- Ну, он правильно пишет, - вмешался Александр Генис, - у нас, действительно, так учат переводить.
- Вот умный парень! - хлопнул Гениса по плечу Асм. - У нас. Где это у нас, позвольте вас спросить?
- Ну, Радио Свобода всегда говорит Унас про Россию. Ведь мы пишем и говорим для России. Ее мы надеемся вылечить.
- Это потому, что других уже лечить бесполезно, - сказал Иг Волг. - Я имею в виду вас, американцев. Да вы загрызли уже Россию своей бытовухой. Один Борис Парамонов чего стоит. Жаль, что он не приехал. Я бы ему сказал пару ласковых про теоретическую подготовку.
- Он не смог нас сопровождать, - сказала Камилла Палья.
- Но он будет на связи по спутниковому телефону. Видео трансляция еще не налажена.
Борис Парамонов отвечает по телефону, что все, в общем-то, пидарасы. Иг Волг хочет уточнить, кто это ВСЕ? Но связь прерывается.
- Спутник ушел, - говорит Александр Генис и убирает дорогостоящий аппарат в чемоданчик.
- Хорошая штука, - говорит Дмитрий Асм, кивая на чемоданчик.
- Да, - отвечает Александр Генис, - раньше в Чечне использовал.
- Тебе бы такой, Диман, да? - сказал Иг Волг, обращаясь к новому начальнику Зоны Асму, - с - слово на букву б - по всему миру разговаривать.
- Я думаю, он чего-то не понял, - сказала Камилла Палья. И пояснила: - Я имею в виду Бориса Парамонова. - Нельзя же не глядя так про всех говорить.
- Мы еще позвоним ему, - сказал Александр Генис, - уточним.
Мимо них пробежал с листами Эдик Радзинский.
- Куда это он? - спросил Игорь.
- В туалет, кажется, - ответил только что подошедший Виктор Ерофеев. - Там больше ничего нет.
- А листы зачем? - спросила Камилла Палья. - Там биде, что ли нет?
- Вы не поняли, - мягко сказал Виктор, - листы это продолжение сценария. - Там, видимо, сейчас будут снимать.
- Что значит, видимо? - строго посмотрел на Виктора Ерофеева Иг Волг. - Вы-то чем занимаетесь? Почему не пишете?
- Контора пишет, - ответил Витя. И проверяющий заткнулся. А что тут скажешь? Он только укоризненно посмотрел на своего друга Димана.
- Может быть, и мы пойдем в туалет? - спросила Камилла Палья.
- Зачем? - не понял Диман. Однако осмотрел Камиллу с головы до ног.
- Ну, это… посмотреть, что там снимают, - слегка смутившись, ответила Палья.
- Не нужно никуда ходить, - ответил Дмитрий Асм. И добавил: - Тем более это туалет для зеков. Сейчас всё будет выведено на Большой Экран Монитора.
Монитор находился слева от сцены. Если смотреть со скамеек.
- Экран действительно большой. Почти как в Москве у Лужкина, - сказала Камилла.
- Слово на Х с окончанием на: шкина, - не удержался Виктор Ерофеев.
- Что вы сказали?
- У Лужкова, вы хотели сказать?
- Я сказала правильно, - капризно ответила Камилла. Ну правильно, так правильно, возражать ей больше никто не стал. Только Иг Волг укоризненно сказал Ерофееву:
- Зачем вы так ответили даме?
- Простите, Товарищ Проверяющий, забылся. Здесь все так говорят.
- Он пошутить просто захотел, - психологически тонко заметил Асм.
- Да, - сразу схватился за эту соломинку Виктор Ерофеев. - Чего не скажешь в шутейном разговоре. Вы пошутили, теперь я посмеялся.
- Я не шутил и не смеялся, - строго сказал академик.
- А когда поднимались в Зону?
- А что я сказал? - спросил Игорь.
Когда вы вошли, мимо пробежала мышь. Девушка сразу пискнула, чуть в обморок не упала. А вы тут и нашлись.
- Мышь! - крикнула Камилла Палья.
- Слово на Х, окончание на: ишь - спокойно сказали вы. И дама сразу успокоилась.
- Так это была не мышь? - спросила Камилла Палья.
