На звезды, светившие кораблю с черными парусами, наплывал туман. Тонкий ломоть красной луны, уже уходящей с неба, задержался возле самых волн, отражаясь в них багровой дымкой.
К Марен, стоящей на вахте, подошла Мать. Давняя повернулась к ней, почтительно здороваясь, как только смерть могла приветствовать жизнь.
- Ночь пророчит, что прольется много крови, - тихо промолвила Мать, расплетая темные косы. - Я не смогу на это смотреть, ибо гибель моих детей причиняет и мне смертельную боль. Я должна покинуть корабль, но, прежде чем уйду, хочу сделать один подарок.
- Уйдешь? - не поняла Марен. - Как уйдешь? Умрешь? Ты ведь жизнь? Ты не можешь умереть!
- Нет, - рассмеялась Мать. - Я из того же давнего рода, что и ты, сестра. Но сделала иной выбор. Я не умру, но стану другой, ты будешь чувствовать меня в шелесте волн и мерцании лучей, и, возможно, когда-нибудь я вернусь в этот мир человеком, - она задумалась.
Той, которую Мать назвала сестрой, показалось, что воплощение жизни колеблется и даже боится принятого решения.
- Твоя сила улетела с вороном, но твои знания и чары остались при тебе?
Марен смотрела на сестру, отдавшую Имя за этот мир, чтобы исцелять его раны, а не чтобы отсекать головы и ломать судьбы, как это делала она сама в течение многих лет.
- Кто-то из нас погиб, кто-то люди называют богом, кто-то ушел в небытие по собственной воле. Ты пожертвовала своим Именем, но я до сих пор помню, что тебя звали Иверин, - почти неслышно сказала Марен. - Да, мои знания при мне. Чем помочь тебе, сестра?
- Скажи Имя призрака, которого Ярош привел с зачарованного острова. Призрак помнит, как его зовут, но не скажет даже мне, ибо считает, что возложенное на него наказание справедливо.
- Такое наказание не может быть справедливым, - усмехнулась Марен, а пальцы уже плели заклятье, внезапно их движение остановилось, оборвав прозрачную нить. - Ее зовут Мариан. Что дальше?
Мать не ответила сразу, снова окунувшись в мысли.
- Я хочу попрощаться с одним человеком. Позови Катерину и, прошу, позаботься, чтобы нам не мешали.
Марен оглянулась на Яроша, Бенедикта и Гунтера, не ушедших с палубы, но они были достаточно далеко, чтобы слышать, о чем тихонько разговаривают давние.
- Позволишь оградить тебя заклятьем?
- Позволю.
Марен ушла и через несколько минут вернулась с заспанной Катериной. Одежда Матери изменилась, на рукавах кофты и в волосах засеребрились капли соленой воды, а юбка стала темного, штормового цвета, только кружево внизу оставалось светлой морской пеной.
У Катерины сон как рукой сняло.
- Что случилось? - испугалась она.
- Все в порядке, дочка, - попробовала ласково улыбнуться Мать, душой она была далеко от пиратского корабля. - Я должна оставить вас, но хочу поблагодарить тебя, что не бросила меня в беде. И прошу, Катерина, еще раз помочь.
- Да, все, что угодно, - без колебаний согласилась Катерина, которой все больше не нравился отстраненный голос Матери.
- Никогда не давай слова, пока не узнаешь, что у тебя попросят, Катерина, - предупредила Мать, и на мгновение в ее голос вернулись чувства. - Но мне от тебя нужно немного. Удержи в ладонях сияние, хотя тебе и трудно будет, и грустно, и дай напиться той, кого я сейчас позову, - давняя подняла взгляд на мачту, где на рее сидел призрак. - Мариан, - шепотом позвала та, в ком воплощалась в человеческом обличии жизнь этого мира.
Будто не по своей воле, призрак соскользнул на палубу и приблизился к ним.
- Вы звали меня, - тихо сказала призрачная Мариан, удивленная, что кто-то здесь знает ее Имя.
Марен обходила их кругом, украдкой сыпля серебристую пыль, которая сразу впитывалась в доски палубы.
- Мариан, тебя наказали, отобрали жизнь, но лишили посмертного покоя, - не вопрошающе, а утвердительно сказала Мать.
