И слово родное по буквам
С трудом разобрал армянин,
И горло наполнилось звуком
Гортанных высот и низин.Тем словом старинным согретый,
Он бросил свой угол и стол
И с книгой по белому свету
Искать свое счастье пошел.1965
"Я раскрываю книжную страницу…"
Я раскрываю книжную страницу,
А где-то мальчик плачет в Аргентине
По мертвому тореро. Кровь по каплям
Струится с перевернутых рогов
Оранжевого месяца. Они
Похожи на рога быка, который
Убил тореро во вчерашней схватке.Толпа дразнила красного быка.
А в стороне, укрывшись черной шалью,
Стояла, ослепленная несчастьем,
Вдова тореро. Мальчик видел зуб
Акулы – этот знак удачи,
Который, никому теперь ненужный,
Лежал в пыли у ног ее. Она,
Еще не веря в торжество беды,
Стояла и ждала, когда любимый
Поднимется и встанет во весь рост
На солнечной арене, и победа
Слетит к нему в приветствиях и криках,
И лепестках цветов.Толпа редела.
Потом с вдовой остался только мальчик.
Он осторожно вышел из рядов,
Ступил на землю, залитую кровью,
И, подобрав с земли обломок шпаги,
Взмахнул перед собой им, поражая
Опасное чудовище. Тогда
Нагнулась женщина и подняла с земли
Нагретый пылью белый зуб акулы.1966
Исикава Такубоку
Я – Исикава Такубоку.
Лежу под солнцем на боку.
Молясь языческому богу,
Слезы сдержать я не могу.Среди разбросанного хлама
Лачуг и сосен, недвижим,
Сияет вечный Фудзияма,
И облака стоят над ним.Мой остров мал, как панцирь краба,
И так же тверд, и так же сух,
Но, словно стяг, пылает храбро
Над ним несокрушимый дух.И европейские привычки
Его не могут изменить.
Не подобрать к замку отмычки
И нашу волю не сломить.Я – Исикава Такубоку.
Я вижу птицу и змею.
Своей стране, надежде, Богу
Я никогда не изменю.И пусть немилостив упрямо
Ко мне годами дом родной,
Я буду горд, как Фудзияма,
Своею древнею страной.1966
"Еще по мостикам горбатым…"
Анне Ахматовой
Еще по мостикам горбатым
Пролетки черные скользят,
И, снами тяжкими объятый,
В туманах виснет Петроград.Еще гуляют на Фонтанке,
Но свечи гаснут. Три, одна…
Еще промчится на тачанке,
Как пыль, привычная война.Еще несчастье не случилось,
И счастье тоже не пришло.
Кровь по ступеням не струилась,
Вино рекою не текло.Но дни безумные листая
При тусклом свете фонарей,
Спешит Россия белой стаей
К судьбе назначенной своей.1966
"У Императорского сада…"
У Императорского сада
Стоит чугунная ограда,
А я шагаю вдоль Невы,
Не поднимая головы.Когда-то в этом полумраке
На бал я поспешал во фраке,
И газовые фонари
Росли из неба до земли.Когда-то, пьяный от решеток,
Испуганно и отрешенно
Стрелял я в батюшку-царя,
Как позже выяснилось, – зря.Теперь живу в двадцатом веке,
И только вздрагивают веки,
Когда шагаю вдоль Невы,
Не поднимая головы.1966
Полутени
Играют полутени
На пепельной стене,
И кажется, что стены
Качаются во сне.И где-то возникает
Мелодия тайком
И тайно проникает
В мой опустевший дом.В кривых виолончелях
Танцует снегопад,
И, словно на качелях,
По стенам сны скользят.В их отблеске, летящем
Из темноты на свет,
Является все чаще
Знакомый силуэт.Сначала ярче, ярче
Его чеканный вид.
А печь горит все жарче,
И дым в трубе кипит.Потом огонь темнеет,
Слабеет силуэт,
Он тает, он стареет
И сходит он на нет.Теряя очертанья
И сходство на лету,
Как древнее преданье,
Сползает в темноту.И звуки с перепугу,
Признав свою вину,
Покорно друг за другом
Уходят в тишину.1966
Стихи 67-го года
I
Стансы
По молодости лет не воевал,
Не странствовал, не плакал, не судился.
Свой век по-городскому куковал -
В квартирах пыль на лезвиях зеркал -
Опомнился – в окурок превратился.Не важно, что мосты разведены,
Чугунные ворота на засове.
Не добежал до крепостной стены -
Мгновения за годы зачтены,
На флаге незаметна капля крови.Куда вы делись, милые мои?
В Царицыне или под Перекопом?
Я опоздал. Закончились бои.
В живых остались только воробьи,
Вон за окном они дерутся скопом.Тридцатый год цирюльнику служил,
На хищных птицах окровавив перья.
Тянули страхи из лаптей и жил,
И не было ни опыта, ни сил
Остановить поветрие поверья.На черных тучах выросли кресты.
Я страх запомнил, не запомнив детства.
С сомнением на чайные мечты
История взирала с высоты
И строила преграды по соседству.Из магазина запах колбасы.
Семейный быт налаживался прочно,
И Сталин улыбался мне в усы.
Кому же верить? Врут мои часы,-
Двадцатый век закончился досрочно.Рыдайте! Век отходную поет.
Приобретайте новый холодильник!
Храните, как в сберкассе, старый лед,
А я на три столетия вперед
Перевожу поломанный будильник.Когда наступит, – что там? новый быт? -
На всей Земле и даже на Аляске,
Мой сломанный будильник зазвонит,
Напомнив, торжествуя и навзрыд,
Все войны, революции и встряски.
Полночь с песенкой
Когда наступает бесшумный парад арлекинов,
Гудят провода, осыпая весенние струны,
На черных дощечках показываются луны,
И гаснут огни, напряженное небо покинув,
Приходит безумие. Острым крылом разрезая
Полночное небо, свернувшееся в клубок,
Оно говорит: да будет твой сон глубок!
Свободу покоя твоей судьбе разрешаю.А мне припеваючи жить
Давно надоело.
Наряды зевакам шить -
Нехитрое дело.
Не плачу и не смеюсь,
Привык улыбаться.
Удачи одной боюсь -
Счастливым остаться.Приятные вести приносят печальную радость,
И голуби тусклые на подачках жиреют.
Над городом флаги. Флаги над городом реют.
На голубем – знамя, освещающее дорогу
Бездомному рыцарю, неприкаянному богу,
Безумцу на миг, калифу на час – наградой
За полночь, не знающую преград.
"Это ты, это я, это наша судьба…"
М. Хуциеву
Это ты, это я, это наша судьба.
Так бескровно дрожит в переулке труба!Так по лицам осенним скользит пешеход,
Забегая глазами немного вперед,И давно уже согнуты стрелки часов
Завитками кошачьих семейных усов.Надо ночь – напролет, надо день – наугад.
Соловьи не тревожат уснувших солдат.Это ты, это я, это наша беда
Накалилась, как черная сковорода,И не видно дождя, и не видно огня,-
Это осень шуршит на губах у меня.Расскажи мне свою кругосветную быль.
Там на книжных картинках свинцовая пыль.Распахни в переулок кривое окно,-
Дождевое раздумье свежо и темно.Это град, это мир в тесном клекоте птиц,
В непрерывном движении замкнутых лиц.Но не надо, не надо смотреть мне в глаза,-
На ресницах сухих невозможна гроза.
"Моя больная муза…"
Моя больная муза
Явилась на порог.
– Зачем пришла, обуза?
– Не выполнен оброк.– А много ли оброку?
– Сполна не заплатить.
Стране, надежде, Богу
Ты должен угодить..– Страна меня не знает,
Надежды нет давно,-
По кабакам гуляет,
А Богу все равно.– Скорей плати по счету,
Выкладывай товар!
Да мне не позолоту,
А золото давай!– Мне золота не жалко.
Напрасная цена.
Гадала мне гадалка,
Неволила весна.По линиям лиловым
Гуляет шум и гам.
Я музыкой и словом
Оброк тебе отдам.Я слово это выну,
Его дугою выгну
И радугой зажгу.
И горем, как заплатою,
Его я запечатаю
И радостью зашью.
"Чудотворство ремесла…"
Чудотворство ремесла:
Перепутанные звуки
Наугад и без науки
Выпускать из-под крыла.От души их отделять,
Перерезав пуповину,
И за следствие причину
Без причины выдавать.Оставляет не у дел
Эта черная работа -
Довести до поворота
Удивления предел.На подрубленном суку
Всласть раскачивать качели,
Пролетая мимо цели
И сгорая на скаку.
"Я счастливей вас…"
Я счастливей вас,
Милые коллеги.
В этот синий час
Не спускаю глаз
С путеводной Веги.Если пустота -
Это только термин,
Я лечу туда,
Где горит звезда
В ореоле терний.Если наугад
Сказанное слово
Возвратить назад,
Подновить наряд
И промолвить снова,Подойдешь на шаг
К верхнему пределу,
Где звериный страх
Стынет на губах
И мешает делу.Не к лицу лучу
Огибать преграды.
Перед ним смолчу.
Слову по плечу
Собственные взгляды.И своя звезда
Каждому от Бога.
Горе не беда,
Если никогда
Не менять дорогу.