- Разумеется. Нет, - ответили вы.
- Это было надо для дела, - ответил Иг Волг.
- Это тоже для дела.
- Для какого еще дела? - Игорь помолчал. - Ладно, потом поговорим. Кстати, почему не пишешь? - добавил Вол.
- Контора пишет.
- Да, ты уже говорил.
Комната опера Виктора Ерофеева, где творят, конец Зоны Виктор Пелевин и Владимир Сорокин. Один сидит у компьютера, другой на мягком кожаном диване. Курят и пьют кофе.
- Надоел этот растворимый, - говорит Пелевин.
- Надо заказать турочку, - говорит Сорокин.
- И кофе.
- В зернах, ты имеешь в виду.
- В виду того, что у нас будет турочка, должен быть и кофе.
- А так как настоящий кофе бывает только в зернах, надо заказать кофемолку.
- Настоящий кофе бывает не только в зернах. Он может быть настоящим, но уже смолотым.
- Тогда нам не нужна кофемолка.
- А если принесут в зернах?
- Тогда надо заказать и кофемолку, и зерна кофе.
- Что-нибудь одно да пригодится.
- Кофемолка без кофе не нужна.
- Логично.
Они позвали Эдуарда Радзинского.
- Эй!
- Закажи-ка нам хорошего кофе в зернах… - Начал Вова, но Радзинский прервал его.
- И турочку? А - слово на х с окончанием: юрочку - не хотите? - тоненько пропищал Эдик.
В него чем-то кинули, и Эдик опять скрылся в коридоре.
- Если так, то продолжения кино пока не будет.
Народ в виде Эдуарда Радзинского безмолвствовал.
Ребята немного расслабились и теперь решили набросать план дельнейшей работы.
- Ты бутерброды-то хоть принесешь?! - крикнул Виктор Пелевин.
За дверью шевеленье и голос:
- Щас.
Значит так, Эль сидит на корточках в углу туалета. В пальцах у него окурок дорогой сигары. Карлик с кривыми ногами по кличке Хасик прячет за спиной двухсотграммовую бутылочку спирта Рояль. Пидор из седьмого отряда по кличке Береза стоит рядом с трясущимся Элем. В роли Березы сегодня учительница местной зековской школы. Она преподает географию в седьмом классе. Ее фамилия и имя, а также отчество утрачены. Все звали или Семиклассницей, или:
- Сонька Золотая Ручка. - Почему так?
Ну, во-первых, преподавала она только в седьмом классе географию. И природоведение. Учила зеков окучивать деревья, посаженные на территории между клубом и туалетом и отличать тополя и лен от конопли. Раньше она имела право водить зеков в Запретную Полосу, но после нескольких побегов, за которые, говорят, она получила сто тысяч долларов, эту лавочку закрыли.
Сейчас и тополя вырубили. Новый Председатель Совета Отряда Зоны посоветовал Асму вырубить Тополя.
- Зачем их вырубать? - не понял подполковник Диман Асм, - столько растили, растили.
- Вы понимаете, все это ни к чему Ля-ля, тополя.
- Поясните, пожалуйста, вашу мысль?
- Ну, а че тут непонятного? Между тополей зеки постоянно сажали коноплю. Вроде бы так, по тупоумию, но все это имеет большие корни.
- Ладно, действуй. - А когда зек ушел, добавил, как бы про себя, ему вдогонку: - Плешивый щеголь, враг труда. Откуда это? Че-то уж и не помню, где я это читал? Концы че-то не сходятся. Концы, Концы. Рубить надо. Это он, кончено, прав. Приказ с выше. Да и психологически, я чувствую, что верно. Очень верно. Не резать, а рубить!
Плешивый толстый горбун, по кличке, Комбайнёр, сокращенно: Комби. Этот Комби втюрил Соньке свою идею о всеобщей вырубке. Чем он ее взял? Пользой. Сонька хотела из всего извлекать выгоду, как будто пидор Береза, роль которого она играла в этой пьесе, вселился в географичку не только телом, но и душой. Он сказал:
- Мы посадим виноградную лозу.
- Зачем, я так и не поняла?
- Я буду гнать самогонку, - сказал Комби. И поспешно добавил: - А вы будете ее продавать.
