Пройдя около лесистого побережья до маленького залива, извивающегося по линии берега, она выслала вперед лодку, чтобы промерить его глубину, и бросила якорь в небольшой бухте, где "Ястреб" был почти совсем незаметен за высокими деревьями. Наконец она решила поделиться своим планом с Джоном Вейдом.
- Все довольно просто, Джон, - объяснила она. - Я возьму на себя "Санта–Марию", а ты будешь управлять "Ястребом". Как только покажется Жемчужный флот, я начну медленно двигаться к нему навстречу по линии берега с поднятым испанским флагом. Их военный корабль примет меня за соотечественника, держащего путь из Маракайбо. Я поприветствую приближение флота залпом и подожду, пока приблизится военный корабль - у него не будет оснований заподозрить что–то неладное. После этого я начну палить по нему из всех орудий с короткого расстояния, и в тот же момент вы должны выйти из укрытия и вступить с ним в бой. Будет он идти спереди или позади флота, не имеет никакого значения: если даже он идет за ними и корабли с жемчугом попытаются спастись бегством во время боя, "Ястреб" без труда нагонит их. Я думаю, в любом случае нам удастся одолеть военный корабль, каким бы большим он ни был. Что скажешь, приятель?
- Звучит убедительно, - ответил Джон. - В команде есть кто–нибудь, кто знает испанский?
- Билли Рэттенбери, - сказала Мэри. - Он уже откопал в каюте испанского капитана газету с последними новостями, чтобы, если это будет необходимо для вящей убедительности, сообщить их испанцам.
- А что, если Жемчужный флот уже прошел это место?
- Только не на такой скорости, на которой они двигались вчера, - успокоила его Мэри. - Ночью мы должны были обогнать их - ведь им еще нужно доле и даться отставших.
- Позволь мне командовать "Санта–Марией", - попросил Джон. - Ты всегда оставляешь самое интересное для себя.
- Дьявол меня побери, если я это сделаю! Ты не добьешься, чтобы я променяла место в первом ряду на галерку!
- Будь осторожна, - сказал Джон.
Они пожали друг другу руки, но, чуть задержав руку Мэри в своей, Джон почувствовал, что она уже не замечает его присутствия. Ее мысли кружились вокруг предстоящей битвы.
"Что за бойцовый петух!" - устало подумал Джон, глядя, как она спускается в лодку. Он знал, что, возможно, больше не увидит ее живой, но она прощалась с ним с такой легкостью, как если бы он был ее парикмахером, если бы она когда–нибудь пользовалась услугами такового.
После двухчасового ожидания лодка, которую Мэри выслала на разведку, торопливо возвратилась с известием, что Жемчужный флот замечен в излучине реки и идет по направлению к ним, держась поблизости от берега. Мэри дала знак Джону Вейду, означавший, что военный корабль возглавляет процессию, а сама вывела "Санта–Марию" из залива и медленно направила корабль навстречу испанцам. Матросы уже заняли свои места, но им был дан строгий приказ не показываться. Испанцы могли разглядеть лишь нескольких моряков, лениво прохаживающихся по палубе "Санта–Марии".
Все меньше становилось расстояние между судном Мэри и испанским военным кораблем, тяжелой трехпалубной громадиной, горой возвышающейся над "Санта–Марией". За ним цепочкой тянулись корабли с жемчугом.
Четыреста ярдов, триста ярдов, двести, сто. Мэри, улыбаясь в душе, внимательно следила за испанцем, не подозревавшим о ловушке, которая его ожидает. Билли Рэттенбери окликнул донов на испанском.
Это был условный сигнал. Раздался грохот десяти пушек испанской "Санта–Марии", и ядра с сокрушительной силой обрушились на военный корабль. Он получил пробоину ниже линии воды, его грот–мачта повалилась, и воздух наполнился криками изумленной команды. Прежде чем испанцы успели прийти в себя, прежде чем успели разослать своих людей к пушкам, хорошо знающие свое дело канониры Мэри дали второй залп.
