Уже не плачу, не дрожу,
Не выгибаюсь смертным телом.
Уже огрузло я лежу
На простынях, буранно белых.Ссутулился оглоблей внук.
Рыдает внучка на коленях.
И синий крест холодных рук -
Уже без перстней и каменьев.Я век огромный прожила.
Я видела земли остуду.
Я по костям и крикам шла,
Обочь безумия и блуда.В тюрьме была моя семья.
В пивной, в товарняке, в больнице…
И Сына в небе зрела я,
И Крест летел скитальной птицей.Но полно. На крестах дорог
Живая жизнь моя распята.
Рука вдоль вытянутых ног -
В стерильном хрустале палаты.И одеяло - не парча,
А дрань зазенной байки старой,
У изголовья - не свеча,
А швабра наглых санитарок,И херувимы не летят,
А черны от рыданий лица,
И люди вновь себя хотят
Уверить - смерть им снится, снится…Старушечья коса висит
С подушки - лошадиной плетью.
И крестик меж грудей горит
Над сирой реберною клетью…Но что это?!
Летят огни,
И облака искрят снегами,
И звезды мне уже сродни
Над ледяными берегами!И в шелковье одежд лечу,
И буйством слез, и волосами
Вдали похожа на свечу,
Чье в черноте - опалом - пламя!Так вот Успенье каково:
Там, на земле, метели воют,
Здесь - злато туч и торжество,
Венец лучей над головою!..Да кто ж навстречу мне летит?!..
Да чьи глаза слезами блещут?!..
Рука простертая горит,
Подъятые власы трепещут…А я была плохая мать -
Варить похлебку не умела…
Сынок мой, дай Тебя обнять -
Пронзенное, худое тело…Мой Сын - Он мир хотел спасти!
Его в морозный день казнили.
Прости же, мир, меня, прости!
Ведь Он - воскрес,
А я - в могиле.
СТРАШНЫЙ СУД. ВИДЕНИЕ МАРИИ
…Я вышла в поле. Вьюги белый плат
Лег на плечи. Горячими ступнями
Я жгла снега. О, нет пути назад.
И звезд косматых надо мною - пламя.
Глазами волчьими, медвежьими глядят,
Очами стариков и сумасшедших…
Окрест - снега. И нет пути назад.
И плача нет над жизнию прошедшей.В зенит слепые очи подняла я.
И ветер расколол небесный свод
На полусферы! Вспыхнула ночная
Юдоль! И занялся круговорот
Тел человечьих!
Голые, в мехах,
В атласах, и в рогожах, и в холстинах
Летели на меня! Великий страх
Объял меня: я вдруг узнала Сына.На троне середь неба Он сидел.
Играли мышцы рыбами под кожей.
Он руку над сплетеньем диких тел,
Смеясь, воздел! И я узнала, Боже,
Узнала этот мир! Людей кольцо
Распалось надвое
под вытянутой дланью!
И я узнала каждого в лицо,
Летящего над колкой снежной тканью.В сапожной ваксе тьмы, в ультрамарине
Ночных небес - летели на меня
Младенец, горько плачущий в корзине,
Мужик с лицом в отметинах огня,
Влюбленные, так сплетшиеся туго,
Что урагану их не оторвать,
Пылающих, кричащих, друг от друга!
Летела грозно будущая мать -
Живот круглился, что Луна, под шубой!
А рядом - голый, сморщенный старик
На звезды ледяные скалил зубы,
Не удержав предсмертный, дикий крик…Метель вихрилась! И спиной барсучьей
Во поле горбился заиндевелый стог.
Созвездия свисали, будто крючья,
Тех подцепляя, кто лететь не мог!
Тела на звездах в крике повисали!
А леворучь Христа узрела я -
Себя! Как в зеркале! Власы на лоб спадали
Седыми ветками! Гляжу - рука моя
У горла мех ободранный стянула,
Глаза на Землю глянули, скорбя…
А я-то - под землей давно уснула…
Но в черном Космосе, Сынок, я близ Тебя!..
А праворучь - старик в дубленке драной,
Мной штопанной - в угоду декабрю, -
Святой Никола моя, отец, в дымину пьяный,
Вот, милый, в небесах тебя я зрю!..
Недаром ты в церквах пустые стены
В годину Тьмы - огнем замалевал!
Для киновари, сурика - ты вены
Ножом рыбацким резко открывал…Округ тебя все грешники толпятся.
Мне страшно: вниз сорвутся, полетят…
Не занесу я имена их в Святцы.
Не залатаю продранный наряд.
Я плачу: зрю я лица, лица, лица -
Старуха - нищенка вокзальная - с узлом,
Бурятка-дворничиха - посреди столицы
Вбивала в лед чугунный черный лом! -
И вот он, вот он! Я его узнала -
Тот зэк, что жутко в детстве снился мне -
Занозистые нары, одеяло
Тюремное, и навзничь, на спине,
Лежит, - а над глазами - снова нары,
И финкой входит под ребро звезда,
И в тридцать лет уже беззубый, старый,
Он плачет - оттого, что никогда…
Не плачь! Держись! Кусок лазурной ткани
Хватай! Вцепись! Авось не пропадешь,
Авось в оклад иконный, вместо скани,
Воткнут когда-нибудь твой финский нож…А за ноги тебя хватают сотни
Страдальцев! Вот - уже гудят костры
Пытальные!.. Да, это Преисподней
Те, проходные, гиблые дворы.
Замучают: в рот - кляп, мешок - на шею,
И по ушам - палаческий удар…
Но Музыка!
Зачем она здесь реет,
Откуда надо льдами - этот жар?!Как Музыка трепещет на ветру!
Сколь музыкантов!.. Перцами - тимпаны…
Бредовой скрипки голосок в жару
Поет "Сурка" - любовно, бездыханно…
Флейтист раздул, трудяся, дыни щек!
Арфистки руки - снежные узоры,
Поземка… А мороз-то как жесток -
Лишь звезды там, под куполом, на хорах,
Переливаются…
Плывет органный плот,
И бревна скреплены не проволокой - кровью
Всех, кто любил, страдал, кто в свой черед
Падет, прошедши рабью жизнь, воловью…
Играй, орган! Раздуйтесь в небесах,
Меха! Кричите громче, бубны, дудки!Мне страшно. Чую я Великий страх -
Последний страх, сверкающий и жуткий.И в музыке, насытившей простор
Земли зальделой и небес державных,
Запел, запел родимый светлый хор
О днях пречистых, людях богоравных!
И рядом - за лопаткою моей -
Я онемела, в глотке смерзлось слово… -
Ввысь, ввысь летели тысячи людей -
Как языки огня костра степного!
Они летели ввысь, летели ввысь!
Улыбки - ландышами первыми сияли!
В холодном Космосе мой Сын дарил им жизнь -
И так они друг друга целовали,
Как на вокзале, близ вагона, брат
Сестру целует, встретивши впервые,
Все ввысь и ввысь!
И нет пути назад.
Лишь в черноте - дороги огневые.
Лишь в черноте - гремящий светлый хор,
Поющий "Свете тихий", "Аллилуйю", -
О мой родной, любимый мой Простор!
Тебя я прямо в губы поцелую…Твои пустые, синие снега.
Бочажины. Излучины. Протоки
Медвяные. Стальные берега.
Избу с багрянцем власти на флагштоке.
Угрюмые заречные холмы.
Церквуху, что похожа на старуху.
Грудь впалую чахоточной зимы
И голубя - сиречь, Святого Духа -
На крыше сараюшки, где хранят
Велосипеды и в мешках - картошку!
И шаль прабабки - таборный наряд,
И серьги малахитовые… Кошку,
Залезшую в сугроб - рожать котят…
Целую все! Целую всех - навечно!Лишь звезды дико в черноте горят,
Так грозно, страшно, так бесчеловечно… -И звезды все целую! До конца,
До звездочки, пылинки света малой!
Все лица - до последнего лица,
Всю грязь, что из нутра земли восстала,
Всю чистоту, что рушится с небес
Прощальными родными голосами, -
Целую мир, пока он не исчез,
Пока его я оболью слезами!Сугробы! Свечи! Рельсы!..
И Тебя,
Мой Сын, кровинка, Судия мой грозный,
Пока гудит последняя судьба
Гудком росстанным на разъезде звездном,
Пока, мужик, глядит в меня Простор,
Пока, мужик, меня сжимает Ветер,
Пока поет под сводом
светлый хор
Все счастие - последнее на свете.
ПЕСНЯ МАРИИ - КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Спи-усни… Спи-усни…
Гаснут в небесах огни…
Спи… От сена запах пряный,
В яслях дух стоит медвяный,
Вол ушами поведет…
Коза травку пожует…
В небе синяя звезда
Так красива, молода…
Не состарится вовек…
Снег идет, пушистый снег…
Все поля-то замело -
А в яслях у нас тепло…
Подарил заморский царь
Тебе яшму и янтарь,
Сладкий рыжий апельсин,
Златокованный кувшин…
Спи, сынок,
спи-усни…
Заметет все наши дни…
Будем мы с тобой ходить,
Шубы беличьи носить,
Будем окуня ловить -
Во льду прорубь ломом бить…
Будешь добрый и большой,
С чистой, ясною душой…
Буду на тебя глядеть,
Тихо плакать и стареть…
Спи-спи…
Спи, сынок…
Путь заснеженный далек…
Спи-усни… Спи-усни…
Мы с тобой
сейчас одни…
Мы с тобой
одни навек…Спи… Снег…
…Снег…