Джилл была не единственной, на кого наше неожиданное открытие, из которого следовало, что Фарнелл жив, подействовало самым странным образом. Дахлер сидел на корме, сжимая здоровой рукой край борта так сильно, что у него даже костяшки побелели. Он был взволнован. Об этом красноречиво говорили его глаза, странным образом блестевшие в ярком лунном свете. Все его тело было напряжено, и даже черты лица как будто заострились. Он сидел в лодке, как будто верхом на коне. Морщины в уголках его рта глубоко врезались в кожу лица, а приоткрытые губы, за которыми виднелись зубы, походили на оскал. Его лицо показалось мне жестоким - жестоким и взволнованным.
Как только мы оказались на борту, я приказал заводить двигатель и отчаливать. Вызвав на палубу Уилсона и Картера, я поручил им вести яхту к выходу из фьорда, а сам спустился в кают-компанию. Все остальные уже были там. Дик разливал виски по стаканам. Джилл молча и совершенно неподвижно сидела на одном из диванчиков. На фоне темных панелей красного дерева ее лицо казалось совершенно белым. Дахлер стоял в дверях собственной каюты, блестя глазами и теребя рукав пиджака.
- Давайте сюда Санде, - обратился я к Кертису. - Я хочу с ним поговорить.
- В этом нет необходимости, - натянуто произнес Дахлер.
Кертис остановился и обернулся. Мы все смотрели на Дахлера.
- Я могу рассказать вам все, что вы желаете знать, - произнес Дахлер.
Он быстро сел и наклонился вперед, опершись на свою иссохшую руку.
- Пожалуйста, присаживайтесь, - обратился он к нам. - Мистер Санде не станет с вами говорить. Он ничего не будет делать без своего партнера. Но я с ним сегодня поговорил. Пришлось применить к нему кое-какие меры убеждения. Мне известно о контрабанде, которой он занимался вместе с одним моим знакомым.
- Вы этому знакомому звонили из отеля Фьерланда? - спросил я.
- Максу Бакке? Нет.
- Кому вы, в таком случае, звонили?
Он улыбнулся.
- Это мое личное дело, знаете ли. Ну присядьте же, да, вы все, прошу вас.
Он наклонился вперед, и его глаза снова заблестели тем странным блеском, на который я обратил внимание еще в лодке. Его лицо светилось каким-то диким торжеством. Я ощутил, что по моей спине ползет холодок. Контроль над всей ситуацией внезапно перешел в руки этого калеки. Теперь мы все были в его власти.
Я сел.
- Вы знаете, где находится Фарнелл? - спросил я.
- Вот так-то лучше, - кивнул он. - Да, я знаю, где находится Фарнелл.
- Где?
- Сейчас он уже, наверное, высоко в горах, - отозвался он. - Он пытается скрыться. На его арест выписан ордер.
Я перевел взгляд на Джилл. Она смотрела на Дахлера широко открытыми глазами.
- Откуда вы знаете? - спросил я.
- А что, по-вашему, должен был сделать Йоргенсен? - спросил он. - Он должен найти Фарнелла. Для этого он подключает к поискам полицию.
- Но за что его собираются арестовывать? - вмешался Кертис.
- За убийство, - просто ответил Дахлер.
- Но никто, кроме нас, не знает, что тело в этой могиле принадлежит не Фарнеллу, - заметил я.
Он засмеялся. Это был короткий и колючий звук, резким диссонансом прозвучавший в абсолютной тишине.
- Вы не совсем понимаете. Фарнелл теперь Шрейдер. Арестовывать будут Шрейдера. Его арестуют за убийство Фарнелла.
- Но… - Я замялся. Кто бы мог представить себе нечто подобное! - Йоргенсен знает, что в живых остался именно Фарнелл?
- Ну конечно же! Как только капитан Ловаас описал человека, сбежавшего с его корабля, Йоргенсен понял, что это Фарнелл. Мизинец, помните? Это никто не сумел бы скрыть. Вы не знали, что это Фарнелл, да?
Он улыбнулся, как будто это его забавляло.
- Нет, - ответил я. - И вы тоже.
