- Я люблю мужчин не за драгоценности и платья, которые они мне дарят, - возразила Энн. - Я знаю, что из всех любовных приключений, которые я испытала, из всех, какие мне еще предстоят, - ничто не доставит мне такого удовольствия, какое я получила с Джеком Рэкхэмом. Пол - это не то, что следует прятать от людских глаз. Я горжусь тем, что я женщина.
- Этого мне не понять, - сказала Мэри.
- Я знаю, что мне не переубедить тебя, пока ты сама не проснешься. Всю жизнь ты притупляла свои чувства - и одному богу известно, что из тебя выйдет, если ты проживешь еще несколько лет такой жизни. Да, велика глупость существ, противоположных мужчине - женщин и зверей.
Мэри рассмеялась и налила себе еще рома. Не со многими женщинами она рассуждала о своей жизни, и, уж конечно, ни одна из них не походила на Энн Бонни.
- Меня это не мучит, - сказала она. - Меня интересует не моя особа, но лишь то, что я делаю.
- Это прекрасно, но тебе не удастся избежать женской судьбы, связи женщины с мужчиной. Ты слишком привлекательна для этого.
Она зажала лицо Мэри между ладонями, изучая его вблизи.
- Лоб, подбородок, брови - правильные. Глаза - красивы. Яркие полные губы, широкий рот - верный признак того, что ты расходуешь себя впустую. Чуть удлиненные, но зато правильной формы и довольно изящные уши. Маленькая отметина на носу. Я полагаю, это след сабельного удара? Идеальное телосложение. Милая моя, да ты просто красавица. Это доказывает, сколь нечувствительны мужчины, если они не могли распознать такую женщину.
- Дьявол тебя побери! - воскликнула Мэри, отталкивая ее.
- Но я вижу и следы твоей противоестественной мужской жизни, - продолжала Энн. - Какая–то тяжесть в выражении лица, намек на двойной подбородок. А эти широкие плечи, крепкие ляжки и могучие ноги! Со временем это изменит всю твою внешность - ты огрубеешь и раздобреешь. Но сейчас ты очень привлекательна. Женщины, которые живут старыми девами, - это либо разочарованные во всем женщины, либо тихони, они никогда не бывают смелыми женщинами. Так что найди себе мужчину, как только почувствуешь, что готова к этому.
- Когда закончишь перечислять части моего тела, постарайся понять, что ты напрасно тратишь время.
- Ты сама придешь к этому. Развлекайся, сколько хочешь. Живи в постоянной опасности - делай все что угодно. Но если ты не познаешь величайшего для женщины удовольствия, это доведет тебя до помешательства.
- Клянусь, ты - переодетый мужчина, ты так старательно отстаиваешь их излюбленную точку зрения. Когда ты закончишь читать мне лекции, то, может быть, мы попытаемся подыскать более интересную тему для разговора!
- Ты сама поймешь, о чем я говорю. Запомни мои слова.
- Поживем - увидим, - ответила Мэри. - Я не вижу причин, которые заставляли бы женщину иметь что–то с мужчиной. Слишком много ходит разговоров о том, что место женщины дома…
- Я говорю о другом, - перебила ее Энн. - Я не предлагаю тебе выходить замуж и заводить дюжину детей.
- Может, и так, но я не понимаю, почему бы мне не обойтись совсем без мужчин. Я не испытываю никакой потребности в них, и, насколько я могу судить, женщинам от них - сплошные неприятности. Я собираюсь продолжать свою прежнюю жизнь.
- Что ж, я предупредила тебя ради твоей же пользы, - проговорила Энн, пожимая изящными плечами. - Не хочешь последовать доброму совету - твое дело. Но теперь я должна сказать тебе что–то уже ради своей собственной пользы. Ты не можешь плыть на судне Хорнера со мной и Джеком.
- Проклятье, как не могу?
- Подумай сама! - ответила Энн. - Каково это будет - две женщины и Джек Рэкхэм на борту одного корабля?
- Но Джеку незачем знать, что я женщина! Мы долго плавали вместе, и ему никогда не приходило в голову ничего подобного. Господи боже, ведь ты не скажешь ему!