- Это мне нравится, - сказала Сонька Золотая Ручка. - Помощники тебе нужны?
- Да.
- Первый секретарь Уральского обкома Эль Борька и академик Соленый.
И все было исполнено. Посадили специально для Комби Первого Секретаря. Сняли с должности и лишили звания академика Соленого. И это несмотря на то, что Соленый к тому времени изобрел три бомбы. Две атомных и одну водородную. Зачем, спрашивается, это делать? А все ради денег, ради прибыли. Алчный пидор Береза мгновенно изобрел четыре марки самогонки. Береза Белая, Сонька Золотая Ручка, Комбайнёр и Демократия. И все лучше Шотландского Молта. То есть Шотландского Коньяка.
Теперь Комби ходил среди своих деревьев, уничтожал коноплю, если находил и поучал своего Соленого:
- Только никакой политики. Ты, видишь, до чего один допрыгался. - И они вздыхали, вспоминая Эля.
Элю Комби много раз говорил:
- Не лезь ты в политику!
Потом:
- До политики я тебя не допущу.
Нет! Теперь допрыгался. Сидит в туалете, клянчит бычки у иностранцев и богатых зеков. А главное теперь на спине у него не смываемая надпись:
ПРЕДАТЕЛЬ ДЕМОКРАТИИ.
Он уж отдавал свою куртку в пропарку от вшей, во время банного дня - бесполезно. Надпись снова появлялась.
Она не то, что так уж прямо не смывается, но как только Первый Секретарь ее стирает, кто-то опять пишет эти слова у него на спине.
- И да, - сказал Сорокин, - Сонька Золотая Ручка получила свое прозвище от Паркера с золотым пером, который подарил ей в свое время Береза.
Она роняет ручку с золотым пером под учительский стол и ждет, когда кто-то из зеков подаст ей это заветное перо. При этом он обязательно увидит ляжки учительницы. И даже больше. А иногда и намного больше. Намного, это значит, Сонька сегодня без трусов.
Первый раз это пришлось сделать мне. Ручка упала. Сонька не шевелится. Время идет Сонька молчит. Напряжение нарастает.
- Никто не подаст мне Паркера? - Ноги географички были расставлены в этом момент на ширине плеч. Ее тонкие икры и мышастые ляжки многих заставляли дрочить на перемене в туалете. Но теперь у всех перехватило дыхание. Все боялись. И я тоже боялся. Сам не знаю чего. Все-таки одно дело мечтать, другое дело на самом деле посмотреть из-под стола на то место, где кончаются чулки и начинаются панталоны дамы. А на ней в этот день были именно панталоны. Не то, чтобы кто-то смог посмотреть ей под юбку, когда Семиклассница поднималась по лестнице на второй этаж, она сама их показала.
Ей достали такие розовые, шелковые, импортные панталоны, что не показать их она просто не могла. Зачем, собственно, было тогда их покупать? Она зашла в класс, где был всего один мальчик. Семиклассница, как будто его не заметила. Поставила ногу на стул, подняла немного юбку и поправила чулок. При этом ее накачанная ляжка напряглась под розовыми панталонами. Пацан их увидел и спрятался под парту. Он боялся дышать.
- А чего ты испугался? - спросили пацана, когда он рассказал об этом случае. - Взял бы да - слово на е с приставкой: вы - ее.
- Сам попробуй, - ответил парень.
Мне очень хотелось посмотреть на ее ноги, и я полез. Да даже, наверное, не поэтому. Сама ситуация была редкой. Хотелось узнать, как все это будет. Ноги у меня отяжелели, лицо покраснело.
- Стесняется, - сказал кто-то.
Лицо мое опускалось все ниже и ниже. Наконец, оно скрылось за крышкой стола. Я встал на колени. Я совершенно не мог увидеть, где лежит Золотая Ручка. Прекрасное зрелище вечернего заката. Шелк переливался. Розовый цвет переходил в бордовый. Шелк морщился многочисленными складками перистых облаков. Натягивался мощными бедрами на белое тело. Ноги еще больше разошлись, и я видел подрагивающее белое мясо, чувствовал манящий запах женского пота. Я сглотнул слюну. И в этот момент я увидел Золотую Ручку. Она как библейский меч отвлекла мое внимание от сокровища. Блеснула лучом, как острым лезвием. Я хотел протереть глаза и задел одну ногу Семиклассницы. Она ничего не сказала, только зад ее чуть-чуть сполз со стула. Если бы женщина ничего не сказала, я бы обнял этот зад обеими руками и отсосал у учительницы прямо через панталоны. При всех. Но тут я услышал голос, прозвучавший, как гром среди ясного неба.
