- Не бойся, дитя мое, - отвечал Джон Малькольм, - опасность, пугающая тебя, не существует, я глубоко убежден, что твое беспокойство напрасно. Конечно, пантера - страшный хищник, но во время охоты принимаются все предосторожности, так что несчастья случаются очень редко.
- Вот видите, батюшка, - возразила Мария. - Пусть даже редко, как вы говорите, но все же они случаются.
- В жизни, дитя мое, опасность идет рядом с человеком, но ничто не делается без воли Божьей… Всемогущий денно и нощно хранит свое творение, не позволяя ему умереть раньше назначенного часа.
- Умоляю вас, батюшка, не ездите на эту охоту.
- Существуют важные причины, из–за которых я вынужден принять это неожиданное приглашение принцессы, и потому, к сожалению, не могу исполнить твоей просьбы.
- По крайней мере, обещайте мне быть осторожными…
- О! Это я тебе обещаю, - улыбаясь, ответил сэр Джон Малькольм. - От всего сердца обещаю, что ни Джордж, ни Эдвард не будут рисковать жизнью. Любовь, соединенная с надеждой близкого счастья, делает жизнь молодых людей драгоценней. Я же слишком люблю вас, чтобы по своей вине ускорить минуту вечной разлуки.
- Ну, это обещание немного успокаивает нас, - обрадовалась Мария, изящным движением руки с платком смахивая слезу с длинных бархатистых ресниц. - И все–таки мы будем спокойны только тогда, когда вы вернетесь с охоты целыми и невредимыми.
- Батюшка, - спросил Джордж, - что это за принцесса Джелла?
- Потомок тамерлидов. Сторукий идол, изображенный на печати, это то же самое, что герб.
- Принцесса богата?
- Она обладает одним из тех состояний, о которых Англия не имеет даже понятия. Джелле принадлежат целые провинции, повинующиеся ей как царице. Ее дворец в Бенаресе - это настоящее чудо, но у нее такие дворцы имеются почти во всех главных городах Индии: в Калькутте, Агре, Дели и Лагоре. Виллы принцессы похожи на чертоги и так многочисленны, как и количество дней в году. Влияние Джеллы в Индии огромно, почти безгранично. И если бы она не была верным другом Индийской компании, то стала бы самым опасным ее врагом.
- И вы не сомневаетесь в ее преданности английскому престолу?
- Нет, потому что она много раз давала неопровержимые доказательства своей лояльности.
- Принцесса замужем?
- Она овдовела в восемнадцать лет.
- Сколько же ей лет?
- Около двадцати пяти.
- Такая молодая и так богата и могущественна! - воскликнул Джордж. - А к этим трем дарам присоединяется красота?
- Принцесса Джелла - одно из самых очаровательных созданий, какое может только создать воображение поэта, - ответил Джон Малькольм, - блеск ее глаз, нежная бледность лица, роскошные черные волосы - бесподобны
- Ах, батюшка, - прошептала с невольной дрожью Мария, - как должно быть хороша эта женщина!
- Да, очень хороша, но хуже тебя, мое милое дитя! - возразил Джон Малькольм, одной рукой прижимая свою воспитанницу к груди. - Ее необыкновенная красота заключает в себе что–то странное и почти дьявольское! Это не та красота, от которой теплеет сердце и наполняется благородством душа. Это совершенно иное…
Мария улыбкой поблагодарила опекуна, хотя тень сомнения где–то притаилась в ее глазах. Неизвестное волнение, причину которого она не могла установить, овладело ею. Видимо, это было чувство рождающейся ревности.
Джордж Малькольм продолжал:
- А сохранила ли эта индийская принцесса, приглашающая нас на охоту за пантерой, дикие нравы и обычаи своих предков?
- Из всех странных личностей, которые тебе придется изучать в Ост–Индии, принцесса Джелла будет самой любопытной.
- Почему, батюшка?
- Она является натурой очень сложной, непонятной и может десять раз за день сбить с толку самого благожелательного сторонника.
- В чем же это проявляется?
- Это трудно объяснить. Впрочем, постараюсь. Принцесса выглядит как светская дама, носящая одну из самых знатных фамилий английской аристократии, она получила образование, говорит по–французски, по–английски, словно уроженка Парижа или Лондона, она путешествовала по Европе, танцевала в Вестминстере и Тюильри, рисовала с натуры достопримечательности Швейцарии и Италии. Беспристрастные артисты и художники, листавшие ее альбомы, говорят, что они восхитительны. Принцесса выписывает драгоценности из Лондона, а платья из Парижа. Ее французский повар не уступает королевскому. Ты видишь, вроде бы нельзя быть более цивилизованной, а, между тем, принцесса сохранила все верования, все предрассудки своей касты! Эта молодая женщина, изящество которой соперничает с нашими замечательными львицами, эта смелая путешественница, посетившая Виндзорский собор и собор святого Петра в Риме, от чистого сердца верит в бога Вишну и с глубоким религиозным убеждением посещает храм Шивы и храм Бовани.
