- А вот и его величество случай! Риф или что-то ещё! - вскричал Хэнсон, обшаривая одежду удушенного им разбойника. - Мэтью, ключи у тебя? Скорее, нужно снять цепи. Мы сели на мель! Возможно, земля где-то близко.
Узники торопливо, чуть ли не вырывая друг у друга ключи, освобождались от кандалов. Ко мне и Хэнсону подобрались Мэтью Ларсон, Стив Килинг, доктор Торнсби и другие пленники, успевшие освободиться от цепей.
- Этих скоро хватятся! - пнув труп одного из пиратов, выкрикнул Килинг. - Нужно что-то делать!
- Пробиваемся наверх? У нас почти нет оружия! - загалдели моряки. - Нас перебьют, как куропаток!
- Нет! - выкрикнул Томас Хэнсон. - Предлагаю увеличить дыру и уйти вплавь. Наверху пока что не до нас, но вот-вот они ринутся в трюм заделывать пробоины. Бен, там видно хоть что-нибудь?!
- Вижу землю! - ответил матрос, очутившийся ближе всех ко второму пролому. - До берега не больше двух кабельтовых. Всё лучше, чем оставаться здесь! Хвала Господу и братцу Джереми, научившему меня плавать!
Немногим более дюжины пленников протиснулись сквозь пробоину, ринулись в волны, рискуя быть раздавленными жерновами рифа и внешней обшивки, и всё-таки покинули трюм. Томас Хэнсон и я были среди них…
Очень скоро мы услышали крики, отрывистые команды, и звуки короткого боя с теми пленниками, которые не решились нырнуть в бурлящую воду или просто не умели плавать. Оставшиеся узники попытались прорваться через верх, но безуспешно.
Вслед беглецам, направившимся к берегу, раздались ружейные залпы. Отправляться за нами в погоню пираты не стали. Солнце почти село, сумерки сгущались, а зелёные прибрежные кущи наверняка таили в себе тысячи неведомых опасностей.
…На остров опустилась ночь. Не все сбежавшие добрались до берега, но те, кто выжил, теперь пробирались вглубь.
В том, что это именно длинный остров, почти не осталось сомнений, стоило нам забраться на гору, поросшую густой растительностью, скрывшей нас от глаз возможных преследователей. Лунная дорожка осветила небольшой залив у подножия горы позади нас. Впереди виднелась долина и две горы поменьше, за которыми вновь просматривалось море. Пиратский фрегат всё ещё оставался на мели. Погоню за уплывшими пленниками пираты не выслали.
Никакой особой суеты на палубе не было заметно, хотя обладающий очень острым зрением Мэтью достаточно хорошо разглядел её. Странные дела творились на этом чёрном корабле. Начиная с самого факта столкновения с рифом опытных морских волков, а именно таковыми выглядели члены экипажа фрегата. И заканчивая тем, что этих пиратов вроде бы не особенно и обеспокоило столь трагическое обстоятельство. Они будто и не заметили, что сидят на мели…
Однако я, опасаясь возможного преследования, предложил не торчать столбами в ожидании, пока морские разбойники раскачаются, высадятся на остров и застанут беглецов врасплох.
Мы, бывшие пленники, очень слабы, безоружны, и на пощаду рассчитывать нам не приходилось. Все согласились со мной, что нужно убегать как можно дальше, насколько хватит сил. Благо луна сияла, как светильник с тысячами свечей, и пробираться сквозь заросли было не так уж трудно.
По дороге удалось обнаружить тропические растения со съедобными, известными нам плодами, что позволило на ходу утолять голод, а в ручейках, встречающихся по пути, оказалась пригодная для питья вода, хотя и с солоноватым привкусом.
