Политрук заметил У Чжи и стал пристально всматриваться в его лицо, потом узнал его, и по лицу раненого пробежала улыбка. Он попытался что-то сказать, но У Чжи опередил его:
- Товарищ Чэнь, отдыхай, отдыхай! Потом поговорим.
- Ох! - вздохнул в ответ политрук и бессильно закрыл глаза.
Комиссар подал знак У Чжи, и они, осторожно ступая, вышли из палаты.
Они медленно шли по улице. Комиссар в глубокой задумчивости начал медленно рассказывать:
- Товарищ Чэнь Цян вступил в Красную армию в советском районе Хубэй - Хэнань - Аньхой. Был он в то время маленьким пастушком. Я хорошо помню, как приехал в деревню, где он жил, для организации отряда молодогвардейцев. Все ребята, как один, категорически потребовали, чтобы их взяли в Красную армию. В то время Чэнь Цяну и лет еще было мало, да и ростом он не вышел, чтобы вступить в Красную армию. Отобрал я самых старших и рослых и сказал им, что они могут получить пики и будут считаться бойцами Красной армии. Остальные все должны остаться в деревне. Но Чэнь Цян под каким-то предлогом ухитрился получить пику и встать в строй вместе со старшими. Все мои уговоры ни к чему не привели. В конце концов я сдался. "Раз ты так хочешь стать бойцом, не буду тебе мешать". И вот прошло несколько лет, и из мальчишки вырос кадровый военный. Он участвовал в Западном походе , во многих боях проявил мужество и находчивость. В общем красный цветок аграрной революции превратился в зрелый плод.
- Да-а, только в горниле революции могут выковаться такие стальные солдаты! - кивнул головой У Чжи.
Когда они вошли в комнату комиссара, там его ждало несколько человек. Прошло больше получаса, прежде чем комиссар отпустил всех. Он достал трубку и, раскуривая ее, сообщил:
- Звонили из Военного совета, сказали, что они одобряют мое предложение, специально пришлют сюда нашего офицера, который поедет с тобой обратно в качестве представителя командования 4-й армии.
- Когда же он прибудет сюда? - обрадованно спросил У Чжи.
- Он уже в пути, - ответил комиссар и затем спросил: - Товарищ У, какое у тебя осталось чувство после посещения нашего полевого госпиталя?
- Я очень взволнован, товарищ комиссар. Наша Красная армия - плоть от плоти, кровь от крови трудового народа. Красноармейцы - это самые преданные, самые смелые бойцы класса. Я всеми силами буду помогать Красной армии! - У Чжи помолчал немного, потом спросил: - Вы из-за блокады перестали получать медикаменты?
- Да! Это наш самый больной вопрос! - очень серьезно произнес комиссар. - Когда дело доходит до боевых действий, то тут с Красной армией не сравнится никакая другая армия. Один наш боец стоит десятка, а сотня выдержит натиск тысячи. И я не преувеличиваю. Но стоит бойцу получить рану или заболеть, и нам нечем лечить его, нет ни необходимых медикаментов, ни медицинских инструментов. Мысль об этом не дает мне покоя. У нас здесь многие болеют малярией, а хины нельзя достать, из-за этого немало смертельных исходов; умирают крестьяне и бойцы. Мы теперь пользуемся народными методами лечения, повсюду скупаем собак и делаем из собачьей крови пилюли. Значительно хуже обстоит дело, когда раненому необходимо сделать операцию. У нас совершенно нет анестезирующих средств. Частенько при ампутации рук или ног приходится пользоваться обыкновенной пилой. В древности Гу Юнь-чан вытерпел, когда ему чистили рану, нанесенную отравленной стрелой, и об этом начали складывать легенды. Но стоит мне вспомнить наших героев, которые молчат, когда им перепиливают кости обыкновенной пилой, как я думаю, что герои древности не идут с ними в сравнение. Какая огромная сила скрывается в наших солдатах! Подумай, ведь у нас нет ни дезинфицирующих средств, ни настоящего оборудования. А бойцы наши выносят всё. Трудно приходится, что там говорить, даже обыкновенной марганцовки и йода нет. Если попадается немного йода среди трофеев, то расходуем его как величайшую драгоценность. Пытаемся применять настойки из трав, используемые китайской медициной, но ведь и знатоков ее очень мало. Вот и приходится идти на риск, применяя различные местные снадобья. Товарищ У, не смог бы ты, пользуясь своим положением, достать нам самые необходимые медикаменты и медицинские инструменты?