Эффект был моментальный: ядро, должно быть, угодило прямо в пороховой склад - кормовая часть верхней палубы гигантского корабля с ужасающим грохотом взорвалась. Куски мачт, снасти, тела взметнулись в воздух, и тотчас же за этим взрывом раздался второй - пороховой склад в передней части судна тоже загорелся. Через несколько минут дым рассеялся, и все, что осталось от испанского корабля - разбросанные в разные стороны обломки и несколько барахтающихся в воде уцелевших моряков - открылось взгляду пиратов.
Ошеломленные внезапностью своей победы, Мэри и ее команда не могли пошевельнуться. Тишину нарушали лишь пронзительные крики испуганных попугаев и обезьян в прибрежных лесах. Наконец команда "Ястреба" подняла радостный клич, но Мэри с досадой швырнула саблю на доски палубы.
Джон Вейд, которому она дала знак приступать к окружению кораблей с жемчугом, без труда выполнил свою часть задания - испанцам не хватило времени для маневров, а скорость "Ястреба" превышала скорость любого из них.
Собрав все суда вместе, Мэри стала обходить их один за другим вместе с Джоном Вейдом, Уилкенсом и Билли Рэттенбери, объявившим, что он знает ценность жемчуга и снова показавшим себя опытным в самых разных областях человеком. Негры, которых испанцы держали на своих кораблях, были перепуганы до смерти от того, что только что предстало их взору, и потому готовы были отдать весь жемчуг пиратам, что бы ни подумали о них их хозяева. Они работали на отмели несколько месяцев, так что на каждом судне хранился наполненный до отказа жемчугом солидный бочонок.
Матросы Мэри с нескрываемой радостью копались в кучах сияющих белых камней, и даже сдержанный Джон Вейд не мог скрыть своего восхищения. Но Мэри, казалось, просто не замечала бочонков, которые пираты выкатывали на палубу, чтобы показать ей, и за все то время, пока они с Джоном плыли обратно на "Ястреб", не произнесла ни единого слова.
- Что ты собираешься делать с "Санта–Марией"? - спросил Вейд, после того как все сокровища были погружены в трюмы.
- Сожгу, - ответила Мэри.
Она стояла, молча глядя, как ее команда возвращается на корабль, не обращая никакого внимания на Билли Рэттенбери, возбужденно суетившегося вокруг нее.
- Проклятье, Билли, в чем дело? - наконец произнесла она.
- Цена жемчуга, который мы захватили, пятьсот тысяч золотом!
- Насколько я понимаю, это означает, что с тем, что у нас уже есть, наше богатство сейчас превосходит груз любого судна, когда–либо бороздившего просторы семи морей?
- Морган, Оллонэ и Эйвери просто дети, играющие в пиратов, по сравнению с нами!
Мэри не ответила.
- Идея - твоя, план - твой, выполнение - тоже твое, - сказал Вейд, вопросительно глядя на нее. - Ты сделала то, на что не осмелился бы ни один человек. Ты захватила Жемчужный флот, теперь ты должна быть удовлетворена. Почему бы тебе не выйти из игры, пока еще можно?
- Испанцем просто не повезло, - нетерпеливо отворачиваясь, ответила Мэри. - У них не было шанса отбиться - здесь нет моей заслуги.
Уилкенс и Рэттенбери переглянулись; Рэттенбери многозначительно коснулся рукой лба.
Глава 5
В течение следующих нескольких недель многие начали разделять мнение Вейда. Матросы, в особенности те, кто много повидал на своем веку, начали поговаривать о том, что они заслужили право на отдых и возможность потратить свои деньги. Стоит ли грабить испанцев лишь для того, чтобы любоваться на монеты и драгоценные камни в своих сундуках? Зачем все это, если на такие деньги они могли бы обеспечить себе вдоволь женщин и выпивки до конца жизни? Каждый обладал богатством, достаточным, чтобы при желании купить целое поместье. Существовали разные мнения о том, как лучше поступить. Некоторые считали, что команда должна разойтись кто куда, другие - что следует организовать поселение в выбранном ими месте и привести туда женщин и все, что нужно для жизни. Раздумья и споры продолжались целыми днями: люди начали беспокоиться, ссорились, и дисциплина, которой они были обязаны своими успехами, неуклонно ослабевала.
