- Раз тема семейная, то прошу вас в неофициальной обстановке называть меня Генрих, - затем профессор открыл один из нераспакованных чемоданов и достал оттуда толстый альбом.
- Это мой семейный альбом, - медленно начал рассказывать Эйдорф. - Мы, немцы, очень сентиментальный народ, и любим рассматривать семейные фотографии. А вы?
- Мы любим смотреть семейные фотографии, - чуть запинаясь, сказала Юля.
- Отлично. А вы, Валерий?
- Не слишком часто, Генрих.
- Ваше предложение короче, но сложнее по конструкции, - заметил профессор и продолжил, перелистывая альбом. - Это университет в Берлине, где я учился. Это мой дом в Кельне. Вот моя жена Марта, это мой сын Альберт, я его очень люблю…
Юля рассматривала фотографии, а Валерка больше обращал внимания на разговор. Его скорее волновало произношение, чем простой словарный запас.
- А почему нет фотографий ваших родителей? - спросила Юля.
- Feuer, - взмахнул руками Эйдорф, - огон!
- Огонь, пожар.
- Огон, - кивнул немец. - Теперь вы, Валерий, расскажите по-немецки о своей семье.
- Моя семья далеко, родители живут в Ленинграде.
- Это не важно, продолжай, - сказала Юля.
- Можете рассказать об институте, о своих друзьях. Учатся они или работают?
- Все мои друзья: Ксанка, Данька и Яшка работают в губчека.
- Что есть "губчека"?
- Губернская чрезвычайная комиссия.
Эйдорф кивнул.
- Ничего не понимаю в системе ваших государственных учреждений. И чем они занимаются на работе, какие должности занимают?
- Это секрет, - сказал Валера.
- Так легко отвечать, - ехидно заметила Юля.
- Расскажите тогда, в каком они здании работают, - предложил профессор.
- Не нужно, Генрих, - твердо сказал Мещеряков.
- Это тоже секрет? - сделал большие глаза Эйдорф.
- Давайте, лучше я расскажу, - предложила Юля.
- Прошу, фроляйн Юля.
- Я выйду позвонить, - сказал Валера.
Он спустился к дежурному и снова набрал ЧК. Друзья пока не вернулись. Мещеряков поднялся в номер. Эйдорф и Юля весело щебетали на смеси немецко-русских слов, но половину словаря им все равно заменяли жесты. Валерка прихлебывал остывший чай, смотрел на Юлю и чувствовал себя гораздо лучше, чем когда прижимал к уху пустую бибикающую трубку.
Прощаясь, Генрих пропустил девушку вперед, а ее кавалера придержал за локоть.
- Извините за излишнюю навязчивость, Валерий, но у меня была причина пригласить вас сегодня в гости. Вот, посмотрите, - профессор подал Мещерякову бумагу.
Валера увидел толстого буржуя, срисованного с плаката, и подпись по-немецки печатными буквами: "Деньги или смерть".
- Значит, вы, Генрих, знаете что такое "губчека"?
Эйдорф виновато кивнул.
- Подозреваете кого-нибудь?
- Я боюсь.
- Я посоветуюсь, - сказал Валерка, - больше ничего обещать не могу. Я ведь там больше не работаю.
- Валера, ты идешь? - позвала с лестницы Юля.
- Сейчас.
- Вам же не нужен дипломатический скандал? - мягко спросил Эйдорф. - Мы должны быть союзниками.
- Постарайтесь пока в одиночку не гулять, - посоветовал на прощание Валерий, - и держите дверь на запоре.
- Спасибо, обязательно.
7
Трясясь на булыжной мостовой, телега подкатила к больничному крыльцу. С помощью санитара Даниил и Летягин перенесли Яшку с подводы в приемный покой и уложили на койку с колесиками. Епанчинцев с рукой, висящей в тряпичной петле, завязанной на шее, зашел в больницу самостоятельно.
Ксанка и Настя вошли следом, оставив с лошадьми Васина. Остальные чекисты отправились прямиком в здание губчека.
По настойчивой просьбе Ларионова, Яшу и ранен ного в плечо чекиста поместили в одну отдельную палату. Роскошь, но в мирное время вполне допустимая. Данька хотел на всякий случай поставить у дверей охрану, но Епанчинцев его отговорил.