- Что-нибудь придумаем! - уверенно произнес У Чжи. - Ты мне, товарищ комиссар, составь список необходимых медикаментов. Что можно, я закуплю в нашем городе, а чего не окажется, за тем можно будет человека в Шанхай послать.
Ободренный надеждой комиссар сказал:
- А не сможешь ли ты достать для нас и радиодеталей? Ты ведь знаешь, что связь с Центральным Комитетом партии мы поддерживаем по радио; кроме того, по радио мы руководим многими частями и подразделениями, с которыми иной связи нет. Радиосвязь для нас жизненно важна, без нее мы не смогли бы воевать. Но все детали мы получаем, если можно так выразиться, контрабандным путем из Шанхая. Дорога оттуда очень длинная и очень опасная.
- И в этом деле можно будет помочь, - улыбнулся У Чжи, - если не удастся купить необходимые детали, то я сделаюсь мелким воришкой и попросту стащу их со штабной радиостанции. Надо только хорошенько придумать, как все это переправить к вам, чтобы ничего не попало в руки врагов.
- Да, главная трудность будет именно в этом! - согласился комиссар. - Член Военного совета в телефонном разговоре со мной выразил надежду, что ты, используя свое официальное положение и связи в высших гоминдановских кругах, сможешь организовать секретную коммуникацию, по которой в наш советский район регулярно будут поступать медикаменты, радиодетали, разведывательные данные и другие необходимые нам материалы. Работа эта очень тяжелая, но значение ее чрезвычайно велико. Безусловно, твоя работа будет проводиться при содействии подпольной партийной организации, но и мы, со своей стороны, сделаем все возможное, чтобы оказывать тебе необходимую помощь.
- Я приложу все силы, чтобы выполнить это задание! - уверенно произнес У Чжи, хотя, по правде говоря, он не совсем ясно представлял себе, как один человек может обеспечить снабжение блокированного района запрещенными товарами. Задание было очень трудным.
Тем временем Сяо-пэй подал обед. На этот раз небольшой столик ломился от различных яств. Была здесь и свинина, и молодые побеги бамбука, и самые лучшие овощи, и каракатицы, и знаменитые серебряные ушки . Комиссар объяснил, что такой обед Военный совет дает только в честь очень важных гостей.
- Здесь представлено все лучшее, что имеется в советском районе! - сказал он.
За едой комиссар особенно подробно расспрашивал гостя о том, что он видел в пещерах Луцзяндуна. Видно было, что спрашивал об этом он не ради праздного любопытства.
После обеда комиссар закурил и, следя за легкими кольцами дыма, долго молчал. Затем он неожиданно улыбнулся и сказал:
- Наш советский район расположен высоко в горах и находится в очень важном в стратегическом отношении месте. Нам приходится сильно укреплять тылы, особенно беспокоят нас бандиты. Они живут в почти неприступных пещерах, а штурмовать эти пещеры в открытую не имеет смысла. Мы пробовали захватить их, но все наши попытки окончились неудачно. Я давно уже думаю вот над чем: все эти бандиты в большинстве своем - разорившиеся крестьяне. Почему бы нам не попытаться привлечь некоторых из них на свою сторону?
У Чжи эта идея понравилась.