- Что вы говорите, батюшка! - изумился Джордж.
- Самую чистейшую правду.
- Такие крайности! Но это же невозможно!
- Я понимаю, что все это очень странно, но тем не менее все это так. Повторяю, в принцессе Джелле заключены две женщины: светская, прелестная, восхитительная и индианка, потомок тамерлидов, оставшаяся до мозга костей верной религии жестоких предков. Если какое–либо из индийских божеств потребует человеческую жертву, я уверен, что принцесса, после утомительного бала, будет присутствовать с улыбкой на губах при последних конвульсиях несчастной жертвы, даже если эта жертва была самым лучшим ее партнером на танцах…
На лице Джорджа появилось выражение отвращения.
- Хоть это и ужасно, - продолжал его отец, - но она преданна своему племени и не виновата, что образование не смогло уничтожить в ней инстинкты, закрепленные поколениями предков.
- Благодаря своему состоянию и утонченному вкусу, - снова начал Джордж, - принцесса должна жить по–царски?
- Не только по–царски, но лучше… Она живет в роскоши, о которой мы, европейцы, не можем даже мечтать. Впрочем, эта роскошь так же странна, как и сама принцесса. Переступив через порог ее дворца, забываешь действительность, думая, что перенесен в сказочный мир. Так, например, принцесса держит при себе маленькую армию амазонок…
- Амазонок!? - воскликнул Джордж с недоумением.
- Уверяю тебя, это действительно так. Да ты и сам увидишь. Пятьсот или шестьсот женщин отлично обученных английскими офицерами, серьезно считают себя солдатами: они упражняются в стрельбе, если понадобится, пойдут на войну и проявят храбрость, не уступающую сипаям.
- Да… - прошептал Джордж. – Индия - страна, полная чудес. В девятнадцатом веке встретить вооруженных амазонок… Согласитесь, батюшка, это странность, которая вполне оправдывает французскую пословицу: "Верь тому, что кажется верным".
- Согласен, - улыбаясь, отвечал Джон Малькольм.
- Где же размещает принцесса свои батальоны?
- В специально построенных для них казармах с большим комфортом и изысканностью. Поэтому молодые, хорошенькие индианки наперебой стараются поступить в армию Джеллы…
- А форма женщин–солдат не безобразна?
- У принцессы слишком хороший вкус, чтобы не проявиться и в этом деле: костюм военных амазонок представляет собой нечто среднее между изящной формой сипаев и женским платьем, в которое одеваются актрисы лондонских театров для пантомим во время празднования Рождества.
- Одним словом, красиво?
- Очаровательно!
- Разве принцесса ходит без стражи?
- Нельзя сказать, чтобы всегда, но во всех случаях, когда требует этикет, она не обходится без своих защитниц. Я уверен, что в день охоты за пантерой мы увидим вокруг Джеллы женскую стражу на лошадях.
- Вы правы, отец, она действительно живет по–царски.
- Но это не единственная ее странность. Принцесса содержит для собственного удовольствия и для развлечения гостей баядерок, певиц и танцовщиц, которые с детских лет обучаются этой профессии. Принцесса повсюду отыскивает молодых девушек, отличающихся сладострастной грацией движений, и приглашает их к себе за любую цену, как настоящий директор театра, желающий нанять известного артиста. Эта фантазия стоит ей ежегодно двести или триста тысяч франков. Но для ее доходов такая сумма лишь капля в море.
- Известно ли что–либо о нравственности принцессы?
- Ничего… Если общественная жизнь ее известна, то семейная покрыта непроницаемым покрывалом.
- Почему же она снова не выйдет замуж?
Джон Малькольм улыбнулся.
- Дорогой мой, - ответил он. - Это вопрос, который может быть разрешен только самой принцессой. Ты спросишь ее, если захочешь. Во всяком случае поверь мне, что в тот день, когда она надумает расстаться с вдовством, претендентов на ее руку будет так много, как звезд на небе или песка на берегу моря.
- Вы хорошо знаете принцессу, батюшка?
- Нет. Однако я был представлен ей лордом Сингльтоном и, как видишь, она не забыла моего имени.
- Вы в первый раз получаете от нее приглашение?
- Да, и это неожиданное приглашение радует, потому что даст мне возможность познакомиться с индийской аристократией, к которой я не знал, как подступиться… Можно подумать, что принцесса отгадала мое желание.
Джордж взял со стола письмо, пробежал его глазами.
- В четверг, шестого августа, - сказал он.
- То есть за два дня до бала лорда Сингльтона.
