Да будет день! - Людмила Кулагина 9 стр.

О чём я думала, когда
На фото вип-персон смотрела,
Где дом и вся их лабуда,
Мечта меня какая грела?

А никаких-таких идей
Они во мне не породили,
И даже внутренний плебей
Не пострадал от их идиллий.

Нет, вру, два раза он смутился.
Не сильно, правда, так, чуть-чуть.
Когда Билл Гейтсом возмутился,
Прочтя рубиновую муть.

Ну, в смысле, речь шла о рубинах, -
Так скучно – впору хоть зевать:
Их столько скоплено у Билла
С женой, что некуда девать.

Рубины в серьгах, пряжках, брошах,
Под лаком даже на ногтях!
Билл для жены – мужик хороший,
А ей плевать, что мир в лаптях,

И этим лаптем щи хлебает,
И даже те – не каждый день.
А кто-то камни собирает
И прочую там мутотень.

Журнал впервые я купила
Аж за шестнадцать за рублей;
Алкаш купил бы банку пива
На этот глянцевый елей.

Там на страницах предпоследних
Есть ценное – пора знать честь! -
Журнал рецепт даёт для бедных -
Как лучше лобстеров им есть.

Не всем рубины шлёт фортуна,
И даже лобстеров – не всем,
Кому-то нищету подсунет.
Я, лично, лобстеров не ем,

Не потому, что их жалею,
И не гринписовцев боюсь:
Картинку вырву из "елея",
Начну жевать, поверь, – давлюсь…

***

Везением судьбы не обделённая
Раскрою суть, секрета не тая:
То розова от грёз, то от тоски зелёная,
Везу телегу под названьем "жизнь моя".

***

"Жизнь всё хуже, а юбка – всё уже".

Народная примета

Пахнет луком и лаврушкой, -
Там картошка на плите.
Я же – с книгой на подушке. -
Был денёк, да пролетел.

Пролетел, как будто не был:
То ль жила, то ль не жила.
Вспоминала всяку небыль -
Что во Франции была.

Фотографии смотрела:
Вроде я, вокруг Париж,
Только душу не согрела
Красота чужих мне крыш.

А я живу в панельном доме
У реки, на берегу,
То ли в доме, то ль в содоме.
От тоски своей бегу.

То смотаюсь на природу,
То на фото посмотрю.
Всё трудней мне год от года
Влезть в объёмы прежних брюк.

Вот и варится картошка. -
Эх, выручай хоть ты, плита! -
То ли так на сердце тошно,
То ль в желудке пустота…

Выписк из "палаты номер шесть"

Как славно пишутся стихи.
Когда соседи "по палате"
Не режут слух, милы, тихи,
Когда не помнишь о зарплате. -

То – отпуск. Пролетают дни,
Как кадры съёмки с ускореньем,
И мы – растениям сроднѝ,
И время созревать кореньям.

И на дворе стоит теплынь.
Поди, начальство ловит рыбу…
Напомнит горькая полынь,
Что из моей ты жизни выбыл.

Остались мне мои стихи,
И трав пучки – трофей прогулок.
Как мы с тобой теперь тихи,
А голос в комнате – так гулок…

***

Кто любит бездну, должен иметь крылья.

Заратустра

Что за птица тревожно кричит за окном,
И твердит, как и я, об одном, об одном:
О потерях своих и утратах, о том,
Как неласков рассвет и холоден дом.

И душа, словно птица, крыльями бьет.
Тех, кто к бездне стремится, одиночество ждет.
Я пытаюсь забыться нерадостным сном.
Но опять эта птица кричит за окном…

***

Наша память – и дёготь, и мёд
С лугов разнотравья событий:
То в светлый уносит полёт,
То в грязном полощет корыте.

***

О, ночь! – бессонницы приют!
И мыслей странных обитанье.
Бегу я в мрачный твой уют
Душой, уставшей от скитаний.

Одна. Лишь узкий лампы свет,
Ночные шорохи и звуки.
И чистый лист, как тьмы ответ
На все мои дневные муки.