- Да-а, - задумчиво протянул он, - вот, например, заместитель их главаря Гэ Вэнь - прекрасный образец такого крестьянина. Спасший меня старик Хуан - хлопкороб, да и сам их главарь Цинь Бяо был раньше погонщиком мулов.
- Пещеры у них там прекрасные! - восхищался комиссар. - Некоторые из наших рассматривали их в бинокли, да и бывавшие там крестьяне рассказывали… Если бы удалось овладеть этими пещерами, то мы не только обезопасили бы наш тыл, но и смогли бы их выгодно использовать. Там можно расположить госпиталь, склады, организовать небольшой военный завод. И все это будет в полной безопасности. Я и раньше думал над тем, как перетянуть этих бандитов на нашу сторону, как их перевоспитать, но до сих пор не представлялось удобного случая для этого. А тебе пришлось там побывать, ты даже стал другом главаря бандитов. Не мог бы ты от своего имени написать Цинь Бяо письмо, а я бы отправил его туда с одним нашим человеком, который хорошо знает эти места?
У Чжи не предполагал, что ему придется еще раз иметь дело с Цинь Бяо. Если же, паче чаяния, Цинь Бяо наотрез откажется сотрудничать с Красной армией, то возможная в будущем встреча с ним может стоить У Чжи жизни… Но он кивнул головой:
- Хорошо, я напишу ему письмо, посмотрим, что из этого выйдет.
Комиссар был очень доволен. Он рассказал У Чжи в общих чертах, о чем нужно писать, и заторопился на собрание.
Возвратившись в гостиницу, У Чжи сразу же сел писать это письмо и не лег спать, пока не закончил его.
На следующее утро его разбудил грохот барабанов и звон гонга. Вместе с другими постояльцами он торопливо выбежал на улицу. Оказалось, местные жители празднуют новую победу Красной армии. По улице сплошным потоком двигались носильщики. Кто-то сказал, что трофеи несут непрерывно с раннего утра.
У Чжи с интересом наблюдал за носильщиками. Лица всех их - и старых и молодых - буквально сияли от счастья, многие из них остановились и возбужденно рассказывали подробности боя.
Вот погонщики провели больше десятка захваченных у врага навьюченных лошадей. Группа бойцов вела, по-видимому, самых важных пленников. У Чжи заметил, что особенно зло реагируют на появление одного из пленных - лет тридцати, с маленькими усиками на толстом лице. Он нес на плече небольшой мешок с солью, в котором от силы было цзиней двадцать, но нарочно делал вид, будто он страшно устал. Его догнала старуха лет шестидесяти, которая несла на спине мешок раза в три тяжелее, чем у него. Она окинула пленного презрительным взглядом и крикнула:
- Эй ты, усач! Раньше ты творил суд и расправу по своему произволу! Тебе все время казалось, что мы носим слишком мало груза, а сам сейчас сколько несешь? Может, поменяемся?
Пленник стал униженно отбивать поклоны и просить, чтобы его пощадили. Народ встретил его слова громким смехом. Многие веселыми выкриками и аплодисментами приветствовали старуху. У Чжи спросил у соседа, почему все так бурно реагируют на появление этих людей, и узнал, что пленник - бежавший из этой деревни помещик, а старуха - бывшая его батрачка.
После полудня У Чжи отнес комиссару письмо. Тот познакомил его с человеком, назначенным Военным советом для сопровождения У Чжи. Вопреки ожиданиям У Чжи его спутником оказался довольно молодой паренек лет двадцати. Он сердечно приветствовал офицера и сообщил, что его зовут Сюй И-синь и служит он в штабе.
- Военный совет поручил мне передать тебе огромную благодарность за подарки! - продолжал Сюй И-синь. - Твои разведывательные данные, карты, коды и другие материалы пришлись нам очень кстати. Вчера наши части разгромили главные силы Сычуаньской армии и захватили много трофеев. Сейчас наши войска развивают достигнутый успех!