- О, я это знал, - возразил он. - Я это понял, как только мистер Санде признал, что его партнер и Эйнар Сандвен помогли этому человеку.
- Но как? - поинтересовался я.
- Как? - Внезапно его голос зазвучал жестко. - Потому что Шрейдер был австрийским евреем и сотрудничал с немцами. Вы забываете, что Санде и Сторйоханн состояли в роте Линге. Старина Эйнар Сандвен тоже был в Сопротивлении. Это должен был быть Фарнелл… или Бернт Ольсен, которого они знали. Послушайте. Вы хотите понять, как сообщение попало в китовое мясо. Что ж, я вам расскажу. После того как Фарнелл убил Шрейдера, он на лодке приплыл из Фьерланда в Бовааген. В Боваагене у него друзья, которые прятали его во время войны. Он остановился в Нордхангере у Эйнара Сандвена и его жены. Именно Сандвен подложил сверток в китовое мясо. Именно Сандвен подошел к капитану Ловаасу и попросил его взять Фарнелла на борт "Хвал Ти".
Я молча смотрел на Дахлера, нисколько не сомневаясь в том, что он говорит правду. Все это полностью соответствовало тому, что было мне известно. Это не могло произойти каким-то иным образом. Фарнелл, по всей видимости, познакомился с Санде и Сторйоханном на китобойной базе, когда садился на корабль Ловааса. Поэтому, когда его план добраться до Шетландских островов провалился, он вспомнил о водолазах. Вероятнее всего, он знал, где они будут работать, и разработал отчаянный план побега с китобоя с учетом этого фактора. Да, все совпадало. Я выругался себе под нос, сообразив, что я разговаривал с Ловаасом на борту его китобоя, в то время как человеком, запертым в одной из нижних кают, был Фарнелл. Если бы я предложил Ловаасу достаточно крупную сумму… Но я этого не сделал. А теперь Фарнелл где-то в горах скрывается от полиции, разыскивающей его за убийство… за убийство себя самого. Ситуация была совершенно нелепая.
- Где он сейчас? - спросил я.
- Я же вам сказал, в горах.
- Да, но где именно?
Снова эта кривая ухмылка.
- Вначале мы пойдем в Аурланд.
- А потом?
Я наблюдал за Дахлером, пытаясь понять, что он задумал. В ярком освещении кают-компании его глаза казались черными. Пальцы его высохшей руки были скрючены, как когти хищной птицы. Каким-то непостижимым образом вся эта ситуация доставляла ему неимоверное удовольствие.
- Позови Санде, - обернулся я к Дику.
Когда водолаз вошел в каюту, протирая заспанные глаза, я спросил:
- Где Фарнелл… Бернт Ольсен? Он в Аурланде?
Его глаза непроизвольно распахнулись от удивления.
- С чего вы взяли… - Он осекся, в упор глядя на Дахлера. - Я же просил вас ничего им не говорить, - возмущенно пробормотал он.
- Так значит, он в Аурланде?
Водолаз упрямо набычился.
Я коснулся руки Дика.
- Принеси, пожалуйста, карту, - попросил я его.
Когда он вернулся, я разложил карту на столе. Аурланд тоже находился в Согне, только чуть выше по берегу, в следующем фьорде к югу. Я перевел взгляд на Санде.
- У вас есть в Аурланде родственники?
- Нет, - угрюмо ответил он.
- А у Сандвена или Сторйоханна?
Он не ответил.
- Понятно, - кивнул я. - Мы идем в Аурланд.
Я снова посмотрел на карту. Дахлер сказал, что Фарнелл должен находиться где-то в горах. Длинная долина соединяла Аурландсванген с Вассбигденом, откуда он мог бы подняться по Стейнбергдалену до… Я проследил взглядом весь вероятный маршрут Фарнелла, и меня охватило волнение. Долина Стенберг поднималась в горы к Финсе и Йокулену. Я через стол посмотрел на Дахлера.
- У Фарнелла в Финсе должны быть знакомые, верно?