- Нет, не скажу, для своего же блага, - медленно ответила Энн. - Но я себя знаю: я вполне могу проболтаться в припадке ярости или ревности. Каждый раз, видя вас с Джеком, вместе управляющих кораблем, я буду представлять себе тысячу разных глупостей, например, что вы про себя посмеиваетесь над бедной, глупой, обманутой Энн Бонни. Я знаю Джека Рэкхэма, и я намерена удержать его подле себя.
- Тебе нечего бояться - красавчик Джек Рэкхэм не интересует меня, кроме как в качестве хорошего друга, каким бы странным это тебе ни казалось, - сказала Мэри. - Мне будет нелегко, если я потеряю место офицера у Джека, и мне придется начинать все сначала.
- Мне жаль, - ответила Энн. - Но если честно, твои мечты о собственном корабле не кажутся мне слишком привлекательными.
- А что, если я не соглашусь?
- Ты не настолько глупа, Мэри, дорогая моя. Если ты встанешь на моем пути, твоя тайна будет раскрыта.
Мэри поняла, что попалась в руки Энн, и, выругавшись, сдалась.
- Как я объясню это Джеку? - проворчала она.
- В этом нет необходимости, - ответила Энн. - Я скажу ему, что я против того, чтобы ты плыла с нами, - этого будет вполне достаточно. А теперь мне пора идти к моему возлюбленному. Мне искренне жаль, что ты не можешь плыть с нами, потому что мне интересно, что с тобой станется. Но никто не в силах бороться с природой, и я вижу твое будущее так же отчетливо, как настоящее.
- Это был самый интересный и самый неожиданный для меня разговор, - холодно сказала Мэри.
- Не держи на меня зла, - ответила Энн, протягивая ей руку. - Когда ты проснешься, то поймешь, что в любовных делах, в которых замешаны женщины, нет места для благородства.
Деланно улыбнувшись, Мэри пожала ей руку. Она взглянула, как все мужчины повернули головы, чтобы посмотреть вслед изящно прошедшей по общей комнате Энн. Вернувшись в спальню, Мэри уныло допила ром, размышляя о своем будущем. Но мысли ее были далеки от ее несчастья, от того, что теперь ей придется начать все сначала. Она обдумывала слова Энн о том, что произойдет, если она не прекратит притворяться мужчиной, и впервые в жизни Мэри Рид ощутила потребность в друге, которому можно было бы довериться.
Глава 13
Вечером Мэри встретила Джека Рэкхэма в "Трех лилиях"; обычно столь беспечный Ситцевый Джек явно был не в духе. На его лице была написана такая угрюмость, что Мэри почти стало его жалко, хотя в душе она сердилась на его глупость, за то, что он позволил женщине так окрутить себя. Джек попытался ускользнуть от Мэри, но в ее планы не входило отпустить его так просто, и потому, навязав ему свое общество и делая вид, что не замечает его недовольства, она спросила его, как продвигается план по краже корабля Бена Хорнера.
- Когда мы наконец уплывем из этого города, Джек? Здесь воняет предателями и трусами! - сказала она. - Должен тебе сказать, я буду просто счастлив, когда снова вдохну запах чистой морской соли.
Рэкхэм сосредоточенно смотрел в свою кружку.
- Мне жаль, Рид, мой друг, - ответил он, - но ты не поплывешь с нами.
- Ты собираешься плыть без меня, Джек Рэкхэм? - воскликнула Мэри.
- Эх, этого–то я и боялся. Сегодня днем я встретил Энн, и она сказала, что настаивает, чтобы я не позволил тебе плыть с нами. Она не объяснила мне причин, но, видать, ты, приятель, чем–то здорово задел ее. Когда я попытался спорить, она ответила мне, что в таком случае мы можем плыть без нее. Сказала, что я могу поискать себе другую любовницу.
.Мэри с презрением посмотрела ему в лицо.