Зато в джунглях кишели москиты, и жалили эти насекомые так, что не было от них никакого спасения. По этой причине моряки вынужденно тащили с собой ветки и беспрерывно махали ими, будто светские дамы веерами. Но, пожалуй, наиболее скверным было то, что москиты постоянно зудели, и этот пронзительный звук не смолкал ни на мгновение. Лишь с первыми лучами солнца измученные путники решили сделать привал и провалились в сон, позабыв об опасности. Костёр разжечь не представлялось возможным. Мы не решились на это, чтобы не привлекать внимание пиратов, да и нечем было добыть огонь…
Во второй половине дня бывшие пленники, грязные и оборванные, однако немного отдохнувшие, продолжили переход.
Остров был богат на различную растительность. На нём имелись большие равнинные участки. Некоторые из них заросли апельсиновыми деревьями. Немало встречалось и таких мест, где росли пальмы. Ориентироваться на местности днём оказалось не сложнее, чем по звёздам ночью.
Неоценимая помощь неожиданно поступила от доктора Алана Торнсби, заявившего о себе как о большом любителе и знатоке дикой природы. Среднего роста, худощавый, с длинным носом и умными карими глазами, доктор показал себя на диво выносливым и неутомимым, когда дело касалось растений и пауков, которые в изобилии встречались по дороге. Оставалось только удивляться, что такого человека занесло на Карибы, как будто в Старом Свете ему находилось мало объектов для изучения. Радуясь, как ребёнок сладости, каждому новому экземпляру, доктор то и дело попадал в нелепые ситуации, из которых его по очереди вытаскивали весельчак Том Хэнсон и угрюмый Стив Килинг.
При этом выяснилось, что Торнсби имеет привычку делиться своими знаниями с окружающими, независимо от того, слушают его или нет.
- Некоторые деревья достигают примерно ста пятидесяти футов в высоту. Сучьев у них нет, но где-то вверху от ствола отходят широкие стебли, их мякоть по вкусу напоминает белокочанную капусту. Свари эти плоды, и они от капусты не будут отличаться. Семенами этих пальм питаются дикие свиньи. Листья довольно крепкие, ими кроют хижины, для чего их коптят и кладут прокопчённой стороной вовнутрь. С внешней стороны листки зелёные, с тыльной - белые. Содранная с них кожица используется как пергамент или бумага, писать на ней вполне возможно. А когда внезапно начинается дождь и поблизости нет никакого иного укрытия, тогда эти листья предоставляют надёжную защиту…
- Капуста хороша, когда к ней можно добавить хороший ломоть мяса, - мечтательно проговорил я.
- Да, и я бы сейчас не отказался от куска жареной свинины! - с чувством произнёс Том, желая подразнить Килинга.
- Ещё одно слово, и на месте этой свинины окажетесь вы, сэр… - проворчал голодный Килинг.
Этот смуглокожий, широкоплечий силач был совершенно облысевшим, но отсутствие волос на макушке с лихвой возмещалось густой бородой. К тому же на лысом черепе красовались татуировки, изображавшие различных зверей.
- Древесина этих пальм необычайно тверда, но сердцевина поддаётся лезвию ножа, - как ни в чём не бывало продолжал разглагольствовать доктор Торнсби. - Твёрдый слой древесины, собственно, не толще трёх или четырёх дюймов, а ствол настолько могуч, что его едва обхватывают два человека. Эти деревья встречаются по всему острову и растут на любой, самой неплодородной почве. Из сердцевины можно приготовлять и вино…
- Сэр, а растолкуйте, как оно готовится? - тотчас приблизился к доктору Мэтью Ларсон.
- Готовят его обычно следующим образом. Дерево спиливают примерно в трёх или четырёх футах от земли, на спиле делают четырёхугольный надрез, и со временем в него собирается сок, да такой крепкий, что его уже можно пить, - охотно пояснил доктор Торнсби.
