Рэйвен заскрипел зубами в попытке не сорваться на грубость. Несмотря на то, что он играл свою роль, гнев оказался самой простой эмоцией: его не приходилось изображать. Беатрис умела вывести его из себя одной фразой.
- Завидуешь им? - сверкнул глазами Рэйвен. - Сопляк Торнтон с трудом выдерживал твой темперамент. Ещё чуть-чуть, и ты бы мальчика загоняла.
- Какой ты злой, - ухмыльнулась она, - думаю, девочек не было.
- Когда перейдем от слов к делу? - оскалился Рэйвен, обхватывая Беатрис одной рукой за талию и притягивая к себе.
- Когда ты перестанешь трепать языком и приведешь в движение… иной орган, - она положила руки ему на плечи, весьма откровенно прижимаясь всем телом. Рэйвену не понадобилось иных приглашений, тем более что своему языку он нашел совершенно другое применение. Беатрис не переставала горячить его кровь, и Рэйвен завелся от одной лишь мысли о предстоящем сексе. Они целовались яростно, как соскучившиеся по ласкам друг друга любовники. Словно до сих пор оставались измененными, не заботясь о хрупкости собственных тел.
Рэйвен не помнил, как они избавились от одежды. Он опрокинул её на спину, нависая сверху, продолжая покрывать её совершенное тело страстными поцелуями: шею, грудь, живот. Спустился ниже, приподнимая и разводя её бедра. Беатрис выгибалась навстречу ему и не сдерживала стонов. Рэйвен несколько раз доводил любовницу почти до изнеможения, прежде чем сменить язык на "иной орган". Резкие рваные движения, исцарапанная спина, следы его пальцев на её нежной коже и несдерживаемые крики удовольствия - такой была их общая страсть. Рэйвен издал звук, больше похожий на рычание, последний раз толкаясь в дрожащее в судорогах оргазма тело Беатрис.
Стоило упускать ее из виду, чтобы каждая встреча была именно такой. Иногда Рэйвену казалось, что именно поэтому их секс был таким диким и потрясающим. Поначалу он всякий раз пытался убедить ее остаться, а потом привык к тому, что она не спит рядом с мужчинами.
Какое-то время они молча лежали рядом, приходя в себя. Что ни говори, а измененным быть куда интереснее, даже с этих позиций. Рэйвен помнил их зажигательные марафоны, которые могли затянуться на сутки.
- Загадочный дом, - Беатрис села на кровати, обхватив руками колени.
- Дом? - переспросил Рэйвен, откидываясь на подушки. - Не уверен, что ты успела что-либо рассмотреть, потому что спала сном младенца.
- Я сообразительнее, чем ты думаешь. Наверняка камеры на всех этажах, сигнализация, тепловые датчики. Судя по тому, что стоит он здесь в гордом одиночестве, есть тревожная кнопка. Долго искал?
- Нет, - признался он. - Состоятельные русские заботятся о своем имуществе.
Она задумчиво посмотрела на разбросанную одежду, потянулась и поднялась, увлекая за собой тонкую простынь.
- Одолжу твое постельное белье. Одеваться мне лень.
Рэйвен ощущал негу. Человеческое тело после секса требовало отдыха. Он вспомнил, как бесился, глядя на сладко спящую в отеле парочку. Беатрис решила сделать Торнтону исключение, или это часть игры?
- Останься, - попросил он. Подсознательно надеясь, что она не откажется, и прекрасно понимая, что так будет только хуже. Согласись она сейчас, будет ли для него по-прежнему важно задуманное? Важнее, чем она?
Беатрис усмехнулась, проводя кончиками пальцев по его запястью.
- На второй раунд - вполне. Для остального могу порекомендовать плюшевого мишку.
- Когда буду готов - позову, - процедил Рэйвен со странной смесью разочарования и облегчения, отбрасывая её руку.
- Стареешь, - насмешливо отозвалась она, собирая с пола одежду.
Вопреки собственным словам Беатрис не стала заворачиваться в простыню, позволив ей сползти на пол, перекинула вещи через руку и, нисколько не стесняясь собственной наготы, вышла из комнаты.
