильно обеспокоена.
Меня обдало запахом духов, когда миссис Петри прошла мимо на свое место, и я сразу же услышал, как голос Гандерсена, холодный и сердитый, произнес: "Почему вы не сказали ему? Я же еще несколько недель назад предоставил вам все данные", - на что она шепотом ответила: "Как я сейчас могу думать о цифрах?"
И тут Холланд вызвал нового свидетеля.
- Ханс Гандерсен.
Он назвал себя финансистом и директором компании и произвел на суд сильное впечатление. Как бизнесмен он знал все факты и цифры. Безо всякого напоминания со стороны Холланда он объяснил суду причины своего присоединения к компании Деллимера, сообщил, в каких целях они приобрели "Мэри Диар" и "Торре Анунсиату", на какие средства финансировались покупки и размеры ожидаемых прибылей.
Свое участие в компании Деллимера он объяснил сухим, деловым языком. Он имел долю во многих фирмах Сингапура и других портовых городов Дальнего Востока. Одновременно он принимал участие в делах и этой маленькой фирмы. У него возникла возможность приобрести для нее два старых судна по очень низкой цене. Он понимал, что плата за грузовые перевозки морем в тот момент была очень невысокой, и потому рассчитывал, что, отремонтировав суда, он сможет продать их за более крупную сумму и получить прибыль. Он выбрал компанию Деллимера в качестве посредника, так как лично знал самого мистера Деллимера, а также знал его намерение после этой сделки свернуть все свои дела.
- Исходя из опыта, - добавил он, - это наиболее выгодный способ осуществления подобных операций.
Что касается "Торре Анунсиаты", то цель была достигнута. Они продали судно за сумму, превышавшую его стоимость. С "Мэри Диар" дело обстояло сложнее. Судно оказалось в худшем состоянии, чем можно было предположить. Тогда он решил, что судно совершит один рейс в Англию и там будет продано на слом. Сумма от продажи на слом ниже стоимости судна, но в целом компания получила бы небольшой доход, учитывая прибыль от рейса. Он протянул Холланду листок бумаги.
- Здесь цифры, действительные и планируемые, - сказал Гандерсен.
Холланд передал бумагу Боуэн-Лоджу и сел на место. Председатель пробежал глазами цифры, кивнул головой и взглянул на сэра Лайонела, который в это время уже поднялся со своего места и произнес:
- Я хотел бы узнать у свидетеля, кто финансировал приобретение судов и какую точно выгоду он получал от этой операции?
Боуэн-Лодж повторил вопрос, и Гандерсен ответил:
- Конечно, операцию финансировал я лично. В качестве вознаграждения мне причиталась равная доля от возросшего капитала компании.
- Иными словами, - сказал сэр Лайонел, - ваше намерение стать одним из директоров этой компании предусматривало получение прибыли?
- Естественно, я ведь бизнесмен, сэр.
- Я благодарю вас, - сухо улыбнулся сэр Лайонел. - А теперь о "Мэри Диар". Вы признали, что состояние ее оказалось хуже, чем вы ожидали. Тогда каким же образом вы допустили перевозку столь ценного груза на этом пароходе? Ее организовывал мистер Деллимер?
- Нет. Я сам устроил это благодаря своим связям в Сингапуре. Вы должны понять, что меня очень хорошо знают в тамошних деловых кругах.
- Еще один вопрос. С какой целью эти два судна - "Мэри Диар" и "Торре Анунсиата" - оказались вместе в реке Рангун с седьмого по одиннадцатое января?
- Я не понимаю смысла вашего вопроса, сэр, - ответил Гандерсен. - За техническую сторону дела отвечал мистер Деллимер. Если одно судно идет из Англии на Дальний Восток, а другое - из Японии в Антверпен, то их пути где-то пересекутся.
Сэр Лайонел задал еще целый ряд вопросов, но Гандерсен отказался признать свою ответственность за составление графика движения судов.
- Вы должны понять, что у меня много разных дел. Это же дело самое мелкое. И потом, я не обязан ежедневно руководить всеми фирмами, в которых получаю долю доходов.
- Но ведь вы совершили путешествие из Сингапура в Лондон на самолете, как только узнали о том, что произошло с "Мэри Диар", и с тех пор находитесь здесь.
- Ну и что же? Ведь я директор компании, и то, что произошло, весьма серьезно. Когда что-то происходит, необходимо всегда быть на месте событий. Тем более погиб мистер Деллимер.
- Последний вопрос: какая была необходимость мистеру Деллимеру идти на "Мэри Диар" в качестве суперкарго? Ведь это выходит за рамки обычного?
Гандерсен недоуменно пожал плечами.
- Мистер Деллимер был в Иокогаме для разработки деталей рейса. Он не был богатым человеком, а потому совершить большое путешествие ему было дешевле на собственном судне, что он и сделал.
Вопросов больше не последовало, и Гандерсен вышел из ложи. На этот раз на нем был надет темно-серый двубортный костюм, несомненно сшитый в Лондоне, и выглядел он как типичный английский бизнесмен - сдержанный, независимый, знающий.