Но Мэри сидела запершись в своей каюте и никому не открывала. Казалось, ее не интересовало, что происходит с ее командой и судном, и только Вейд и Билли Рэттенбери осмеливались приблизиться к ней. Вейд пытался разгадать, что у нее на уме, но ему ничего не удавалось выяснить, кроме того, что уж конечно не он занимает ее мысли. Он с трудом вытягивал из нее указания: она велела ему направить судно к мысу Святого Антония, лежавшему с западной стороны Кубы, но Джон почувствовал, что она назвала это место совершенно бесцельно, просто чтобы отвязаться от него. Мэри предпочитала компанию Билли Рэттенбери и проводила целые часы, слушая его истории о жизни в горных частях Южной Америки. Но даже
Билли нередко выходил из ее каюты рассерженным, говоря, что в эту женщину вселился дьявол.
Без всякой цели они завернули в пролив, расположенный между Кубой и материком, а настроение команды постепенно ухудшалось.
Теперь во время вахты они были невнимательны, хотя Джону Вейду удавалось как–то заставлять своих людей работать. Он чувствовал беспокойство и негодовал на Уилкенса, человека, способного сплотить всю команду, но отказывавшегося вмешаться. Он говорил, что раз такое положение устраивает капитана Рида, значит, оно подходит и ему. Вейд неустанно пытался образумить Мэри, но добился лишь угрозы, что когда–нибудь она закует его в кандалы.
Одной особенно темной ночью они бросили якорь у материка, поставив корабль под укрытие небольшого островка под названием Канкан. Свободный от вахты, Вейд глубоко спал, когда внезапно грубые руки стащили его с койки. Озадаченный и еще не совсем проснувшийся, он услышал шум драки на палубе, но в следующее мгновение его толчками выпихнули из каюты. Палуба кишела темными фигурами, но, прежде чем он успел заговорить с державшими его людьми, его скрутили по рукам и ногам и, бросив в темный трюм, привязали к стояку. Трюм был наполнен невидимыми грубо бранящимися людьми, и, узнав одного из них по голосу, сыпящего особенно злобными проклятьями, он спросил Уилкенса, кто захватил "Ястреб".
- Испанцы. Жалкие трусливые мерзавцы!
- Как им удалось приблизиться так тихо?
- Спросите у вахты капитана Рида, - мрачно ответил Уилкенс. - Они, должно быть, спали и видели сны о своих мамочках, которых им больше не придется увидеть.
- Вот что значит доверять женщине! - произнес из темноты сердитый голос. - Мне это никогда не нравилось.
- А ты бы хотел, чтобы капитан Рид и штаны за тебя натягивал?! - прорычал Уилкенс. - Разве то, что она была в плохом настроении, причина не выполнять свои обязанности, Сэм Вильяме?
Никто не ответил боцману, но Вейд почувствовал общую враждебность по отношению к Мэри. Обвинения за неудачу принадлежали ей, подобно тому, как она получала доверие команды за успех. Джон думал, не сидит ли она среди них в этой кромешной тьме, слушая их разговор и страдая.
- Клянусь, разговорами дела не поправишь! - сказал он. - Держитесь начеку, если испанцы не дадут нам шанса убежать, значит, нам не повезло. Обычно они совершают ошибки.
Некоторые, видимо, поверили его словам и, судя по храпу, уснули, несмотря на неудобство, но сам Джон не мог отделаться от беспокойных мыслей. Они слишком долго грабили испанцев, чтобы те дали им шанс сбежать: имя женщины–пирата стало притчей в Новой Испании, и любой испанский капитан сделал бы все возможное, чтобы доставить свою пресловутую добычу в ближайший город в целости и сохранности. Вейд догадывался, что этим местом станет Кампече, город, из которого выходило большинство галионов с сокровищами, на которые они нападали.
