Мы начали пробираться вперед. Волны и ветер неистово раскачивали судно. Дик и Картер уже были на бушприте. Джилл возилась с креплением кливера. Мы начали поспешно опускать паруса, но их было слишком много, и я чувствовал, как ветер относит нас в море.
В свете закрепленного на мачте прожектора мы начали опускать топсель. Но его заклинило, и ветер швырнул его на гафель грота. Полотнище паруса запуталось. Мы бросились его высвобождать, но тут я ощутил, что ветер сменил направление.
- Кертис, - крикнул я, - лево руля, или нас развернет! Ветер меняется.
Но он уже заметил опасность и повернул штурвал.
- Не волнуйся о курсе! - крикнул я. - Главное - держи по ветру.
- Хорошо! - крикнул он в ответ.
В этом и заключается главная опасность движения в фордевинд, особенно ночью. Грота-гик сильно поднят, и если ветер неожиданно меняет направление или вы незаметно для себя сбиваетесь с курса, то неожиданный порыв ветра способен резко развернуть яхту, буквально вырвав мачту из гнезда. Допустить этого, разумеется, нельзя.
Мы снова попытались поднять топсель. Но его заклинило намертво, и, чтобы справиться с ним, нам был необходим дополнительный вес.
- Кертис! - позвал я. - Передайте штурвал Джилл. И идите к нам.
Он тоже налег на фал, после чего нам удалось высвободить парус, разорвав при этом полотно. Раздался треск, и парус резко пошел вниз.
- Держите его! - завопил я.
На нас уже обрушилось хлопающее и развевающееся на ветру полотнище. Мы пытались его собрать, но оно хлестало нас по рукам и лицам. В это мгновение я скорее ощутил, чем заметил разворот яхты. Я высвободился из-под паруса как раз вовремя, чтобы увидеть, как ветер надувает заднюю шкаторину грота. Громадина паруса выгнулась в противоположную сторону. Грота-гик начал разворачиваться.
- Осторожно! - заорал я. - Йоргенсен! Ложитесь! Скорее!
Он обернулся, глядя на правый борт.
- Пригнитесь! - снова крикнул я. - Все!
Йоргенсен поднял руку, защищаясь от удара, но тут же был сбит с ног, растянувшись во весь рост на крышке люка, на которой стоял. Я почувствовал, что яхта выровнялась, схватил полотнище в охапку и растянулся на палубе. Уже в следующее мгновение грота-гик качнулся в противоположную сторону, вырвав из моих рук парус. Я ощутил, как надо мной пронеслась вся его огромная масса, и услышал отчаянный крик Джилл. Яхта снова резко накренилась, и гик с плеском погрузился в волны, обдав нас фонтаном брызг. Раздался треск, потрясший весь корпус яхты до самого основания, и я услышал грохот посуды в камбузе под нами. Левый бакштаг вырвало из фальшборта, и он с громким лязгом вонзился в паутину снастей.
Йоргенсен поднялся. Его лицо побелело и изменилось до неузнаваемости. Я стащил топсель с Дика, Кертиса и Картера. К счастью, пострадал только Кертис. Похоже, его зацепило по плечу. Я предоставил Дику заниматься раненым и бросился на корму. Но Йоргенсен оказался проворнее. У штурвала стоял Дахлер. Его лицо застыло, превратившись в бледную маску. Йоргенсен схватил его за воротник куртки и попытался оторвать от штурвала.
На мгновение мне показалось: еще немного - и он швырнет калеку за борт. Я громко закричал. Йоргенсен размахнулся и изо всех сил ударил Дахлера кулаком в лицо. Дахлер перестал упираться. Все его мышцы обмякли, и он повис на штурвале.
- Отойдите от него, Йоргенсен! - крикнул я. - Вы не имеете права так поступать. Дахлер ни в чем не виноват. Он не моряк. Кертис не должен был пускать его к штурвалу.
- Ни в чем не виноват, говорите? - Йоргенсен засмеялся странным срывающимся смехом. - Это не было случайностью, - произнес он. - Спросите у мисс Сомерс.
Я посмотрел на Джилл.