Он улыбнулся, но промолчал. Он напоминал кота. Кота, перед которым поставили миску со сливками. Мне казалось, я слышу, как он мурлычет. "Будь ты проклят!" - мысленно выругался я. Что за адское удовлетворение доставляла ему эта ситуация? Я снова посмотрел на карту. На ней совершенно отчетливо была видна проложенная через Финсе железная дорога. Судя по всему, ветка Берген - Осло. Я в очередной раз уставился на Дахлера. Попасть в Финсе из Бергена не составляло труда. А в Бергене находился Йоргенсен.
- Кому вы звонили из Фьерланда? - резко поинтересовался я.
Он улыбнулся, но не ответил.
Внезапно меня охватил гнев. Я едва сдержался, чтобы не схватить его за плечи и не начать трясти в попытке выбить из него ответ.
- Йоргенсену? - спросил я, впившись пальцами в край стола.
- С какой стати мне звонить Йоргенсену?
Я выпрямился. Действительно, зачем ему звонить Йоргенсену? Он ненавидел этого человека. Что навело меня на мысль, что он позвонил именно ему? Я был полным идиотом. Я обвел взглядом всех остальных. Они напряженно наблюдали за Дахлером. Лицо Джилл было белым, как стены залитой лунным светом церквушки во Фьерланде.
- Нам лучше лечь спать, - наконец произнес я. - Для вахты достаточно и двух человек.
Дик подал мне стакан с виски. Я залпом выпил содержимое и поднялся на палубу. Луна подобно серебряному шару зависла над белыми снегами Йостедала. Она освещала фьорд, превращая воду в ослепительную полосу света, разделяющую мрачные горы.
- Позовете меня в шесть, - сказал я Уилсону и вернулся вниз.
В кают-компании уже никого не было. Стаканы позвякивали на столе в такт работе двигателя. Когда я бесшумно отворил дверь своей каюты, Санде уже снова лежал в постели. Я сел на край его койки и подробно объяснил, почему мне необходимо разыскать Фарнелла. Но все, чего мне удалось добиться, это обещания позволить обсудить это с его партнером.
Я разделся и лег на свою койку. Я устал, но в голове роились мысли и перевозбуждение не позволяло мне провалиться в сон. Я лежал в темноте, прислушиваясь к гулу двигателей и думая о Фарнелле, который в этот самый момент, возможно, пробирался по долине, направляясь к заснеженным горам. "Слава богу, что я умею ходить на лыжах", - только и успел подумать я и тут же уснул. Мне показалось, что прошло всего несколько секунд, прежде чем меня разбудил Дик, который тряс меня за плечо.
- Поднимайся на палубу, - взволнованно прошептал он. - Скорее.
Я поспешно натянул на себя какую-то одежду и вслед за Диком бросился наверх.
Было шесть часов утра, и из-за гор у нас за кормой вставало солнце. Уилсон все еще сидел у штурвала. Дахлер стоял, опершись на крышу рубки. Его маленькая исковерканная фигурка была укутана в пальто, доходившее ему почти до щиколоток. Мы уже почти поравнялись с Балестрандом. Белый фасад отеля Квикнес был ярко освещен первыми лучами солнца.
- Смотри! - воскликнул Дик, хватая меня за руку и показывая вперед.
Прямо перед нами раскинулась гладь Согнефьорда. А слева от нас виднелась серая тень китобоя, отчетливо выделяясь на темном фоне горы. Он вспарывал воды фьорда на полной скорости, как корвет.
Я нырнул в рубку и схватил бинокль. Двойные линзы приблизили китобой, и мне удалось разглядеть название: "Хвал 10". Я опустил бинокль и посмотрел на Дахлера. Он наблюдал за мной.
- Так вот кому вы звонили, - произнес я.
Он отвернулся, глядя на китобой. Я сделал шаг к нему и остановился. Мне хотелось его ударить. Я боролся с желанием схватить его за тощую шейку и трясти, пока он не потеряет сознание. Но толку от этого было бы не много.
- Дик, - обернулся я к партнеру, - отведи Дахлера вниз. Пусть он приготовит какой-нибудь завтрак. А мне пришли сюда Санде.
Я прошел на корму и сменил Уилсона у штурвала.
Когда Санде поднялся на палубу, я указал ему на китобой.
- Это дело рук вашего друга Дахлера, - сообщил ему я.