- Я же легкораненый, да еще в левое плечо. Вы мне, товарищ командир, наган оставьте, я за товарищем Цыганковым пригляжу.
- И мне оставь, - одними губами прошептал Яшка.
- Тебе - усиленное питание, а как выздоровеешь - пять нарядов на дежурство вне очереди за самовольную отлучку.
- Не выйдет, я - по делу.
- Молчи уж, деловой! - Ксанка поправила цыгану одеяло. - Мы, между прочим, тебя у девушки нашли.
- Ксанка, да я…
- Твое дело поправляться, - рассмеялся Даниил, - и поменьше болтать, понял?
Цыганков прикрыл глаза.
- Яшка! Яшка! Ребята! Вы где? - донеслось из коридора. В палату влетел Валерка и кинулся к раненому. - Как же ты так, Яша?
- Нормально, Валерка…
- Будет знать, как друзей на прогулку не брать, - сказал Данька. - Ты где был?
- В городе. Я уже вторые сутки постоянно в ЧК звоню, а вас все нет и нет. Хотел уже идти в губком отряд требовать. Остальные хоть все целы?
- Епанчинцева зацепило, - сказал Ларионов, - но мы не только все, а еще с прибытком.
Только теперь Валера заметил стоящую в углу девушку.
- Настя? Здравствуй… Но откуда?
- Из Медянки, - просто ответила та. - Здравствуй.
- Настя Яшу и спасла, - сказала Ксанка, - подобрала полуживого, в доме спрятала.
Валера присел на табурет, чтобы прийти в себя от новостей.
- А что Яшка в Медянке этой делал?
- Илюху Косого ловил, да сам в засаду попал. Председателя тамошнего гранатой разорвало, - пояснил Данька, - а цыгану нашему повезло. А мы, как узнали про засаду, - следом помчались, но тебя предупредить не смогли.
- Понятно. Ну а как там ты, Настя, оказа лась?
- У тетки жила. Помнишь, как заложников освобождали? А среди них тетка моя была?
- Анисья?
- Да, они же из Медянки и были все. Потом хату нашу сожгли красные - как Бурнашевский штаб, а маму мою шальная пуля нашла. Вот мы с братом Костькой и остались вдвоем. Стали жить у тетки Анисьи.
- А где же Костя? - стал озираться Валерка.
- Пропал Костька, - вздохнула Настя. - То ли сам убежал, то ли украли… Не смогла я за братом уследить.
- Ну что пригорюнилась? - Данька погладил девушку по волосам. - Найдем мы Костю, я же тебе обещал. Ксанка, вон, у нас, по беспризорникам специалист, любого сыщет.
Настя уткнулась Даниилу в плечо и разрыдалась. Данька сделал извиняющийся жест.
- Пока, Яшка, выздоравливай. - Данька чуть отстранился от девушки и достал из кармана наган. - Возьми, Леша.
- Спасибо, командир, - Епанчинцев улыбнулся, почувствовав себя снова полноправным бойцом. - У меня не пошалят!
- Мы пойдем, ребята, на телеге пулемет остался, надо его в оружейную сдать и Настю как-то устроить.
- Может, ко мне в общежитие? - предложила Оксана, - ты похлопочи.
- Ладно, - Даниил увел девушку.
Уставший Яшка прикрыл глаза.
- Больно? - с участием спросила Ксанка.
- Не очень, - Цыганков с усилием вновь разлепил глаза. - Как твои дела?
- Нормально, - пожал плечами Валерка. - Учусь, к нам профессор из Германии приехал, так я с ним немецким начал заниматься… Серьезно тебя, Яшк?
- Множественные осколочные, - за раненого ответила Ксанка. - Крови много потерял, да еще, кажется, легкое задето…
- Это кто тут вместо меня диагнозы ставит? - в палату вошел уже лысый, но очень энергичный врач. - Здравствуйте, молодые люди, и до свидания.
- Но мы друзья и…
- Из-за вас, друзья мои, будет наказана медсестра, которая пустила сюда, к раненому, такую септическую компанию.
- Нам везде можно, мы из ЧК, - проворчала Ксанка, вставая с постели Цыганкова.
- Вот и славно… А вам особое приглашение нужно, молодой человек? - повернулся доктор к Епанчинцеву.
