- Здесь я, - Даниил оказался на маленьком пятачке, свободном от растительности. Сдерживая коня, он крутился на месте и старался рассмотреть хоть что-то сквозь подлесок. - Ушли, гады! Лошади у них свежие, нам не догнать.
- Тебя не задело?
- Нет, - Данька сунул шашку в ножны и спрыгнул с коня. Только теперь Ксанка заметила на траве неподвижное тело.
Она тоже спустилась на землю и склонилась над бандитом. Его лицо залила кровь из раны на голове. Даниил нашел отлетевшую в сторону винтовку и показал на ней свежую зарубку.
- Успел отбить.
Летягин с подчиненными подъехал к Мстителям.
- Они нас не ждали, - сказал он. - Рассчитывали на встречу утром, только готовиться стали. И место выбрали удачное, даже пулемет "Льюис" притащили, но установить не успели. Если б ты, командир, так не гнал…
- Да, - подтвердил другой чекист. - Они как раз ужинать наладились, а тут мы. Бандиты бульбу с салом побросали, но стрельнуть как следует уже не успели. Так что мы даже трофей добыли! - парень вытянул руку с бутылкой мутного самогона.
Ксанка нажала на курок, и осколки стекла брызнули в стороны.
- Ты чего?! - парень даже в седле качнулся от неожиданности.
- А чтоб бдительность, как другие, не терять, - спокойно пояснила девушка, убирая оружие в кобуру.
- Правильно, - кивнул Данька. - Где еще двое? Раненые есть?
- Епанчинцева зацепило, товарищ командир, - доложил Летягин.
Данька сел в седло, и маленький отряд вернулся на дорогу.
- Дай посмотрю, - подъехала к раненому Ксанка.
Рана оказалась легкой. Разорвав гимнастерку, девушка забинтовала плечо.
- Кость вроде не задета, - сообщила она.
- Пулемет возьмем с собой. Васин, ты доставишь Епанчинцева на хутор, - приказал Данька. - И пусть с утра местные мертвого бурнаша похоронят. На обратном пути мы вас заберем… Остальные - рысью за мной, марш!
4
Весна нынче теплая, как лето. И это хорошо, потому что ему приходится много ездить. Лучше колесить по пыли, чем по грязи, в которой как-то пришлось сутки просидеть с телегой. Да к тому же все приборы отсырели и ржой взялись. Николай Иванович разлюбил воду давно. И не плавает больше и даже не пьет. Была бы его воля - может, в пустыню бы уехал. А что? Знакомцев у него в тех краях нет, а профессия - по всей стране нужная. Он теперь радиотехник. Механиком по паровым машинам быть не хотел, ну и освоил. Только вместе с профессией надо было и республику сменить, а не застревать на Украине. Ездит он теперь по станицам, антенны настраивает, приемники детекторные по сельсоветам устанавливает. Встречают всюду как дорогого гостя, горилки наливают, сала в дорогу еще дают. Вот только постоянные разъезды его и подвели. Наткнулся-таки Николай Иванович на старых знакомых - по 20-му еще году и все - завис, как рыба на кукане. От них скроешься - так ВЧК разыщет.
Поначалу сильно боялся Николай Иванович, но потом понял, что если с умом дело вести, то никто до него еще сто лет не докопается. Документы - надежные, профессия - новой власти нужная, а лицо после ранения и сам с трудом узнает. Однако, несмотря на все разумные доводы, опаска осталась, раз он снова об этом думает.
- Тпр-ру!
Николай Иванович натянул вожжи и остановил телегу прямо перед воротами. Зашел, отомкнув калитку, внутрь и оттуда распахнул ворота. Под их надежность ему и разрешает губкомовское начальство держать государственный транспорт на своем дворе. Хотя знавал он цыган, которые и из-под такого замка увели бы лошадь. Да что о том вспоминать! А его каурую кобылу не сведут - ей только телегу и таскать. Вот у Бурнаша когда-то были кони, так кони, хоть и запрягал он их в автомобиль-ландо, выстланный коврами. Такого ландо по сю пору в Юзовке не увидишь. И у Сидора Лютого был знатный конь… Но нет коня, нет давно и Сидора.