- Нас всех наказали, хотя и по-разному, - грустно откликнулся призрак. - Но откуда вам это известно?
- А ты меня разве не узнала?
Мариан внимательно посмотрела на Мать, призрачные глаза сверкнули жизнью, но лишь на миг. Призрак опустил изверившийся взгляд.
- Узнала. Ты старше и людей, и чародеев.
Круг замкнулся, тускло засветившись, Марен оказалась за ним. Гунтер краем глаза видел слабую вспышку заклятья и глянул в их сторону, не обратив внимания других.
- Хочешь снова жить? Полно, как раньше? Забыв о пережитом? Хочешь жить, Мариан?
В третий раз Имя призрака прозвучало глухо, словно в другом мире промолвленное. Призрачная женщина подняла на нее глаза, приняв решение:
- Хочу жить, но забывать не желаю. Что мое, то мое, пусть то радость будет или боль, - в ее голосе скользнули привычные нотки командира, что может отдать любой приказ, да и себя не жалеет.
- Дай руку, Мариан.
Мать вела пальцами, с выступавшими на них сверкающими животворными каплями, по руке призрака. На полупрозрачной коже оставался цветной красочный след. Но когда радуга растаяла, скапывая водой, тело вместо призрачного становилось живым.
Мариан вздохнула, оседая на палубу. Руки Матери касались ее волос, становящихся темными и пышными, а блеклое платье превращалось в пиратскую одежду. Мать, склонившись, поцеловала пиратку в лоб, и, поднявшись, повернулась к Катерине.
Удивительное создание истекало не кровью, а водой, живой и соленой, оплывало лицо, а кожа становилась прозрачной.
- Катерина… - Мать с мольбой протягивала сложенные руки, с которых капала вода.
Катерина подставила руки под этот источник жизни, и через несколько секунд человеческие ладони наполнились сияющей водой.
- Напои ее, - попросила Мать, и сама, не в силах стоять, опустилась на палубу.
Мариан пила из рук Катерины, но живая вода все равно оставалась на коже человека, даря и ей новую жизнь.
- Что там происходит? - Ярош порывался идти к сияющему кругу, который только что увидел, но Бенедикт взял его за плечо, останавливая.
- Там творится чудо, не мешай, капитан.
Пиратка легла, утомленная жизнью, наполнившей ее.
- Слушай, Мариан, - тихо обратилась к ней Мать, через ее юбку уже просвечивались доски, мокрые от воды, заволновалось море, качнув корабль. - Я вернула тебе жизнь, но счастье ты вернешь себе сама, поделившись жизнью с тем, кого захочешь поцеловать. Ты поцелуешь его, когда сойдешь на берег, обещаю. А теперь спи.
Глаза Мариан закрылись, она заснула живым сном.
Ярош высвободился.
- Нет, что-то не так, - он пошел к кругу, и, приблизившись, застыл, не в силах переступить сияющую линию.
- Переведи его, сестра, - попросила Мать, и Марен завела Яроша в круг, обняв, у нее снова были крылья, в которых мерцали звезды.
Пират присел рядом с Матерью, не пугаясь, что сейчас она сама похожа на привидение.
- Ярош, я ухожу. Мы больше не увидимся. Благодарю, что не оставил меня на улице раненную людским горем и безразличием, не ведая, что тебе будет за поступок, - ее голос звучал все тише. - Но, уходя, я умоляю тебя, капитан, освободи Ричарда. Негоже моим детям мучить друг друга.
Ярош смиренно опустил глаза.
- Я сделаю, как ты скажешь, даю слово.
- Благодарю, капитан, - слабо улыбнулась Мать.
Волна неожиданно ударила корабль, затопив палубу. Марен накрыла Мариан крылом, но вода смыла сияющий круг и намочила одежду пиратов. Когда вода стекла, Матери уже не было - Море забрало ее, как и обещало, ибо, где родилась жизнь, туда она и должна возвратиться.
Гунтер помог подняться Катерине. Бенедикт склонился над спящей.
- Кто она, Ярош?
Капитан посмотрел на молодую красивую темноволосую женщину.
