Обретя душевное равновесие, он вновь возвратился в Берлин, но придворной суеты старался избегать. Это был уже другой человек - серьезный и молчаливый.
Принц Вольдемар достиг теперь настоящей зрелости, был красив, статен и величествен, но вместе с тем ласков и снисходителен, особенно к прежним веселым приятелям, с которыми все же не порвал окончательно.
Лицо его обрамляла темная бородка, брови были черны и густы, а полные щеки дышали здоровьем. Развившись телесно, он и душу свою усовершенствовал, она сделалась возвышеннее и благороднее. Никому из окружающих не была известна тайна его жизни, даже самому близкому другу принца, игуменье монастыря Гейлигштейн.
Принц Вольдемар часто навещал принцессу Шарлотту - бывшую принцессу, которая постриглась в монахини; одно ее присутствие оказывало на принца благотворное влияние и успокаивало его.
То ли потому, что оба они немало пережили в прошлом, то ли благодаря любви к одному и тому же благородному человеку, жившему теперь в далеком Париже, но оба они - и Вольдемар, и Шарлотта - находили громадное удовольствие в беседах друг с другом.
Но что заставило принца так любить теперь Эбергарда, на которого он прежде смотрел косо? В нашем сердце часто происходят чудеса, которые мы напрасно стараемся объяснить, называя их симпатией, предчувствием и тому подобным.
В то время, когда Эбергард возвращался из Бургосского монастыря в Париж, близ монастыря Гейлигштейн произошел пожар в одном из городков и около десяти тысяч человек остались без крова, лишенные также одежды и пищи. В Берлине это известие вызвало, конечно, всеобщее сострадание. Начались сборы на воспомоществования, стали давать благотворительные концерты, представления - одним словом, со всех сторон посыпались благодеяния, чтобы помочь несчастным погорельцам.
Помимо общественных воспомоществований, добродетельная королева и ее супруг оказывали еще более существенные благодеяния.
Будучи попечительницей многих заведений, в том числе воспитательного дома и сиротских приютов столицы, королева объявила своим придворным, что она намерена устроить благотворительный базар в пользу пострадавших от пожара, а продавщицами будут девочки из воспитательного дома и сиротских приютов.
Королева выразила желание, чтобы придворные и состоятельные жители столицы помогли ей в этом предприятии, и велела взять из своей шкатулки значительную сумму для покупки разных предметов.
Король одобрил этот план и объявил своей благочестивой супруге, что намерен просить князя Монте-Веро уступить ему на время для этой цели свой дворец.
- Мы заранее знаем, что князь исполнит наше желание,- сказал король,- и тогда базар можно будет устроить в великолепном звездном зале; мы можем обещать большой успех этого доброго дела, потому что явится много любопытных, желающих полюбоваться чудесами роскошного дворца князя.
Согласие Эбергарда не заставило себя жlать, и, при общей поддержке, королева за несколько дней приготовила все необходимое для открытия базара.
Предсказание короля сбылось: наплыв публики был небывалый, каждому хотелось посмотреть дворец князя Монте-Веро; кроме того, аристократы, покупая из рук совсем юных девушек различные вещи, платили за них вдесятеро больше настоящей их стоимости.
Королева со своей свитой ежедневно посещала великолепный звездный зал, где вещи были разложены на длинных столах, покрытых белыми скатертями.
Понятно, что вся знать стекалась к базару, и сборы для погорельцев шли весьма успешно.
Принц Вольдемар посетил базар в первый же день вместе с остальными придворными. Желая купить какие-нибудь безделушки, он подошел уже было к столу, как вдруг внимание его привлекла одна из воспитанниц.
На маленькой скромной продавщице, как и на всех остальных девочках, было коротенькое платьице из голубого сукна, белый передничек и белый платочек вокруг шеи. Ее белокурые волосы вились крупными локонами, а черты лица были тонки и нежны.