Хозяин запер ворота, а калитку не стал. Посмотрел на серебряную луковицу карманных часов. Полдевятого. Николай Иванович специально к этому времени ехал, поскольку в девять ровно должен пожаловать долгожданный гость. Он распряг кобылу, дал ей сена и убрал с телеги железки и инструмент. Если какой беспризорник вдруг калитку дернет, то ничего интересного в пустом дворе не найдет. Хозяин прошел в дом, разжег печь и поставил вариться картошку в мундире. Потом уселся на крыльце и, свернув из крепчайшего самосада козью ножку, стал ждать.
Когда уже в третий раз Николай Иванович начал теребить из кармана цепочку часов, калитка открылась, и на ее пороге показался человек. Рост выше среднего, манеры уверенные, голос приятный, костюм отличный.
- Добрый вечер.
- Здравствуйте.
- Вы будете Николай Иванович Сапрыкин, радиотехник?
- Да, проходите.
- Я от Леопольда Алексеевича вам привет привез, - приблизившись к крыльцу, сказал гость.
- Спасибо, но я еще посылку жду с… индукционными катушками.
Кивнув, посетитель полез во внутренний карман.
- Пожалуйста, - пакет и правда мог содержать радиодетали, но Сапрыкин надеялся совсем на другую начинку.
- Пойдемте в дом, - сказал он.
Николай Иванович засветил керосиновую лампу, поскольку на улице стало темнеть, и разорвал пакет. Осмотрел содержимое, пробежал глазами вложенную внутрь записку и убрал пакет на комод.
- Прошу к столу.
Хозяин снял с печи уже подостывший чугунок, нарезал хлеб и колбасу, выставил с подпола бутылку горилки. Налил две стопки.
- За знакомство!
- Я не люблю пить.
- По русскому обычаю. Или вы нас не уважаете?
- Хорошо, - легко вздохнул гость, - выпьем.
- Как вас, кстати, звать?
- Зовите Александр Карлович.
- Как доехали, Александр Карлович? - старательно закусывая, спросил Сапрыкин.
- Хорошо доехал, - гость понюхал горбушку хлеба и положил обратно.
- А как Леопольд Алексеевич?
- Он остался.
- Шутите, господин хороший? - скривился Николай Иванович, снова берясь за бутылку. - Я имел в виду его настроение.
- А он разве не написал? Полковник ведь скорее ваш друг, чем мой.
- Теперь и ваш, - Сапрыкин поднял рюмку. - Он, кстати, пишет, что вы поступаете в мое полное распоряжение.
- Не врите. Покажите письмо!
- Не могу, там секретная информация.
- Я согласился помочь вам кое в чем, не более, - Александр Карлович легко опрокинул стопку и ущипнул черный мякиш.
- А говорили - не пьете, - напомнил Николай Иванович.
- Я говорил - не люблю, - уточнил собеседник, - потому что после рюмки человек хуже соображает, формулировки путает. А у нас ведь есть дело.
- Я сам знаю, что делать, и в указчиках не нуждаюсь.
- После третьей рюмки возникает агрессия…
Сапрыкин рассмеялся и откинулся на спинку стула.
- О деле: встречаться будем на скамейке в городском парке по воскресеньям. В два часа пополудни вас устроит?.. Там и нэпманы гуляют, и комсомолки, так что внимания мы не привлечем. Шифр у вас для записок есть. Сюда можно снова прийти только в случае крайней нужды. А еще лучше продумать такую связь под предлогом, что вы интересуетесь радиоделом, ну и нуждаетесь в помощи…
Александр Карлович согласно кивнул и достал из портсигара папиросу.
- Не понимаю, чего вы лезете в самое пекло? - неожиданно спросил Сапрыкин.
- А зачем вам понимать? - высокомерно приподняв бровь, сказал гость.
- А затем, что если я чего не понимаю, то опасаюсь, - ласково пояснил Николай Иванович. - Может, ты провокатор?