- Я тоже раненый, только легко, - сказал Алексей.
- Тогда перестаньте размахивать этой своей железкой и быстро в кровать!
- Выздоравливай, Яшка, мы завтра зайдем.
Валерка и Ксанка быстро покинули палату под напором энергичного врача.
- Какой он вредный, - кивнула девушка на дверь.
- Нормальный, - успокоил Мещеряков, - я таких встречал: ворчат много, но дело свое знают. Тем более, ты: сразу диагноз!
- А кто Яшке перевязку делал?
- Настя, насколько я понял, - поддел Валерка. - Ладно, не дуйся, я пошутил. Теперь все хорошо, Яшку на ноги быстро поставят. И Епанчинцев рядом. Хотя я не думаю, что бандиты в больницу сунутся.
- Все-таки страшно, - задумчиво сказала Ксанка. - Не за себя, а вообще. Сколько лет, как Гражданская кончилась, а мы все воюем с Бурнашом.
- Ничего, Колчака с Врангелем разбили и до Бурнаша доберемся. Он же потому живуч, что по сравнению с ними мелкий, как блоха, - вот ухватить и трудно!
- Хорошо сказал, - засмеялась девушка. - Мне даже легче стало.
Друзья вышли с больничного двора и зашагали по улице.
- А ну, стой! - крикнула вдруг Ксанка, так что Валерка вздрогнул и сам остановился. А девушка уже летела по улице за пацаном, одетым в рванье.
- Стой, Кирпич!
Мальчишка бежал неуклюже, но быстро. Валерка включился в погоню. Через квартал пацан понял, что от кавалера чекистки ему не уйти, и свернул во двор. Проход на другую улицу, где легче затеряться, оказался заперт. Кирпич подпрыгнул, вцепился в край забора и уже почти подтянулся, когда Валерка схватил его за ноги.
- Не бейте, дяденька! - завопил мальчишка и попытался сбросить рвань, за которую его держал Мещеряков.
- За руки! За руки его держать надо, - подоспела запыхавшаяся Ксанка и показала - как.
- Больно, больно!
- Не канючь, Кирпич.
- Шустрый парнишка, - заметил Валерка, возвращаясь на мостовую.
- Мне б хавчей ховоших, вообсе не догнали бы!
- Нам бы тоже харчей не помешало - после такой беготни, - усмехнулся Валерка.
- Почему из детдома сбежал? - спросила Ксанка.
- А чего они девутся?
- Врешь?
- Не-а.
- Разберемся.
Ксанка взяла беспризорника за одну руку, а Валерка - за другую. Мальчишка перестал выворачиваться, почувствовав себя в двойных тисках.
- Ты лучше скажи, кто тебе велел про Илюху Косого мне рассказать? - спросила Ксанка.
- Никто.
- Пацан, ты с нами не шути, - сказал Валерка. - Мы ведь может тебя и в тюрьму отвести.
Кирпич пренебрежительно сплюнул.
- Или наоборот, - предложила Ксанка, - освободим, а слух пустим, что ты Косого заложил.
- Йе-бо, никто не велел. Могу забозиться! - мальчишка поочередно заглядывал в лица своих спутников. - Я в салмане одном услысал, как деловые гововили. А Илюха - он не нас, он не вол, а идейный.
- Это Косой - идейный?
- Не нас он, вот я вам и сказал.
- А чего тогда боишься?
- Ему селовека убить нисего не стоит, - сказал Кирпич. - Пвосто так убить. Луце уж я в детдоме буду сидеть, сем у него под пвицелом на воле.
- Балда ты, парень, - сказал Валерка. - Тебе учиться надо, а не по шалманам таскаться.
- Если узнаю, что ты нас обманул специально или кто велел тебе это сделать, я тебя из-под земли достану, - пообещала Ксанка. - Из-за твоих слов нашего друга ранили, понял?
- Я помось хотел. И вам и своим. Нам этот Косой только месает!
- Ты его куда поведешь? - спросил Валерка.
- На Одесскую, в детдом, - сказала девушка. - Спасибо, что помог догнать.
- Завтра увидимся. Пока, шкет.
- Пока, флаел! - Кирпич лихо сплюнул на мостовую и побрел за Ксанкой.