Из Дилана Томаса
В ремесле своем укромном
Упражняясь тихой ночью
Под осколками луны,
В час, когда, забыв печали,
Все влюбленные заснули,
Я тружусь в звенящем свете
Не для славы или хлеба,
Иль заносчивой улыбки
Популярного маэстро,
Но для простенькой оплаты
Тайны сердца твоего.Не для гордого счастливца
И растерзанной луны
Я пишу свои страницы;
Не церковной колокольне
С хорами и соловьями,
А влюбленным – эти руки
Оплели печали века
И не требуют оплаты,
Но внимают волшебству.
Перевод с английского
"Надо быть немного выше…"
Надо быть немного выше
Самого себя.
Вот сидишь ты, что-то пишешь,
Перышком скребя.На кефирной промокашке
Оставляешь след,
Копишь царские замашки,
А короны нет.Посмотри на рваный полдень
Сбоку, с высоты.
Воробьи спешат наполнить
Маленькие рты.Позабыть бы им заботы,
Кинуться в полет,
Да куда там! До икоты
Набивают рот.Ни к чему коню мочало,
Воробью – цветы.
Нас валило и качало
В приступе мечты.Мне вытряхивали душу
Мысли невпопад.
Думал, вот – приду, нарушу
Глянцевый уклад.По кирпичику, по нитке
Растащу тряпье.
Но пожитки, как пожитки,-
Снова за свое.Это хитрость для ребенка,
Рыжая мечта.
Глохнет, сохнет перепонка,
Музыка не та.Просто перышко потише
Крика воробья.
Надо стать немного выше
Самого себя.
"Наступает вечер…"
Наступает вечер.
Посиди со мной.
Будет бесконечен
Разговор ночной.Вечные вопросы
Нам не разрешить.
От житейской прозы
Некуда спешить.Я достался ветру,
Ветру и огню.
Тоненькую ветку
До земли нагну.Опалю ресницы
Золотом лесов,
А тебе приснится
Кружево крестов.Скажешь: не бывает
Дыма без огня.
Аист улетает
И зовет меня.И гнездо на крыше
Пусто до поры.
Говори потише,
Тихо говори.
"Сердце спать не дает…"
Сердце спать не дает,
Все стучит да стучит.
Это времени ход
Током крови звучит.Тяжело сироте
Алым светом дышать,
Новый день суете
В тесноте возвещать.Из артерий и вен
Льется дым на стекло.
Дай мне слово взамен,
Чтобы свечкой зажглоЛедяных петушков
И скорлупки, и сны,
Словно ключик в ушко
Деревянной луны.
"Знай, что я еще другой…"
Знай, что я еще другой,
Не такой, как тот, старинный
Пастушок с печалью длинной
И печатью восковой.Знай, что я еще могу
Весь рассыпаться на части,
Если глиняное счастье
Улыбнется пастуху.В ожиданье перемен
Или скорого ответа
Не сворачивай на лето
Этот пыльный гобелен.Знай, что я уже готов
Жить на шелковой подкладке,
Уважая все порядки
Карамельных городов.
"Задумавшись, как птица канарейка…"
Задумавшись, как птица канарейка,
Булавочным глазком кося в тетрадь,
Я не устану молча повторять:
Зима-злодейка! Замели метели
По всем дорогам, и не видно цели,
Себя в неволе попусту не трать!И клювик приоткрыв от удивленья,
Линейкой ржавых прутьев окружен,
Я буду заметен, запорошен.
На рисовом зерне нельзя пророчить!
Но так легко метелью одурачить,
Когда вертлявый хохолок смешон!Когда пшено с водою на подносе,
И песню петь по расписанью в час,
Оставь вопросы разрешать за нас
Тому, кто корм по клетке рассыпает.
Он знает много, ничего не знает,
Пропой ему, дружок, в последний раз!
"Я оглянулся и увидел вдруг…"
Я оглянулся и увидел вдруг
Очерченный чертой непониманья
Своей судьбы заветный полукруг
И лица напряженного вниманья.Мне истину открыть не суждено.
Но почему застольные беседы
Кружат мне голову, как легкое вино,
Ребяческим желанием победы?И почему старик на том конце,
Где так легко поверить кривотолкам,
Внезапно изменяется в лице,-
Его задело солнечным осколком!И вот – прорыв! По тонкому лучу
Мой голос через головы доходит.
Вы слышите – я в сердце вам стучу,
Но внешне ничего не происходит.
"Бессонницы чуткое ухо…"
Бессонницы чуткое ухо
Часов различает настрой.
То глухо, то звонко, то сухо
Стучит по стеклу домовой.Он вертит пружинки, заводит
Часы на тик-так и всю ночь
Над танцем теней верховодит
И шлет сновидения прочь.Неужто запечный бродяга
И впрямь привязался ко мне?
Пугает на полке бумага,
И знаки ползут по стене.Внимательный и устрашенный,
Прислушаюсь: ветер гудит,
И дождь поливает газоны,
И месяц сквозь тучи летит.И ходят часы по паркету,
Кукушка на кухне поет,
Ругает бессонницу эту,
Минуты векам продает.
