- Я вижу, дела у вас идут, - сказал Щедров Олегу. - Вытаскивайте свой флот быстрее, а то обещают холода, залив вот-вот замерзнет.
- Дак ведь не нонче-завтра все вытянем, - вместо Борисова ответил Козырев.
Когда Щедров вслед за Силантьевой вышел из балка, Козырев заметил:
- Окрутила девка мужика-то. Куда она, там и его жди. Такая кого хошь окрутит.
- Может, и ты на нее заришься? - ехидно спросил Туз.
- А че? Был бы холостой, не промахнулся бы.
- Говорят, полковник из-за нее с женой развелся, - сказал один из солдат.
- Кончай перекур! - приказал Борисов.
Все встали. Козырев задержался на пороге и сказал тому солдату:
- А вы не брешите, коли не знаете. Зачем напраслину на людей возводить?
6
Молва и в самом деле опутала сплетнями Щедрова и Силантьеву. Щедров не бросал жену, она сама не захотела жить здесь, на Севере, и вскоре вышла замуж где-то на материке. Молва, вероятно, в силу своего женского происхождения, охотнее жалела в таких случаях жену, а не мужа. И хотя Силантьевы приехали сюда уже после развода Щедровых, та же молва упорно приписывала Вере роль коварной обольстительницы и злой разлучницы.
О том, что о нас говорят, мы сами узнаем в последнюю очередь. Вера узнала о гуляющих по поселку сплетнях только сегодня от своей матери, Клавдии Петровны. Утром, за чаем, Клавдия Петровна осторожно спросила:
- Верочка, ты в карьер вместе с Виктором Тимофеевичем ездила?
- Да. А что?
- Видишь ли… - Клавдия Петровна покосилась на мужа. - Разговоры идут по поселку.
- Какие разговоры?
- О вас с Виктором Тимофеевичем. Будто ты его отбила у жены и вообще…
- Глупости. Пусть говорят, мне все равно.
- Тебе-то, может быть, и все равно, а нам нет, - вмешался отец. - Я все-таки главный инженер, а Щедров начальник. И когда говорят о семейственности в руководстве стройкой, это уже выходит за рамки чисто личных отношений. Ты понимаешь?
- Нет.
- Очень жаль! - Отец встал из-за стола и вышел.
- Верочка, ты не права, - мягко сказала мать. - Я не знаю, что там у вас с Виктором Тимофеевичем, как видишь, старалась не вмешиваться, но эти разговоры… Они ведь и нас с отцом касаются, мы твои родители.
- И что из всего этого следует?
- А то, что тебе надо как-то осторожнее быть.
- Я не делаю ничего предосудительного.
- Видишь ли, люди все истолковывают по-своему. Да вот и я, мать, а тоже не знаю, как далеко зашли ваши отношения с Виктором Тимофеевичем.
- Он умный, интересный собеседник, мне с ним приятно разговаривать. Не больше. Что же, прикажете нам встречаться тайком?
- Нет, но не надо и слишком рекламировать вашу дружбу. Я тебя очень прошу.
- Хорошо, мама.
И вот сейчас, сидя в машине рядом с Щедровым, Вера думала о том, как бы поделикатнее сказать ему, чтобы он больше не заезжал за ней и вообще был поосмотрительнее. Вероятно, он тоже ничего не знает об этих слухах, наверное, ему тоже в общем-то безразлично, что там болтают в поселке, но предупредить его надо.
Когда они подъехали к казарме буровзрывников и вышли из машины, Вера сказала:
- Виктор Тимофеевич, вы меня не ждите, я здесь останусь дня на два-три.
- Не вижу для вас в этом необходимости.
- Но ведь я еще и секретарь комитета комсомола.
- Пожалуйста, оставайтесь, если считаете нужным.
Из казармы выбежал дежурный сержант, доложил Щедрову.
- А где лейтенант Король?
- Сегодня он еще не приходил, сказал, что задержится в управлении. - Сержант пожал плечами и отвел глаза в сторону. Вероятно, он знал, что Король опять запил и в управление не собирался.
- Так я пойду на участок, - сказала Вера.
- Хорошо, - согласился Щедров.
Он долго смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.
"Что это с ней сегодня?" - думал Щедров. Его удивила и огорчила официальная сухость, которая проскальзывала сегодня в обращении Веры с ним. Их отношения с первого дня были дружескими. Щедрова привлекала в Вере доброта и ясность взглядов на жизнь, умение мыслить глубоко и оригинально. К тому же, как выяснилось теперь, он был далеко не равнодушен к ней как к женщине. Ее привлекательная внешность была отмечена им сразу, но тогда он отнесся к этому спокойно. Мало ли какие женщины ему нравились. Тяжело переживая уход жены, он не собирался заводить новый роман. Наоборот, в его отношении к женщинам появилась брезгливая недоверчивость, разочаровавшись в одной, он невольно переносил свое презрение и на других. И к Вере Силантьевой у него не сразу появилось доверие.
Служебные дела не так уж часто сталкивают начальника управления и инженера по технике безопасности, а когда сталкивают, начальнику чаще всего приходится признавать свою неправоту. За многие годы работы на стройках Щедров привык к тому, что нередко, вопреки безопасности, приходится идти на риск. И люди охотно, даже с каким-то азартом, рискуют не ради выполнения плана, а, скорее, ради проверки самих себя, испытания своей способности к риску. Вероятно, в каждом человеке живет потребность в острых переживаниях. Поэтому Щедров снисходительно прощал людям мелкие грешки в области техники безопасности. Однако новый инженер не спускал даже мелких нарушений и однажды прекратил работы на бетонном заводе. А бетон нужен был тогда до зарезу: срывался пуск важнейшего объекта. Вот тогда-то и пригласил он к себе Силантьеву, спросил ее:
- Почему вы остановили бетонный завод?
- Потому что нет респираторов. К тому же ветер, и цементная пыль так и лезет в легкие.
- Но нам срочно нужен бетон.
- Возможно. Однако я не могу разрешить работать без респираторов.
- Послушайте, товарищ Силантьева, мы работаем не под Москвой. Где я возьму сейчас эти проклятые респираторы? Это же Арк-ти-ка!
- Тем более.
- Что тем более?
- Тем более мы с вами должны беречь людей. Лю-дей.
- Но вы срываете план.
- План любой ценой?
- Иногда приходится с чем-то не считаться. Мы выполняем государственное задание, а вы по мелочам придираетесь.
- Здоровье людей - не мелочь. А если вы это считаете мелочью, я могу разрешить вам поработать там. Но только вам.
- Хорошо, я сам буду там работать.
Наверное, это было мальчишеством, но он и в самом деле поехал на завод, таскал там мешки с цементом, плевался пылью, куксился, но работал.
На другой день его по настоянию Силантьевой пригласили на заседание парткома. В тот вечер, после парткома, они впервые разговорились…
И вот теперь он неожиданно для себя обнаружил, что далеко не равнодушен к Вере. Он давно боялся этого, долго не хотел признаться в этом самому себе и только сейчас, когда заметил в ней непонятное отчуждение, оценил, как она ему дорога. "И что ей делать тут два дня? - думал он. - И вообще, что с ней сегодня?"
- Товарищ полковник, машину глушить? - спросил шофер.
- Глуши.
Порядок в казарме он нашел далеко не образцовым и сделал дежурному строгое внушение.
7
Олег спал так крепко, что даже не слышал настойчивых телефонных звонков. Он проснулся только тогда, когда Марс стащил с него одеяло и начал повизгивать под самым ухом. Теперь телефон звонил непрерывно. Олег вскочил и схватил трубку.
- Товарищ капитан-лейтенант, это дежурный по управлению. Пожарная тревога!
Что ему делать по пожарной тревоге, Олег еще не знал. Наверное, надо бежать в управление.
- Сейчас за вами заедет вездеход, будьте готовы.
- А что горит? - на всякий случай спросил Олег.
- Что-то там у вас, на плавсредствах. Сейчас оттуда позвонили.
"Вот еще не было печали!" - с досадой подумал Олег, торопливо одеваясь. Едва он успел натянуть унты, как подошел вездеход. В нем уже сидели главный инженер Силантьев, заместитель начальника управления по материально-техническому обеспечению Савкин, главный механик Остроушко и еще несколько офицеров. Они потеснились, Олег уселся на скамейку, и вездеход с места рванулся вперед. Он шел по бездорожью, напрямик к океану, сидящих в кузове бросало то вбок, то вверх, кто-то на кого-то падал, кому-то пустой канистрой ударило по ногам, но все молчали.
Через пятнадцать минут вездеход остановился у балка. Здесь уже стояли две пожарные машины и газик начальника управления. Никакого пожара не было. Щедров распекал мичмана Туза:
- За такие шутки под суд отдавать надо! А ну-ка постройте мне все ваше войско!
Мичман побежал в балок. Вскоре оттуда высыпали все девять работающих здесь солдат. Пока они строились, Щедров говорил Борисову:
- Вот полюбуйтесь на своих питомцев. И выясните, кто поднял тревогу.
- А в чем дело? - спросил Олег.
- Кто-то отсюда позвонил дежурному и сказал, что горят плавсредства. Как видите, ничего тут не горело и гореть не собирается.
Олег подошел к строю.
- Кто звонил?
Строй стоял неподвижно, солдаты старательно изучали звездное небо.
- Кто звонил? - повторил Олег.
Из строя шагнул рядовой Карпов.
- Я звонил, товарищ капитан.
- Зачем?
- Так ведь третий день воды нет. Мичману сколько говорили, вам докладывали, а проку нет. Ну, я и… Теперь вот привезли, - он кивнул в сторону пожарных машин.
Олегу, и верно, позавчера говорили, что в балок не возят воду. Он доложил об этом Савкину, тот сказал, что пошлет водовозку. Вчера Олег докладывал Силантьеву, но тот отшутился: "У вас целый океан рядом. Обращайтесь к Савкину". Савкин опять пообещал прислать водовозку, но так и не прислал.
- Вы понимаете, что такими вещами шутить нельзя? - спросил Щедров у Карпова. - А вдруг где-то на самом деле пожар?
- Понимаю, товарищ полковник.
- Так какого же черта вы?..
- Пить-то хочется, товарищ полковник.
- Я вот вас напою. Посажу на десять суток на гауптвахту, на хлеб и воду. Сам вас туда сейчас же и отвезу, садитесь в мою машину.
Карпов четко повернулся и пошел к машине.
- А вам, товарищ Борисов, объявляю выговор.
- Есть выговор!
- Все, поехали. - Щедров направился к газику, но мичман Туз остановил его:
- А как же с водой, товарищ полковник? Разрешите набрать из пожарных машин?
- Набирайте.
Солдаты сбегали в балок, принесли бачок, ведра. Они были довольны. Карпов стоял возле газика и ухмылялся. Судя по всему, он тоже был доволен: все-таки пострадал в интересах общества.
* * *
Мичман Туз горестно вздыхал:
- Нехорошо как вышло. Не успели вы оклематься на новом месте, а уже получили взыскание. Что же вы не сказали, что докладывали и Савкину и главному инженеру?
- Ну и что? Мало доложить, надо добиваться, - сказал Олег.
- У них добьешься. Я вон еще две кровати в балок просил, так и не дали.
- Завтра уже закончим, всего две баржи осталось поднять. С понедельника можете идти в отпуск. Куда поедете?
- На юг. Надо немного погреться, а то я вот уже восемь лет на Севере. На юге ни разу не был. Врачи говорят - надо.
- Что же не заменились через три года? Имеете право.
- Право-то имею, это верно.
- Значит, вам тут нравится?
- Нет.
- Что же тогда не уезжаете?
- Просят.
- Что просят?
- Остаться.
- Но вы могли не соглашаться?
- Мог.
- Почему же согласились, если вам тут не нравится?
- Кому-то надо и тут работать.
- Рупь тут подлиньше, - поддел Козырев.
- Ты-то уж помолчал бы! - презрительно заметил Туз.
- А ты мне рот не затыкай, я те не солдат и не твой подчиненный.
- Жаль. Попал бы ко мне в подчинение, я бы тебе показал, где раки зимуют.
- Дак ведь бодливой-то корове бог рог не дает.
Они долго еще обменивались колкостями. Потом Козырев стал собираться домой. Он аккуратно сложил в котомку отвес, рубанок, молоток.
- Охота тебе каждый день таскать это с собой? - спросил Туз. - Оставь тут, никто не возьмет.
- Подальше положишь, поближе возьмешь. Знаем мы вас. - Козырев встал, закинул котомку за плечо и вышел.
Однако вскоре вернулся и сказал:
- Ты вот что, Туз козырный, завтра вечер не занимай.
- А что?
- Дак ведь завтра зашабашим. Мать пельмени стряпать будет. Звала, стало быть.
- Ладно.
- И ты приходи, капитан, - сказал Козырев Олегу. - Родитель мой тобой интересовался, приглянулся ты ему.