- Хорошо, садись, я ставлю тебе отлично. Ты хоть ручку-то там нашел?
- Да, - пискливым голосом ответил я.
- Что с тобой?
- Горло перехватило, - сказал я и поднялся с колен.
- Выпейте.
- Меня и так уже все считают за алкоголика.
- Чтобы о вас ни говорили, все равно вы как Гималаи. Чем больше снега на Вас падает, тем вы только выше, - сказал маленький Хас, и как фокусник вынул из-за спины пузырек.
- Писят, - сказал Эль, и трясущимися пальцами принял от Хасика стаканчик.
- А никто тебе больше и не нальет, - сказал карлик.
Ельцин выпил, прикурил сигару и спросил:
- Ну, че там, в мире-то происходит?
- Послушай, сделай мне миньет, - сказала Сонька Золотая Ручка.
- Ты же не Береза. Какой еще миньет? - Эль пыхнул ароматным дымом окурка. Когда-то заезжий Билл оставил ему целую коробку настоящих кубинских сигар. Но Кум, падла, все отобрал и разделил между собой, начальником Зоны и Замполитом. Две сигары досталось Ерофееву, одна Эдуарду Радзинскому. Он сих пор хранит ее как память, о том, что получил от Американского Президента настоящую кубинскую сигару.
- А тебе, дорогой, хочется по-научному? - спросила Сонька с наглой улыбкой на искривленных крашеных губах. - А ты бы не предавал демократию. Все ученые проститутки тогда бы были твоими. Ну, хорошо, хорошо, не обижайся. Хочешь кунеленгус? Ну, давай, давай. - Она медленно подняла юбку и приблизилась к бывшему президенту племени Мумба-Юмба. - Нау ар ю? Энд вот ебаут ю?
- Зачем ты говоришь по-английски? Знаешь же, что я на нем ни - слово на х - не понимаю.
- Дорогой, ты же любишь иностранок. Представь себе, что я валютная проститутка. Хорошо?
- Нет.
- Ну ты же любишь валютных проституток.
- С чего ты это взяла?
- Ну а, Береза, он кто, если не валютная проститутка? А у него ты делаешь миньет.
- Не говори глупостей. Он просто мой деловой партнер.
- Что может быть важнее секса? - Она встала совсем близко. Президент лизнул ее разок и передал окурок Хаси.
- Подержи. - И добавил, обращаясь к высокой Соньке: - Скажи, что ты не проститутка.
- Я проститутка.
- Прошу тебя, скажи, что ты Моника.
- Какая Моника? Не знаю я никакой Моники.
- Скажи, пожалуйста, что ты Моника Левински. Так мне легче представить себе себя Президентом. Хочь не русским, но хоть американским.
- Если обещаешь себя вести хорошо, скажу.
- Да. Да, да, да.
Минут через пять подошел Береза.
- Ты чего приперся? - спросил Хас.
- А чего?
- Через плечо. Так не делается. Два персонажа на одну роль. Так нельзя. Сонька же здесь.
- Да ладно, я сейчас уйду.
- Ну ладно, говори, чего надо?
- Не тебе.
- А кому?
- Только моему президенту.
- А ты не видишь, он занят? Ослеп, что ли?
Даже за пределами туалета слышны всхлипывания Эля и сладострастные вскрики Золотой Ручки.
- Летс гоу! Летс гоу!
- Он не захлебнется? - участливо спрашивает Береза.
Так… Что у нас еще там?
Сорокин одной рукой перебирает клавиши компьютера. В другой у него бутерброд с колбасой Столичной. Пелевин сидит на кожаном диване, и пишет что-то на журнальном столике. Он поднимается и говорит:
- Забей это. - Подает листок.
- Че здесь? Ага.
