- Так, а где ночью-то мы будем писать? - спросил Вова.
- В подвале.
- В подвале? - не понял Витя. - Да вы че, там и света нет.
- В Вещевом Складе, - ответил Эдик, - я же заведую этой лавочкой. Или вы забыли?
- Помним. Прошлый раз вы выдали нам новые шелковые майки.
- Ну вот. Сейчас вы получите чай, сигареты ПРИМА, кило сала, маргарин и хлеб. И вперед!
- Я бы хотел сигареты с фильтром, - сказал Витя.
- Я тоже, - сказал Вова.
- Перебьётесь. Впрочем, завтра будут. У меня у самого одна пачка Явы осталась.
- Ну дайте нам хотя бы по две сигареты.
- Что?!
- По сигаретке, - сказал Вова.
- По - слово на букву х с окончанием та: тке. Ладно, берите. По одной. По одной, я сказал!
Они двинулись в подвал. Ночью Витя устало расправил плечи и сказал:
- Завари, чаю, что ли. А, Вован?
- Глаза слипаются, - сказал Вова. - Вот что значит привычка. По ночам работать я давно отвык.
Они запарили полбанки. На столе лежала большая общая тетрадь, три ручки и два флакончика белой краски. Закрашивать неправильные слова и буквы. Зачеркивать ничего было нельзя. Все должно быть по порядку, аккуратно. Ведь за ними текст должна была еще перепечатать машинистка. Московские кинематографисты читать эти ваши каракули не будут, как сказал Эдуард Радзинский.
Они сделали по глотку, разломили сладкую плитку. Вспомнили, как к ним вчера сюда заявился Гарри Поттер.
Гарри Поттер подходит к окошечку Склада. Не решительно стучит.
Витя открывает окошечко. Эдуард Радзинский ушел в клуб играть в настольный теннис. Это он так сказал Вове и Вите. А сам втихаря писал пьесу о русском терроризме. Ему очень хотелось первому доказать, что и здесь мы первые. Не только по добыче газа и запасам каменного угля, но и терроризм русские, оказывается, раньше всех открыли. Так бы он, конечно, отдал эту свою очередную гениальную идею Вовке и Витьке, но в этом деле был замешан американский президент. Книга должна быть презентована господину Бушу, когда в США поедет с визитом товарищ Путин. Конечно, на книге должно будет стоять не имя Радзинского, и даже не заместителя Главного Кума Виктора Ерофеева. На авторство претендовал новый Хозяин Зоны товарищ Асм. Большой, надо сказать, Психолог. Радзинский боялся, что новый Хозяин его пристрелит прямо в кабинете, если Вовка и Витька протащат в этой книге какой-нибудь дзен-буддизм. - Слово на букву П с ц на конце - тогда полный. А сразу ведь и не поймешь, что они там - слово на букву х с приставкой на. - Наши бы еще лет двести ничего не поняли. А американцы могут разобраться. Скандал тогда на весь мир. Одно дело здесь первые места по добыче газа и запасам каменного угля. А другое дело, не дай бог, первые по дзен-буддизму. - Слово на букву П с ц на конце - тогда всей разлюли малине. И Эдик решил сам написать книгу про терроризм на Руси.
Надо чего-нибудь такое в эту книгу втиснуть, чего не знает Димка Асм. Тогда, может быть, дознаются, что это он, Эдуард Радзинский такую книжищу замастрячил. Американский президент встретится с ним лично… Он покинет, наконец, эту Зону. Живым.
Только Димка знает, гад, много. Болтать гора-а-зд! Почти не меньше, чем он. О-о-о! - тонко запищал Эдуард. - Настоящий Подполковник. То есть Настоящий Психолог.
И он писал книгу сам. А к ребятам в подвале пришел Гарри Поттер.
- Можно мне войти.
- Зачем? - спросил Витя.
- Да пусть зайдет, - сказал Вова.
- Чай пьете? - задал риторический вопрос Гарри. - У меня тоже есть. И шоколадка есть настоящая. Просто я трудно схожусь с людьми. Я не знаю, о чем с ними говорить. Понимаете…
- Погоди, погоди. Не заметно, что ты молчун.
- Заходи, - сказали ребята хором.
Все пили чай и молчали.