- Он мне не друг, - буркнул водолаз.
- Вчера он позвонил Ловаасу из отеля. - Я схватил его за плечо и развернул к себе. - Послушайте! - прошипел я. - Мы должны добраться до Фарнелла прежде, чем это сделает Ловаас. Вы понимаете?
Он кивнул.
- Мы подберем вашего партнера либо по пути, либо в Аурланде. Если у нас это не получится, вы проведете меня к Фарнеллу?
- Да, - тихо ответил он. Затем он перевел взгляд на изящные очертания мчащегося по фьорду китобоя. - Ловаас настоящий ублюдок. - Он снова повернулся ко мне. - Мистер Гансерт, - произнес он, - я сделаю все, что вы скажете, потому что я так думаю, что никто, кроме вас, не сможет спасти Бернта Ольсена и вывезти его из Норвегии. Жалко, что мы раньше не знали, что вы его друг. Мы могли бы вывезти его на борту вашей яхты, вместо того чтобы прятать его в горах. - Он изо всех сил ударил кулаком по крыше рубки. - Не могу поверить, что Бернту Ольсену снова приходится спасаться. Как будто этой чертовой войны было недостаточно. Мы с Пеером работали с ним там, в горах. Мы вместе пускали под откос поезда на ветке Берген - Осло. Ольсен был смелым мужиком. Фрицы его поймали, но так и не заставили говорить. Он спас жизнь мне и партнеру. И потом он еще продолжал с нами работать, пока нас не перевели в Берген топить корабли. - Он схватил меня за руку. - Может, он и убил Шрейдера, но мне на это плевать. Собаке - собачья смерть. Шрейдер был в Финсе. Он работал на фрицев. Мне плевать, что сделал Ольсен. Если я могу помочь ему сбежать, я это сделаю.
Я удивленно смотрел на его ожесточенное лицо.
- Почему вы сказали Дахлеру, где вы спрятали Фарнелла? - спросил я.
- Потому что он мне угрожал, - ответил он. - Я все равно ничего бы ему не сказал, но я знал, что сделал для него Ольсен в Финсе, и думал, что он хочет ему помочь. Мистер Гансерт, - добавил он, - я думаю, Дахлер сошел с ума.
- Почему вы так думаете? - спросил я.
- Я не знаю. Он утверждает, что ему нужно поговорить с Ольсеном, чтобы опровергнуть те обвинения, которые против него выдвинули. Но Ольсен не может ему в этом помочь. Обвинения справедливые.
- Но я думал, что Ольсен вывез его и еще пять человек в ящиках из-под авиационных двигателей.
- Верно. Так и было. Но почему охранник пропустил их почти без осмотра? Я не знаю, но что-то тут не так. - Он снова посмотрел на китобой, уже скрывающийся за мысом, который мы только начали огибать. - Что касается Ловааса, - пробормотал он, - то если бы сейчас была война, а у меня был автомат…
Он повел руками, имитируя автоматную очередь.
- Ловаас работал на немцев? - спросил я.
- Конечно, - последовал ответ. - Ловаас всегда там, где платят. Как по-вашему, почему он сейчас охотится за Ольсеном?
Китобой скрылся из виду.
- Я так думаю, они спешат в Аурланд, - заметил я.
- А зачем еще ему мотаться по Согнефьорду? - кивнул Санде. - Китов здесь нет. И он теряет деньги каждую минуту, которую проводит здесь, а не в погоне за китами. Это значит, что деньги, которые ждут его там, наверху, гораздо больше. И, насколько я понимаю, это означает, что ему нужен Бернт Ольсен. Конечно, он прет в Аурланд.
Когда мы обогнули мыс, то снова увидели китобой. Точнее, его корму, стремительно исчезающую в легкой утренней дымке. "Дивайнер" был способен в лучшем случае на восемь узлов. "Хвал Ти" делал все двенадцать.