- Жалкое зрелище для богов, глядящих на нас с небес, - воскликнула она. - Лихой Джек Рэкхэм, которого не могла повергнуть ни одна женщина или мужчина на земле, так опутан ленточками женского передника, что готов принести своего товарища в жертву капризам любовницы!
- Перестань, приятель, - прервал ее Рэкхэм, - Незачем делать все хуже, чем оно есть. Если я послушаю тебя, то потеряю лучшую женщину, с какой я когда–либо был в постели.
- Проклятье, в море гораздо больше рыбы, чем можно выудить, Ситцевый Джек.
- Я не собираюсь менять синицу в руках на журавля в небе, - воскликнул Рэкхэм. - Ты сам виноват, что дразнил девчонку.
Он внезапно замолчал, вытирая пот со лба желтым шелковым платком.
- Послушай–ка, я не привык выходить из себя, - продолжал он, пытаясь обернуть все в добродушную шутку. - Не все же могут быть такими евнухами, как ты, черт тебя побери, мой друг!
- Ладно, не теряй головы, Джек, - ответила Мэри. - Я не собираюсь спорить с неизбежным. Если ты должен плыть без меня, так не о чем больше и говорить. Уверяю тебя, это только моя вина, что я ненамеренно обидел Энн.
- Женскую прихоть не понять. Жаль, что мы, мужчины, добровольно становимся ее рабами.
- Я чем–то оскорбил ее, но давай расстанемся друзьями. Ты - мой первый друг, с тех пор как я покинул Голландию, и ты первый, кто дал мне шанс, сделав своим офицером. Я не забуду об этом.
И, заказав бутылку рома, Мэри подняла кружку за будущее Ситцевого Джека и Энн Бонни.
- Хорошо, что ты так спокойно это воспринимаешь, - сказал Ситцевый Джек, одним глотком опустошая содержимое своей кружки. - Но от этого я чувствую себя еще более несчастным, чем раньше.
Они помолчали, а потом Рэкхэм рассказал Мэри, что он ждет Энн.
- Она должна назначить свидание с этим старым дураком Хорнером и отправиться на его корабль, пока он сам будет просиживать штаны на берегу, - объяснил он, - Она должна вот–вот появиться. Энн обещала зайти повидаться со мной, до того как отправится на судно.
По его голосу Мэри поняла, что он беспокоится. Но он боялся не того, что Энн придется подвергать себя опасности, - втайне он ревновал, опасаясь, что она захочет поразвлечься с уродливым Беном Хорнером. Размышляя о неприятностях, которые приносит любовь даже самым сильным мужчинам, Мэри чуть не молилась, чтобы судьба помогла избежать ей участи влюбленных. Человек может клясться, что рассудок никогда не подведет его, может нерушимо хранить свой обет долгие годы, но стоит появиться милому личику или стройной фигурке, как, по необъяснимым причинам, кровь в нем закипает и он забывает обр всех своих клятвах. И тогда он становится глупым, как мальчишка, впервые в жизни целующий девочку; даже глупее, потому что мальчишка всего лишь поддается неясным эмоциям, которые уносят его вдаль, взрослый же человек знает, как бессмысленно его поведение, но не может остановиться. Мэри всегда казалось, что хуже всего, когда умные или циничные люди теряют голову: кто бы мог подумать, что элегантный Джек Рэкхэм станет вести себя словно желторотый птенец - он, который мог заставить любую женщину выполнять его малейшую прихоть. Но его поведение лишь убедило Мэри в том, что, несмотря на хвастовство, силу и даже ум, все мужчины в душе - просто дети.
- Дети или дикари! - вслух произнесла Мэри.
- О чем это ты? - удивился Рэкхэм.
Но прежде, чем она успела ответить, дверь в таверну распахнулась, и на пороге появилась Энн Бонни. С первого взгляда бросалось в глаза, что она довольна собой, но стоило ей увидеть Мэри, как улыбка исчезла с ее лица, и ее место заняло выражение задумчивой подозрительности. Она перевела взгляд с Мэри на Рэкхэма.
- Что здесь делает этот человек, Джек? - спросила она.
- Пьет за здоровье Энн Бонни и Джека Рэкхэ–ма! - ответила Мэри.