- На каком расстоянии Бенарес от леса, где мы будем охотиться?
- В шести милях.
- Наши лошади к вечеру устанут.
- Не беспокойся, там мы найдем не только свежих лошадей, но и слонов, если захотим.
- Отлично, но меня еще кое–что беспокоит.
- Что?
- Костюм. Неужели мы будем ужинать у принцессы в охотничьем платье? Мне кажется это неприличным.
- Ты прав. Мой лакей с утра поедет в Аллахабад и привезет все, что нужно из одежды.
- У вас на все есть ответы, батюшка.
- И лорд Сингльтон, наверное, будет также на охоте в четверг. Тебя нужно представить ему пораньше. Поэтому завтра же мы съездим к нему в гости.
Глава 18. На перекрестке дорог
На другой день, как было решено накануне, Джордж Малькольм был представлен отцом лорду Сингльтону. Губернатор Бенареса принял молодого человека с любезностью, показывающей, как глубоко он уважает Джона Малькольма.
Губернатор также получил приглашение принцессы Джеллы, расставаясь с отцом и сыном, он сказал:
- До скорого свидания, господа, в лесу Перава с его тиграми и пантерами!
Добавим мимоходом, что во время беседы с губернатором Джон Малькольм официально объявил о предстоящей свадьбе Джорджа и Эдварда с Марией и Эвой Бюртель. Лорд Сингльтон отнесся доброжелательно к этому двойному союзу.
Два следующих дня прошли без приключений, заслуживающих занять место на этих страницах.
Джордж Малькольм, как мы уже знаем, в Англии был страстным охотником, мысль убить пантеру совершенно вскружила ему голову. Он даже не мог уснуть, так сильно хотелось ему скорее оказаться под темными сводами индийского леса лицом к лицу с ужасным и опасным противником. Наш герой отличался решительным характером: перспектива опасности удвоила его нетерпение.
Наконец, долгожданный день наступил, первые проблески зари осветили серое туманное небо. Это было счастливым предзнаменованием, так как охотники могли надеяться, что солнечные лучи, ослабленные облаками, смягчат жаркие часы охоты.
Дорога из Бенареса к лесу Перава шла через горы и была в запущенном состоянии, так что ехать по ней рысью было совершенно невозможно, поэтому, хотя расстояние и не могло считаться большим, из опасения опоздать следовало отправиться ранним утром.
Еще до восхода солнца несколько оседланных лошадей уже стояли возле ворот веранды. Три из них предназначались Джону Малькольму и его сыновьям, а остальные две - Стопу и Казилю, которые должны были сопровождать своих господ на охоту.
Мария и Эва проводили до крыльца опекуна и женихов. Они были немного бледны и сильно волновались. Несмотря на все уверения Джона Малькольма, предстоящая охота внушала девушкам инстинктивный страх, который не могли рассеять никакие доводы. Наступила минута разлуки, последовали просьбы, обещания, клятвы… Затем маленькая кавалькада двинулась в путь. Выехав из города, путники присоединились к группе лорда Сингльтона, в которую входили несколько офицеров и слуг.
После двухчасовой езды путешественники достигли опушки леса Перава. Группа индусов в роскошных одеждах приветствовала их громкими звуками охотничьих рогов… Около часа лошади мчались по хорошей дороге. Наконец, достигли небольшого перекрестка, места сбора охотников.
Справа, посреди маленького пруда, виднелись живописные развалины, наполовину скрытые индийским плющом.
- Что это такое? - спросил Джордж Малькольм Казиля, оказавшегося рядом.
- Господин, - ответил подросток, - эта остатки храма Кали.
- Индийской Венеры! - прошептал Джордж Малькольм, а потом добавил: - Мне кажется, что развалины, окруженные со всех сторон водой, уже не посещаются поклонниками?
- Да, господин.
- Но раньше было по–другому?
- В то время, когда на свете еще не было отцов наших отцов, храм красовался своими многочисленными куполами. В нем жили жрецы, и здесь проходили многие праздники. В те времена кирпичное шоссе соединяло храм вот с тем лесом, но теперь храм разрушился, дорога исчезла, только одни кайманы обитают в этих прудах.
Джордж счел объяснение достаточным и перевел взгляд на группу красочно одетых людей, толпившихся неподалеку.
Большое количество охотников и загонщиков, принадлежавших к разным кастам индусов, отличались обликом, разнообразием костюмов самых ярких цветов. Два слона поддерживали башни, предназначавшиеся для охотников и представлявшие собой огромные серые крепости.
Далее стояли стражники атлетического сложения с желтыми лицами, будто вылитыми из флорентийской бронзы, слуги, имевшие вместо одежды только передники поразительной белизны и тюрбаны из пунцовой кисеи. Они держали на цепях больших догов, почти таких же диких и хищных, как пантеры и тигры, с которыми им предстояло схватиться. Собаки, с широкими ошейниками, усеянными железными иглами, неукротимо прыгали на месте и пронзительно пыли, стремясь порвать державшую их цепь.