Я сидел за штурвалом, пытаясь понять, зачем Дахлер позвонил Ловаасу. На что он рассчитывал? Что происходило в его извращенном мозгу? К сожалению, у меня не было времени на остановки, иначе я высадил бы его в Лейкангере или Хермансваерке. Но я чувствовал, что у меня каждая минута на счету. Часы тянулись медленно. Джилл поднялась на палубу, когда мы подошли к Солснесу и повернули на юг, войдя в Аурландсфьорд. Ее лицо напоминало белую маску, и она по-прежнему молчала. Она просто долго стояла у борта, с силой стискивая поручень, а затем снова спустилась вниз. Небо затянуло тучами, за которыми скрылось солнце, и заметно похолодало. Горы в Аурландсфьорде были совсем другими. Тут не было поросших лесом склонов и глубоких расщелин, по которым с ледников обрушивались вниз ручьи талой воды. По обе стороны от нас на высоту около пяти тысяч футов вздымались голые скалы. Их отполированные льдами серые гранитные вершины были закругленными и гладкими. А за ними подобно сахарным головам виднелись гигантские глыбы льда.
Тем не менее Аурланд оказался ласковее Фьерланда. Он не выглядел затерянным в горах и времени. Над его аккуратными деревянными постройками не нависали гигантские ледяные плато, да и располагался он на краю маленькой плодородной долины. И все же вокруг стояли горы, окаймляя его мрачным фоном черных скал и холодного сероватого снега. Шел дождь, и тучи подобно покрывалу окутывали фьорд. Я поднял бинокль и направил его на город. К причалу подходил пароход. Над трубой показалось облачко пара, и по горам разнесся звук сирены, повторяясь эхом и постепенно замирая в недвижности окружающего пейзажа. На мгновение я успел подумать, что Ловааса здесь нет. Но тут же из-за парохода показались серые очертания китобоя, едва различимого в густом тумане.
Я поручил Дику пришвартовать "Дивайнер" у пристани, подальше от "Хвал Ти". Санде стоял рядом со мной на носу, и едва наш борт коснулся деревянных досок, я прыгнул на причал. Он прыгнул за мной.
- Куда? - спросил я.
Я понимал, что мы прибыли слишком поздно. Но все равно я должен был добраться до Фарнелла как можно раньше.
- Туда, - указал он и повел меня в проход между деревянными складами.
Мы прошли по главной улице и повернули направо на маленькую площадь со старой сложенной из камня церковью. Мы пересекли площадь и подошли к мосту, переброшенному через широкую реку, шипевшую и бурлившую вокруг свай моста. Вода в реке была зеленой, прозрачной и очень холодной на вид. Все ее русло было устлано валунами, принесенными с гор и окруженными тысячами вспененных водоворотов. Наши подошвы глухо застучали по деревянным доскам моста. Санде свернул направо ко второму дому за мостом. Игравшие на улице котята, один белый, а второй рыжий, замерли и с интересом уставились на нас. Мы постучали в дверь, и они, сорвавшись с места, с мяуканьем бросились к нам.
- Кто здесь живет? - спросил я.
- Сестра Пеера, - ответил Санде. - Она замужем за одним из местных. - Оттолкнув котят носком ботинка, он постучал еще раз. Гулкий стук железного молотка разнесся по улице. Он опустил голову и посмотрел на котят, которые сидели и мяукали, глядя на него. - Они голодные, - произнес он и ожесточенно заколотил в дверь.
- Hva vil De? - послышался чей-то голос.
Из соседнего дома вышла толстая женщина в белом переднике.
- Men det er ho hr. Sunde, - произнесла она.
- Hvar er? - спросил он.
Последовала быстрая беседа на норвежском языке. Наконец Санде выбил окно и забрался внутрь, прихватив с собой котят. Я последовал за ним.
- Где они? - спросил я.
- Они ушли сегодня рано утром, - ответил Санде. - Герда, ее муж, Пеер и незнакомец.
- Фарнелл?
Он кивнул и первым вошел в кухню. Котята бежали за ним с жалобным мяуканьем. Он налил молока в блюдце и поставил его на деревянный пол.
- У всех были тяжелые рюкзаки и лыжи, - добавил он. Он открыл дверь кладовой и поставил рядом с молоком тарелку с рыбой для котят. - Герда ни за что не оставила бы котят без еды, если бы не была чем-то расстроена.
- Но почему она ушла с ними? - спросил я.