- Это чистая правда, - пробормотал Рэкхэм. - Рид не держит на нас зла.
- Я надеюсь, ты уже сказал ему, что он не может бежать с нами?
- Сказал. И хотя ни один из нас не понимает, в чем причина, он не стал поднимать шума.
- Я и сам не уверен, что мне хочется отправляться в море вместе с вами, - объяснила Мэри, глядя прямо в глаза Энн Бонни. - По правде сказать, я считаю, что женщина на корабле приносит несчастье. А даже если ничего и не случится, все равно на борту не будет порядка - даже лучшие капитаны теряют все свое мастерство, когда их отвлекает женщина. Они не могут настроиться на работу.
- Клянусь честью, я просто счастлива, что ты придерживаешься столь разумной точки зрения, - сказала Энн Бонни.
И, глядя из–под смиренно опущенных ресниц и приняв самый скромный и невинный вид, Энн объяснила, что именно любовь к Рэкхэму заставила ее просить о том, чтобы его помощник остался на берегу.
- Понимаешь, Джек, - говорила она. - Рид - очень хорош собой. Для большинства женщин он мог бы быть идеалом, и хотя я люблю тебя, но я - лишь юная неопытная девушка. Если тебе вдруг покажется, что я флиртую с Ридом, ты станешь ревновать, и начнутся неприятности - будет лучше, если мы расстанемся с твоим помощником.
Мэри улыбаясь смотрела на Энн, восхищенная ее хитростью, но и благодарная судьбе за то, что самой ей не приходится использовать подобные женские проделки, и она может идти к цели прямой дорогой, как это делают мужчины.
- Если дело только в этом, - сказал Джек Рэкхэм, - то Рид может плыть с нами. Ты что, думаешь, что я - зеленый юнец, чтобы без всякой причины ревновать тебя к другому?
- Нет, Джек, - ответила Энн. - Но в таких вопросах интуиция никогда не подводит женщину.
- Да я и сам решил остаться, так что пусть все будет как есть, - сказала Мэри. - Как дела с Бенджамином Хорнером, Энн?
- Можешь забыть об этом, - неожиданно вмешался Джек.
Энн вопросительно подняла брови.
- Я сказал, забудь об этом, - более жестко повторил Джек. - Ты можешь договориться о свидании с этим старым похотливым подлецом, но, клянусь, ты не пойдешь к нему.
- Бедняга, план был не в том, чтобы я встречалась с ним, а в том, чтобы я пробралась на его корабль…
- Забудь об этом, ты не пойдешь ни к нему, ни на корабль. Послушай меня. Я не собираюсь подвергать тебя риску и не собираюсь подвергаться ему сам, - перебил ее Джек, с яростью ударяя кулаком по столу.
- Ты только что говорила, что он - ревнивец, - сказала Мэри, поворачиваясь к Энн. - Заметь, секунду назад он ответил тебе, что он не какой–нибудь юнец, чтобы ревновать без причины!
- А как же насчет корабля? - после недолгой паузы спросила Энн. - Проклятье, а что, если на борту останется вся команда?
- Не останется, - коротко ответил Джек. - Он возьмет на берег большую часть своих людей - особенно если он будет думать, что женщина сама ищет с ним свидания, это я тебе гарантирую. Уж я–то знаю привычки старого негодяя. К тому же он уверен, что сейчас, когда на Нью–Провиденс царят закон и порядок, будь они прокляты, нет никакой опасности в том, чтобы оставить корабль без присмотра. Вот мы и воспользуемся этой возможностью.
- Разумеется, пусть все будет, как ты решил, - сказала Энн.
- Что же, ты молодец! - ответил Джек, явно чувствуя облегчение. - Мне удалось уговорить десятерых из моей старой команды, и каждый из них может потягаться с любым из слабаков, которых Хорнер оставит на борту своего судна. Главная опасность исходит от форта.
- Мы выберемся отсюда. Удача на нашей стороне, я это чувствую, - сказала Энн.