За полночь. Где-то за стеной
Звучит гитара, голос тонкий.
Поёт не мне он, но со мной
И для меня печально-звонкий.

В окне чернеет ночь без звёзд,
И штору чуть колышет ветер.
Ни сожаления, ни слёз
О том, что всё пройдёт на свете.

***

Как после тягостной болезни
Себя приятно открывать!
И ничего мне нет полезней,
Чем вновь надеяться и ждать.

Ещё надежды эфемерны,
Ещё едва внимаешь им.
Но – силы есть. Так где химеры
Очередные, жизнь, твои?!.

***

Отравит душу чувств угар, -
Он так всегда вначале сладок.
Вскипит вода, и выйдет пар,
И соли выпадут в осадок…

***

На старте думали – до финиша
Так долго в горочку шагать.
Но липнут годы, словно финики,
И впереди – не путь, а гать.

***

Порою кажется, что память всё простила,
И ветер времени обиды все унёс. -
Смотри, чтоб душу ветром тем не просквозило,
И сердце не остыло б, как ничейный пёс…

О городе, которого нет

Куда бы сбежать мне от горя-печали,
От боли, болезней и груза всех лет,
В какую бы тихую гавань причалить,
В какой бы раёк земной взять мне билет,

Где можно забыть о беде и ненастье,
Где радость лишь ждёт и душевный покой,
Где будет безоблачным небо и счастье.
Но где на земле уголок есть такой?..

Горчит даже счастье земное, и годы
На душу, как кольца деревьев, легли.
А времени реки всё мчат свои воды,
И тают в тумане мечты-корабли.

Вот праздника ждали мы, будто бы чуда.
С утра волновались, спешили, пекли.
А праздник нас предал, как тот же Иуда,
И скучные будни опять потекли.

И праздник погас, да и будней-то мало -
Ведь Парки не спят, нить судьбы теребя.
Так много путей зазывают с вокзалов,
Но только куда убежишь от себя?..

***

Я разучилась отдыхать,
Безделью подставлять ладони.
Боль сердца стала утихать.
Цветёт крапива, пахнет донник.

В жару к реке ведут пути.
Я рядом шла дорогой долга.
Как мне теперь свой путь найти?..
Смотрю на воду я подолгу.

Там жизнь своя течёт внутри.
Куда? Зачем? Никто не спросит.
На лист упавший посмотри:
Так время жизнь твою уносит.

Что может тонущий листок?
Причин и факторов стеченьем
Он сорван с дерева не в срок.
Плывёт, подхваченный теченьем.

Куда несёт его вода?
Скорей всего, туда, к плотине.
Пройдя водоворотный ад,
Он где-то там застрянет в тине,

Где заводь мутная, затон,
Зелёной ряскою покрытый.
Ах, хоть бы лилии бутон,
Навстречу солнцу днём открытый,

Или другой живой цветок, -
Хоть что-нибудь, сродни надежде…
Как времени неумолим поток!
И мне не быть такой, как прежде.

Печать печалей, груз забот
Свой след оставили надолго.
Где взять мне сил, чтоб плыл мой плот
В залив мечты от камня долга…

Апатия

Лежала, вялая, лохматая,
Читала горькую Ахматову,
А вечером плелась к реке
С цветком шиповника в руке.
Жарища днём на солнце страшная.
Со мною тень – тоска вчерашняя,
И от неё нет сил бежать.
Я лишь одно могу – лежать,
Читать чужих скитаний повесть.
Желанья спят, и даже совесть
Уж не терзает душу мне.
И сохнет роза на окне.
В который раз она бутоном,
Цветком мечты, сокрытым в óном,
Надежду слабую рождает,
Но он, бессильный, отпадает.
Так и мои желанья ныне:
Им не даёт цвести унынье.

***

Как хочется жизнью пожить мне счастливой,
Не думать о долге и о долгах,
Быть лёгкой, как ветер, порой – шаловливой,
Текучей, как речка в цветных берегах.