- Достаточно того, что мне доверяет Леопольд Алексеевич, - пуская колечко в потолок, сказал Александр Карлович, - но, в утешение вам, могу сообщить, что у меня есть свой параллельный и нтерес.
- Ну-ну, - проворчал Сапрыкин и налил себе горилки. - Только не ошибись, дорогой. Леопольд Алексеевич далеко, а батька Бурнаш - рядом.
- Бросьте угрожать, я ведь тоже знаю вашу настоящую фамилию.
- Откуда?!
- Хорунжего Славкина помните?
- Вот сволочь! - поразился Сапрыкин. - Помнит?
- А как же, - с улыбкой превосходства сказал Александр Карлович, - после первой бутылки даже кланяться велел.
Николай Иванович выпил.
Гость бросил окурок.
- Полагаю, взаимных угроз достаточно. Мне понадобится ваша помощь, Николай Иванович, чтобы войти кое-кому в доверие. Небольшая акция, налет. Сможете?
- Проще простого.
- Только не надо привлекать к этому людей Бурнаша, их могут узнать. Лучше это будут просто мелкие уголовники.
- Сделаем. Когда?
- Пока не знаю. Мне нужно осмотреться. Через два дня как раз воскресенье, я вам передам подробные инструкции. До работы не платите, а то напьются. Нам ошибок совершать нельзя, против нас стоят серьезные люди.
- Сделаем, - повторил Сапрыкин. - Я тут уже пять лет кручусь, пока вы там - планы строите! - Николай Иванович нарисовал в воздухе башню.
- Договорились. Мне пора.
Николай Иванович проводил гостя и запер за ним калитку. Потом вернулся в дом и допил бутылку. Сидящий в самой глубине страх мешал хмелю взять свое. Опасное дело затеяли полковник с атаманом, ох, опасное…
5
Новой засады можно было пока не опасаться. Но Данька твердо знал, что, как только Бурнаш узнает о разгроме старой, - выступит навстречу чекистам всей бандой. Несмотря на то, что они захватили пулемет, отряд чекистов очень мал, и атаман не упустит такой возможности поквитаться с врагами. Поэтому скачка продолжалась в прежнем темпе.
В здешних степях и лесах Бурнаш чувствует себя, как дома. Имеются у него и помощники - из тех, что служили когда-то под его черным знаменем, а теперь стали "мирными жителями". Может быть, злостных бандитов среди них и не много, но боясь разоблачения, они батьке помогают. А советской власти объективно вредят. В Гражданскую войну в здешних местах каких только атаманов не водилось: белые, черные, красные, зеленые, желто-блакитные. Поди, разберись сейчас с каждым станичником: с кем он был? Бывало не раз - атаманы мобилизацию насильно проводили, да и перебегали частенько казачки из отряда в отряд, ища кто наживы, а кто верной идеи.
Конечно, каждому под стреху не заглянешь: хранит свой обрез мужик или честно разоружился. Но вот если бы удалось ликвидировать Бурнаша и других главарей помельче, то станичники поняли бы, что советская власть пришла навсегда. Вот только пока что батька атаман значительно ловчее оказывается. Яшку выманил одного из города и засаду правильно приготовил. Если б удача была на его стороне - лежали бы уже Мстители с чекистами на пыльной дороге…
Солнце скрылось, но багровое небо еще давало слабый свет, когда отряд въехал в Медянку. На центральной улице пожарище указывало место, где был раньше сельсовет. Всадники спешились, чтобы дать коням отдохнуть.
- Летягин, обойди с ребятами ближайшие хаты, - приказал Данька, - расспросите народ и отыщите активистов. Кто сопротивляется - тащи сюда. А мы тут посмотрим.
- Есть.
Ксанка с Данькой обошли пожарище. Дом сгорел дотла, среди углей торчала одна каменная печь, да валялась гнутая радиоантенна.
- Никого тут быть не может, - сказал Данька, - утром лучше что-нибудь разглядим.
Ксанка при этих словах отвернулась.
- Погоди, не плачь, - положил ей руку на плечо брат, - еще не факт, что он тут был…
- Не факт, мил человек, не факт.
- Ты кто, старик? Что знаешь? - Данька подскочил к невесть откуда взявшемуся станичнику.
- Я вижу, вы люди серьезные, - сказал тот, опираясь на палку. - А мандат есть?
Ксанка протянула бумагу.
- Дедушка, мы нашего товарища ищем. Ты его видел?
- Меня Василием Кузьмичем кличут, - старичок вернул мандат. - Был тут один уполномо ченный.
- Яков Цыганков?
- Во-во, и сам - цыган вылитый. Если б не уполномоченный с мандатом, так бы и подумал.
- Где он?
- А это мне, милок, не ведомо.
- Не шути, дед, - Данька сгреб старика за грудки. - Да я за Яшку всю станицу спалю!
- Кому палить, вон, и так находится… Кабы знал, не посылал бы хлопца на хутор.
- Так это ты?.. - Данька разжал руки.
- Василий Кузьмич, расскажи, что видел, - попросила Ксанка. - Мы друга ищем.
- Приехал сёдни ваш друг, предъявил председателю мандат. Я, говорит, имею намерение Илюху Косого арестовать. Взял тогда председатель свой обрез, и пошли они в дом к Илюхиной сестре. Я тут остался, на посту. А, как взрывы начались, стрельба, я из сельсовета сбег, потому как оружия не имею, чтобы казенную документацию охранять. Примчались тут бурнаши на конях и сельсовет спалили.
- А Яшка-то, Яшка где?
- Атаман крикнул, что, мол, одним мстителем меньше, воздух чище, да и ускакали.
Ксанка опустила лицо и тихо заплакала.
- Василий Кузьмич, ты в том доме был? - продолжал допрос Данька.
- Вот то-то и оно, что был. Взорвали они Ольгин дом полностью, полкрыши вниз ухнуло, стены качаются. Заглянул я внутрь и вижу - Михайло, председатель, на пороге комнаты лежит - по сапогам только и узнал, а второго-то тела нету. Чудеса!
- Как нету? Говори толком!
- Нету. Только крови натекло, а парня вашего нету.
- Бурнаши забрали, что ли?
- Чудеса, - развел руками Василий Кузьмич.
- Слышь, Ксанка, - тряхнул Данька сестру. - Зови Летягина с ребятами… Ну, пошли, дед, покажешь, где дело было.
Василий Кузьмич привел Ларионова к руинам взорванного гранатами дома. Следом подошли остальные чекисты. С ними было еще трое парней.
- Активисты, говорят, товарищ командир, - доложил Летягин.
- Где были, когда бой шел? - спросил Данька.
- На гумне прятался, - опустил голову один.
- А мы на огороде. Ружьев у нас нет, чтобы с Бурнашом воевать.
- Ладно, потом разберемся. Летягин, заготовь факелы, разбей людей по двое, сам один будешь действовать. Каждой паре - по активисту и тебе один. Одна группа пусть осмотрит место боя и все кругом на сто метров. Остальные идут по домам и расспрашивают всех подряд. Тело Цыганкова никто не видел, а атаман его с собой вряд ли забрал.
- Все дома обходить?
- Все.
- До утра не управимся, Даниил, да и люди устали.
- Искать, я сказал, - зыркнул глазами Ларионов. - У нас время только до утра и есть, а там Бурнаш опять заявиться может. Забыл, что засада ускакала?
- Есть, - козырнул Летягин. - Семен, Клим и ты, как звать?
- Федот, - сказал активист, хлюпая носом.
- И Федот - первая группа…
Данька отвел секретаря-бухгалтера в сторону.
- Мы, Василий Кузьмич, отдельно пойдем. Ты, я вижу, человек положительный и местное население хорошо знаешь?
- А то как же…
- Задача такая: не во все дома стучаться, а только в те, где советской власти сочувствующие имеются: бедняки, красноармейцы бывшие. Понятно?
- Понятно, - кивнул Василий Кузьмич, - я, выходит - четвертый станичный активист.
- Ну а кто ж еще? - усмехнулся Данька.
Летягин не терял времени: три человека с факелами из соломы уже обшаривали место боя, остальные растворились во тьме. Мстители зашагали следом за стариком.
- Вот тут, пожалуй, - сказал он и стукнул в дверь своей палкой.
- Кто это ночью балует? - раздался женский голос.
- Отпирай, Анисья, это Кузьмич.
- Чего надо?
- Дело у меня срочное.
Наконец брякнула дверная щеколда. Данька первым вошел в коридор, почувствовал слабый запах спирта и отстранил тетку.
- Ой, кто это?
- Свои, не боись, - успокоил Василий Кузьмич.
Данька распахнул дверь в комнату и замер на пороге, словно ослепленный светом простой керосиновой лампы.
- Яшенька! - Ксанка оттолкнула брата и бросилась к кровати, на которой лежал весь в тряпичных бинтах, бледный, с запавшими глазами, но живой - Яков Цыганков.
Сиделка, бывшая около больного, повернула к вошедшим голову.
Отбросив последнее сомнение, Данька шагнул вперед:
- Настенька?..
Девушка привстала со скамьи, не веря своим глазам.
- Так я пойду, дам отбой, - предложил Василий Кузьмич и, чувствуя себя лишним, выскользнул из комнаты.
6
Переводчика господину Эйдорфу все-таки отыскали, и Валерий слушал первую лекцию, сидя вместе с остальными студентами курса. Но самое главное, что ближе всех, рядом с ним, была Юля. После лекции к Мещерякову подошел профессор.
- Рад вас видеть, мой молодой друг, - сказал немец, пожимая руку.
- Здравствуйте, - ответил Валерка по-немец ки. - Познакомьтесь, герр Эйдорф, это моя подруга Юля.
- Очень приятно.
- Я рада, - сказала девушка, не совсем уверенная правильно ли она говорит.
- У вас отличное произношение, - галантно сказал профессор, заметив ее смущение.
- Он хвалит твое произношение.
- Спасибо.
- Если фроляйн не против, то я хотел бы пригласить вас ко мне в гости. - Герр Эйдорф достал бумажку и обратился к Юле. - "Приглашайт гости", а?
- С удовольствием, - рассмеялась девушка.
- Вы видите, Валерий! - обрадовался профессор. - Она меня поняла!
- Поздравляю с первым успехом, - сказал Мещеряков. - Юля тоже хочет изучать немецкий язык.
- Вот и отлично, едем.
- Хорошо, - согласился Валерка, - но сначала мне нужно позвонить.
Благосклонность декана распространялась и на использование служебного телефона. Мещеряков зашел в деканат и позвонил Даньке. Потом Ксанке. Их телефоны по-прежнему не отвечали. Дежурный также не мог сказать ничего нового.
- Сами ждем, обещали сегодня вернуться.
Валера немного беспокоился. Вчера, когда он вернулся в общежитие, ему передали просьбу друзей позвонить, но в губчека работал только телефон дежурного. Ему сообщили, что сначала Цыганков, а потом Ларионовы, взяв дежурный наряд, отправились в Медянку. Яков должен был уже вернуться, но раз к нему поехали Данька и Ксанка, то это не важно. Начальника отдела по борьбе с бандитизмом и его товарищей ждали только к вечеру, поэтому паниковать было рано. Валера отбросил тревогу и присоединился к Юле и Эйдорфу.
В гостинице профессор заказал в номер чай, с пожатием плеч заметив, что кофе тут не бывает.
- Будет. Года три назад и чая не было, - сказал Валерка.
- Что вы говорите? - удивился герр Эйдорф. - В такой богатой стране… Извините за беспорядок, здесь у меня временное жилье. Я ищу себе квартиру, ведь мой контракт заключен на полгода.
Валера старался переводить Юле все, что она не успевала понять.
- Вы собираетесь продлить контракт, герр Эйдорф?
- Пока не знаю, - ответил профессор. - Мне кажется, что профессиональная тема слишком серьезна и сложна для первого занятия. Предлагаю поговорить на семейную тему, хорошо?
- Давайте, - согласились гости.
Горничная принесла три стакана чая и столько же булочек.