- Ну че все замолчали? - спросил Витя.
- Я не знаю, что говорить, - сказал Гарри. - Вы такие умные, а я…
- Ты любишь фантастику? - спросил Витя.
- Это не фантастика, - ответил Поттер.
- А что это? - спросил Вова. - Правда, что ли?
- Правда, - подтвердил Гарри. И добавил: - Впрочем, об этом надо говорить не со мной.
- А с кем? С Джоан Роулинг?
- Да.
- А где мы ее найдем? Она в Америке.
- Это далеко, - сказал Вова.
- Она сюда приедет на Празднование.
- А что тут праздновать собираются? - пожал плечами Витя. - Ликвидацию Зоны, что ли?
- Я не знаю.
- Нет, ты чё, в натуре, настоящий Гарри Поттер, что ли? - схватился за голову Витек. - Ты же пидор из седьмого отряда!
- Нет! - горячо возразил Гарри. - Я ни с кем еще не пробовал. Пусть говорят, что хотят. Другое дело, что я… - в это время в окошечко постучали.
- Эй, вы там! Костюмы примите. - Витя открыл окошечко. - Не здесь. Двигай на вахту, - сказал посыльный и быстро ушел. Никто ничего не успел возразить.
- Я схожу, - сказал Витя. - Вы пока тут еще полбанки запарьте.
- Другое дело, что я… - хотел продолжить Гарри, но Вова его прервал:
- Ты хочешь попробовать?
- Другое дело, что это когда-нибудь обязательно произойдет, - уклонился Гарри Поттер от прямого ответа.
- Почему? - удивился Вова.
Гарри отошел метра на три в пространство между стеллажей с одеждой и начал раздеваться. Гарри стоял задом и не видел, что Вова зажал свой член между ног. А ведь он смотрел только на плечи Гарри.
- У тебя узкие, покатые плечи. Как у женщины, - сказал Вова.
А когда Гарри аккуратно снял брюки и трусы, Вова не выдержал и поднялся. Он успел сделать только один шаг, как почувствовал, что кончает.
Зад Гарри был немного больше, чем это принято. Но в сочетании с узкими плечами, он выглядел внушительно. Выше пояса у Гарри была талия. Таких не бывает у мужчин. Но это был мужчина, хотя и имел не очень большой член.
Гарри повернулся, посмотрел на Вовку и сказал:
- Теперь вы понимаете. Они все равно меня - слово на букву е с приставкой: вы. - Я их боюсь и хочу быть с вами. Вы можете меня защитить от этих грубых мужиков? Я буду вам здесь помогать.
Вошел Витек. Гарри стоял и не шевелился, но член у него начал потихоньку вставать. Витек вскрикнул, зажался и присел. Если бы Гарри подошел к нему со стоящим членом, Витек не смог бы отказаться. Он взял бы этот член в рот.
Ночью Витя сам в этом признался.
- Это как секс гипноз, - сказал Витя. - Я бы даже тебя не постеснялся и взял у него в рот. Ты мне веришь? Я испытывал такое сильное желание, что отсосал бы не только у этого Гарри, а кажется, и у телеграфного столба. Надо же. Чуть-чуть. А жаль, что мы его не трахнули. Я от одного воспоминания сейчас опять кончу. А ты?
Вова тяжело вздохнул.
- Я тоже. Но, думаю, что поздно. Его уже, наверное, сейчас - слово на е.
- А может, он здесь в подвале прячется?
- А где там? Надо было его здесь, в каптерке, оставить.
- Эх, щас бы Гарри! - со смехом сказал Вова и передал Вите кружку с чифиром.
- Я бы сейчас лучше поспал, - сказал Витек. - А писать еще!.. - Он приподнял большую общую тетрадь.
Вдруг в окошко резко постучали. Потом толкнули дверь. Она была заперта на крючочек. Он даже согнулся. После чифира ими овладело чудное настроение. Они не бросились сразу открывать окошко и дверь, а сначала перебросились фразами:
- Это какой-то страшный монстр сюда рвется, - сказал Витя.
- Ща - слово на букву е - его, - сказал Вова. Они вообще-то думали, что это Эдик Радзинский пришел их проверять. А у кого еще есть ключ от подвала?