Как хочется солнца, тепла, пониманья,
Ракушки у моря в отлив собирать,
И ощущать красоту мирозданья,
На флейте ветров научиться играть.

Ценить каждый миг этой жизни, как чудо,
В душе своей снова любовь созидать,
Ошибки себе позволять и причуды,
И всем всё простить, и себя оправдать.

Уйти от людей, чтобы к ним возвратиться,
И каждому сердцу с любовью внимать.
Но это сегодня мне – будто Жар-Птицу
В дырявую сеть ночью тёмной поймать.

***

А сегодня день такой солнечный,
И кортеж во дворе стоит свадебный.
А я прокашляла почти пóл-ночи,
А утром зарядку мне сделать надо бы.

А от шаферов во дворе веет площадью,
Хорошо бы – брани да поменьше бы.
И вообще – надоело по жизни быть лошадью,
А хотелось бы по жизни быть – женщиной.

А где-то, точно не знаю, но есть – жизнь красивая.
А я на кухне опять таракана застукала.
И хоть плохо мне, но я – баба сильная,
И не сломят меня эти страсти кукольные.

Я зарядку эту противную сделаю,
И премудростей потом начитаюсь Óшовых,
И на будущее хоть разок взгляну смело я,
И покажется мне жизнь комедией грóшевой.

Так достали меня дружок мой с бронхитами,
Что, овсянку не евши, сижу я тут и вот
Сублимирую то, что не надо бы, хитро я,
И на душе моей вроде не так уж и муторно.

А потом, как всегда, день завертится,
Я приёмник включу, побуду хоть Пьехою.
А, может, Ангел мой ко мне ещё спустится…
Да хорошо бы, дай Бог, чтоб "крыша" не съехала.

В бывшей "Ленинке" (библиотеке)

Хоть юмор в жизни не помеха,
Но воздержись, мой друг, от смеха,
Взглянув на публику "читалок":
Как человек велик и жалок.
Здесь старцы ветхие, юны умами,
Мужи и юноши, иные с бородами,
Кто с лысиной, а кто и с животом,
Есть и красавцы, но о них потом,
Когда-нибудь… В читальных залах
Подобных экземпляров мало.
А умных – тьма! Приди, измерь
Их лбы, иль так поверь.
Здесь дамы, кто в очках, кто – без,
С наукой коих спутал бес.
Есть, ну, нельзя сказать, уроды,
Но без породы от природы,
И странноватые девицы, -
Интеллигентные всё лица.
Кто в книгах роется упорно,
Кто теребит свой нос, бородку,
И большинство из них, бесспорно,
Не пьют вино, не то, что водку.
Один над словарями бьётся,
Другой бормочет, как шаман,
А третий сам с собой смеётся, -
Где блажь, а где – самообман.
Кто бродит отвлечённым взглядом
По потолку, а кто-то рядом
Уже уснул, чуть не храпит.
Иной спустился в "общепит",
Где, как обычно, кофе мутный
И бутерброд сиюминутный,
Яйцо, сырок, сосиски, чай,
Порою пиво невзначай.
И, закусив слегка иль плотно,
Убрав стакан, тарелку, вилку,
Зайдёт ещё, влекомый плотью,
Кто в "м" и "ж", а кто в курилку,
Где смог висит от никотина,
Где с сигаретою в зубах
Расселись в декольте картинно
Девицы, но, увы и ах, -
Мужчины редко к ним подходят,
А годы лучшие уходят.
И снова – книги и журналы.
И я когда-то здесь бывала…

Сны

Мне приснился сон…

Не знаю, верить снам, бояться ль
Пророчеств этих сумрачных ночных?
Ведь было время, в том должна признаться,
Почти не верила я содержанью в них

Каких бы ни было возможных предсказаний, -
Меня учил так Фрейд и иже с ним.
Что в снах – отрыжка дня, игра желаний,
Включая те, что с детства мы храним.