Это сообщение очень обрадовало У Чжи, и неожиданно для самого себя у него сорвалось с языка:
- Как бы я хотел остаться здесь и вступить в Красную армию!
- Борьба имеет различные формы, - с улыбкой возразил ему Сюй И-синь. - Можно активно участвовать в ней и без оружия в руках. Военный совет считает, что в последней нашей победе есть и твоя немалая доля.
- Для нас твое пребывание в штабе противника сейчас важнее, чем участие в боевых действиях. Ты сам это отлично понимаешь! - поддержал Сюй И-синя комиссар.
Затем они стали обсуждать линию поведения У Чжи и Сюй И-синя во время переговоров с командующим Ли. Когда они в принципе договорились по этому вопросу, комиссар обратил внимание обоих офицеров на то, что уже по дороге в Наньчжэн им следует наметить место для тайной перевалочной базы. Кроме того, необходимо подобрать себе помощников из числа местных крестьян, симпатизирующих Красной армии.
Особенно много споров вызвал выбор трассы будущей коммуникации. По мнению У Чжи, эта трасса должна была проходить кратчайшим путем, чтобы можно было своевременно посылать сюда разведывательные данные. Сюй И-синь подумал немного и высказал сомнение.
- Конечно, такой путь имеется. Он проходит через деревню Циншиянь, расположенную у подножия горы Фэйхушань. Путь это действительно наикратчайший, но там, в горах, действует некий Чэнь Гуй-шэнь, по прозвищу "Летающий тигр". Он состоит в обществе "Красное братство" и является признанным главарем всех окрестных бандитов и хулиганов. Население его очень боится и жертвует немало денег, чтобы откупиться от него. Я не знаю, целесообразно ли будет нам пользоваться этой дорогой?
Но У Чжи настаивал на том, что следует рискнуть и попытаться использовать этот путь.
- По дороге сюда я приобрел кое-какой опыт, - объяснял он свою позицию, - и твердо знаю, что у каждого из этих атаманов, как и у всех людей, есть свои человеческие слабости, которые, если умело действовать, всегда можно использовать в наших общих целях. Руководитель нашей подпольной организации учил меня так: неблагоприятные условия сумей превратить в благоприятные, а врага - в союзника. Во-первых, я уже знаю дорогу, и, во-вторых, нас будет двое: то есть и смелости и ума будет в два раза больше.
- А за кого мы будем себя выдавать в пути? - спросил И-синь.
- При встречах с крестьянами можем выдавать себя за крестьян: ты будешь считаться моим младшим двоюродным братом. А если наткнемся на гоминдановцев или на бандитов, то я - белый офицер, а ты - мой ординарец. В этих случаях ты всю инициативу предоставь мне, а сам старательно играй роль ординарца. Я думаю, что таким образом нам удастся избежать крупных неприятностей.
И комиссар и Сюй И-синь согласились с предложениями У Чжи.
- А теперь, товарищ У, давай точно решим, что вы возьмете с собой, чтобы мы заранее подготовили все необходимое.
- Да ничего нам особенного не надо. Вот только если… Я слышал, что здесь водится много обезьян, нельзя ли для нас одну поймать? - попросил У Чжи.
- Это очень легко сделать. Я поручу Сяо-пэю, и он достанет обезьяну.
- А зачем она нам? - удивился И-синь.
- В качестве отвлекающего средства! - пояснил У Чжи.