- Дайте мне эту пальму! Я её голыми руками без пилы…
- Обрадовался! - вмешался Килинг. - Надо было меньше ворон ловить. Те капустные деревья мы прошли часа два назад. Я тебе, Ларс, могу предложить взамен колючую пальму. Из сока этой пальмы тоже делают неплохое вино! Называется она так из-за бесчисленных шипов длиной до четырёх дюймов. Они усеивают её ствол от корней до самых листьев. Некоторые индейские племена, живущие в испанской Америке, этими шипами наносят узоры на коже или пытают своих пленников…
- Это они тебя так разукрасили? - съехидничал Ларсон, указывая на лысый череп Килинга, покрытый татуировками.
- Как это пытают пленников? - удивился Торнсби.
- Очень просто, - пояснил Килинг, не обращая внимания на ехидство Мэтью, - пленного привязывают к дереву, обвёртывают шипы тряпицей, пропитанной пальмовым маслом, и загоняют их в тело близко друг к другу, словно они покрывают ствол пальмы. Затем тряпье поджигают. Если пленник при этом напевает, тогда его объявляют добрым воином и больше не причиняют никакого вреда. Если же он орёт и визжит, то решают, что он трус, и убивают.
- Какое варварство! - возмутился доктор.
- Добро пожаловать в Новый Свет, доктор! - поприветствовал Том Хэнсон.
- А ещё какая-нибудь выпивка здесь растёт? Подскажите! - взмолился Ларсон.
Ему, уроженцу Шотландии, где виски и эль всасывают чуть не с молоком матери, вынужденное воздержание было хуже каторги. Мэтью не был пропойцей, но выпить обожал и всегда был душой питейной компании. Я успел это узнать, пока мы вместе ходили на "Моргенстере"… да упокоятся с миром души его матросов и капитана!
- Я видал здесь неподалёку винную пальму, - не заставил себя упрашивать доктор и поделился со спутниками очередной толикой знаний, почерпнутых из учёных книг: - Зовётся она так оттого, что из неё можно приготовить много вина. В высоту растение не больше сорока-пятидесяти футов и на вид весьма необычно. От самых корней и примерно до половины или двух третей высоты ствол не толще трёх пядей, а затем раздувается, как французский бочонок. Это утолщение наполнено веществом, подобным мякоти капустной кочерыжки, и соком, довольно приятным на вкус. Когда сок перебродит, он становится крепче любого вина. Чтобы добыть этот сок, пальму валят. А срубить её можно только огромным ножом, который называют мачете. Когда пальма срублена, в сердцевине высверливают четырёхугольное отверстие, в средней части расширенное, и эту дыру прозывают бочкой. В ней и толкут мякоть до тех пор, пока та не разбухнет, а затем вычерпывают сок руками.
- Господа, хватит о вине! - споткнувшись о корень, взмолился наконец я. - У Мэтью уже слюнки текут!
- Хорошо! - согласился Торнсби. - А есть такие замечательные насекомые…
- М-м-м-м-м!!! - раздался громкий стон Килинга, утомлённого лекциями доктора.
- Некоторые по своему виду и окраске похожи на личинок, только побелее и подлиннее. На голове у них два пятнышка. Они светятся ночью так сильно, что, если на дереве сидят два или три таких насекомых, кажется, что сквозь ветки светится огонь. Мне бы очень хотелось привезти их в Европу. Надо сказать, что если раздавить такое насекомое или оно само собой лишится жизни, то, странное дело, свет от него тотчас пропадает. Этих насекомых испанцы называют москас де фульго… - как ни в чём не бывало продолжал доктор.
- И откуда вы столько знаете про мошкару?! - изумился простодушный Килинг. - Вы же лекарь!
- Да, я окончил Тринити-колледж в Дублине. Но растения и насекомые - моя страсть…
Вот так, под россказни доктора преодолевая милю за милей, путешественники поневоле приблизились к противоположной оконечности равнины. Нам предстояло преодолеть ещё две небольшие горы, поросшие лесом, и выслушать немало историй о растениях и насекомых.