А позже, правда, Адлер в них находит
Неполноценность и все признаки её.
Потом, уже с Тибета, Юнг к нам сходит,
Про архетипы миру соло пропоёт,

А также призовёт нас присмотреться
К тому, о чём ткань снов нам говорит:
Ростки предвидений возможных могут зреть там
И освещать грядущий день, как фонари.

И веря, и не веря толкованьям,
О них я забывала в суете…
Единственным стал Бог мне упованьем:
Я прозревала, что учителя не те.

Училась я смиренью и молитве,
Не очень хоть способной к ним была.
Что жизнь моя – лишь тьмы и света битва,
Я поняла, но ждал Господь дела.

Мне снится сон: я вижу лестницы, погоню.
А в яви горе – пропадает брат.
И вот уж жизнь моя, как бред агоний,
В сплошной вдруг погружается во мрак.

Я столько лестниц в учрежденьях исходила,
Надеялась на чудо, всё ждала.
Чужим враньём, бедой подточенные силы
Кончались, помощь долгожданная пришла.

Я вижу сон: опять за мной погоня, -
Всё так, как в жизни в тот кошмарный год.
Я думаю: "конец", и с правдой похоронят
Меня саму. Таков событий ход.

А дальше снится: комната, икона,
И Матерь Божья будто яблоко даёт
(Не яблоко то было – символ трона), -
Я понимаю: вот спасение моё.

А днём, потом узнала я, был праздник
Иконы Византийской, как в тот день,
Когда гулял по лесу путник праздный
И брата моего там обнаружил тень.

Его останки в день седьмой апреля
Нашёл с фамильей птичьею Скворцов.
Весна лишь началась, был запах прели.
Хор Ангелов заоблачных дворцов

Хвалу пел Богородице на небе.
Был праздник Благовещенья и здесь,
В избытке где заботы о насущном хлебе,
Но и сюда пришла Благая Весть.

Мой бедный брат, как "гамлетовский" Йорик,
То пенье, может, всё же слышал в небесах.
Но праздник неба перетёк в земное горе:
Горчат полынью здесь порой и чудеса.

Наверно, к испытанью, искупленью
За жизнь мной поднакопленных грехов
Господь послал мне брата смерть и тленье,
И ночи мрак до первых петухов.

Вот результат: я укрепилась в вере,
И поняла, она – основа всех основ.
И, горем отболев, души открыла двери
Для новой жизни. Только явь не лучше снов

Моей страны: безверие и хамство,
Бессовестность, и алчность, и враньё.
Отравленные время и пространство!
Но слышу птиц иных сквозь вороньё.

Псевдонародное причитание
перед очередным испытанием

"..жля-печаль по полям поскакала…"

Слово о полку Игорев"

Почему всё сны плохие снятся мне?
Вроде жизнь теперь налаживаться стала.
Перестать пора бы прошлому гоняться бы
За моей за душенькой усталой.

Как пришли-то в жизнь мою все беды горькие,
Не какое-нибудь горе там Федорино,
А болезнь и смерть – тоска прогорклая,
Как из ящика просыпались Пандорина.

Я бегом от них тогда в молитву – в церковку,
Чтоб хоть как-то извести тоску-отчаянье.
Как, не знаю уж, и выдержало сердце-то,
Чудом выжила, но и жила печальная.

Только год как засветило вновь мне солнышко.
Залечила раны я свои травой-цветочками.
Но ещё лежат-горчат на донышке
Страх-печаль, цепляются крючочками.

Вот опять во сне-кошмарике привиделось,
Как охотятся за мной с капкан-ловушкою.
То ль судьба-капризница за что обиделась,
А была последний год почти что душкою.

А и знать мне не дано: что это – прошлое,
Или к новым испытаниям готовиться,
Когда вновь пропишет Бог лекарство тошное,
Чтоб очистить перед смертью душу-совесть мне…

***

Заблудившись в блуднях буден,
Жизни цель и смысл теряем.
Спит душа, сон непробуден.
Чем оплатим сны мы? – Раем.

