12
К ночи мороз усилился. Неожиданно оттепель превратилась в опасную гололедицу…
По улице, скупо освещенной замаскированными фонарями, шли молодой парень и девушка. Крепко прижимая к себе ее локоть, он осторожно вел ее по обледеневшим плитам тротуара. Лиц их в темноте не было видно, но они, наверное, светились счастливыми улыбками. Их приглушенных голосов не было слышно, но о чем могли болтать эти едва оперившиеся птенцы, кроме как о своем маленьком и простеньком счастье!..
В темном подъезде, переминаясь с ноги на ногу, зяб один из молодчиков лейтенанта Вурма. Проводив парочку завистливым взглядом, он отвернулся и снова принялся внимательно разглядывать темные силуэты прохожих. Гонза Рогуш и Оленька Ковандова так и не заметили агента гестапо.
- Куда мы идем, Гонза? - тихо спросила Оленька. - Ведь если к Вышеграду, то нам нужно в другую сторону. А лучше всего выйти на главную улицу и сесть на трамвай…
- Погоди ты с Вышеградом! - досадливо прошептал в ответ Гонза. - Прежде нужно все подготовить, а потом уж и действовать!
- А что тут готовить? Ведь ты сам говорил, что мы должны идти к Вышеграду. Или ты струсил? Тогда так прямо и скажи.
- Не понимаешь, так лучше помолчи. Матери я наговорил первое, что взбрело в голову. Лишь бы поскорее удрать. А на самом деле у меня другой план, и выполнять его будем не только мы с тобой, а еще большая группа людей… Это не так просто, как тебе кажется.
- Какая группа? О чем ты говоришь?
- О деле говорю. Только вот не знаю еще, как быть с тобой, - засмеялся Гонза.
- Говори сейчас же, в чем дело, а то я никуда с тобой не пойду! - заявила Оленька и отняла руку.
- Идем, идем! Не время теперь фокусы показывать! - Он снова подхватил ее под руку и, немного подумав, спросил: - Ты, Оленька, умеешь держать язык за зубами?
- Умею, когда надо. А что?
- А то, что в нашем деле это особенно важно. Хочу я тебе доверить одну серьезную тайну. Только ты должна поклясться, что никому и ни при каких обстоятельствах ее не выдашь. Ни отцу, ни матери, ни подругам. Клянешься?
- Клянусь, Гонза!
- Даже под пытками не выдашь?
- Даже под пытками…
- Ну смотри. Я тебе верю. Верю прежде всего потому, что ты сама теперь идешь на опасное дело. Значит, ты девчонка крепкая и надежная.
Гонза немного помолчал, словно собираясь с мыслями. Оленька терпеливо ждала, хотя и сгорала от любопытства. Наконец Гонза наклонился ниже к ее уху:
- Слушай. Я изложу тебе все в двух словах… Это еще до войны началось. Мы тогда лопоухими мальчуганами были и придумали это, чтобы побыстрее собирать свою ватагу. Играли, одним словом. Каждый вызывал из дому двоих, каждый из этих двух вызывал других двоих и так далее, по цепочке. Таким образом наша компания мигом собиралась в нужном месте. Когда пришли эти фашистские гады, мы сохранили игру и постепенно превратили ее в… организацию такую. Ты понимаешь?
Оленька молча кивнула. Гонза продолжал:
- Сначала нас всего было десятка три, а теперь нас много, очень много. Это все ребята четырнадцати-шестнадцати лет, ученики пражских ремесленников, от слесарей до трубочистов. Ребята верные, дружные. Есть и гимназисты, но… А впрочем, пока никаких "но". Вот, больше тебе, пожалуй, сейчас знать и не нужно. Ну, понятно?
- Понятно, - не без робости прошептала Оленька. - Только… что же вы делаете?
- Всякое, - ответил Гонза. - Вот сейчас попробуем заняться твоим Мирославом Яришем.
- И куда мы идем?