Во время беседы У Чжи передал комиссару письмо, написанное им Цинь Бяо и Гэ Вэню. В этом письме было сказано, что все обитатели пещер являются жертвами деревенских мироедов, милитаристов, чиновников и других представителей реакционных классов, что простые труженики восстают против притеснения правящих классов, потому что не могут не восставать; что сейчас обстановка изменилась; что теперь для трудящихся единственный выход - поддержка рабоче-крестьянской власти и Красной армии и что обитатели пещер могут пойти только по одному из трех путей:
первый - полностью воссоединиться с Красной армией, стать частью революционных войск рабочих и крестьян и тем самым вступить на путь борьбы против господства империализма и реакции за освобождение и счастье простого народа; это самый революционный путь;
второй заключается в том, чтобы формально соблюдать нейтралитет, а фактически помогать Красной армии, не перехватывая предназначенные для советского района товары и охраняя всех, кто поддерживает с советским районом свободную торговлю. За это Красная армия разрешит жителям пещер взимать в свою пользу налог с частных торговцев;
и последний - по-прежнему оставаться врагами Красной армии; этот путь не приведет их ни к чему другому, кроме собственной гибели.
Письмо было написано простыми убедительными словами, и комиссар, читая его, удовлетворенно покачивал головой. Окончив читать, он спросил У Чжи:
- Как ты думаешь: не расстреляют ли они нашего парламентера?
- Думаю, что до этого дело не дойдет. Такие бродяги, наоборот, любят кичиться своим благородством.
- Хорошо, рискнем!
Комиссар тут же написал записку секретарю волостного комитета партии с просьбой отправить это письмо в Луцзяндун с надежным человеком.
Глава 10
СЯН-ЦЗЫ
Вечером комиссар вручил У Чжи сто долларов для закупки необходимых товаров и мешочек драгоценных раковин, имевших хождение наряду с деньгами. Сяо-пэй принес маленькую мартышку с красной мордочкой. Это был умный, но шаловливый зверек. Стоило мартышке на что-нибудь обидеться, как она тут же начинала кусаться. Но У Чжи быстро подружился с ней, угостив ее орехами и горными абрикосами. Он прозвал мартышку Краснушкой. Вскоре она стала отзываться на эту кличку и, завидев У Чжи, прыгала ему на плечи.
Ранним утром следующего дня они двинулись на лошадях в путь. Комиссар и Сяо-пэй провожали их. Комиссар просил обоих офицеров быть осторожными, рекомендовал, прежде чем принять какое-то решение, хорошенько обсудить все "за" и "против". Проехав вместе с ними около пятнадцати ли, он тепло распрощался и повернул обратно. Дальше их провожал один Сяо-пэй.
У Чжи за время пребывания в советском районе больше всего имел дела с комиссаром, и тот произвел на него глубокое впечатление. Сюй И-синь сообщил У Чжи, что в молодости комиссар работал и учился во Франции, где и примкнул к революционному движению. Возвратившись в Китай, он довольно долго был на подпольной работе, а его жена до сих пор томится в гоминдановских застенках, и даже местопребывание ее неизвестно. Сюй И-синь рассказал также, как во время Западного похода комиссар болел малярией. Бывало, проводит он совещание с командирами, а сам весь дрожит. Однажды в период очень сильных боев он собрал командиров и комиссаров партизанских отрядов. Сидят они в комнате, ждут, а его всего трясет, словно осиновый лист на ветру. Он, заикаясь, начинает говорить, а рука дрожит так, что никак не может указать на карте нужный пункт. Когда перевалили через горы, стало ему совсем худо, но он продолжал писать воззвания и приказы, проводить совещания. Участвовал в боях, да еще и товарищей подбадривал. Он ни на минуту не прекращал работы, и в конце концов болезнь отступила.
Сяо-пэй тоже подтвердил, что не было среди бойцов и командиров человека, который бы не уважал и не любил комиссара.
Навстречу путникам непрерывным потоком двигались народные носильщики с трофеями. В их песнях чувствовался боевой задор. Одна песня сменяла другую, и У Чжи с наслаждением вслушивался в знакомые, но так редко слышанные им мелодии. Вот молодой женский голос запел:
Ай-я-ляй! Ай-я-ляй!
Воспоем героев-братьев в наших песнях, сестры.
Бьют, теснят врагов герои в каждой схватке острой,
Служит армия народу нашему на славу!
В плен берите офицеров, шлите на расправу.
И тут же мужские голоса весело подхватили: