* * *
Ганнибал Гиско, адмирал карфагенского флота и командующий силами пунийцев в Сицилии, был осторожным человеком. Еще пять лет назад, возглавив вторжение Карфагена на остров, он настоял, чтобы впереди любого крупного флота шел авангард. Это позволяло выявить множество опасностей еще до того, как флот наталкивался на них. Накануне вечером адмирал перебрался с флагманской квинквиремы "Мелкарта" на трирему под названием "Элиссар", которая на сегодняшний день принимала обязанности руководства всеми операциями. Они направлялись в Панорм на восточном побережье Сицилии, где Гиско планировал рассредоточить флот вдоль побережья и попытаться блокировать сицилийские порты, находившиеся в руках римлян, чтобы затруднить снабжение гарнизонов с материка. Капитан галеры, естественно, уступил свою каюту адмиралу. Несмотря на то что каюта оказалась достаточно удобной, Гиско спал беспокойно, и в голову ему все время лезли мысли о предстоящем дне. Флот должен был пройти через устье пролива, где Сицилию и материк разделяла полоска воды шириной в одну лигу, всего две тысячи пятьсот ярдов, и где проходили пути снабжения римлян. Принимая на себя командование авангардом, адмирал надеялся быть в числе тех, кто первым прольет кровь врага.
Гиско проснулся на рассвете и занял свое место на баке "Элиссар". Приятно было вновь командовать всего одним кораблем, триремой, на которой адмирал приобрел первый опыт в качестве капитана и которую досконально знал. Гиско приказал капитану увеличить дистанцию между авангардом и основными силами флота с одной лиги до двух. Он почувствовал, что капитан хотел возразить, но затем передумал и молча выполнил приказ, а затем просигналил двум другим кораблям, чтобы последовали его примеру. Капитану была хорошо известна репутация адмирала.
Годом раньше, когда Гиско оказался в осажденном городе Агригенте на юго-западе Сицилии, он продолжал держаться вопреки всем разумным доводам, хотя солдаты и население голодали, а все попытки сообщить карфагенскому флоту о римской осаде оканчивались неудачей. Упорство Гиско принесло плоды, освобождение пришло, и, хотя сухопутное сражение пунийцы проиграли и были вынуждены оставить город, рассказы о крутом нраве и жестокости Гиско распространились по всей карфагенской армии.
Адмирал увеличил дистанцию специально, внеся элемент опасности в свое положение. Теперь при встрече с врагом флоту потребуется чуть больше времени, чтобы прийти на помощь авангарду. Гиско хотел превратить первое боевое столкновение дня в честный поединок; в противном случае это была бы просто резня. И руководило адмиралом вовсе не чувство чести - Гиско считал честь пустым звуком, - а потребность почувствовать лихорадку боя. Высокое положение главнокомандующего все чаще требовало, чтобы он находился в арьергарде битвы, а не в первой линии войск, и Гиско уже очень давно не испытывал опьянения боем и жажды крови - именно этими ощущениями он надеялся насладиться сегодня.
* * *
- Бежим?.. Куда? - спросил Септимий. - Эти три корабля нас явно не видят. Может, нам лучше просто затаиться. Над морем еще много полос тумана, и какая-нибудь из них снова накроет нас.
- Нельзя рассчитывать на удачу. Туман слишком ненадежен. Один раз повезло, и авангард нас не заметил, но от целого флота нам не спрятаться. Нет никаких шансов, что больше пятидесяти судов проплывут мимо и никто нас не увидит. Единственный выход - опередить их. Луций! - громко позвал Аттик, отвернувшись от центуриона. Через мгновение к ним присоединился помощник капитана "Аквилы". - Приказ начальнику гребцов: вперед обычным ходом. Когда выйдем из бухты, увеличить скорость до боевой. Поднимите всех запасных гребцов с нижней палубы.
Отсалютовав, Луций удалился исполнять приказ. Аттик повернулся к центуриону:
- Мне нужен десяток твоих людей, чтобы поддерживать порядок на нижних палубах. Гребцы, конечно, прикованы к веслам, но они должны выполнять команды; кроме того, следует охранять резерв. И еще мне нужны твои пехотинцы на корме - карфагенские подонки бросятся в погоню, и рулевой должен быть защищен от их лучников.
Септимий покинул бак, чтобы отдать распоряжения легионерам.
- Посыльный! - скомандовал Аттик.
Через мгновение перед ним возник один из матросов.
- Приказ рулевому. После выхода из бухты курс на север. Держаться ближе к берегу.
Посыльный бегом бросился выполнять поручение. Аттик почувствовал, что галера дернулась у него под ногами: две сотни весел одновременно вспороли неподвижную гладь залива, и "Аквила" ожила. Через минуту судно миновало вход в залив, повернуло вправо и, обогнув мыс, помчалось параллельно берегу. Как и рассчитывал Аттик, полосы тумана жались к берегу, цепляясь за разницу температур между морем и сушей. Рулевой "Аквилы" Гай знал побережье как свои пять пальцев, и для прокладки курса ему требовалось лишь изредка бросать взгляд на знакомые ориентиры. Еще пятьдесят ярдов, и галера вновь скрылась в тумане, но надолго ли - Аттик не знал. Он сказал Септимию, что собирается опередить авангард карфагенян, хотя прекрасно понимал: это невозможно. Одному судну не убежать от трех. Остается единственный выход.
- Посыльный! Приказ рулевому: когда выйдем из тумана, поворот на левый борт, три румба.
Посыльный исчез. Аттик попытался оценить их положение относительно авангарда. "Аквила" шла боевым ходом, авангард - обычным. По его прикидкам, "Аквила" должна идти параллельно… а теперь опережать их. Чем дольше продержится туман, тем выше шансы.
Полоса тумана закончилась через две тысячи ярдов.
"Аквила" вырвалась на солнечный свет, словно жеребец из тесной конюшни. На боевом ходу она вспарывала волны со скоростью семь узлов, и Аттик с удовлетворением отметил, что под прикрытием тумана они смогли опередить авангард карфагенян на пятьсот ярдов. Он уже собирался повернуться к корме, чтобы отдать приказ на смену курса, но в этот момент "Аквила" повернула, повинуясь действиям рулевого Гая.
Как всегда, точен, с улыбкой подумал Аттик. Галера легла на новый курс, пересекая пролив наискосок. Теперь "Аквила" должна была пройти прямо перед вражеским авангардом - примерно в трехстах ярдах, по оценке Аттика. Капитан крепче сжал поручни, ощущая пульс судна, которое неслось по волнам, повинуясь ритмичным ударам весел.
* * *
- Судно по правому борту… Римская трирема… Курс на север.
С удивительным для своих пятидесяти двух лет проворством Гиско бросился к снастям грот-мачты и стал карабкаться наверх. На полпути к топу мачты он поднял голову, чтобы взглянуть на впередсмотрящего, который указывал в сторону материка. Адмирал перевел взгляд на далекий берег. Действительно, примерно в пятистах ярдах впереди них вдоль берега быстро двигалась римская трирема.
- Похоже, боевой ход! - крикнул впередсмотрящий, поборов удивление при виде приближающегося к нему адмирала. - Должно быть, пряталась где-то у берега, в тумане.
Гиско пристально всматривался в римскую трирему и еще раз проверил, правильно ли он оценил ее курс. Этот курс его озадачил.
Бессмыслица какая-то, подумал он. Почему бы ей не идти параллельно берегу? Зачем им вдвое сокращать дистанцию между нами?
Гиско стал спускаться на палубу, находившуюся в двадцати футах под ним. Не успели его ноги коснуться досок, как он уже оценивал действия команды. Моряки поспешно очищали палубу, готовясь к бою. Хороши, отметил адмирал, - опытные и умелые.
На баке он заметил капитана. Вне всякого сомнения, тот искал главнокомандующего.
- Капитан! - окликнул Гиско.
Капитан галеры повернулся и подошел к нему.
- Да, адмирал?
- Ваше мнение, капитан?
- Галера, вне всякого сомнения, римская. Возможно, береговой патруль. Экипаж из тридцати человек и неполная центурия морской пехоты. Быстрая, движется с боевой скоростью, ход хороший. Легче, чем наша, и, возможно, максимальная скорость у нее на пару узлов больше.
Гиско интересовало, обратил ли капитан внимание на ее курс.
- Еще что-нибудь? - спросил он.
- Да. Ею командует глупец. Если он не изменит курс, наши шансы равны.
Гиско отвернулся от капитана и вновь стал смотреть на римскую галеру. Она была впереди, в сорока градусах справа по носу, но вместо того, чтобы идти параллельно "Элиссар" и сохранять дистанцию, держала курс на сближение и вскоре окажется прямо по носу на расстоянии около трехсот ярдов.
- Капитан, измените курс, два румба на правый борт.
Капитан отдал приказ посыльному, который со всех ног бросился к рулевому на корме галеры. Судно повернуло, и Гиско удовлетворенно кивнул, заметив, что остальные две триремы тут же повторили маневр. Он вновь обернулся и посмотрел вперед. Капитан был прав в одном: командовавший галерой римлянин - глупец! Но ошибался в другом: шансы догнать их были гораздо выше.
- Увеличить скорость до атакующей, адмирал?
Гиско не услышал вопроса. Все его внимание сосредоточилось на римской галере, от которой их теперь отделяло четыреста ярдов.