Едва только Вольдемар хотел попросить у этой маленькой продавщицы какую-нибудь безделушку, как к нему подошел принц Август и завел с ним такой длинный разговор, которого хватило до самого конца базара. Вольдемар все же успел подойти к этой хорошенькой девочке и купить у нее коралловую нитку с маленьким крестиком.
Девочка, по-детски скромно смотревшая на него, протянула ему его покупку, но принц улыбнулся ей и попросил оставить нитку с крестиком себе. Девочка поблагодарила, и принц ушел.
Спустя несколько дней Вольдемар снова посетил базар, на этот раз в сопровождении игуменьи монастыря Гейлигштейн; он пришел как раз вовремя, чтобы стать свидетелем сцены, чреватой важными последствиями.
Шарлотта пожелала прежде всего пройти в звездный зал, с которым у нее было связано много воспоминаний, прежде чем там соберется толпа. Принц Вольдемар охотно сопровождал ее; он хотел показать своей благочестивой кузине прелестную сиротку и заранее предвкушал радость от этой встречи.
В зале было еще немноголюдно.
Принц был в штатском платье, так что никто не обращал внимания ни на него, ни на игуменью.
Шарлотта, осматривая звездный зал, всецело ушла в свои воспоминания.
А тем временем двое распорядителей базара остановились возле белокурой девочки, так заинтересовавшей принца Вольдемара, и повели свой разговор.
- Почему вон у той продавщицы почти совсем нет вещей? - спросил один у другого.- Надо смотреть за этой девчонкой; к сожалению, в приютах содержится много испорченных созданий, которым нельзя доверять!
- Она все распродала и, как я вижу, получила много денег,- возразил другой.
- Так, а что означают эти лубочные картинки, лежащие на пустых местах? - снова спросил первый, пожилой уже человек со злым выражением лица - вероятно, какой-нибудь отставной чиновник.- Не может быть, чтобы ей велено было их продавать.
- Насчет картинок я ничего не знаю.
- Как не стыдно оскорблять взоры знатных особ подобной безвкусицей!
С этими словами он подошел к юной продавщице.
- Как тебя зовут, девочка? - спросил он довольно грубо.
Именно в этот момент принц Вольдемар заметил девочку и направился к ней.
- Жозефина, благородный господин,- ответила девочка.
Имени принц не расслышал, но присутствовал при всем остальном разговоре.
- У тебя очень мало вещей, все ли у тебя в порядке? - спросил пожилой, испытующим взглядом уставившись на ребенка; при этом вопросе лицо девочки покрылось румянцем.
- Все недостающие веoи проданы, благородный господин,- пролепетала девочка,- а деньги сданы.
- Ты очень покраснела, это нехороший признак! За тобой будут строго наблюдать. Что означают эти лубочные картинки, как они попали сюда, кто их дал тебе?
- Никто, благородный господин,- опустив глаза, чуть слышно ответила девочка.
- Что значит "никто"? Кто нарисовал эти дрянные картинки?
- Я, благородный господин.
- Ты? Разве в воспитательном доме учат рисованию? Я думал, там учат только работать, а не тратить время на пустяки.
- Я рисовала эти цветы в свободные от занятий часы,- сказала девочка.
- И где ты взяла краски?
- Чужая дама, посетившая недавно воспитательный дом, видела мои рисунки и подарила мне ящик с красками; тогда я стала раскрашивать цветы.
- И ты осмеливаешься предлагать покупателям эти скверные картинки - здесь, где бывают королевские особы? Или ты воображаешь, что это художественные произведения?
- Нет, благородный господин, но мне хотелось, подобно богатым людям, чем-нибудь помочь несчастным погорельцам, а так как я больше ничего не сумела сделать, кроме этих картинок, то и принесла их сюда и…
- Убери сейчас же эти ужасные картинки,- перебил ее чиновник,- и не смей никогда больше заниматься этой мазней!