- Куда? Первым делом нужно созвать ребят и разработать план. На это уйдет не больше часа. А потом… Думаю, к девяти часам Мирека будут искать сотни отборных пражских парней. Вот тогда и посмотрим, чья возьмет. Руку даю на отсечение, что к одиннадцати часам Мирек Яриш будет с нами! Оленька была потрясена. Тайная организация, разработка планов, сотни бесстрашных парней! У нее даже дух захватило.
- Ой, какие же вы молодцы, Гонза! - воскликнула она восторженно и тут же озабоченно спросила: - А девочек вы принимаете?
- Есть у нас и девчонки… - небрежно ответил тот.
Они свернули в совершенно темный переулок. Пройдя шагов тридцать, Гонза остановился у подъезда.
- Подожди меня здесь, Оленька! - скороговоркой зашептал он. - Я мигом обернусь. Мне нужно только вызвать одного, а потом еще другого, который живет неподалеку отсюда. А потом я поведу тебя дальше. Подождешь?
- Подожду, - шепнула в ответ Оленька. - Беги!
13
Вернувшись, Гонза поехал с Оленькой на трамваев центр города. Они вышли на Вацлавской площади. Здесь было еще людно и шумно.
До войны эта главная артерия города сияла потоками электрического света, переливалась разноцветными огнями неоновых реклам… Теперь же она была окутана мраком, который лишь кое-где пронизывали скудные лучи замаскированных фонарей. Фасады домов казались слепыми. Очертания крыш сливались с ночным небом. Лишь кинематографы, кабаре и ночные бары были более сильно освещены и в них буквально кишели разные подозрительные типы и крикливо разодетые женщины.
Гонза и Оленька поспешно пробрались через людской поток и свернули в примыкавшие к Вацлавской площади узкие и темные улочки Старого Города. Оленька, коренная пражанка, конечно, не раз бывала в этом районе, но она даже днем всегда путалась в лабиринте тесных переулков, неожиданных тупичков и сложной системы проходных дворов. В темноте же она сразу потеряла ориентировку и уже через минуту понятия не имела, куда ведет ее Гонза. А он шел уверенно, без колебаний сворачивал в самые немыслимые щели меж черными громадами старинных домов, пересекал пустые дворы.
- А ну-ка, скажи, - обратился Гонза к девушке, - где мы теперь с тобой проходим?
- Не представляю себе… - смущенно призналась Оленька.
- Это хорошо, что не представляешь, - удовлетворенно сказал Гонза. - По правилам мне следовало завязать тебе глаза.
- Зачем?
- Да все затем же. Но раз ты здесь впервые, да еще в такой темноте… Ты и так все время спотыкаешься. Осторожно, теперь сюда!..
Они вошли в темные ворота и, миновав их, очутились в глухом дворе, напоминавшем холодный каменный мешок. Гонза остановился.
- Вот мы и пришли. Теперь нужно вести себя тихо…
С минуту он чутко прислушивался затаив дыхание. Во дворе стояла могильная тишина. Стены домов уходили ввысь и мрачно щурились слепыми глазницами узких черных окон. В бездонном провале неба одиноко трепетала маленькая звездочка. Сюда не доносились даже обычные городские шумы.
- Все в порядке. Идем…
И Гонза повел Оленьку к черной стене дома.
У стены Гонза остановился, пошарил в кармане, затем послышалось легкое царапанье железа по железу. Что-то два раза щелкнуло, и раздался скрип отворяемой двери.
- Заходи! - чуть слышно шепнул Гонза.
Оленька зажмурилась и храбро шагнула в еле видимый черный дверной проем. Гонза последовал за ней, не выпуская ее руки. Шаг, другой… Он остановил ее:
- Стой, не двигайся! Дальше будет лестница. Упадешь с нее - костей не соберешь… Нужно еще закрыть и запереть двери.
Девушка замерла на месте в непроглядной, кромешной тьме. Она услышала, как Гонза прикрывает тяжелую дверь, как он осторожно нащупывает ключом замочную скважину. Щелк-щелк… Затем послышался еще один щелчок, но более мягкий, и Оленька невольно зажмурилась от яркого света. Правда, ярким он показался ей только в первую минуту. Горела маленькая запыленная лампочка.