В бледной серости рассвета стало видно, что трюм набит всеми матросами с "Ястреба"; здесь ждали своей участи более девяноста человек. Не хватало только Мэри. Вейд надеялся, что ей каким–то образом удалось сбежать, но вскоре после рассвета сам испанский капитан привел ее в трюм. Вейд узнал в нем капитана "Санта–Марии", корабля, который они использовали для нападения на Жемчужный флот. Со связанными за спиной руками Мэри стояла, молча глядя на своих людей с горьким выражением лица. Несмотря на опасность и всеобщее уныние, Вейд не мог удержаться от улыбки при таком зрелище: Мэри Рид - беспомощна! Он ожидал, что, стоит ей повести плечами, как веревки сами упадут с ее рук. Ее привязали к стояку рядом с Билли Рэттенбери, и испанский капитан с вежливым поклоном удалился.
- Проклятье, я подвела вас, ребята, - сказала Мэри.
- Это не ваша вина, - проворчал Уилкенс. - В этом виноваты подлецы, которые уснули на вахте.
- Нет, Уилкенс, они бы не спали, если бы я была в здравом уме! - возразила Мэри. - Нас взяли без боя. Да, есть о чем рассказать! Я заслуживаю того, чтобы меня пристрелили на месте, но как же тяжело расплачиваться такой ценой за первую ошибку. Минутная беспечность, и мы потеряли все, что имели, и наши жизни в придачу.
Она погрузилась в мрачное молчание, а матросы начали беспокойно переглядываться.
- Мы неплохо поработали! - наконец произнес один из них. Он вытащил зубами из кармана игральные кости, потряс во рту и бросил на колени вместо доски.
- Ага, мы им здорово показали, - поддержал его другой. - Вам не в чем себя винить!
- Фи, я же говорил вам, чем все это кончится, - сказал Сэм Вильямс. - Даже на самую лучшую женщину в мире нельзя положиться.
- Заткни пасть! - проревел Уилкенс.
- Ты не на полуюте, Джордж Уилкенс, и я буду говорить то, что думаю, - ответил тот. - У нас осталось немного времени, чтобы выговориться, и я хочу сказать, что, будь нашим капитаном мужчина, этого бы не произошло.
Мэри покраснела от этих слов - для нее не могло быть худшего оскорбления, - но не произнесла ни слова.
- Если бы мне развязали руки, я бы выбил тебе все зубы! - проговорил Уилкенс.
- Ты не жаловался, Вильямс, пока капитан Рид наполнял твои карманы всеми сокровищами Испании, - заметил Джон Вейд. - Советую тебе помалкивать.
Остальные поддержали Вейда, и Вильямс затих, но Мэри сама сила их защиты казалась обвинением. Она молча сидела в стороне, свесив голову на грудь и не обращая никакого внимания на шутки, которыми Билли Рэттенбери пытался развеселить ее.
Так продолжалось целый день, еду и питье в трюм приносили два глухонемых мулата. Потом моряки услышали, как якорь упал в воду и в борт "Ястреба" ткнулись несколько лодок. Мэри вывели из трюма наверх и отвели в запасную каюту, где снова крепко привязали к стояку в центре комнаты.
Вскоре в каюту снова вошел испанский капитан в сопровождении нескольких важно разодетых мужчин, вероятней всего, зажиточных купцов или высоких должностных лиц. Они расспрашивали ее о совершенных ею поступках, а капитан выступал в роли переводчика. Не видя смысла продлевать свою агонию, Мэри честно признала, что она -- Мэри Рид, но заявила, что считая испанцев извечными врагами англичан, она, не стала бы называть себя пиратом, предпочитая слово "капер".
Не добиваясь от нее ничего большего, мужчины вышли за дверь, но она окликнула капитана.
- Сеньор, скажите мне, как солдат солдату, - обратилась она к нему, - что они собираются со мной сделать?
Капитан посмотрел ей в глаза и отвесил легкий поклон.