Рэйвен никак не ответил на ее колкость. Настроение у него было не для словесных поединков. Он закрыл глаза, чувствуя, что его снова клонит в сон и прислушиваясь к собственным ощущениям. Беатрис вела себя как обычно, но была ли она прежней? Возможно, именно этого ему и хотелось: чтобы она всегда оставалась такой, чтобы не прекращалась их страсть-противостояние. Беатрис любила выигрывать, но в этой партии ей придется признать свое поражение. Признать и смириться с тем, что Рэйвен, которого она никогда ни во что не ставила, обошел её на сотню очков как минимум.
- 21 -
В коттедже Джеймсу сдали на руки пресловутого Торнтона, благодаря которому он мог выйти на похитителей Хилари. Предстояла напряженная работа, но пока всего лишь и оставалось следить за тем, чтобы профессор не попытался сбежать, не повесился во внеплановом благородном порыве и не наделал прочих глупостей. Человечки такого сорта, попадая в экстремальную ситуацию, начинают себя вести абсолютно непредсказуемо.
Джеймс наблюдал за перемещениями профессора по комнате с видимостью невозмутимости: Торнтон по-прежнему раздражал его. Тот ходил по комнате взад и вперед, изредка бросая на него взгляды и пытаясь понять, можно ли с ним говорить или лучше не стоит. Спустя какое-то время он устал, уселся на кровать и принялся смотреть на него в упор. Джеймс не отводил глаз и получилось подобие игры в "гляделки". Ему нечего было сказать этому типу, а дальнейшая участь гения науки его не волновала.
Он прекрасно понимал, что это очередная проверка, что Рэйвен наверняка наблюдает за ним, и не собирался разочаровывать временного босса. Какое-то время они молча сидели друг напротив друга, пока Торнтон не решился нарушить становящуюся невыносимой тишину.
- Где Беатрис? С ней все в порядке?
- Представления не имею, - ответил Джеймс и добавил, не удержавшись, - полагаю, если бы ей оторвали голову, я бы знал. Так что расслабьтесь.
Тот посмотрел на него так, будто проглотил очищенный лимон целиком.
- У тебя есть имя?
Он не на шутку беспокоился за даму, которая по легенде должна была изображать влюбленную лань. Значит, проникся по полной программе. Ему доставило бы удовольствие рассказать Торнтону о криках, которые он слышал проходя мимо спальни босса, но Рэйвен вряд ли оценил бы такое рвение. Стивенс терпеть не мог истории, в которых люди ведут себя как полные идиоты в играх измененных. Такое слишком дорого обходится в моральном плане, и Джеймс испытал это на своей шкуре.
Торнтон был неглуп, но повелся на игру Вороновой. Рэйвен тоже сходил по ней с ума. Что они все нашли в этой похотливой твари? В свое время её муж умом двинулся после того, как Беатрис обратили. Раскрыл свое имя, буквально прокричал об этом на весь Мир, только чтобы найти свою женушку, чтобы вытребовать все ресурсы для охоты. Это тоже значилось в "деле Вороновых". Теперь Джеймс называл папку с данными по Беатрис именно так.
Выдержав продолжительную паузу, он все-таки ответил:
- Стив.
- Сэт Торнтон. Но ты не в курсе конечно, - улыбка у него вышла невеселой. - Ты немногословен, Стив. Почему ты тут сидишь? Я не умею проходить сквозь решетки на окнах.
"Моему боссу интересно вас унизить, потому что вы трахали его девку. И узнать, зачем я оказался рядом с вами", - таков был бы честный ответ. Но опрометчивый.
- Для гарантии, - коротко ответил Джеймс, и улыбнулся. Холодно и безразлично.
- Слишком хорошего мнения о профессоре Зло? - Торнтон откровенно нервничал. Когда люди сильно встревожены, они теряют контроль над ситуацией и начинают говорить не только глупости, но и всякую полезную информацию. Этот случай не стал исключением. - Сейчас достану магическую пробирку, и её содержимое прожжет металлическую решетку. Просто песня! Кажется, я не тем занимался. Всего лишь уничтожил всех кровососов на Земле!