Дверь распахнулась, и перед ними возник старший прапорщик. За ним еще двое. Это был нормальный прапорщик, но он не ожидал увидеть здесь двух пареньков ночью Ладно бы еще один Радзинский. Он-то был официальным каптером.
- Вы что тут делаете? - спросил ошарашенный Федор Казанский.
- Пишем, - наконец ответил Вова.
- Что пишем? - не понял он. Двое его подручных рассредоточились по складу. Заглянули под полки. Вот если бы Гарри Поттер был здесь! Прапора бы сами его - слово на букву е с приставкой: вы. - Хорошо, что не оставили. Федор повернул к себе тетрадь.
- Мы пишем вместо Эдика.
- Какого еще Эдика-слово на х? - Федор тупо смотрел в тетрадь. Можно было подумать, что он не умеет читать. А может, и не умел. - Слово на Х а ослабленном значении - его знает. Да, нет, конечно, читать прапора обязаны уметь. Они же зеков каждый день на Зоне считают. - Фамилия?
- Чья, простите? - спросил Вова.
- Ваша, чья еще? - спокойно спросил Федор. Он был уверен, что тут дело нечисто. Писание - это только для отвода глаз. Но наркоты вроде не было. Водки тоже не нашли, как ни искали.
- Че вы тут делаете? - опять спросил Казанский. Он оглядел обоих парней и добавил: - Слово на букву Е - что ли? Это, между прочим, запрещено. Кто вам дал ключ?
- Да мы… - начал Витя.
- Ладно, сейчас проверим, - Федор поднял рацию. - Как ваша фамилия? - опять спросил он.
- Чья? - спросил опять Вова.
Прапорщик почесал карандашом лысину под фуражкой, но быстро на этот раз у него не получилось придумать какую-нибудь - слово на е - поговорку, и он сказал:
- Да твоя - слово на б - чья же еще?
- Ну может его, - Вова кивнул в сторону Вити.
Федор сел, сделал глоток еще горячего чифира из эмалированной кружки и снял фуражку.
- Достали вы меня, умники, - сказал Федор Казанский. - Сейчас если окажется, что вы врете, дешево не отделаетесь. Ребята, у вас палки с собой?
- С собой! - прапор и сержант, потрясли черными блестящими дубинками. Они перестали расхаживать по складу и стояли со сложенными внизу живота руками.
- Моё… - начал Витя, но Федор его прервал.
- Хуё-моё. - Как будто он только этого и ждал.
- Моя фамилия Пелевин.
Казанский посмотрел на Вову. Тот понял, что лучше больше не тянуть с ответами на простые вопросы.
- Сорокин.
- Что Сорокин?
- Владимир Сорокин.
- В натуре, что ли? - спросил второй прапорщик.
- Да косят, чай, - сказал маленький рыженький сержант Валера. Он только недавно устроился работать на зону. Леонида Радзинского он заколебал тем, что всякий раз предлагал ему принести чай или шоколад. И каждый раз забывал имя Эдик, назвал серьезно:
- Леонид, - Как царя Спарты, погибшего в битве с Ксерксом при Фермопилах.
А старлею оперчасти Виктору Ерофееву он уже два раза успел предложить стучать на прапоров.
- С этими всё ясно, - сказал Казанский, - вызывайте ДПНК.
Далее, Пелевин и Сорокин работают на компьютере в офисе Виктора Ерофеева, а Эдик Радзинский сидит в коридоре и тонко воет:
- О-о-о! Дайте хоть покурить.
Иногда ему из открытой настежь двери бросают бычки.
Вызвали ДПНК. Позвонили Ерофееву. На следующий день всё узнал и Кум, и Замполит. Только от Асма удалось пока скрыть факт нарушения режима.
- Не говорите ему пока ничего, - попросил Кум Замполита. - Товарищ Асм всего несколько дней на зоне. Такое происшествие может его травмировать.
- У него большой… психологический механизм в душе, - начал замполит Бычин, - выдержит. Вот только нас он не похвалит за нарушение ночного режима.
И они решили посадить зеков, косящих под Пелевина и Сорокина, прямо в кабинет Виктора Ерофеева. Дали настоящий компьютер, два блока Мальборо, банку кофе Амбассадор, пачек десять чаю, шоколад, шпроты и ящик американской тушенки. И сказали:
- Только пишите. - Фантастика.