Жизнь в постсоветском пространстве

"Враждебным словом отрицанья он проповедовал любовь."

Биограф о Н.Е. Салтыкове-Щедрине

Перспективка

Безденежье. Синоним – безысходность.
Для бедных нас, действительно, исхода нет.
Не светят нам ни теплоходов дальних сходни,
Ни даже на коня железного билет.

Один Крылатый конь, пока что безотказный,
Нас, неудавшихся, на свой взвалил хребет,
От жизни тусклой и однообразной
В мир грёз чтоб увести от слёз, от бед,

От пьющих незадачливых соседей,
От старости и караулящих тех лет,
Когда фатально от склероза "крыша едет",
Теряет мысли мозг, как листья бересклет.

Хотя не осень, кое-где желтеют кроны,
И впереди – дожди, дожди, потом зима.
И соловьи осенние – вороны -
Одним пророчеством своим сведут с ума…

***

Мы как деревья иль дома
В черте осёдлости невольной
Жизнь волочим, верней, сама
Она нас тащит, недовольных

Таким раскладом средств и сил -
Он попущеньем выпал высшим:
Чтоб вправо-влево не косил,
Живи сегодня, здесь и нищим.

Не видно алых парусов,
Ковров – не слышно – самолётов.
Лишь лай привычный злобных псов
Да по утрам вороний клёкот.

Без денег дальше не уйти
Доступных города пределов.
А пуп, куда ведут пути, -
Ильич с рукой, которой сделал

Широкий жест: "Идите на …"
И мы идём туда уж век как.
Здесь водкой глушится вина,
И счастья нет у человека.

Мы – не бездельники – "сачки",
Всю жизнь работали на совесть,
Не бонус получив, – очки,
И те с диоптриями, то есть

Итог плачевен. Никуда
С черты осёдлости не сняться.
Другие страны, города
Нам и во снах уже не снятся.

***

Цветут одуванчик с сиренью,
Пчела собирает нектар,
Побитая молью и ленью,
Обновки тащу в свой "амбар".

И то, как сказать, что обновки, -
Купила старьё на "толчке".
При нашей житейской сноровке
Пошьём, чтоб не жало в бочке.

На рынке знакомый подъехал -
Он тож не чурается муз.
Мальчишки из школы со смехом
Зовут его Коля-француз.

Он, точно, поклонник давнишний
Страны моей пылкой мечты.
Стихи на французском аж пишет,
Но местной не чужд красоты.

Стихи про Тамбов написал он,
Французский используя слог:
Приправил он устрицу салом.
Да кто без мечты б жить здесь смог?!

– Ведь ты же язык галлов знаешь.
Зачем тебе петь мимо нот?
Где виза твоя выездная?
Мечтал бы, но я патриот.

Я здесь, своей родине нужен.
Меня Жак Ширак там не ждёт.
А чем у нас летом тут хуже?!
Париж без меня проживёт.

Я помню, как брат мой покойный
Пел песню любимой Пиаф:
"Но рьендорьен…". Мчатся кони,
И жизнь, и мечту оборвав.

"Но рьендорьен…" – ни о чём не жалею.
О чем мне жалеть: всё пройдёт.
Но я без мечты здесь болею,
Она мне, как нá душу мёд.

И пусть не живу я в Париже,
Я с Колей-французом спою
Про то, что больнее и ближе -
Про родину-мать про свою.

***

Праздник жизни не для нас -
Фейерверки, кавалькады,
И в шампанском ананас,
И на завтрак авокадо.

Наш удел – убогий труд,
Экономия копейки,
Быт, как в тине мутный пруд,
Где пиявки злы и клейки.

Здесь бескрылые мечты
Не взлетают выше быта.
Здесь опущен жизнью ты
До помойного корыта.

Здесь твою полощут жизнь
Несчастливые соседи,
Здесь, как в соусе, во лжи

Прозябают антиледи.
Праздник жизни не для нас -
Фейерверки, кавалькады…
Жизнь на вкус кисла, как квас.
Но что делать – пить-то надо.