- Не сердитесь, благородный господин,- сказала девочка, и слезы выступили у нее на глазах, слезы обиды.- Я не думала, что мои картинки так плохи, но если вы не желаете их видеть, я уберу.
Девочка принялась быстро собирать картинки, и тут к столу подошел принц Вольдемар.
- Покажи-ка мне свои работы,- ласково попросил принц и протянул за ними руку. Чиновник в замешательстве то бледнел, то краснел - он узнал принца и, заикаясь, пытался что-то сказать.
Игуменья тоже приблизилась к ним, а принц, бросив пренебрежительный взгляд на грубого и невежественного чиновника, более не обращал на него внимания.
- Эти цветы очень естественно нарисованы, дитя мое,- сказал он девочке и подозвал Шарлотту.- Посмотрите, дорогая кузина! Не правда ли, это неплохо сделано?
Шарлотта с удовольствием рассматривала то живописные картинки, то прелестного, раскрасневшегося ребенка.
- Но что это такое? - проговорил Вольдемар, указывая на коралловую нитку с крестиком, лежавшую рядом с картинками.- Разве маленькой продавщице дали две таких нитки?
- Нет, ваше королевское высочество, каждая из них получила по одной такой нитке для продажи! - отвечал чиновник, довольный, что может сообщить принцу нужные сведения.
- Так ты пренебрегла моим подарком, милая голубоглазка? - спросил принц с легким упреком.- Я ведь купил у тебя эту коралловую нитку и затем уже подарил тебе.
- Какая неслыханная дерзость! - с негодованием заметил чиновник.
- Не сердитесь, благородный господин…
- Ваше королевское высочество,- шепнул ей покрасневший от злости смотритель.
- Не вмешивайтесь, любезный,- сказал ему тихо принц,- вы не даете прелестному ребенку быть откровенным.
- Не сердитесь, благородный господин,- повторила девочка, вероятно, не расслышав слов чиновника,- я деньги сдала, а нитку снова положила сюда.
- Так она тебе не понравилась? - спросил Вольдемар, в то время как Шарлотта любовалась девочкой.
- О, она мне очень, очень понравилась, благородный господин, но мы не смеем носить подобных украшений, а так как вы мне ее подарили, то я и подумала, что могу с ней сделать все, что захочу.
- Совершенно верно, милое дитя, ты имела на это полное право.
- Если я ее еще раз продам, то опять получу деньги для бедных погорельцев, вот я и решилась снова положить ее сюда.
- А тебе не жаль было расстаться с такой красивой красной коралловой ниткой? - спросила Шарлотта, добродушно улыбаясь.
- О да, благородная дама, она мне очень нравится, но…
- Ну говори, не стесняйся.
- Я ее надела на себя, и она мне показалась такой роскошной, что я поскорей сняла ее и положила сюда.
- Ты милое, доброе дитя! - сказала игуменья, а чиновник, несколько озадаченный, отступил назад, заметив, что их королевские высочества гораздо больше интересуются девочкой, нежели им.- Сколько же тебе лет?
- Тринадцать, благородная дама.
- Эти цветы тем более достойны одобрения, что они так искусно нарисованы твоими маленькими ручками на этой скверной тонкой бумаге,- проговорил принц, все более и более заинтересовываясь девочкой.- А как тебя зовут, дитя мое?
- Жозефина, благородный господин.
- А дальше?
- Дальше? - спросила девочка и замялась.- Дальше у меня нет никакого имени.
Шарлотта нагнулась к принцу и шепнула ему на ухо:
- Она из воспитательного дома, это бедное безымянное существо!
- О Боже, я и забыл! - так же тихо ответил Вольдемар.
Продолжая рассматривать картины, он обратился к девочке:
- У тебя везде полевые цветы, а рисуешь ли ты камелии, фиалки, гортензии?
- Я их никогда не видела, благородный господин! Я люблю троицын цвет, незабудки, дикие розы. Они растут у дороги, но разве они хуже тех, что вы назвали?