Зюганов и Анпилов на крыше основного двухэтажного корпуса. Они лежал за пулеметом Максим. Анп с серьезной рожей держит двумя руками пулеметную ленту. Зю поднял руку в коммунистическом приветствии. Но он не стоит, а лежит слева от пулемета с биноклем в руке. А другая-то рука как раз и поднята вверх.
- Ну - слово на букву б - вылитый Чапаев.
В роли Анки-пулеметчицы Нина Андреева. С голливудской улыбкой она говорит:
- Ща - слово на б - замочим их всех. Ну, как нас в школе учили.
На груди у Анки алый четырехлепестковый бант. Впрочем, у всех троих на груди алые банты. На папахе у Петьки алая же полоса. Такого же цвета широкая повязка на рукаве Зю.
- Ты до подвала дошел? - спрашивает Пелевин.
- Нет еще.
- Как дойдешь, добавь там прозвище Ужастиловна.
- Это про кого? - спрашивает Сорокин.
- Учительница литературы из десятого класса. Большой педагог.
Она и Алеха Мараев поймали в подвале Гарри Поттера и - слово на букву е - его во все щели. Алексей дородный парнина с рыжей бородой. В круглых очках с большими линзами. Он смотрит, как Ужастиловна раздевает Гарри Поттера.
- Ну че ты ломаешься, как целка, - говорит она Гарри. - Че ты - слово на б - из себя строишь? Ты же пидор из седьмого отряда!
- Нет.
- Что нет?!
- Я Волшебный Мальчик.
- Тем лучше, - спокойно говорит Ужастиловна. - Нам очень нужен Волшебный Мальчик.
- Зачем? - удивился Гарри Поттер.
- Слово на букву Е - будем, - сказал Леха и начал раздеваться. На зоне он работал начальником хозчасти. И эта каптерка подчинялась Мараеву персонально. - Глупый мальчик.
- Я не понимаю, по какому праву… - че-то хотел возразить Гарри.
- На то и взрослые люди, чтобы понимать детей. Это дети не могут понять взрослых. И знаешь почему? Потому что они дети.
Поттер увидел короткий, толстенький, как репка, обрубок Алексея Мараева, закричал и побежал по коридору. Сверху кое-где капала вода.
- Чего он испугался? - спросила Ужастиловна.
- Сам не понимаю, - удивленно пожал плечами Алексей. - Ну ничего, бежать здесь некуда. Дверь сверху закрыта. Куда он денется?
- Тем не менее, искать мы его не будем, - сказала Ужастиловна. - Здесь недалеко у меня прикована его тетка. Щас я тебе покажу ее. Называет себя теткой, а ведь на самом деле она ему мать.
Ужастиловна выводит из-под капающих труб женщину в красивой изодранной одежде. Это миссис Роулинг, тетка Гарри Поттера.
- Алексей, ты что стоишь, как будто никогда живой телки не видел? Положи ее на старый вентиляционный короб, а руки привяжи к трубе.
Леха делает, что ему приказано. Ужастиловна приносит тазик с соленой водой и розги.
- Сейчас ты мне ответишь на все вопросы, Джоана, - говорит Ужастиловна и кладет розги в тазик для замачивания.
Ужастиловна это прозвище, которое дали учительнице литературы ученики. А зовут ее Татьяна Милюстиновна. На учительнице такие же большие круглые очки, как у Мураева. Губы у нее тонкие, ротик маленький, как у пиявки, лицо полное. Я бы даже сказал очень полное, с натянутой, гладкой, как у наполненного водой презерватива, кожей. Головка маленькая, плечики широкие, пузо приличное. А вот зад очень большой. В некоторых случаях его можно использовать даже, как журнальный столик или даже трибуну. В зависимости от обстоятельств. На него можно положить пачку сигарет и спички, или просто облокотиться как бы нечаянно, положить тряпку или мел. Иногда этот зад перетягивал внушительный живот и Ужастиловна падала на жопу. Но тут же подпрыгивала, как Ванька-Встань-ка. Она была похожа… черт, я таких овощей и фруктов, кажется, не видел. Это были два треугольника, соединенные друг с другом основаниями.
Одни мальчик как-то даже пошутил:
- Ей бы работать лучше учительницей математики. Мы сразу бы многое узнали и про треугольники, и про магнитную стрелку.