- Отвечу вам, как солдат солдату, сеньорита, забывая о том, что вы еще и красивая женщина, - ответил он. - Они прикажут поставить виселицу, и завтра, не тратя времени на суд, вас заберут с этого судна и повесят. Всех ваших людей ожидает та же участь.
Он поколебался и добавил, пожав плечами:
- Что еще с ними можно сделать? Таких сокровищ еще не видели ни на одном корабле.
Какое–то время он, не произнося ни слова, смотрел на нее, а потом сообщил, что его брат - губернатор Кампече.
- Он способен на многое, сеньорита, даже объявить вам помилование, - продолжал он. - Я - знаток женщин, но никогда прежде я не встречал такой женщины, как вы. Если вы согласитесь встать под мою защиту, сеньорита, то ручаюсь, к вам будет проявлено величайшее внимание: к вам будут относиться как к редкому камню или цветку.
Мэри улыбнулась в ответ.
- Я польщена, сеньор, - ответила она. - Но это означало бы спасти свою жизнь с помощью уверток. К тому же, как женщина я могу удовлетворить вас гораздо меньше, нежели в качестве противника, в этом я могу вас уверить.
- Я сожалею, - степенно произнес капитан. - Эта ночь будет неприятной для меня, но если вы все же передумаете, мое предложение остается в силе. Имейте в виду, что, чем позже вы его примите, тем трудней, как вы сами понимаете, будет моему брату.
- Я не побеспокою вашего брата, сеньор, - сказала Мэри.
Испанец снова поклонился и покинул каюту.
Безо всяких видимых причин настроение Мэри поднялось, как только она осталась одна. Разговор о повешении не мог напугать ее, она давно уже привыкла видеть смерть, так что даже мысль о своей собственной не слишком беспокоила ее. Но пыл вернулся к ней при мысли о новом тяжелом сражении с сильно превосходящим по силе противником. Она поклялась, что любым способом исправит свою ошибку и спасет не только свою собственную жизнь, но и жизни своих людей.
Оглядев каюту, Мэри вынуждена была признать, что шансы для бегства казались ничтожными. Изо всех сил напрягая свои мускулы, она не смогла порвать веревки. Кроме двух пустых глиняных горшков с узким горлышком, предназначенных, чтобы наливать в них вино, в каюте не было ничего, что она могла бы использовать. Если бы ей удалось разбить один из них, осколок мог бы послужить ей, чтобы освободиться от веревок. Испанцы связали ей ноги только у лодыжек, но все попытки дотянуться до горшков не увенчались успехом. Непрерывно стараясь освободиться, Мэри наконец почувствовала боль в запястьях - негр, который связывал ее, слишком хорошо знал свое дело.
Незадолго до наступления ночи Мэри услышала громкий шум шагов за дверью. Узнав солдатскую поступь, она решила, что это охранник пришел на ночное дежурство, и в тот же миг в ее голове созрел план, возможно подсказанный предложением капитана, напомнившего ей, что она женщина. Свободными пальцами Мэри схватилась за рубашку сзади, и, когда солдат остановился за дверью, она с трудом стащила ее назад, выставив обнаженную грудь. Прислонившись головой к стояку, она молилась, чтобы испанец оказался достаточно любопытен, чтобы посмотреть на свою пленницу. Мог ли мужчина, охраняющий женщину–пирата, не клюнуть на такой соблазн!
Естественно, дверь вскоре отворилась, и солдат осторожно просунул голову в каюту. Сквозь опущенные веки Мэри наблюдала, как он, затаив дыхание, посмотрел, нет ли кого в коридоре. Аккуратно закрыв за собой дверь, он на цыпочках начал подкрадываться к ней.
Мэри неотрывно следила за ним, ее виски пульсировали от напряжения. Солдат подбирался все ближе, это был большой бородатый мужчина. Мэри думала лишь о том, куда лучше ударить - в шею или в живот. В живот она могла попасть наверняка, нужно лишь идеально рассчитать время, и наконец, собрав все свои силы, Мэри решила, что подходящий момент настал. Только бы удача не подвела ее на этот раз!