Он поднялся и вновь начал ходить по комнате, но Джеймс не изменился в лице. Так вот зачем им нужен Сэт Торнтон. Он создал тот самый вирус, и устроил измененным Апокалипсис. Он занимался разработками, был в самом эпицентре событий. Вот только как ему удалось уцелеть, почему его отпустили, после всего? Хороший вопрос, над которым стоит подумать. Стоило бы пожать Сэту руку.
Джеймс вдруг поймал себя на гадкой мысли, что в глубине души когда-то хотел, чтобы нечто подобное произошло. Чума измененных чуть не убила Хилари, уничтожило множество людей, но избавило землю от тысяч тварей, считающих себя хозяевами положения и пользующихся своей безнаказанностью. Где они сейчас, те, кто выжил? Попрятались в норы и трясутся, как бы случайно не раскрыть свое именитое инкогнито. То, что раньше выпячивали, как гербы и знамена: возраст, имя, так называемые достижения и заслуги. Прочие же бегают за Торнтоном, чтобы заставить его вернуть им былое могущество.
- Действительно не тем, мистер Торнтон, - усмехнулся Джеймс, - изобрели бы лучше лекарство от доверчивости - и вас носили бы на руках. А так сплошные проблемы, себе и другим. Не считая массовых смертей по всему миру.
- Я же не колдун, - профессора зацепило, и зацепило сильно - сейчас он был похож на обиженного ребенка. - Всего лишь скромный ученый, который связался с плохой компанией.
- Любите перекладывать ответственность на других? - хмыкнул Джеймс. - Скромные ученые в свое время изобрели ядерную бомбу. Они пили шампанское, а потом были лишившиеся дома жители Бикини, где проводились испытания ядерного оружия, Хиросима и Нагасаки. И это только из того, что на слуху у всех.
Он поднялся и шагнул к нему.
- Пассивность до добра не доводит, профессор. Вы уже большой мальчик, пора бы об этом знать. Налажали - уберите за собой. Или молчите в тряпочку, потому что в следующий раз рядом может оказаться кто-нибудь гораздо менее сдержанный.
Профессор сжал кулаки, и на мгновение Стивенсу показалось, что он сейчас запрыгает, как петух по двору и снова попытается его ударить. К своему счастью, он запомнил, как легко Джеймс скрутил его во время захвата, поэтому попытки не повторил и остался цел.
- Пассивность? Моя активность как раз и привела к катастрофе. Но твоим приятелям этого мало. Они хотят еще больших жертв, - Торнтон нервно рассмеялся. Он бы попятился, если бы было куда, но для начала ему пришлось бы подняться с кровати и оказаться лицом к лицу с Джеймсом.
- Выбор есть всегда, - Джеймс пожал плечами и отступил на несколько шагов, - без вас мои приятели разве что могут высеивать культуры для сыра с плесенью. А вы опять намекаете на то, что злые хулиганы хотят заставить вас сделать что-то плохое. О пассивности такого рода я и говорил. Делать или не делать - решать вам.
- Выбор есть - пустить себе пулю в лоб, - Торнтон вскочил, отошел к окну и повернулся к нему спиной. - Проблема в том, что я хочу жить.
- Трясетесь за свою шкуру, - подытожил Джеймс, - не скажу, что это плохо. Когда привычный вам мир рухнет, не забудьте о том, что спасение одной-единственной задницы не стоит миллионов жизней.
Он передернул плечами и вернулся на свое место, удобнее устраиваясь на стуле.
Ученый же всерьез разозлился, праведным гневом от него за милю несло. Он в несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние и остановился прямо перед Джеймсом.
- Так пристрели меня! - процедил Торнтон. - Раз считаешь, что моя смерть спасет миллионы. На самом деле она только отсрочит неизбежное. Найдется другой ученый, который методом проб и ошибок воссоздаст мою работу.
- Запомню, что вы не против, - уголок губ Джеймса пополз вверх. - Найдется, только с другим ученым я не встречался, Торнтон. А вас знаю в лицо.