8
- Разрешите, господин полковник?
- Прошу вас, Петр Сергеевич, - хозяин кабинета встал и протянул вошедшему руку.
Таким образом полковник Кудасов давал понять, что, несмотря на официальные дела, они со штабс-капитаном Овечкиным прежде всего товарищи по оружию. Да и в субординации ли дело? Капитан разведки (полковник так высоко ценил свое ведомство) порой стоит больше, чем генерал от инфантерии. Особенно в нынешней ситуации, когда Овечкин по-прежнему сражается с большевиками, а пехотные генералы проедают пенсию, положенную Союзом офицеров за прошлые заслуги.
- Есть новости из России, Леопольд Алексе евич. Хорунжий Славкин получил через румынскую агентуру донесение: "Атаман ликвидировал видного сотрудника ВЧК. Агент Дрозд прибыл на место, вышел на связь. Дрозд начал отработку плана "Альфа". Требует оказать ему помощь местными силами. Боцман".
- Отлично, Петр Сергеевич!
- Посмотрим, Леопольд Алексеевич, - осторожно ответил Овечкин.
- Вас что-то смущает?
- Использование непрофессионального агента.
- Ну-ну, не стоит так мрачно смотреть на вещи. Боцман ваш тоже в контрразведке не служил.
- Он хоть где-то служил, Леопольд Алексеевич.
- Подручным у Бурнаша, - хмыкнул пол ковник.
- Атаман человек осторожный, он своих людей знает. Именно поэтому Бурнаш может с новым агентом не сработаться.
- Петр Сергеевич, Дрозд сам пошел на вер бовку.
- У него есть свой интерес.
- Бросьте, штабс-капитан, бросьте! Наши интересы совпадают. И потом, румынская агентура ненадежна, они работают сначала на себя, а во вторую очередь на нас. Не понимают господа румыны, что дело борьбы с красными - наше общее дело. Хорошо, что немцы это понимают лучше, а то снова пришлось бы менять квартиры… Ну да ладно. При удачной реализации плана "Альфа" мы обещали Бурнашу организовать ему и его людям переход российско-румынской границы.
- У него слишком большой отряд, Леопольд Алексеевич, - заметил Овечкин.
- Не беда, даже при удачном проведении операции отряд Бурнаша сильно сократится. А при неудаче… - полковник развел руками. - Ничего не попишешь - война. Кстати, Петр Сергеевич, на крайний случай, подготовьте план эвакуации с территории Советов одного атамана. Бурнаш, с его талантом поднимать казаков на бунт, нам еще пригодится.
- Слушаюсь, господин полковник.
- Англичане наконец выразили желание встретится лично, так что я скоро отбываю в Лондон.
- Желаю удачных переговоров, Леопольд Алексеевич.
- Спасибо. Вы пока останетесь за меня… Да, вот еще, Петр Сергеевич, всякая положительная информация об успехах наших агентов на территории Украины помогла бы мне успешнее вести переговоры с английской разведкой. Докладывайте немедленно.
- Будет исполнено, господин полковник. Разрешите идти?
- До свидания, штабс-капитан.
9
- А вы хорошо устроились, Генрих - сказал Валерий, выходя после урока из новой квартиры профессора. - Дом хороший, в центре города, квартира просторная.
- Главное, что здесь на окнах ставни и есть крепкие двери с новым замком, ключ от которого я всегда держу при себе.
- Вам снова угрожали?
- Не знаю.
- То есть как не знаете? - удивился Мещеряков.
- Подходил на улице какой-то неряшливо одетый господин, говорил что-то, но я не понял, - объяснил герр Эйдорф. - Вел он себя агрессивно, но что хотел - не представляю. Я еще не настолько знаю русский…
- Понятно, - покачал головой Валерий. - То ли рупь просил, то ли сто тысяч.
- Что-что?
- Почему вы мне сразу не сказали?
- Понимаете: закрутился. У меня, Валерий, столько дел сейчас в институте.
- Ваша квартира, кстати, довольно далеко от института, герр Эйдорф. Можно было найти поближе.
- Зато она рядом с вашим губчека.
- Да, через дорогу. Я вижу, вы всерьез обеспокоены?