Принц был даже несколько смущен этим неожиданным и верным замечанием; он все пристальнее смотрел на сиротку.
- Нет, они вовсе не хуже, и кроме того их каждый может сорвать. Я часто встречал их, но никогда они не нравились мне так, как сегодня, на этой простой бумаге. Можешь kи ты отдать мне эти картинки? Вероятно, ты намеревалась продать их?
- Я не смею этого сделать, благородный господин; мне сказали только что, что они слишком дурны,- отвечала Жозефина со смущением и грустью.
- Как это - слишком дурны? Может ли быть дурным подношение ребенка, тем более сделанное от чистого сердца? Ай-я-яй, любезный,- проговорила Шарлотта, обращаясь к чиновнику,- у вас, как видно, нет ни чувства, ни вкуса! - Затем она повернулась к принцу.- Не оставите ли вы мне несколько произведений этой милой невинной девочки, дорогой кузен?
- Жозефина,- сказал принц,- здесь я вижу восемь картин; можно ли нам забрать все? Мы заплатим за них бедным погорельцам так, как если бы купили их у тебя.
- О благородный господин, неужели вы решили взять все мои картинки? Если это правда, то я теперь буду знать, что они кому-то понравились, и нарисую новые!
Маленькая Жозефина проговорила это с такой искренней доверчивостью, что Шарлотта и Вольдемар обменялись взглядами, выражавшими одно и то же: какая милая, прелестная девочка!
Любуясь маленькой Жозефиной - ее изящной фигуркой, белокурыми локонами, белым платочком, повязанным вокруг тоненькой нежной шеи, Шарлотта диву давалась, как такое очаровательное и невинное существо могло вырасти в стенах воспитательного дома. Бытовало мнение, что воспитанники этого заведения успешно учились там лишь лгать и лицемерить.
Забрав картинки, Шарлотта и Вольдемар ласково попрощались с Жозефиной и удалились, а пожилой чиновник прикусил губу от злости. Слыханное ли дело - их королевские высочества попрощались с этим непочтительным чертенком за руку, а его, полицейского секретаря, смотрителя округа, церкви и попечителя приютов, одетого в форменный фрак с лентами и орденами, едва удостоили взглядом, осмеяли его придворный этикет и обвинили в недостатке чувства и вкуса!
Господин Шварц был вне себя от негодования, в то время как принц и игуменья уже выходили из звездной залы.
В следующей главе мы узнаем, как гнев смотрителя Шварца отразился на Жозефине.
На другой день смотритель Шварц указал "чертенку", распродавшему все порученные ей вещи, другое место в совершенном отдалении и поручил одному из инспекторов строго за ней наблюдать.
Благотворительный базар близился к концу. Он принес солидный доход, благодаря которому бедные погорельцы были теперь надолго обеспечены всем необходимым. В последний день базара его снова посетил принц Вольдемар в сопровождении своих придворных. Он долго искал взглядом прелестную сиротку - ведь в сущности он только ради нее и пришел.
Для него было особенным удовольствием говорить с невинным ребенком; образ девочки не покидал его ни на минуту.
Вольдемар много раз рассматривал картинки Жозефины и с нетерпением ждал следующей встречи.
Наконец он увидел ее милую белокурую головку и лицо его прояснилось. Принц подошел к отдаленному столу, за которым стояла Жозефина.
Но что это с ней? Она была задумчива и печальна, а голубые глаза покраснели от слез.
Увидев Вольдемара, девочка сразу повеселела, как это бывает при встрече с человеком, который нравится, и темно-голубые глаза ее снова заблестели.
Вольдемар должен был сознаться себе, что радость ребенка чрезвычайно его тронула и он нашел ее еще прелестнее прежнего.
- Тебя запрятали в самый дальний угол, Жозефина,- сказал ей принц.- Мне кажется, ты плакала?
- Немножко, благородный господин, но теперь это прошло,- отвечала девочка.
- Утешься, милое созданье, все будет хорошо. Тебя, верно, обидели?