- Что случилось? - спросил я.
Но, похоже, девушка была так напугана, что не могла произнести ни слова. Она замерла, глядя на неподвижное тело Дахлера.
Глава 3
Голос "Хвал Ти"
Был ли этот разворот яхты нечаянным или намеренным, этого я не знал. И времени задумываться над этим в тот момент у меня не было. Штурвал заклинило, потому что на нем повисло тело Дахлера. Грот продолжал болтаться на мачте, и ветер с ревом трепал его во все стороны. Из-за того что левого бакштага у нас теперь не было, а правый провис, мачту кренило от каждого порыва ветра. Я слышал, как она стонет, нависая над грохочущим морем, захлестывающим палубу яхты. Я поднял Дахлера, высвободив штурвал, и сунул его в рубку. Затем я принялся изо всех сил вращать штурвал вправо, чтобы развернуть яхту против ветра.
- Выбирайте гика-шкот, Йоргенсен! - закричал я, когда болтающийся гик качнулся в сторону палубы.
Каким-то образом нам удалось привести яхту в крутой бейдевинд и кое-как натянуть правый бакштаг. Поставив к штурвалу Джилл, мы с Йоргенсеном предприняли попытку зарифить грот и отремонтировать левый бакштаг. Ранение Кертиса оказалось нетяжелым, но гик рассек ему плечо, и, как только на палубе появился Уилсон, я отправил майора вниз.
- Заберите с собой Дахлера, - попросил я его. Неожиданно вспомнив, что изначально у штурвала стоял он, я поинтересовался: - Я приказал вам передать штурвал Джилл. Почему вы пустили к нему Дахлера?
- Джилл не было в рубке, - ответил он. - Я увидел, что у вас заклинило парус, и как только я встал из-за штурвала, рядом со мной тут же оказался Дахлер. Как-то раз он уже управлял яхтой. Правда, это было днем. Но я решил, что не будет ничего страшного, если я передам штурвал ему. Тем более что это высвобождало Джилл. Я не знал…
- Все в порядке, - остановил его я. - Спускайтесь вниз и обработайте рану. Дахлера уложите в постель. Я загляну к нему попозже.
Почти час ушел у нас на то, чтобы все отремонтировать и привести яхту в порядок. На всякий случай я взял два рифа. Яхта, похоже, пострадала не очень сильно, но, чтобы рассмотреть, что случилось с верхним такелажем, необходимо было дождаться утра. Когда мы наконец снова легли на курс, я отправил Джилл вниз помочь Кертису забинтовать руку, а к штурвалу поставил Йоргенсена. Дик с помощниками укладывали паруса. Я сделал запись в журнале и сверил курс по компасу. Свет от нактоуза позволял разглядеть в темноте лицо Йоргенсена.
- Почему вы ударили Дахлера? - спросил я. Он не ответил, и я добавил: - Этот человек - калека. Ему нельзя было доверять штурвал в такую погоду. У него бы не хватило сил его удержать. - Йоргенсен продолжал упрямо молчать. - Вы думаете, он сделал это специально? - не выдержал я.
- А вы как думаете? - спросил он.
Я вспомнил, как Йоргенсен стоял на крышке люка и тянулся вверх. Если бы я не ощутил, что яхту вот-вот развернет, и не успел его предупредить, гик смел бы его за борт. Он сломал бы ему ребра и вышвырнул его тело за леера ограждения. Если бы Дахлер хотел избавиться от Йоргенсена…
- Это было досадное недоразумение и случайность! - неожиданно разозлился я.
- Случайность? - засмеялся он. - Дахлер управляет яхтами всю свою жизнь. Это не было случайностью, мистер Гансерт. Вы слышали, о чем мы говорили в кают-компании, перед тем как подняться на палубу?
- Вы угрожали его арестовать, - ответил я. - Но это не доказывает, что он пытался… подвергнуть вас опасности.
- Кажется, вы хотели произнести слово "убить"? - Он перехватил штурвал. - Давайте называть вещи своими именами, - продолжал он. - То, что сделал Дахлер, было покушением на убийство.