- Спасибо, но завтра я еду на Муськину гору.
- Ну гляди. В другой раз когда забеги.
- Непременно.
8
Более точное название горы - Муськин пуп. Когда-то здесь обосновались уголовники, бежавшие из лагерей. Питались они тут рыбой, олениной, промывали золотой песок реки Игрушки. На этот песок и играли в карты. Весов у них не было, и мерой будто бы служил Муськин пуп. Отсюда и название. Официально же называют "Муськина гора". Про пуп говорить стесняются.
Борисов ехал сюда принимать буровзрывную роту. Лейтенант Король окончательно запил, его представили к увольнению в запас, и до прибытия нового командира Щедров приказал временно принять роту Борисову.
- На плавсредствах сейчас делать нечего, а до зарезу нужен камень. Если будет мало людей, на подсобные работы подбросим еще. Транспортом тоже обеспечим.
Он и верно расщедрился и даже выделил в распоряжение Борисова старенький газик. Дорога на Муськину гору была хорошо укатана, и газик бежал по ней довольно шустро. Шофер ефрейтор Глазков посвящал Олега в курс дела:
- Ребята тут отчаянные, их у нас так и зовут королевской гвардией. Командир-то был по фамилии Король. Работают они как черти, особенно бурильщикам достается. Попробуй-ка в этой скале дырки сверлить. Взрывникам - тем легче, всунут в готовую дырку заряд, подпалят - и с приветиком.
- Сам ты с приветиком, - сказал сидевший сзади сержант Охрименко и выразительно покрутил пальцем возле виска шофера. - Поишачил бы ты там, другое запел бы.
Этот сержант и показывал Борисову хозяйство. В казарме было все вымыто, по стенам висели выдержки из уставов и плакаты по технике безопасности. Особенно было много этих плакатов.
- Зачем вам их столько? - спросил Борисов.
- А хиба ж я знаю? Инженерша тут по этой самой технике живет третий день, вот и поразвесили мы, чтобы не ругалась.
- Ну и как, не ругалась?
- Та ругалась. Флажки куда-то порастащили. Комсомольское собрание вчера провела.
Силантьева выставляла оцепление, вокруг бегали солдаты с новыми флажками. Взрывники закладывали динамит.
- Добрый день! - поздоровался Олег.
- Здравствуйте. А вы что тут делаете? - спросила Силантьева.
- Разрешите представиться: командир роты буровзрывных работ капитан-лейтенант Борисов.
- Вот уж поистине Фигаро здесь, Фигаро там. Вы что-нибудь в этом смыслите?
- Не имею ни малейшего понятия.
- Тогда по возможности не мешайте. Идите вон в то укрытие и наблюдайте. Минут через десять будем рвать.
В укрытие Олег не пошел, но Силантьевой мешать не стал. Солдаты исполняли ее команды быстро и весело, должно быть, им хотелось сделать ей приятное. Через десять минут все было готово, и все отошли в укрытие - в траншею, обшитую досками. Завыла сирена. Проверив, все ли укрылись, Силантьева сказала сидевшему у взрывной машинки солдату:
- Давайте.
Тот повернул рукоятку, и земля вздрогнула от глухого, мощного и дробного взрыва. Борисов поднял голову, но Силантьева тут же крикнула:
- Всем сидеть, не высовываться!
Камни падали на землю еще долго, и земля дрожала, как будто по ней бежали тысячи людей.
Когда Борисов вылез из траншеи, над Муськиной горой висело темное облако пыли. Оно оседало медленно, ветер относил его в сторону океана. Вот оно совсем ушло, а на его место на гору стала вползать огромная лохматая туча. Тяжело ворочаясь, она взбиралась все выше и выше.
- Пурга идет, - сказал Охрименко. - Разрешите вести роту в казарму?
- Ведите, - разрешил Борисов.
Пока сержант строил роту, Борисов и Силантьева дошли до казармы. Увидев газик, Силантьева спросила:
- Ваша машина?
- Моя.
- Если собираетесь домой, ехать надо сейчас, а то застрянем тут еще на несколько дней.
- Да, мне надо вернуться. Кстати, секретарь партбюро просил и вам передать, что сегодня собрание.
- Тогда едем. Успеем? - спросила она водителя.
Глазков озабоченно почесал затылок, поглядел на небо. Туча надвигалась быстро, она уже закрывала полнеба.
- Успеем, дорога тут хорошая.