- Я спущусь к причалу посмотреть, как вы будете уходить, - вмешалась Мэри. - Не будь такой подозрительной, Энн, - я не собираюсь увязываться за вами. Может быть, я пригожусь на берегу, если что–то пойдет не так.
- Это правда, - подтвердил Джек.
Энн неохотно согласилась на эту прощальную встречу.
В указанный час Мэри с Рэкхэмом и десятью матросами, которых ему удалось собрать, скрываясь в тени, ждали Энн у причала. Она опаздывала, и Ситцевый Джек уже начинал подумывать о том, не предала ли его возлюбленная. Неожиданно сбоку от них возникла мужская фигура; Джек, нервно выругавшись, схватился за эфес шпаги, но Мэри, чутье которой было лучше развито, удержала его руку.
- Проклятье, ну–ка перестань размахивать своей проклятой саблей, Джек Рэкхэм, - произнес хорошо знакомый голос.
Им предстала Энн, переодетая в мужской костюм: в плащ, шляпу с широкими полями, мешковатые штаны и высокие сапоги, сбоку болталась сабля, а из–за кушака торчали два пистолета.
- Ну, Энн, и напугала же ты меня! - сказал Джек. - Зачем весь этот маскарад?
- Платья не слишком–то годятся для жизни на пиратском корабле, мой отважный, но пустоголовый возлюбленный. А как только тебе захочется снова увидеть меня в женском наряде, я переоденусь в платья, которые мы захватим, - в платья величавых испанских сеньорит или французских светских дам. Я думаю, у меня будет большой выбор!
- Ты вполне уверена, что стоит отказываться от женского очарования, Энн? - рассмеялась Мэри. - Клянусь, ты пошла против природы, а это не может довести до добра, я уверен!
Энн пристально посмотрела на нее.
- Хватит болтать, - сказала она. - Пора расходиться; мы отправляемся туда, где мы наконец не будем дышать одним воздухом с перевоспитанными пиратами и губернатором сэром Вудсом Роджерсом, сифилис их побери!
- Пора! Мне жаль вот так оставлять тебя, Рид, дружище, - проговорил Рэкхэм, протягивая Мэри руку. - Но я чувствую, что мы еще встретимся, и, может быть, очень скоро.
Он резко отвернулся и повел своих людей к приготовленной заранее лодке.
- Прощай, Мэри, дорогая, - прошептала Энн, сжимая руку Мэри в своих ладонях. - Не думай обо мне плохо, и пусть удача сопутствует тебе - она тебе понадобится.
Она легко сбежала по ступенькам и спрыгнула в лодку. Лодка сильно качнулась, и Рэкхэм шепотом выругался на нее. По взмаху его руки матросы взялись за весла, и лодка поплыла от берега. - Матросы гребли молча, медленными широкими взмахами, но нежное журчание воды, капающей с весел, казалось Мэри слишком шумным. Она стояла у причала, вглядываясь в темноту, едва различая расплывчатые очертания лодки и, впереди, судна Бена Хорнера. С него не раздалось ни звука. Ни удивленного вскрика. Ни шума драки. Две тени беззвучно слились, и вскоре судно, словно корабль–призрак, двинулось к выходу из гавани.
Это был самый опасный момент, потому что теперь им предстояло пройти прямо под пушками форта, а ни одному кораблю не позволялось выходить в море ночью. Грозная тишина казалась Мэри бесконечной, и она почувствовала, что готова молиться о благополучии этих беспомощных пройдох. Задержав дыхание, она ждала, что вот–вот над водой разнесется оклик часового, а за ним грянет пушка, но ни один звук, кроме плеска волн о камни причала, не нарушал тишину. Мэри отвернулась, зная, что сейчас Энн Бонни и Джек Рэкхэм, должно быть, уже несутся по волнам на всех парусах на самом быстром в семи морях судне; и Энн ликует, упиваясь скоростью, не уступающей скорости ее мыслей о том, что теперь она свободна от скуки добропорядочной жизни. Но сама Мэри лишь отдалилась от выполнения своей мечты: она потеряла единственного человека, которого могла назвать своим другом, и вернулась в своей карьере к тому, с чего начала.