Не успела девушка осмотреться, как Гонза вновь подхватил ее под руку и повел по каменным ступеням лестницы, круто уходящей в подземелье. Воздух здесь был сухой, теплый, хотя и затхлый.
- Что это тут? Котельная? - спросила она шепотом.
- Нет. Откуда здесь быть котельной, в таких средневековых хоромах? Здесь просто глубокий подвал, а дальше будет склад всякой старой рухляди.
- Чей склад?
- Не все ли равно, чей? Старьевщика одного… Или, если хочешь, антиквара…
- А он знает, что вы тут собираетесь?
- Вот еще! Конечно, не знает.
- И вы не боитесь?
- Ох, до чего же ты любопытная девчонка! - воскликнул Гонза укоризненно. - "Знает, не знает"!.. Да разве мы полезли бы сюда, если бы это место не было самым безопасным в Праге? Хозяин склада и не подозревает о нашем существовании. Но у хозяина есть дочка твоих лет. Здорово смелая девчонка. Вот она и оборудовала для нас в тайном папашином складе штаб-квартиру. Отец ее тут спрятал самые ценные антикварные вещи, чтобы фашисты не скупили их и не утащили в свой фатерлянд. Торгует он сейчас всякой ветошью, а склад бережет до окончания войны и оккупации. Так что пока мы тут в полной безопасности. Ну, а после войны это убежище нам больше не понадобится…
Они спустились с лестницы и двинулись по узкой сводчатой галерее, в конце которой оказалась еще одна железная дверь. Гонза отомкнул ее другим увесистым ключом, вошел и щелкнул выключателем. Несколько ступенек за дверью вели прямо в помещение склада…
14
Тусклая лампочка над входом озаряла мягким светом ближайшие предметы. Дальше все тонуло в полумраке.
Сразу перед ступеньками Оленька увидела двух рыцарей, закованных в латы. Несмотря на толстый слой пыли, покрывавшей их плечи, они производили впечатление настоящих живых стражей. Широко расставив ноги, они опирались металлическими руками на устрашающего вида алебарды. Прямо перед рыцарями стоял большой секретер старинной работы, весь в затейливых инкрустациях. На нем в беспорядке громоздились бронзовые и мраморные статуэтки, настольные часы под стеклянным колпаком, тяжелые резные чернильницы, разнообразные пресс-папье и стопки толстых книг в кожаных переплетах с медными застежками. На почерневших от времени каменных стенах, плавно переходивших в высокий сводчатый потолок, висело старинное оружие, картины в массивных рамах, охотничьи трофеи. Под потолком тянулись вереницы хрустальных люстр. В полумрак уходили ряды шкафов, шифоньеров, диванов, трюмо, кресел, заваленных грудами всевозможных вещей, начиная с фарфоровой посуды и кончая богато расшитыми седлами и рулонами тяжелых ковров. Все было в пыли, в паутине. Сухой воздух был насыщен крепкой смесью непонятных запахов.
Оленьке казалось, что она попала в какое-то заколдованное царство.
- Ну как тебе нравится наша нора? - спросил Гонза.
- Прямо чудеса! - отозвалась она, не в силах оторвать взгляда от всех сокровищ.
- Никаких чудес. Все это старый, никому не нужный хлам… - заявил Гонза. - Пошли!
Оленька хотела возразить, что он ничего не понимает, но побоялась его обидеть. Гонза узким проходом повел ее к дальней стене помещения. Там, в углу, шкафами была отгорожена небольшая площадка, посредине которой стоял круглый стол на витых ножках. На столе красовался тяжелый бронзовый канделябр с толстыми свечами. Вокруг теснились старинные кожаные кресла.
Свет слабой электрической лампочки сюда почти не доходил. Гонза вынул спички и зажег свечи.
- Садись, Оленька, - сказал он. - Вот хотя бы в это кресло. Оно самое удобное. На нем когда-то сиживал сам князь Шварценберг.