- Мариан, славный пиратский капитан и мой боевой товарищ, - но в его голосе не было никаких чувств. - Передайте мой приказ, чтобы освободили графа, только ничего ему не говорите. Пусть помучается, стараясь понять, кому обязан спасением.
Ярош поднялся, подошел к фальшборту. Море успокоилось, будто только что и не одарило их ледяной волной.
- Для чего же ты сзываешь своих капитанов? Зачем собираешь нас по всему миру? Не ради сокровищ Призрачных островов… Тогда зачем?..
Во взгляде пиратского капитана был вызов. Вызов самому Морю. Но темные волны не отвечали ему сегодня, как и его компас. Мир онемел в ожидании того, что вскоре должно произойти.
Глава 16
Чары колдовского тумана
Известие о Мариан и уходе Матери разлетелось по кораблю еще до рассвета. Возле спящей постоянно находились Иза, Ирина или Эсмин. Заболела Катерина, ее бросало в жар, она бредила. Но к женщине с пепельными косами друзья приходили чаще: Катерина успела прийтись по душе многим, а призрак пугал людей, и даже живая черноволосая красавица была чужой.
- Она выздоровеет? - спросил Ярош у Зорин, сидящей возле бесчувственной Катерины.
- Выздоровеет, она сильная, - Зорин погладила Катерину по спутанным волосам, положила ладонь на лоб. - Жар спал. Это не лихорадка, это печаль о той, что ушла, чувство, которое она не смогла сразу преодолеть. Но Катерина выздоровеет.
Когда Ярош вышел на палубу, его позвала Феникс. Ее глаза были напуганные, а сама она нервная и растерянная.
- Ярош, - Феникс в порыве схватила капитана за руку, словно боялась потерять. - Я вижу, как ты говоришь с Морем, споришь с ним. Почему? Что ты он него хочешь? Море обижается на тебя, я вижу по волнам. Я боюсь за тебя, Ярош!
- Море, - нехотя ответил пират, забирая у нее руку. - Я спрашивал у Моря, почему оно не предупредило нас, что призрак - это Мариан, зачем умолчало о ней.
- А что Море? - пролепетала Феникс, которой и в мысли не приходило, что с темной безграничностью можно разговаривать так высокомерно.
- Море смеется, но отвечает, - было видно, что Ярошу тоже не нравятся разговоры со стихией в таком тоне. - Говорит, что Мариан привез на остров имперский корабль много лет назад и оставил там. Но земля и само Море смилостивилось над призраком, который ходил по острову, терзая себя одиночеством. Море послало к ней подругу, чтобы Мариан было с кем поговорить, а земля создала для нее живой дом, куда не могла войти печаль.
- Море указало нам, как ее найти? - Феникс почему-то не верилось, что такое возможно.
- Думаю, да, - Ярош помрачнел. - Но, Феникс, это не та Мариан, которую мы знали. Ты ведь тоже - не та Феникс.
- Не обижай меня! - тряхнув волосами, внезапно подсвеченными зловещим пламенем, крикнула Феникс. - Ты сам не такой, каким был. И не станешь прежним. Никогда!
Она ушла, обидевшись.
- Феникс, - позвал ее Айлан, но она отмахнулась.
Айлан подошел к капитану.
- Ты бы ее сейчас не трогал, - посоветовал Ярош.
- Нет, - не согласился задумчивый Айлан. - Она нам нужна. Она же говорила тебе, что каждый день мы втроем - я, Юран и Феникс - накрываем корабль заклятьем, чтобы чужие глаза его в море не разглядели? Уже давно, с того времени, как чары давних, наложенные на корабль в Элигере, начали слабеть. Уговори ее, Ярош.
- А разве Хедин, Марен или даже Ричард не могут занять ее место в заклятии? - Ярош и виду не подал, что Феникс ему до сих пор ничего о тех чарах не сказала.
- Нам нужно ее пламя, - грустно ответил Айлан.
- Смотри, она просыпается, - Эсмин улыбнулась.
Почти незаметное сияние, окутывающее тело пиратки, исчезало. Мариан открыла глаза, зеленые и ясные.
- Где я? - спросила она у Ирины, на коленях которой сидел черный кот, молодая женщина чесала Сириуса за ухом.