В глазах профессора мелькнул страх, и Джеймсу это понравилось. Понравилось настолько, что он на всякий случай напомнил себе, что перед ним просто человек. Человек, которого измененные использовали в своих целях.
- Ты слишком заинтересован в моей смерти для обычного наемника, - выдохнул Торнтон.
- А кто сказал, что я обычный наемник? - Джеймс ответил, не отводя глаз. Тишина больше не казалась ему тягостной, словно вернулся былой азарт времен до встречи с Хилари. Торнтон поежился от собственных ощущений, и Джеймс не мог обвинить его в трусости. Это была вполне адекватная реакция.
- 22 -
Секс с Рэйвеном был потрясающим, но Беатрис не испытала и сотой доли того кайфа, который ловила от него раньше. После яркого и сильного оргазма она пару минут пребывала в задумчивой эйфории, а потом ощутила разочарование - не в Рэйвене, в себе - и странную пустоту. Собрала одежду, разбросанную по полу, и ушла, оставив его в одиночестве.
Чем дальше затягивался фарс с Торнтоном, тем больше он затягивал. В планы Беатрис не входило настолько сближаться с Сэтом. Во-первых, с привязанностями к мужчинам она завязала много лет назад. Во-вторых, он был её работой и билетом Люка в жизнь. Все, что кроме, могло только помешать. Профессор был не в её вкусе по всем параметрам, но что-то пошло не так. Чем сильнее она этому сопротивлялась, тем сильнее оно затягивало. Первое время Беатрис пыталась успокоить себя тем, что скоро все закончится, пока можно позволить себе это "что-то", а потом все вышло из-под контроля.
Стоя в душевой кабине, она задумчиво смотрела на стекающие по стеклу капли воды. Кроу отказался сообщить ей о причинах такой спешки. Короткое: "Он нужен ему на месте", - стало единственным объяснением. Оставалось ждать личной встречи и играть свою роль дальше. От последнего Беатрис ментально выворачивало наизнанку. Ощущение неправильности всего происходящего не покидало, состояние неопределенности становилось все более тревожным. Хотелось, чтобы рядом был кто-то, к кому можно обратиться за советом или просто положить голову на плечо, забыть обо всех проблемах. Увы, Сильвен не появлялся слишком давно. Она сама его прогнала.
Звонок застал Беатрис в постели. Она как раз завернулась в одеяло и начала проваливаться в сон. Ближе к ночи сильно похолодало, но ей не хотелось вставать и закрывать окно. Сквозь полудрему она дотянулась до мобильного, надеясь, что Кроу все-таки решил объясниться.
- Люк просил вам передать, чтобы вы не вздумали встречаться с Вальтером, - услышала Беатрис незнакомый голос.
Сон как рукой сняло. Она села на постели, не веря своим ушам.
- Кто вы?
- Я и без того сильно рискую, набрав ваш номер. Он сказал, что вы можете не поверить и просил напомнить вам те слова, которые вы сказали ему осенью две тысячи одиннадцатого в доме под Парижем. "Я буду жить в твоей памяти". Он умер, Беатрис.
Щелкнул отбой, но Беатрис по-прежнему сжимала мобильный в руке, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом. Внутренний диалог, который шел в ней, напоминал хаос в доме для душевнобольных. Одна часть её существа забилась в темный угол и отказывалась реагировать на что бы то ни было, другая призывала покончить со всем разом, третья билась в истерике, четвертая призывала подняться и действовать. Взять себя в руки, собраться и идти вперед, несмотря не на что. Беатрис усилием воли вняла последней.
С появлением Люка в её жизни она начала оживать. Рядом с ним она менялась, все больше приближаясь к той, кого считала безвозвратно ушедшей. Она помогла ему выжить на улицах Нью-Йорка, но он помог ей не меньше. Беатрис согласилась на эту работу только ради Люка, чтобы спасти его. Ничто другое не могло бы заставить её снова окунуться в самую гущу разборок измененных, вернуться в мир, из которого она была так счастлива вырваться. Сэт действительно мог создать этот долбаный вирус, который позволил бы Люку выкарабкаться и жить долго.