Но Оленька не успела ни рассмотреть кресло князя Шварценберга, ни расположиться в нем. Заскрипела железная дверь, и в проходе послышались осторожные шаги. Через минуту из-за шкафов вышли двое парней. При виде их Оленька вскрикнула и спряталась за Гонзу.
Это были парни как парни - один в поношенном пальто, другой в куртке с замками-молниями. Никакого оружия при них не было. Но лица их были закрыты платками. Виднелись только глаза, поблескивавшие из-под надвинутых на лоб кепок. Это придавало им зловещий, разбойничий вид.
- Испугалась? - рассмеялся Гонза. - Это свои. Не бойся…
- А почему у них закрыты лица? - тревожно спросила Оленька.
- Потому что так нужно, - ответил Гонза. - Я рассказал им о тебе и велел замаскироваться платками. Не обижайся, но ты ведь еще не наша, и тебе нельзя знать в лицо этих ребят… Правильно я говорю, товарищи?
Пришедшие молча кивнули и продолжали стоять поодаль, с любопытством разглядывая Оленьку. Гонза подошел к ним, и они о чем-то зашептались. Мало-помалу Оленька успокоилась и села на мягкое кресло князя Шварценберга.
Вновь загремела железная дверь, и на площадке у круглого стола появились еще четверо. Они тоже пришли с закрытыми лицами и вместо приветствия лишь кивнули Оленьке. Один из них сразу же привлек ее внимание. Это был стройный невысокий мальчик в большом, не по росту, плаще-накидке. Голову его украшала широкополая шляпа, лицо было скрыто под настоящей черной маской. Что-то отличало его от остальных парней - не то мягкость движений, не то манера держаться. "Да ведь это девушка! - догадалась вдруг Оленька. - Конечно, это девушка, и она, вероятно, и есть "хозяйка" штаб-квартиры…"
Девушка уверенно приблизилась прямо к столу и с минуту бесцеремонно рассматривала Оленьку. Затем она разложила на столе план Праги. Гонза и остальные ребята заняли места в креслах. Совещание началось…
15
Оленьку настолько захватили романтические подробности ее неожиданного приключения, что на какое-то время она не то чтобы забыла, а как-то перестала ощущать свою главную заботу - заботу о спасении друга.
Но едва за круглым столом зазвучали простые, строгие слова, как наваждение мигом улетучилось. Страх за судьбу Мирека с новой силой овладел Оленькой. Более того, ей даже подумалось, что все приготовления идут слишком медленно, что напрасно теряется драгоценное время. С досадой и нетерпением стала она следить за ходом совещания.
Говорил один Гонза. Остальные лишь слушали, изредка подавая реплики явно измененными голосами. Вероятно, это тоже делалось по приказу Гонзы для конспирации. Оленька догадалась, что Гонза тут, очевидно, самый главный, и мысль, что она знакома именно с ним и что он один перед ней не скрывается, очень ее обрадовала.
Гонза рассказал своим товарищам историю Мирека со всеми подробностями. Закончив рассказ, он обратился к Оленьке:
- Правильно я все изложил, товарищ Ковандова?
- Правильно, - вздохнула Оленька и тихо добавила: - Только ты не сказал, Гонза, что и я тут кругом виновата. Даже больше всех. Я ведь видела Мирека и говорила с ним, и не сумела убедить его…
- Ты и не могла убедить его, - спокойно заметил Гонза. - У тебя нет опыта в такой работе…
Он склонился над планом города Праги и указал пальцем на зеленые полоски Вышеграда.
- Здесь Мирек находился три часа назад. Здесь надо искать особенно тщательно. Сколько человек мы можем вызвать из местных вышеградских ребят?
- Сорок пять! - быстро отозвалась "хозяйка".
- Сорок пять - это мало, - сказал Гонза. - Придется им подкинуть еще человек сто из соседних районов. Но в этих районах тоже нужно искать. Если Мирек все-таки попытается уйти из Праги, он скорей всего пойдет либо через Подоли и Браник на Модржаны, либо через Нусли и Крч в Крческий Лес.
- А Новый Город? - искусственным басом спросил один из парией.