- В море, на нашем корабле, - ответила Эсмин, Изы сейчас с ними не было, она ушла узнать, не нужно ли помочь готовить обед.
- В море… - тихо повторила Мариан, садясь на кровати.
Пиратка коснулась своей руки, еще не осознавая, что тело теплое.
- Я, кажется, помню. Только так размыто…
Без стука в каюту ворвалась Роксана.
- Ирина, ты Сириуса не видела? Он стянул у родителей… - но, увидев, что Мариан проснулась, застыла, не договорив.
- Дети на корабле? - удивилась пиратка.
- Я не ребенок! - обиделась Роксана. - Я самая старшая!
- А тут и младшие есть? - удивлению Мариан не было границ.
- Есть, такие, как она, и еще трое совсем маленьких, - Ирина сняла кота с рук, чем он был очень недоволен.
Задрав хвост трубой, Сириус зашагал прочь из каюты. В приоткрытую дверь заглянул Тимур.
- Дети на корабле - это кошмар, - как закон, провозгласила Мариан. - На пиратском корабле! Кто бы мог такое представить?
- Ты мне не нравишься, - вернула обиду Роксана, в ней клокотала ярость: эта женщина, даром, что ожила, холодная, как привидение. - Ты не настоящий пиратский капитан!
- О, девочка, - в голосе Мариан скользнули опасные нотки. - Я и не должна всем нравиться, - пиратка встала, хотя ей еще было тяжело держаться на ногах. - И кто же, по-твоему, настоящий капитан?
Роксана смело выдержала ее ледяной взгляд.
- Ярош настоящий капитан, и София, и Анна-Лусия, хотя я ее тоже не люблю, и Феникс хорошая.
- Кто-то мое имя называл? - в дверях стояла Феникс. - Роксана, тебе лучше уйти. Тимур с Дымом подрались.
- Тимур же только что здесь был, - удивилась девочка, неохотно отводя взгляд.
- Это ему не помешало.
Роксана ушла.
- Он меня ударил! - ныл Дым, утирая разбитый нос, лицо мальчика было перемазано кровью вперемешку со слезами.
- Неправда! - оправдывался Тимур. - Я его не бил! Он сам поскользнулся!
- Что здесь случилось? - Роксана повернулась к Юрию и Полине.
- Дым сказал, что ему не нравится корабль, что он старый, а паруса грязные, - устало начал Юрий. - Тимур ответил Дыму, что тот малолетний сопляк и ничего не смыслит в настоящих кораблях. Дым заверещал и набросился на Тимура с кулаками. Тимур его толкнул, а Дым поскользнулся и расквасил себе нос.
- Так и было? - обратилась Роксана к мальчишкам.
Оба потупились, признавая, что Юрий ничего от нее не скрыл.
- И что теперь с вами делать? - согнала на них злость Роксана.
Ирина оставила Мариан и Феникс наедине. Женщины, когда-то командовавшие десятками людей, молчали, будто в безмолвии переходили через годы разлуки.
- Я думала, худшая судьба досталась беглецам, - первой нарушила молчание Феникс.
- У всех судьба была горькой, - откликнулась Мариан. - Почему не пришли София и Анна-Лусия?
- Я попросила никому не говорить, что ты проснулась. Тебе нужно отдыхать.
- От чего? От жизни? - рассмеялась Мариан, но надтреснуто и нерадостно.
- Со мной тоже так было, когда мы сбежали, - Феникс вздрогнула от смеха подруги. - Это пройдет со временем.
- Не пройдет, - зловеще заверила Мариан. - Я жила в этом аду годы, обратившиеся для меня в вечность. Помнишь жребий, Феникс, колдовским огнем обжегший наши руки? Какая цифра тебе досталась? Последняя? Помнишь, как это было?
Феникс отшатнулась от бездны в зеленых глазах Мариан. Бездна ярилась в них, как водоворот, которому никого не жаль.
- А думаешь, нам легче было смотреть, как забирают наших побратимов? - Феникс схватила подругу за руку.
…Зал, залитый блеклым колдовским светом. Огромный зал, и несколько людей группкой держатся недалеко от императорского трона, словно в зале гуляет мертвый ледяной ветер.