Весенняя болезнь
Мне нынче очень плохо.
Весна. Холодный сон.
Спускается полого
На землю небосклон.
И в зябкой лихорадке
От солнечной возни
Листаю, как тетрадки,
Я прожитые дни.Осенняя страница.
И мысли невпопад.
Там курица-не-птица
Пасет своих цыплят.
По осени считают,
А по весне крадут.
Тетрадочки листают,
Пропажи не найдут.Холодная страница.
Снега, как на войне.
Там рыжая лисица
Сидит на черном пне.
Метель, моя хозяйка,
Свистит, слепит глаза,
И ластится всезнайка,
Пушистая лиса.Весенняя страница.
Прохожих детский сад.
Их шелковые лица
На солнышке блестят.И я уже не промах,
Невнятен, как в бреду,
Я шелковых знакомых
По улицам веду.И к горлу подступает
Ненужная слеза.
Лиса, метель – все тает,
Как леса голоса.
И память в беспорядке
Прокручивает вновь
И осень, и тетрадки,
И письма, и любовь.И новая страница
Опять белым-бела.
И снова повторится
И курица-не-птица,
И рыжая лисица,
И все сгорит дотла.
"Магнолии тяжелый цвет…"
Т. Г.
Магнолии тяжелый цвет,
Ко времени цвети.
Сожми в ладошках десять лет -
И счастье есть, и счастья нет,
И счастье на пути.Наступят средние века.
Ступеньки – три струны.
Настанет полдень, а пока
Твоя прощальная рука
С магнолией луны.И десять лет – в единый миг,
И струны все – порви!
Не спросят – что там? Смолк и стих
Последний сон, последний стих,
И лестница в крови.А дом снесли. Зачем ему
На привязи стоять?
Забывши эту кутерьму
Цветут в Анапе и Крыму
Магнолии опять.Не стоит плакать! По весне
Ни слез, ни счастья нет.
Взмахни магнолией во сне,
Пускай наградой будет мне
Ее тяжелый цвет.
"Ты приснилась: так печально…"
Ты приснилась: так печально
Поглядела на меня,
Иль испытывая тайно,
Иль по-прежнему виня
В неудавшейся развязке,
Где навек оборвались
Наши Золушкины сказки
И дороги разошлись.
"Испания, опасная, как сон…"
Испания, опасная, как сон,
Где трижды умираешь до рассвета!
Севилья в саван пепельный одета,
В Мадриде слышен похоронный звон.
Валенсия вальсирует неловко,
Молчит Гранада, в камень обратясь,
Крадется ночь по городу, таясь,
Ее кинжал мерцает, как подковка.
Кордова крови до краев полна.
Летит по небу красная луна,
Как глаз быка, убитого в субботу.
Ворочаясь, заснул тореадор,
С корриды проклиная до сих пор
Свою неблагодарную работу.
"Барометр, бродяга лунных стрелок!…"
Барометр, бродяга лунных стрелок!
На бурю поверни. Великой суши
Уже печали трубочкой свернулись,
И каждый стих свивает тонкий кокон.
"Пора. Осыпается лето…"
Ю. Карпову
Пора. Осыпается лето.
У красных вагонов трамвая
Свои прицепные секреты,
Колес перестуки. Глаза
Откроются. Я без билета
В прозрачную осень вплываю,
Горят ослепительным светом
Сосновые сказки – леса.И золотом, золотом – залом
В огнях, зеркалах, музыкантах -
Слепит близоруким пожаром
Соснового строя стена.
И солнце малиновым шаром
Раскатится – девочки в бантах
Бегут по садам и бульварам,
А осень – чужая вина.Я счастлив. Осеннего блеска
Волна перепутала звуки.
Лежат протяженно и резко
Теней разлитые стволы.
А там, на губах перелеска -
Одно только слово: разлука,
Разлука – сияющим всплеском,
Уколом зеленой иглы.
"Бережно храни…"
Бережно храни
Лист китайской розы,
Шелковые дни,
Ситцевые грезы.Память, как трамвай.
Не бери билета.
Увезет на край
Нынешнего лета.Каменный тупик
Преградит дорогу.
Надо напрямик,-
Обойди немного.Там на самом дне
Куст китайской розы
В предрассветном сне
Пляшет на стене.
Каменный остров
На кленовых расписных листах
Напишу два слова: "Слава, осень!"
Ветер слезы дождевые носит
И развешивает на кустах.Не сумела удержать разлив
Острова гранитная преграда.
Смертный час не города, но града
Требует расплаты за разрыв.Стылая высокая вода
Так прозрачна, так неуловима,
Словно там без голоса и грима
Лицедейство холода и льда.