Встретившийся на пути водоём едва не омрачил путешествие. Одного из матросов утащил кайман, когда тот наклонился к воде, чтобы напиться. Огромная тварь футов пятнадцати в длину мгновенно бросилась на человека и потянула его за собой, топя в воде. Спас незадачливого матроса Бен Амстафф, который уже имел дело с подобными чудовищами. В прошлом охотник и рыбак, он моментально нырнул вслед за кайманом, зажав в зубах нож, который отобрал у одного из чёрных пиратов. Ударил рептилию острым клинком в брюхо, и та пошла ко дну, выпустив жертву…
Подходил к концу второй день путешествия. Доктор продолжал собирать растения и восхищаться насекомыми. На его причуды никто уже не обращал внимания. Постоянно подшучивая над безобидным Торнсби, наш Том Хэнсон поднимал настроение уставшим людям, которым предстояло ещё немало испытаний.
К вечеру путники выбрали место для ночлега в небольшой пальмовой рощице. Трава, росшая у подножия пальм, издавала резкий пряный запах, который не нравился москитам, уже вылетевшим на вечернюю охоту. Люди собрали вороха сухих пальмовых листьев и поспешили зарыться поглубже, так как зудение насекомых становилось всё злее и звонче.
- И всё же почему нет погони? - недоумевал я. Это обстоятельство серьёзно озадачило меня.
- Не переживай, Джон! С утра всё будет, подадут на тарелке! - пошутил Том.
- Вот спасибо, утешил! - поблагодарил я его.
Я иронизировал, но на самом деле мне было весьма не по себе. У меня на душе, можно сказать, скреблись кошки с острыми когтями.
- На самом деле больше озадачивает факт, с чего это вдруг пират, несомненно, бывалый, о чём говорит мой опыт знакомства с этим испанцем, сел на мель вблизи берега. Или он не знал эти воды? Тогда отчего сунулся сюда?
- Но почему ты решил, что капитан испанец? - спросил меня Хэнсон. - Я слышал, на палубе ругались по-французски.
- Бр-р-р, ненавижу испанцев! Кровожадные ублюдки! - брезгливо передёрнулся здоровяк Килинг. - Сто чертей им в глотку!
- Тише вы! Спать не даёте! - пробурчал кто-то рядом.
- Всё-всё, больше не будем, - миролюбиво произнёс Том, и минуту спустя над лунной поляной разнёсся его заливистый храп.
ВЫБОР КУРСА
Солнце лёгкими бликами золотило верхушки деревьев. Я потянулся, зевнул и расправил онемевшие конечности, прогоняя остатки сна.
Предстоял непростой день. Нужно было не только выйти на противоположное побережье, но и найти способ убраться подальше с этого острова.
Большинство моих спутников были простыми матросами, готовыми следовать за предводителем, невежественные, малограмотные и не пригодные для лидерства. Крепкие, бывалые и стойкие мужчины, но привыкшие к тому, что курс прокладывают не они.
Таким образом, тяжесть принятия решений почти целиком ложилась на меня, помощника капитана, как на самого старшего и опытного. Частично разделить ответственность я мог разве что с Хэнсоном и Килингом - тот когда-то служил боцманом на военном флоте и не понаслышке имел представление о том, как командовать людьми. Совещательное мнение, конечно, оставалось за доктором Торнсби.
- Наконец-то он замолчал. Наш весёлый сэр Томас умудряется создавать шум, даже когда спит, - проворчал Килинг, выбираясь из кучи пальмовых листьев. - Эй, сэр Том! Вы где? Теперь уж я не позволю вам спать!
Ответа не последовало. Все растерянно переглянулись. Позвали ещё раз. Перетряхнули кучу листьев, в которой спал Том, обшарили окрестности.
Никого.
Стало ясно, что говорливый, неунывающий Томас Гарольд Хэнсон исчез бесследно. Словно и не бывало его никогда.
- Может, отошёл по нужде? - с надеждой вопросил Мэтью Ларсон.
- Да он просто бросил нас и сбежал, - мрачно высказался Бен. - Шкуру спасает.
- Не мог он запросто нас бросить. Какой в этом смысл? Куда денешься с острова? - возразил я. Уж кому-кому, а мне нельзя было показывать и намёка на растерянность.