Он не может не понимать, что их преимущество тает с каждым ударом весел, думал адмирал. Куда же он направляется?
- Увеличить скорость? - повторил вопрос капитан.
- Что? - раздраженно буркнул Гиско, мысленно повторяя слова капитана, которые он услышал, но не осознал. - Нет, сохранять курс и скорость. Если мы ускоримся, римляне могут сменить курс и пойти прямо перед нами, поддерживая дистанцию. Пусть их преимущество сократится само по себе. А потом они наши.
* * *
Септимий направился на бак. Центурион заметил изменение курса, когда они вынырнули из тумана, и тут же встревожился. Что делает этот Аттик? Он доверял капитану, но теперешний курс корабля казался безумием. На баке рядом с капитаном стояли Луций и еще двое; они что-то обсуждали. Помощник капитана был на десять лет старше Аттика. Небольшого роста, крепкий и выносливый, этот уроженец калабрийского побережья всю свою жизнь провел в море. Он славился как сторонник жесткой дисциплины, но был справедлив, и вся команда, не исключая Аттика, прислушивалась к его мнению. В разговоре с капитаном Луций то и дело указывал на далекий берег пролива.
- Там, - услышал его слова Септимий, - в двух румбах по правому борту, рифы.
- Да, так я и думал. Луций, принимай командование на рулевой палубе. Гай должен выполнять мои команды, как только карфагеняне окажутся прямо за нами. Следи, чтобы он не спускал с меня глаз. Изменения курса должны исполняться немедленно.
- Слушаюсь, капитан.
Луций поспешил на корму, разминувшись с приближавшимся центурионом.
- Твои люди на месте, Септимий? Помни, когда карфагеняне окажутся позади нас, то могут использовать лучников. Мой рулевой не должен отвлекаться - это приказ. Он не должен бояться, что получит стрелу между лопаток.
- Да, они на месте. Но зачем ты сменил курс, Аттик? Так наше преимущество сокращается.
Аттик ответил не сразу. Он оглянулся на приближающиеся галеры, в двух румбах по левому борту на расстоянии чуть больше трехсот ярдов. Через несколько секунд они окажутся точно за кормой.
- Септимий, мы не можем просто спасаться бегством - они настигнут нас до того, как мы выйдем из пролива. Одному кораблю не опередить три.
- Почему? Это все триремы, и ты можешь идти с ним в одном темпе. Я видел твоих рабов. Они в хорошей форме. С резервом из сорока гребцов эту скорость можно поддерживать еще час, не меньше. Карфагенянам не сократить разрыв в пятьсот ярдов, пока мы выйдем из пролива.
- Подумай хорошенько, - покачал головой Аттик. - Представь, что вы втроем преследуете одного человека и силы всех четверых равны. Как ты поступишь, чтобы загнать добычу?
Септимий задумался. Потом повернулся к трем галерам, маячившим за кормой. Одна впереди, две другие справа и слева от нее, чуть сзади. Их весла поднимались и опускались синхронно, словно это было одно судно. Но их три, подумал Септимий. Командиру авангарда не обязательно сохранять скорость трех галер одинаковой. Для победы над "Аквилой" достаточно даже двух галер. Одним кораблем можно пожертвовать.
- Нам от них не уйти, - вслух сказал Септимий. - Они пожертвуют одной галерой, чтобы загнать нас.
Аттик кивнул и отвел взгляд от преследователей. Теперь они были прямо за кормой. На расстоянии трехсот ярдов.
- Уйди с бака, Септимий. Нужно, чтобы меня видели с кормы.
Септимий колебался - у него остался еще один вопрос:
- Если нам не убежать от них, что ты задумал?
- Мы должны уравнять шансы, - ответил Аттик, вглядываясь вперед. - Поэтому я проведу "Аквилу" между Сциллой и Харибдой, между скалами и водоворотом.
* * *
- Уравнять скорость и курс, капитан, - не оборачиваясь, приказал Гиско.
Он слышал, как капитан повторил распоряжение посыльному. И уже через несколько мгновений "Элиссар", следуя в кильватере римской триремы, набрала скорость. Гиско не видел экипажа противника. Римляне соорудили защитную стену по краю кормы с помощью своих скутумов, четырехфутовых щитов легионеров, установленных в два ряда. Вероятно, для защиты рулевого.
Надолго это вас не защитит, подумал он и повернулся к капитану; лицо его выражало решимость.
- Пора начать травлю, капитан… Просигнализируйте "Сидону", чтобы поравнялся с нами.
На корму вновь был отправлен посыльный, и капитан наблюдал, как "Сидон" нарушил строй, ускорился и поравнялся с "Элиссар".
- "Сидон" занял позицию. - Капитан повернулся к Гиско, но адмирал уже направился к бортовым поручням.