- В Новый Город он пойдет только в том случае, если захочет пробиться к какому-нибудь из центральных вокзалов. Будем надеяться, что такая сумасшедшая мысль ему не пришла в голову, так как в Новом Городе его могут схватить в любую минуту. Это, конечно, не значит, что в Новом Городе вообще искать не нужно. Но там мы вполне можем обойтись силами местных ребят. Сколько их там у нас?
- Тридцать четыре человека! - немедленно ответила "хозяйка" склада.
- Более чем достаточно, - удовлетворенно сказал Гонза и продолжал: - В других районах города, даже самых отдаленных, вызовем тоже всех. Надо учитывать, товарищи, что после встречи с Оленькой на Вышеграде Мирек из страха облавы мог убежать в любом направлении. Три часа - немалый срок. За такое время можно перебраться на другой конец города. Возможно, что Мирек находится сейчас где-нибудь в Коширжах, в Либоце или в Трое. Одним словом, искать будем везде… А теперь о некоторых деталях. Прежде всего о транспортировке. В каком бы районе мы ни обнаружили Мирека, нам придется доставить его сюда, в штаб-квартиру. Более надежного убежища нам не придумать. Конечно, он останется здесь лишь на очень короткое время.
С последней фразой Гонза обратился к "хозяйке". Та согласно кивнула. Гонза продолжал:
- Довести его сюда пешком будет трудно, и долго, и опасно. Трамвай и такси отпадают сами собой. Остается велосипед. В каждом районе нужно приготовить и держать на условленных местах велосипеды. Значит, у кого из ребят они есть, пусть их непременно прихватят с собой. На задание выходить в рабочих спецовках. Всем - трубочистам, пекарям, малярам… Это очень важно. Первым делом, после того как Мирек будет найден, его необходимо переодеть в любую рабочую одежду. Конечно, самой подходящей была бы спецовка пекаря или трубочиста. Тогда Миреку можно выпачкать лицо мукой или сажей. А у пекарей есть еще и то преимущество, что они развозят свои булки на велосипедах и на них даже ночью никто не обращает внимания. На худой конец сойдет и одежда маляра или просто рабочая блуза… Как я уже сказал, доставить Мирека нужно сюда, в штаб. Местные ребята могут проводить его до Староместской площади. Сопровождающих - не более двух человек. Один пусть едет на велосипеде впереди и выискивает самую безопасную окольную дорогу, а второй на некотором расстоянии сзади, для прикрытия. На Староместской площади, возле памятника Яну Гусу, буду дежурить я сам. Оттуда я лично провожу Мирека в штаб. Связных посылать тоже к памятнику. Пароль для этой операции будет "Ольга", ответ - "Верность"… Ты, товарищ Ковандова, и ты, - он повернулся к "хозяйке", - останетесь здесь и приготовите все необходимое для Мирослава Яриша!..
Оленька молча кивнула, а "хозяйка" сказала:
- Есть приготовить помещение, товарищ командир!
Гонза обвел всех взглядом и, немного подумав, сказал:
- Ну вот, кажется, и все. Вопросы есть?
- Есть! - прохрипел парень с искусственным басом.
- Давай, коли есть!
- Что делать, товарищ командир, если наши ребята обнаружат Мирека как раз в такой момент, когда его будут хватать гестаповцы?
Гонза нахмурился и с минуту молча ковырял спичкой в оплывшем с канделябра мягком стеарине. Парни с закрытыми лицами уставились на него из-под кепок разгоревшимися глазами. Оленька насторожилась. Наконец Гонза откашлялся и тихо произнес:
- Мы не имеем права рисковать, товарищи. У нас нет оружия. Я лично считаю нелепым терять наших ребят и ставить под угрозу всю организацию ради спасения одного человека.
- Это нечестно! - не удержавшись, вскричала Оленька.
- Не согласны!.. Не имеем права бросать его!.. Это подло!.. Будем драться!.. - возбужденно заговорили парни, позабыв о необходимости изменять голоса.
Только "хозяйка" молчала и пристально смотрела на Гонзу.