Снова последовали показания технического порядка, после чего Боуэн-Лодж отложил заседание.
- Итак, до завтра, до десяти тридцати, джентльмены.
Хэл предложил мне переночевать у него. Мы забрали мой кофр из камеры хранения вокзала и поехали в Бошэм, где находился его маленький домик с лужайкой, сбегающей вниз к реке. По дороге я купил вечернюю газету, вся первая полоса которой и три колонки внутри, были даны под общим заголовком: "Дочь капитана потрясает суд. Странное исчезновение "Мэри Диар"".
После обеда Хэл стал расспрашивать меня о Петче.
- В тот день, когда ты присоединился к нам в Питер-Порте, - сказал он, - ты о нем почти ничего не рассказывал.
Он стоял у окна, глядя на лужайку, туда, где молочным пятном проглядывала сквозь сумерки вода. Вдали неясно маячили две яхты, и их паруса похлопывали от порывов ветра. Он обернулся и посмотрел на меня.
- В то время ты уже знал о случае с "Белль Айл"?
Я кивнул, ожидая, что за этим последует. Хэл подошел и сел напротив.
- Послушай, старина, - проговорил он. - Я не собираюсь вмешиваться во что бы то ни было, что касается тебя лично. Но все-таки, насколько ты уверен в этом парне?
- Что ты имеешь в виду?
- По-моему, ты чертовски веришь ему… Я имею в виду… - он раздумывал, подыскивая нужное слово. - Ну, скажем, так. Если Петч угробил судно - угробил преднамеренно - тогда это называется убийством. По закону его могут обвинить в непредумышленном убийстве, но перед богом он будет виновен в убийстве.
- Он этого не делал, - ответил я.
- Ты в этом уверен?
- Абсолютно!
Сказав это, я откинулся на спинку кресла, но тут же подумал, зачем я это сказал, почему я так уверен?
- Я рад, - сказал Хэл. - Потому что, ты знаешь, все время, пока ты находился в ложе свидетелей, мне казалось, что ты выгораживаешь его. Ты отбирал факты, что-то не договаривал, и временами я улавливал беспокойство на твоем лице. Не думаю, чтобы кто-нибудь обратил на это внимание. Но я заметил, потому что знаю тебя и потому что в Питер-Порте, когда у тебя почти не было времени на размышления, ты так явно защищал его. - Он сделал паузу и отхлебнул глоток портвейна. - Но все же будь осторожен, - добавил он. - Я знаю Лайонела Фолсетта. Мы с ним состоим членами одного и того же клуба, и я, как говорится, знаю его в действии. Не дай ему вцепиться в тебя когтями.
Глава III
На следующее утро, когда мы ехали в суд, дул сильный ветер, и улицы были мокрыми от дождя. Слушание дела возобновилось ровно в десять тридцать, и началось с показаний о грузе. Затем был вызван медицинский эксперт, который подтвердил, что человек, не потребляющий ничего, кроме спиртного, вполне может умереть от его отсутствия. Все это время присутствующие в суде сидели тихо, как бы в ожидании чего-то. Галерея для публики была набита до отказа, в ложе прессы - форменная давка. И вот наконец Холланд вызвал: "Альфред Хиггинс!" И пока Хиггинс с трудом пропихивал свое грузное тело в узкий проход свидетельской ложи, в зале воцарилась необыкновенная тишина.
Хиггинс сказал, что ему сорок три года, а когда его спросили о квалификации, он рассказал, что родился на барже, принадлежавшей его отцу, которая совершала рейсы между портами восточного побережья, и плавал на ней до пятнадцатилетнего возраста. Затем он попался на контрабанде и бежал на судне, перевозящем бананы. После этого он все время находился в море, меняя судно за судном - парусник, рейсовый грузовой пароход, пассажирский лайнер, буксир, каботажник. Он перечислял имена судов, будто брал наугад и читал страницы Ллойдовского регистра.
Свои показания по делу он начал с того момента, когда "Мэри Диар" была уже поставлена под пары в порту Иокогамы. По его словам, это было не судно, а плавучий капкан, протекающая банка с ржавыми заклепками, найденная на дальневосточной свалке. О капитане он сказал весьма просто: "На судне все знали, что он допьется до смерти".
Первого помощника он назвал "желчным", а третьего офицера, Райса, - "двадцатичетырехлетним юнцом с дипломом вахтенного в кармане, совершавшим свой второй рейс". Этими характеристиками Хиггинс хотел подчеркнуть, что он был единственным надежным офицером на борту. Хотя внешне он напоминал атакующего быка, но все же выглядел впечатляюще, и из свидетельской ложи мощно рокотал его хриплый голос.
Сингапур, Рангун, Аден - и наконец Хиггинс подошел к тому этапу пути, о котором уже рассказывал Петч, однако все события он преподнес совсем под другим углом зрения. Команда, на его взгляд, неплохая, "мотылька не обидит". Петч - "привередливый тип" и вообще "надо еще проверить, можно ли человека с таким прошлым снова допустить к командованию кораблем".