- Просто я принимаю доступные мне меры предосторожности, - сказал профессор. - Мы, немцы, дотошный народ. Но, как разумный человек, я вполне допускаю, что все это может оказаться детской шалостью… Мне неудобно опять пользоваться нашим знакомством, но вынужден попросить вас еще об одной услуге.
- Все, что в моих силах.
- Мне нужен телефон. Если вдруг ко мне станут ломиться… Вы понимаете?
- Понимаю, но с этим сложно. Я и сам без телефона живу.
- Как у вас говорится по-русски: "На нет и суда нет".
- Герр Эйдорф, вы делаете серьезные успехи!
- Спасибо. Вы тоже сильно продвинулись в немецком, Валерий.
- Уже поздно, профессор, не стоит меня дальше провожать.
- Пожалуй, - Эйдорф остановился посреди темной улицы. - Я так увлекся разговором… До свидания, Валерий.
- Может быть, проводить вас обратно? - предложил Мещеряков, пожимая немцу руку.
- Не стоит, здесь близко, да и ЧК недалеко.
- До свидания, - Валера, насвистывая, пошел в сторону своего институтского общежития. Извозчика в это время не поймаешь, так что выбора транспорта никакого. Скорей бы уж построили трамвайную линию. Хотя институт он скоро заканчивает, из общежития съедет. Работать будет горным инженером и, скорее всего, даже не в городе, а на какой-нибудь из ближайших шахт. Хорошо бы устроится так, чтобы они с Юлей попали работать в одно место…
- А-а-а! Помогайт! Zu Hilfe!
Крик ворвался в уши и разрушил все мечты. Валерка рефлекторно кинулся на голос, и только потом понял, что это вопит Эйдорф. Подбежав ближе, Мещеряков разглядел, что профессора мутузят человек пять, не меньше. В такие минуты всякий пожалеет, что бросил работать в ЧК. Предупредительный выстрел в воздух разогнал бы эту шпану в одну минуту.
Валерка добежал до места уже не сражения, а просто избиения. Профессор хоть и был крепким мужчиной, но против стольких противников не устоял и десяти секунд.
- Пацаны, впятером на одного не честно! - Мещеряков снял очки и сунул в карман.
- Да пошел, ты! - повернулся один из хулиганов.
Валера не стал дожидаться, пока это сделают и остальные, а свалил противника коротким ударом в челюсть. Шпана поняла, что этот невысокий парень лезет в драку всерьез, и дружно напала на заступника. Ближайший попытался пнуть, а второй ударить в лицо. Валерка нырнул под руку, а ногу поймал и дернул на себя и вверх. Взмахнув второй конечностью, хулиган шлепнулся на мостовую. Оставшаяся пара за это время обошла профессора (они били его с другой стороны) и напала на Валерку. Занятия по французской борьбе и впоследствии боксу, позволили Мещерякову отбиваться целую минуту. Хулиганы нападали дружно, их тактика была отшлифована участием не в одном десятке драк. Потом Валера пропустил прямой удар в лицо, ослеп на секунду и в следующее мгновение его бы сбили, но чуть живой Эйдорф сумел пнуть в коленную чашечку врага, готового нанести решающий удар. Валерка успел отступить и собраться с силами для следующего раунда.
- Помогайт! - продолжал кричать профессор.
- Ша, он мой! - сказал старший в банде и достал из-за голенища нож.
Блеск хищного лезвия не отвлек внимания Мещерякова, он знал, что противнику нужно смотреть в глаза. Главарь бросился вперед, но прицеливающийся взгляд выдал направление удара. Валерка поставил блок, используя нож, как рычаг, вывернул кисть противника и одновременно ударил его в челюсть. Нож звякнул о мостовую, а главарь опрокинулся навзничь. Его подручные взвыли и всей стаей кинулись на чересчур ловкого врага, стараясь захватить его в кольцо.
- Шухел, блатва! - раздался предостерегающий крик.
- Кирпич? - удивился Мещеряков.
- Стой! Стрелять буду! - к месту действия спешили охранники-чекисты, они наконец услышали крики профессора.
Хулиганы рассыпались и мгновенно пропали в темноте - тоже, наверное, отработанный до рефлекса прием.
Валера склонился над Эйдорфом.
- Как вы, Генрих? Идти сможете?
- Не знаю.