Картина столь внезапного развития событий прояснилась. С Вальтером ей делить было нечего. Они оба в прошлом измененные, и ему наплевать на неё, равно как и ей на него. Беатрис - наемница с акцентом на личные интересы. После смерти Люка она становится неуправляемой обузой. Вальтер предпочел избежать лишних осложнений, которые могли возникнуть благодаря ложной дипломатии, и сразу натравил на неё Кроу, а тот, в свою очередь, Рэйвена.
Оставались максимум сутки до того, как они окажутся в научно-исследовательском центре Вальтера, больше похожем на концлагерь. По прибытии Кроу у неё больше не будет выбора, кроме как плясать под его дудку. Вот только сейчас у неё в этом нет ни малейшего резона. Сэт - своего рода смертельное оружие. Если он один раз сотворил чуму измененных, то и второй раз с него станется. Вальтер убьет его сразу, как только получит вирус, адаптированный к своему контрагенту, после чего она тоже станет не нужна. Вот такой неблагополучный сценарий. По нему все и пойдет, если она что-нибудь не придумает раньше.
С одной стороны, ничто не мешало ей просто встать, одеться и выйти "подышать свежим воздухом". Пленницей Беатрис не была, так что могла просто выйти за порог этого дома и навсегда забыть о том, что было. Сменить имя, начать новую жизнь вдалеке ото всех этих приключений. Но оставался ещё Сэт. Она была готова принести его в жертву ради спасения Люка, но бросить на съедение Вальтеру без какой бы то ни было веской причины - нет.
Суть научных разработок Сэта для неё утратила всякий смысл. Надо подумать, как его вытащить. Расстановка сил была не та, чтобы она могла в открытую начать танцы с бойцами Рэйвена. В Канаде все происходило по сценарию, она знала, что их будет всего трое и была уверена, что справится. Сейчас ситуация изменилась. Кроу больше не был союзником.
Ответ на её мысли и, казалось, безвыходную ситуацию пришел весьма неожиданным образом. Беатрис уловила едва слышное движение за дверью, а в следующий момент перед ней уже стоял человек, затянутый во все черное в лучших традициях экипировки ниндзя.
- Ты не отвечала на мои звонки!
Голос Авелин она узнала бы и через пару веков, несмотря на то, что они практически не общались. На то были причины, но сейчас Беатрис не собиралась их вспоминать, равно как и выяснять всю подноготную появления дочери здесь. Время на это ещё будет.
Авелин могла вытащить отсюда Сэта без особых усилий. Грех не воспользоваться таким шансом.
- Ты вовремя, - ответила Беатрис, отбрасывая одеяло и поспешно одеваясь.
- Беатрис, мне нужна твоя помощь.
Вот оно, воспитание Сильвена. Заявиться к матери в костюме ниндзя и начать приветствие с претензий и с того, что ей что-то нужно. Вряд ли Авелин подозревала, что ей самой придется помогать Беатрис.
- Какое совпадение, - ответила она, натягивая футболку и застегивая джинсы, - выведешь меня и кое-кого ещё отсюда, потом поговорим.
Дочь на мгновение замерла, утратив дар речи, потом шумно выдохнула.
- Беатрис!
- Много лет как.
- Чтоб тебя! Во что ты ввязалась?
- О, ты даже не представляешь. Но говорить об этом лучше, когда мы выйдем из дома втроем.
- Втроем?! - возмущенный шепот Авелин был больше похож на отчаянный возглас. - Ты ничуть не изменилась, Беатрис. Я думала, что у тебя брачные игры со старым знакомым.
- Некоторым думать вредно. Пошли.
Авелин бесшумно скользнула в коридор и Беатрис последовала за ней.
- Начнем с третьего этажа и пойдем вниз, - Беатрис едва уловимо улыбнулась, - там наверняка будет охрана, но не сомневаюсь, что ты справишься.
- Справлюсь, - огрызнулась дочь. - Кто он?
Беатрис пожала плечами, показывая, что не собирается отвечать, кивнула в сторону лестницы.
- У нас тут черепаший марафон или мы жаждем популярности? Судя по твоему наряду, ты надеешься сохранить инкогнито.