Он произнес это таким тоном, что у меня мороз пополз по коже.
Мне трудно было поверить в то, что Дахлер мог пытаться его убить. Тем не менее он сидел здесь и видел Йоргенсена, который стоял на люке. И у него в руках было средство убийства. Достаточно было повернуть штурвал, и разворот был неизбежен. Случайность. Никто не сумел бы доказать обратное. И, учитывая перепутанные паруса и изорванные снасти, спасти Йоргенсена мы точно не смогли бы. Это было бы нетрудно понять, если бы Дахлер был новичком. Совсем незадолго до того, как Дахлер встал к штурвалу, Кертис по недосмотру едва не сделал то же самое. Но если он управлял яхтами всю жизнь…
Я толкнул дверь кают-компании. Кертис натягивал на себя свитер. Джилл была в камбузе и подметала осколки разбившейся посуды.
- Как ваше плечо? - спросил я у Кертиса.
- Нормально, - отмахнулся он. - Немного онемело, вот и все.
- Дахлер у себя в каюте?
- Да, он уже пришел в себя. Разбитая губа и синяк на скуле, ничего страшного. Зачем Йоргенсену понадобилось его бить? Странная парочка, вы не находите? Они ненавидят друг друга до глубины души.
Я вошел в каюту Дахлера. Свет был включен. Он сидел на койке, опершись спиной на подушку и промокая кровь с губы. Я закрыл дверь. Он обернулся на этот звук, продолжая прижимать к лицу носовой платок.
- Ну что? Много я бед натворил?
- Достаточно, - кивнул я. - Почему вы встали к штурвалу, если не знаете, как управлять яхтой?
- Я был рядом, когда вы позвали Райта на помощь, - ответил он. - Я помочь вам не мог, а Джилл Сомерс могла. Поэтому я занял место Райта у штурвала. И я умею управлять яхтой, мистер Гансерт. К сожалению, я не делал этого с тех пор… с тех пор, как случилось вот это. - Он кивнул на свою парализованную руку. - Яхта накренилась под порывом ветра, и штурвал вырвало у меня из рук.
- Йоргенсен считает, что вы сделали это намеренно.
- Я это уже понял. - Он снова промокнул губу. - Вы тоже так думаете? - Его темные глаза в упор смотрели на меня. В расширенных зрачках отражалась лампочка.
- Я готов поверить вам на слово, - ответил я.
- Я спросил вас, мистер Гансерт, считаете ли вы, что я сделал это намеренно?
Я колебался, не зная, что ответить.
- Я не знаю, - наконец произнес я. - Незадолго до этого происшествия Йоргенсен пригрозил позаботиться о том, чтобы вас арестовали. Да и вы не особенно пытаетесь скрывать свою ненависть в его адрес.
- Почему я должен это скрывать, если я действительно его ненавижу?
- Но из-за чего? - спросил я.
- Из-за чего? - внезапно повысил голос Дахлер. - Из-за того, что он со мной сделал. Посмотрите на это. - Он снова сунул мне под нос свою усохшую руку. - Это все Йоргенсен, - прорычал он. - Посмотрите на мое лицо. Тоже Йоргенсен. До войны я был здоров и счастлив. У меня были жена и бизнес. Я был наверху. - Он вздохнул и снова откинулся на подушку. - Это было до войны. Кажется, что прошло очень много времени. Я занимался морскими грузоперевозками. У меня был каботажный флот и четыре танкера, снабжавшие "Дет Норске Стаалселскаб". А потом в Норвегию вторглась Германия. Я отправил танкеры в британские порты. Несколько каботажных судов затонули, другим удалось уйти. Но большая часть флота продолжала работать. И пока Йоргенсен развлекал немецкое командование в Осло, я работал на освобождение моей страны. Мой дом в Алверструммене был убежищем для британских агентов. Моя контора в Бергене стала пунктом сбора парней, тайно покидавших страну. Но внезапно на мой дом совершили налет. Там находился британский агент, которого тут же арестовали. Меня также бросили в тюрьму в Бергене. Там было не так уж и плохо. Жена могла приезжать на свидания, а я занимался переплетом книг. Но затем нас отправили на каторжные работы. Я попал в Финсе. На самой вершине Йокулена немцы решили построить аэродром. Вы когда-нибудь слышали об этом монументе немецкой тупости?