- Капитан "Сидона"!
Громовой голос Гиско перекрывал расстояние в сорок ярдов, разделявшее галеры, которые теперь шли параллельным курсом с синхронно поднимавшимися и опускавшимися веслами.
На баке капитан Каралис поднял руку.
- Капитан, увеличьте скорость до атакующей. Выдерживайте в течение десяти минут, потом повышайте до таранной, - решительно скомандовал Гиско. - Прижмите римлян, капитан. Подстегивайте рабов, пока они не упадут от усталости, не жалейте людей. Я хочу, чтобы рабы на римской галере выбились из сил. Когда ваши гребцы выйдут из строя, мы займем ваше место и загоним их.
- Слушаюсь, адмирал. - Каралис отсалютовал и тут же отвернулся, отдавая команды нижней палубе, где располагались гребцы.
Гиско смотрел, как "Сидон" рванулся вперед, словно избавившись от балласта, - скорость галеры увеличилась до десяти узлов.
Затем адмирал повернулся к римской галере. В ожидании боя кровь его бурлила. Теперь это лишь вопрос времени.
* * *
Аттик полностью сосредоточился на поверхности моря впереди судна, пытаясь уловить малейшую перемену в движении волн. Его отвлекло появление посыльного.
- Капитан, докладывает помощник - один из карфагенян нарушил строй и поравнялся с головным судном.
Аттик не отрывал взгляда от моря. Поверхность его оставалась гладкой, расстояние до скал не изменилось - около двух тысяч ярдов. Время еще было. Указания Луцию нельзя доверить посыльному - необходимо поговорить с помощником лично. Еще раз проверив состояние моря впереди судна, он побежал на корму. Луций наблюдал за преследовавшими их галерами через щель между щитами.
- Докладывай, Луций.
Помощник повернулся к Аттику и выпрямился.
- Как мы и ожидали, капитан, один из карфагенян нарушил строй и ускорился - до скорости атаки. Они уже сокращают дистанцию. Две остальные галеры держатся позади, справа и слева по борту, но сохраняют боевой ход.
Аттик протиснулся мимо Луция к стене из щитов, чтобы взглянуть самому. Три корабля карфагенян выстроились клином, как и прежде, но теперь головная галера шла быстрее двух других.
- Луций, подпусти их до ста ярдов, а затем ускоряйся. Скорость атаки. Поддерживай тот же темп, что у них. Терять им нечего, и они попробуют нас загнать. Через пару минут перейдут на таранную скорость. Надеюсь, к тому времени мы успеем достичь Харибды. Тогда я подам сигнал ускориться до таранной, потом поднять весла. Нам нужно подпустить их как можно ближе и застать врасплох. У них не должно остаться времени, чтобы среагировать.
- Понятно, капитан, - кивнул Луций. - Буду следить за сигналами.
Аттик протянул руку и сжал плечо помощника, и ему передалась спокойная сила ветерана. Он верил этому человеку.
- Увидимся после Харибды.
- Или в Элизиуме, - с улыбкой ответил Луций.
* * *
Септимий молча слушал наставления капитана Луцию. Центурион не понимал, что собирается делать Аттик, хотя капитан прав относительно карфагенян. Они жертвуют одним кораблем, чтобы истощить силы "Аквилы", сделать ее беспомощной, неспособной ползти даже малым ходом. Капитан повернулся и убежал, торопясь занять свое место на баке. Луций вернулся к наблюдению за приближающейся галерой. Морские пехотинцы крепко держали скутумы, на стену из которых уже посыпались стрелы. Септимий стоял рядом с помощником капитана.
- Луций, что такое Сцилла и Харибда, скала и водоворот?
- Сцилла - это скала, а Харибда - водоворот, - ответил Луций, не отрывая взгляда от преследователей. - Древние верили, что когда-то они были прекрасными морскими нимфами, которые разгневали богов и понесли наказание. Сцилла превратилась в скалу, которая вытягивается в море, хватая проходящие мимо суда, а Харибда - в водоворот, проглатывающий того, кто пытается уклониться от Сциллы.
Луций умолк, оценивая расстояние до врага, а затем крикнул, обращаясь к гребцам на нижней палубе:
- Начальник гребцов! Скорость атаки!
Септимий слышал, как начальник гребцов повторяет приказ двум сотням истекающих потом рабов, и "Аквила" мгновенно отреагировала на команду. Луций еще раз посмотрел сквозь щель между щитами, удовлетворенно хмыкнул и невозмутимо продолжил разговор.
- Любое судно, не знакомое с проливом - а мы надеемся, что карфагеняне не знают фарватера, - может выбрать курс вдоль сицилийского побережья. С этой стороны пролива придется пройти между Сциллой и Харибдой, скалой и водоворотом.