Держа за руку молодую красивую женщину, одетую в длинное черное платье, гармонирующее с ее темными волосами, в зал входит высокий черноволосый колдун в белых одеждах. Оставляет Мариан возле императорского трона, отходя в тень.
- Присягой этой и своим сердцем клянусь до смерти быть верной Империи и его величеству Императору… - взлетает к высокому потолку страшный обет…
- Не нужно! - Мариан вырвала руку. - Не колдуй, Феникс. Не колдуй, я этого сейчас не выдержу, - она задохнулась от боли, причиненной воспоминаниями. - Я даже мысленно вспомнить боюсь, что было со мной, когда меня забрали от вас. Первой… Я не предала, Феникс, я просто хотела жить, а они обещали мне жизнь…
Она замолчала, ведь Империя не обманула ее, только жизнью одарила не человеческой.
Феникс села рядом с подругой, обняла.
- Мариан… Когда вас забирали одного за другим, когда нас осталось четверо, нас тоже стал покидать разум. Все клялись, что выстоят. А потом, через несколько дней или недель, стражник снова звал нас в зал, и, встречаясь с пустыми взглядами уже обращенных товарищей, мы понимали, что, когда настанет наш час, тоже не выстоим, и все равно клялись всем, что попробуем выстоять или умрем.
И когда нам удалось сбежать, думаешь, разве то было счастьем - бросить вас? Мы разошлись, не смогли больше идти вместе, потому что напоминали друг другу, что предали не меньше тех, кто присягнул Императору.
Дорога привела меня в большой город, где незадолго до этого началось восстание. Без страха, ведь страх мой остался в имперских подземельях, я пришла в повстанческий лагерь и предложила помощь. Предводитель увидел во мне прирожденного командира и принял в ряды повстанцев. Но мне было безразлично их стремление победить Империю, ибо я искала смерть.
Я выполняла такие задания, на которые не пошел бы никто из людей, кому есть что терять. Мы захватили тюрьму и перебили много солдат. Иногда, превосходя в жестокости саму Империю, мы отыскивали среди пленных тех, чьи души еще не полностью отошли зверю, которых еще можно было отправить на тот свет без позволения Императора, и…
Феникс оборвала сама себя, хмыкнув. Ее темные глаза тоже стали льдом, что не сойдет по весне.
- А тогда пришли имперские войска и возвратили нам всю жестокость второе, впятеро больше, не упиваясь нашей беспомощностью, просто уничтожая всех, ставших у них на пути. Предводителя схватили. А мою группу окружили, но не забрали в тюрьму, а поставили к стенке и расстреляли. Мне досталось три пули, я потеряла сознание, и они решили, что я умерла. Но феникса убить непросто.
Я очнулась в комнате с таким низким потолком, что невозможно даже стоять прямо, - в катакомбах под пылающим городом. Меня принес туда не человек, вампирша по имени Магда, она и лечила мои раны тьмой, договариваясь с ночью. Род проклял ее за помощь мне, и вместе мы были вынуждены покинуть сгоревший город.
Мы шли к морю вдвоем, как старые подруги. Вместе мы и спрятались в одном из портов Элигера, хотя в то время все города там принадлежали столице со звериными глазами. А тогда Ярош нашел меня, и мы поплыли искать сокровища, а Магда ушла на корабль мертвых.
- Ты видела корабль мертвых? - Мариан поразила исповедь Феникс, ее голос стал более снисходительным.
- Я была на его борту, - усмехнулась Феникс. - И видела капитана. Врут, что он уродлив, но лучше бы он был чудовищем, чем смотреть ему в глаза, ибо он - воплощение настоящего Моря. Заклятого древнего Моря, которое когда-то властвовало над миром.
Она закусила губу, едва сдерживая чувства, готовые выплеснуться из сердца, истерзанного воспоминаниями.
- Кто ступил на палубу корабля мертвых, тот погибнет ужасной смертью, - тихо пропела Мариан, снова зло улыбнувшись, но, казалось, что на нее саму было обращено то зло, а не на подругу, с которой она делила опасный путь к столице.
- Нет ужаснее места, чем Императорский дворец. Живой они меня не получат, - шепотом поклялась Феникс.