- Йоргенсен что-то об этом говорил… - начал я.
- Йоргенсен! - воскликнул он. - Что может знать об этом Йоргенсен? Он был для этого слишком умен.
Наклонившись вперед, он дотянулся до своей куртки и достал из кармана сигарету. Его пальцы дрожали. Я видел, что Дахлер на взводе. Он говорил без умолку в попытке успокоиться. А я слушал, потому что мне впервые удалось его разговорить, а в Финсе он общался с Джорджем Фарнеллом.
- Значит, вы не знали об этом проекте на Йокулене? Похоже, в Англии об этом вообще не слышали. Во время войны случается очень много странного, но почти никто за пределами стран, где происходит то или иное событие, об этом так и не узнает. В Норвегии о немцах и Йокулене знают все. Это уже давно превратилось в анекдот. - Он помолчал и добавил: - Но для тех, кто там работал, все было очень серьезно. - Он наклонился ко мне и схватил меня за руку. - Вам известна высота Йокулена?
Я покачал головой.
- Это самая высокая точка Хардангервидды. Высота 1876 метров. Это ледник, всегда укрытый льдом. Только безумцы могли вообразить, что им удастся построить там летное поле. Ветер сдувал снег в огромные горы. Они гнали трактора с тяжелыми железными колесами на самую вершину. А когда они поняли, что круглые колеса только уплотняют снег, они сделали их восьмигранными. Там были расщелины, которые они пытались засыпать опилками. Это и в самом деле уморительный анекдот. Но нам приходилось там наверху работать, а зимой на Йокулене температура порой понижается до пятидесяти градусов мороза. - Все это он говорил очень быстро, но внезапно откинулся на подушку и закрыл глаза. - Вы знаете, сколько мне лет, мистер Гансерт?
Определить его возраст было невозможно.
- Нет, - ответил я.
- Чуть больше шестидесяти, - сообщил он. - Тогда мне было пятьдесят четыре. И если бы не Бернт Ольсен, я бы никогда не спустился вниз. Он вывел шестерых. Запихнул нас в клети из-под авиационных двигателей… На берегу озера Финсе немцы испытывали, как работают эти двигатели в ледниках на морозе. Люди из Сопротивления на лодке перевезли нас из Бергена на остров Федье. А несколько дней спустя нас забрали англичане.
Это была совершенно невероятная история. Видимо, он заметил мое удивление, потому что произнес:
- Это случилось позже. - Он снова показал свою усохшую руку. - После того как я приехал в Англию. Отсроченная реакция. Паралич. Моя жена умерла, когда я был в Финсе. - Он приподнялся на локте. - Все это, мистер Гансерт, потому, что Йоргенсену был нужен мой флот. Это был семейный бизнес, основанный моим отцом. После моего ареста немцы все конфисковали. Йоргенсен основал компанию и выкупил у них все корабли. И вы еще спрашиваете, почему я ненавижу этого типа? - Он, как будто обессилев, откинулся на подушки и сделал очередную затяжку. - Помните, что я вам сказал? Норвежец опасен только тогда, когда он норвежский бизнесмен.
- Как насчет Фарнелла? - спросил я. - Что делал в Финсе он?
Его веки дрогнули, и он посмотрел на меня.
- Фарнелл? - Внезапно он расхохотался. - Вы, англичане, совсем как бульдоги. Никогда не выпускаете того, что попало вам в зубы. Вы способны пропустить мимо ушей все, что угодно, сосредоточившись на том, что важно для вас. Лично вам, Гансерт, нет никакого дела до того, что я вам рассказывал. Вам на это наплевать, верно? Я рассказываю вам историю о несправедливости, о том, как один человек уничтожил другого, - с внезапной горячностью в голосе воскликнул он. - Но все, о чем вы думаете, это… Да ладно уж, - вдруг устало прошептал он. - Я вам расскажу. Фарнелл работал в Бергене на железной дороге. Он устроился на сортировочную станцию Финсе под именем Бернт Ольсен. Он работал на Сопротивление и, рискуя жизнью, вывез нас оттуда. Теперь я хотел бы ему помочь. Если смогу.