Высокий, голубоглазый Кум стремительно вошел в кабинет своего заместителя и отчетливо, но мягко спросил потенциальных осведомителей:
- Фамилии?!
- Витя Пелевин.
- Вова Сорокин.
- Действуйте, ребята, - напутствовал писателей начальник оперчасти. - А этот волосатик, - он повернулся и презрительно посмотрел на опального драматурга. Пауза затянулась. Но главный опер закончил просто: - Пусть - слово на х - сосёт. Не можешь трахаться, соси, понял! - добавил Малиновский. Уходя он бросил, не оборачиваясь:
- Нашелся еще Элтон Джон…
- Фанташтика, - прошепелявил Эдуард Радзинский. Он сидел на корточках в коридоре и иногда потихоньку плакал.
Вышел Виктор Ерофеев.
- Ну ты чего здесь сидишь? - спросил он Эдуарда Радзинского. - Иди в отряд. Не надо было вола - слово на букву е. - Нашел себе рабов.
- По вашему примеру.
- Что? Что ты сказал, я не понял? А ну пошел вон отсюда! Ты с кем себя ровняешь, подлец? Ты за что здесь сидишь?
- За распространение наркотиков. Но мне подкинули. Вы же знаете.
- Вот и заткнись, любовь моя Меделиновый Картель.
- Разрешите мне хоть чем-то помочь великому празднику ликвидации Зоны.
- Ну, хорошо, ты меня разжалобил. Сиди здесь и разноси листы сценариев.
Так он и делал. Сорокин и Пелевин распечатывали несколько листов на принтере и звали Эдика:
- Кам хире.
А иногда из кабинета раздавалось:
- Да заткнется ли он когда-нибудь, наконец?
В ответ Эдик начинал еще выше произносить свое знаменитое:
- О-о-о! - Так, что все буквы сливались в одну протяжную. - Ооо!
Сцена напротив клуба. Народу на скамейках еще немного. Но представление уже началось. В глубине, в углах сцены стоят двое в персидских костюмах с голыми животами и периодически кричат разную ерунду. Одна - это женщина, доктор экономических наук, академик Ирина Владимировна Ахатова. Она кричит каждые пятнадцать секунд:
- Американский доллар рухнет через две недели. Американский доллар рухнет через две недели. Американский доллар рухнет через две недели. - И все это на полном серьёзе.
С другой стороны пузатый мужик в чалме с длинным бородавчатым носом каждые пятнадцать секунд кричит, поднимает руки перед собой и вертит ими игриво. Он кричит через другие пятнадцать секунд. Получается, что эти ребята оживляют сцену своими возгласами через каждые семь с половиной секунд. Она свою знаменитую фразу про американские доллары, а он:
- Вот они ручки-то! Вот они ручки-то! Вот они ручки-то! - Роль его исполняет известный финансовый воротила по фамилии Тар. С рожей больше похожей на жопу. Для этого случая его немного загримировали. Голубая мечта Тара сегодня осуществится.
- Кам хире!
- Не пойду. Дайте сначала сигарету. Целую. Почему вы ведете себя, как свиньи? Я что, вам сигарет не давал? - Эдик встал в дверях.
- Без фильтра, - сказал Виктор Пелевин.
- Не мы отдали этот приказ, - сказал Владимир Сорокин.
- Мы вообще не имеем права давать тебе ничего.
- Поэтому бросаете бычки, - сквозь слёзы проговорил Эдуард Радзинский. - Так не делается.
- Че будем делать? - спросил Пелевин.
- Не знаю, - ответил Сорокин. - Ладно, возьми пока сигарету.
- И чашку кофе, - протянул руку Пелевин.
- Дайте еще пару сигарет, - сказал Эдуард, - я за ухо заложу.
- Если Кум будет в плохом настроении, нас всех на - слово на х - в БУР отправят. Ты же знаешь Голубого, - сказал Пелевин. Голубым называли Главного Кума Малиновского. И не за секс-форму, а за слишком голубые глаза. Но, тем не менее, это было очень грубое прозвище. Так говорили о Куме только враги. И только за глаза.