- Начальница отняла у меня мой ящичек с красками, чтобы я больше не смела рисовать. Она сказала, что я должна молиться, а не заниматься греховными делами. Я очень люблю рисовать, и мне так жаль этих красок!
- Куда же делась коралловая нитка? - спросил принц, пошарив взглядом по опустевшему столу; он хотел перед закрытием базара еще раз купить это скромное украшение и снова подарить его девочке.
- Она принесла мне еще пять золотых монет! - с радостью объявила Жозефина.
- Очень жаль, я заплатил бы вдвое больше. Но так как теперь ничего уже не поделаешь, поступим иначе. Ты говоришь, что начальница отняла у тебя ящик с красками?
- Да, и выбросила его в окно.
- Вот тебе золотая монета, купи себе новые краски.
- О благородный господин, как я могу ослушаться начальницу? - проговорила девочка, и на прелестном ее личике отразились и радостный испуг при виде золота, и надежда приобрести новые краски.
- Об этом не беспокойся, Жозефина, бери монету, она твоя.
- Мое сердце так и бьется от радости,- проговорила девочка с сияющими глазами,- благодарю вас, благородный господин, за эту монету, но еще больше я буду вам благодарна, когда смогу купить себе новые краски.
Вольдемар ласково улыбался, его радовало ликование так легко осчастливленного ребенка.
- Куда ты спрячешь эту монету, милая Жозефина? - спросил он.
- Вы правы, благородный господин, я даже не знаю, куда ее спрятать, нам ведь не разрешается иметь карманы… Но вот, придумала! Я спрячу ее за своим корсажем!
Быстро развязав платочек на шее, она опустила монету за лиф.
- А ты не потеряешь ее там?
- О нет, благородный господин. Но вы постарайтесь, пожалуйста, сделать так, чтобы у меня не отняли краски.
- Обещаю, милая Жозефина, вот тебе моя рука.
Принц протянул девочке руку, и Жозефина так доверчиво вложила в нее свою, что Вольдемар радостно засмеялся.
Затем он простился с прелестной малюткой и уехал домой.
XII. ОТЧИЙ ДОМ ЖОЗЕФИНЫ
Прежде чем мы узнаем, удалось ли князю Монте-Веро спасти жизнь своей дочери, ход нашего повествования требует, чтобы мы познакомились с внутренним расположением того заведения, около которого несчастная молодая мать положила своего ребенка в корзину, находившуюся для этой цели в специальной нише.
Воспитательный дом - особый приют для бедных детей, от которых отказались родители и которые находятся здесь на попечении сострадательных людей, основавших это заведение.
Фасад дома не имеет двери, а вход расположен с внутренней стороны, со двора.
Ворота находятся в стороне, у флигеля. Они обычно заперты, в сторожку проведен звонок.
Пожилой привратник с богобоязненным лицом осведомляется о намерениях посетителя, после чего отправляется к начальнице заведения, чтобы испросить у нее позволение открыть ворота. Чаще всего отворять ему не приходится, он лишь передает ответ начальницы, суть которого, состоит в том, что для праздных любопытствующих воспитательный дом закрыт.
Попадают сюда, как правило, люди влиятельные или те, кто имеет серьезные намерения взять на воспитание одного из здешних питомцев. Миновав ворота, они оказываются на просторном дворе, который со всех сторон обсажен деревьями и представляет собой большую площадку для детских игр. Здесь царят образцовый порядок и чистота, которые подчеркивает яркая зелень деревьев.
Само здание расположено как раз посредине двора. Обогнув его, можно войти внутрь.
На первом этаже по обеим сторонам лестницы находятся комнаты учителей и смотрительниц, там же спальни для самых маленьких детей. На втором этаже справа от лестницы общие спальни мальчиков, слева - девочек. На третьем этаже апартаменты начальницы, столовая и классы для занятий. Малышей, не способных пока кушать самостоятельно, кормят смотрительницы-няни.