- Чем вы ему поможете, если он умер? - спросил я.
- Если умер… что ж, тогда ничем. Но если он жив… Моя жизнь окончена. У меня нет будущего. У меня ничего нет. Когда оказываешься в таком положении, мистер Гансерт, риск уже не страшит и можно многое себе позволить…
- Например, можно попытаться кого-то убить, - подсказал ему я.
Он улыбнулся.
- Вы все еще пытаетесь понять, был ли этот разворот случайностью или нет? Йоргенсен считает, что я сделал это намеренно, верно? - Он усмехнулся. - Пока я жив, он теперь всегда будет задаваться этим вопросом - спрашивать себя, что это за шум раздался за окном, спрашивать себя, не суждено ли ему внезапно умереть насильственной смертью. - Он начал нервно теребить край одеяла. - Фарнелл много знал о Йоргенсене. Если бы только мне удалось найти Фарнелла. Йоргенсен убежден в том, что Фарнелл умер?
Он закрыл глаза.
Тут отворилась дверь и вошла Джилл с кружкой крепкого мясного бульона.
- Как он? - спросила она у меня.
Дахлер сел на койке.
- Спасибо, я в полном порядке, - резко ответил он.
Она подала ему кружку.
- Выпейте это, - сказала она. - А потом попытайтесь уснуть.
Я вышел вслед за ней из каюты и затворил за собой дверь.
- Мы должны позаботиться о том, чтобы рядом с ним всегда кто-нибудь был, когда поблизости находится Йоргенсен, - произнес я.
Она кивнула.
- Это было случайностью или нет? - спросил я.
- Я не знаю.
Она отвернулась и быстро пошла к камбузу.
Я схватил ее за локоть.
- Вы видели то, что произошло. Во всяком случае, в этом уверен Йоргенсен. Что это было - случайность или покушение на убийство?
Она поморщилась, услышав это ужасное слово.
- Я не знаю, - повторила она.
Я выпустил ее руку.
- Похоже, у него достаточно оснований для ненависти, - произнес я. - Как бы то ни было, отныне я рисковать не собираюсь.
Она скрылась за дверью камбуза. Я развернулся и по трапу поднялся на палубу. Едва я оказался наверху, как ветер навалился на меня всей своей массой. Добравшись до поручня, я всмотрелся в темноту. Море было всклокочено гневными волнами, которые злобно шипели всякий раз, когда яхта взлетала на гребень. Каждая волна являла собой борьбу между судном и морем, и иногда море выигрывало схватку, с треском врываясь на борт и вскипая на палубе. Йоргенсен все еще сидел за штурвалом. Дик укрылся в рубке и сидел нахохлившись рядом с Кертисом.
- Какая у нас скорость? - поинтересовался я у него.
- Около семи узлов.
- Вы видели Дахлера? - спросил Йоргенсен.
- Да, - ответил я.
- Что он говорит?
- Он говорит, что это было случайностью, - ответил я. - Штурвал оказался для него слишком тяжелым.
- Он лжет.
- Возможно, - ответил я. - Но вы не убедите в этом присяжных. То, что он калека и у него только одна рука, - неоспоримый факт. - Я обернулся к Дику. - Вам пора отдыхать, - сообщил ему я. - Наша очередь.
Йоргенсен, не говоря ни слова, передал мне штурвал. Я проследил за ним взглядом до самого трапа.
- Присматривай за ним, Дик, - произнес я. - Если мы не будем начеку, один из них очутится за бортом.
- Как я погляжу, не любят они друг друга, - произнес он. - Я угадал?
- Судя по тому, что ты ничего не заметил, не так уж сильно, - отозвался я. - Ты не против пару ночей поспать в кают-компании?
- В качестве сторожевого пса? Ладно уж. Но я должен тебя предупредить, Билл, что, когда я закрываю глаза, по мне может промаршировать полк убийц, а я и глазом не моргну.