- Зачем ты так говоришь? - сокрушенно произнес Владимир.
- А что? - спросил Виктор.
- А если нас подслушивают? Ты этого не допускаешь?
- Пусть. Все равно завтра или послезавтра нас всех прикончат.
- Может быть, кто-то спасется? - с надеждой сказал Эдуард.
- Ну ладно, хватит базарить. Спектакль уже начался и требует новых сцен, - сказал Пелевин.
- Как топка угля, - сказал Сорокин.
Радзинский взглянул на лист, который передали ему, и прочитал:
- Дать женщине-академику в руки две золотые погремушки. Она должна шуметь ими, потом говорить, что американский доллар рухнет через две недели и опять шуметь погремушками. И так три раза через каждые пятнадцать секунд.
- Можно я допишу от себя что-нибудь? - спросил Эдик. - Так писать хочется.
- Иди пописай, - сказал Вова. - Ничего не трогай.
- Вот только дали человеку волю, сигареты, кофе, он уже писать просится, - сказал Витя. - И не думай.
Эдуард сбежал вниз по лестнице. По пути к сцене нацарапал на листе:
- В виде гантелей. - А то эти ребята не додумались написать, на что должны быть похожи погремушки докторши, Действительного Члена Академии Наук.
- Ну вот, на сигареты я заработал, - радостно сказал сам себе Эдик и побежал дальше. Благо до сцены было не больше пятидесяти метров. Сейчас там проходила группа разговорного жанра. Синхронные переводчики. Обычно они занимались тем, что произносили тексты вместо актеров американского кино.
Сейчас этот кордебалет повернулся задом, все подняли юбки, и зрители в первом ряду зажали носы. Почему не уши?
- Что это? - спросил один из иностранных гостей Игоря Волгина. Они только что прибыли. Почти инкогнито. И сразу сели в девятом ряду. Их даже не встретил новый начальник Зоны. Гости приехали на час раньше, чем это предполагалось в связи с погодными условиями на Воле. Игорь был проверяющим исполнение ликвидации от ГУЛАГа.
- Хорошо, что мы сели не в первом ряду, - повернулся он к Камилле Палья. - Как вы хотели. - И добавил: - А это русские переводчики фильмов Голливуда.
- Но почему такая вонь? - удивилась Камилла Палья.
- Хорошо еще, что вы не слышите самого перевода, - нагнулся к уху Камиллы ее спутник из-за границы Александр Генис.
- А что такого интересного? - спросила Палья.
- Ай анейвл… я не способен передать всю гамму… - сказал Александр.
- А чего тут непонятного? - спокойно сказал Действительный Член Академии Наук Иг Волг, представитель Объединенных Лагерей в настоящее время. - У нас так в институтах учат.
- Как это будет по-английски? - спросила госпожа Камилла Палья.
- Не переводится, - шепнул на ухо заграничной даме Генис.
- А что тут переводить? - и свободно, как все академики, перевел: это сеанс жопоговорения. Начинается от горла. Часто прямо от желудка.
- А как это будет по-английски?
- Так и будет, - смело ответил академик.
- От гланд начинается? - опять поинтересовалась Камилла Палья. - Но тогда должны быть такие трубные, грудные звуки.
- Вы желаете услышать трубные звуки? Для этого надо сесть поближе, - сказал Волгин.
- А так почему не слышно? Мало каши ели?
- Да, госпожа Камилла, зеки чуть-чуть не доедают. Это полезно для здоровья.
- Да и горох не завезли на этой неделе, оказывается, - сказал Дмитрий Асм. - Ему, наконец, доложили, что приехал Проверяющий, и он быстренько прискакал к веранде. - Я ведь только неделю здесь, - добавил он, - даже меньше.
- Желаете пересесть поближе? - поинтересовался Диман.
- Спасибо не надо, - ответила Камилла, - я догадалась: они пердят. Йес? Окей.
- Окей? - попросил подтверждения Иг Волг.
- Окей, окей, спасибо. Это замечательно придумано. Кто автор?
- А кто автор, Диман? - Волг повернулся к Асму.
- Да у нас для таких дел только один автор.
- Кто ж этот замечательный человек? - спросила Камилла Палья.
- Вовка Сорокин.