Возле ужасных догов богато одетые лакеи держали под уздцы отличных чистокровных лошадей, предназначенных для приглашенных и доставленных сюда по приказу принцессы Джеллы.
Мы описали главные фрагменты картины, представшей глазам удивленного Джорджа Малькольма, но перо не в силах описать с достаточной точностью живописность этой сцены, достойной кисти великого художника.
Лорд Сингльтон, хотя и привык к подобного рода зрелищам, все–таки млел от восторга.
Он подошел к жениху Марии.
- Ну что, сэр Джордж, - спросил он, - каково паше впечатление?
- Я думаю, милорд, - ответил молодой человек, - что великому художнику стоит только верно представить видимое нами, чтобы воспроизвести на полотне впечатляющую картину.
- Да, конечно. Какой–нибудь современный Рембрандт мог бы создать из этого бесценное произведение.
Джордж кивнул головой в знак согласия.
Губернатор посмотрел на часы.
- Час, указанный в пригласительных билетах, наступил, - сказал он, - а царицы праздника все еще нет!
Джон Малькольм вмешался в разговор.
- Милорд, - улыбнулся он, - принцесса Джелла - женщина, и к тому же хорошенькая. Так что она имеет полное право заставлять себя ждать. На охоте так же, как и на балу: приехать после всех - самое лучшее средство произвести эффект. Очаровательная принцесса знает этот рецепт и пользуется им.
- Однако, - возразил лорд Сингльтон, - "точность - вежливость королей". Этот афоризм должен стать девизом как для царей, так и для цариц.
В эту минуту послышались торжественные трубные звуки, повторенные лесным эхом. Губернатор Бенареса смолк.
Взоры всех присутствующих устремились в ту сторону, откуда слышался шум, и увидели живописную картину.
- Что это такое? - спросил Джордж Малькольм.
- Принцесса и ее свита, - ответил лорд Сингльтон.
- Вы еще не знакомы с принцессой?
- Нет, милорд.
- Отец вас представит, я же дам вам совет…
- Какой, милорд?
- Покрыть свое сердце щитом из тройной меди, как говорит Гораций.
- Щитом, милорд? Почему?
- Чтобы предотвратить себя от страшной опасности.
- Опасности?
- Влюбиться в принцессу, - ответил лорд Сингльтон.
По губам старшего сына Джона Малькольма пробежала недоверчивая улыбка.
- Зря улыбаетесь, молодой человек! - сказал губернатор, - а главное, не сомневайтесь! Принцесса, уверяю вас, создание обворожительное, почти непреодолимое, когда вы ее увидите, то поймете истинность моих слов.
- Милорд, - ответил Джордж, - я готов поверить в неотразимые чары нашей сегодняшней хозяйки, но я неуязвим…
Лорд Сингльтон улыбнулся.
- Неуязвим!! - повторил он с оттенком недоверия.
- Да, милорд.
- Вы уверены?
- О! Вполне уверен, у меня самая могущественная защита - любовь! Сердце жениха не может биться ни для одной женщины, кроме Марии Бюртель…
- Вы правы, - согласился губернатор, - я совсем забыл о вашей скорой свадьбе. Вижу, что любите честно и горячо! Счастлива должна быть девушка, которой принадлежит ваше сердце, счастлива невеста, способная внушить такую любовь!
В то время, когда происходил этот разговор, свита принцессы, проехав небольшое расстояние, отделявшее ее от сборного пункта охотников, остановилась на лужайке.
Глава 19. Конь–демон
На свиту стоило посмотреть. Впереди на ослепительно белых лошадях ехали двенадцать музыкантов, одетых в пунцовые одежды, обшитые серебром, за ними на черных конях гарцевали двадцать пять молодых женщин. На их блестящих стальных касках развивался белый султан, красные платья охватывали гибкие талии, широкие шаровары из прозрачного газа с золотой нитью, испанские сапожки из красного сафьяна со шпорами не скрывали стройных маленьких ножек.
Позади свиты ехала принцесса Джелла, окруженная главными офицерами своего дома, справа от нее скакал индийский принц Дургаль–Саиб, который в дальнейшем будет играть важную роль в нашем романе. Далее - опять женская свита, совершенно похожая на первую.
Затем - множество слуг в роскошных одеждах. Они замыкали шествие.
Эта блестящая кавалькада остановилась на лужайке, потом по команде с необыкновенной быстротой расступилась, чтобы пропустить принцессу.
Джелла и Дургаль–Саиб направились к лорду Сингльтону, разговаривавшему с Джоном Малькольмом, Джорджем и Эдвардом.