- Не сквозь землю же он провалился, - недоумевал доктор Торнсби, - подождём ещё, наш добрый Томас вернётся.
- Долго ждать нам не с руки… Предстоит ещё один переход… Быстрее к берегу моря… Нет, подождём… Нужно поскорей убираться отсюда… Вдруг Томас вернётся… Мы даже не знаем, где находимся…
Остальные моряки заговорили, казалось, все разом. Галдёж пришлось прекращать мне, и я сделал ото, выразив мысль, которая всех примирила.
Я сказал, что, прежде чем отправляться в дорогу, необходимо подкрепиться и обеспечить себя запасом провианта. За это время, глядишь, и Томас появится.
Позавтракали фруктами в полном молчании. Чья-то попытка вспомнить жареный бекон с яичницей была пресечена свирепыми взглядами. Затем команда занялась собирательством, и примерно час спустя мы наконец-то продолжили путь, так и не дождавшись появления Хэнсона.
Я возглавил движение, поручив Ларсону потихоньку приглядывать за доктором Торнсби. Увлечённый джентльмен, верный себе, то и дело сворачивал куда-нибудь вбок, желая полюбоваться каким-нибудь деревом, цветком или бабочкой. Стремясь не упускать его из виду, находчивый Мэтью решил заговаривать доктору зубы, отвлекая расспросами о разнообразных деревьях, которые, по чести сказать, совершенно матроса не интересовали.
- Это дерево пальмисте, его называют также шляпной пальмой. Из плодов изготовляются знаменитые испанские чётки, - вещал осчастливленный появлением слушателя натуралист Торнсби. - А вот эти деревья дают плоды размером с дыню, в самой серёдке у них косточка не больше куриного яйца, а мякоть и по цвету напоминает дыню. Сверху она почти серая и вкусом сходна с абрикосом. Плоды эти так и называются - французские абрикосы. Дикие свиньи едят их весьма охотно.
- Что-то я не видал здесь диких свиней, - проворчал Ген.
- Это они при виде тебя разбежались! - пошутил Ларсон, на которого, как и на Хэнсона, никто не думал обижаться.
- А вот, смотрите! - воскликнул Торнсби, нырнув в кусты. Мэтью немедля бросился за ним, мало ли какая нечисть могла водиться в зарослях! Но весь шум возник всего лишь из-за паутины, натянутой между ветвями кустарника. В центре плетения восседал лохматый красавец овальной формы с белыми, жёлтыми и чёрными полосами вдоль брюшка, с длиннющими передними лапками, и деловито опутывал клейкими нитями попавшуюся в сеть добычу.
- Пфу-у, какая гадость! - Ларсон плюнул в сторону паука и вернул доктора на тропу.
- Разве? По-моему, очень симпатичный, а вот существуют пауки, действительно до невозможности отвратительные на вид. У них тело размером с яйцо, ноги размерами не меньше, чем у небольших крабов, и волосатые, вдобавок множество зубов чёрного цвета, количеством не меньше, чем у крокодила. Кусаются они чрезвычайно больно, хотя не ядовиты. Эти пауки обычно селятся на крышах домов… Надо отметить, на этом острове я пока не видел тварей, которые были бы вредны для человека.
Преодолев ещё две горушки поменьше, наш отряд бывших пленников выбрался на противоположный берег острова. Точнее, на склон, обращённый к воде.
- Какая красота-а! - восхищённо выдохнул Торнсби, любуясь открывшейся перспективой. Вдали над поверхностью океана медленно бродили хлопья тумана, оставшегося ещё после ночи. Они то расплывались, то сливались вместе, затягивая горизонт плотной мутно-белёсой полосой.
Внизу просматривалось какое-то поселение.
Аккуратные домики прятались в тени тропических деревьев. Правее от гавани, где на якоре стояли две каравеллы, разместилась батарея форта. На мачтах кораблей развевались флаги Испании…