* * *
На двери каждого дома в Ватерлоо была сделанная мелом надпись: это квартирмейстеры помечали какие в каких домах будут расквартированы офицеры штаба. На гостинице напротив церкви были написаны слова "Его Светлость Лорд Веллингтон", а на находящемся через два дома двухэтажном особняке "Граф Оксбриджский". А на следующем доме "Его Королевское Высочество Принц Вильям Оранский". В эту ночь крышей над головой маркизов и графов стали домики с соломенными крышами и кучами навоза под окнами, но те, у кого была крыша над головой, могли считаться счастливцами, им не придется терпеть холод и дождь.
В доме графа Оксбриджского возле обеденного стола с вареной говядиной с бобами толпились офицеры. Это был ранний ужин, ибо весь штаб должен будет встать задолго до рассвета. В центре стола, рядом с канделябром, лежала сломанная сабля лорда Джона. Один из офицеров увидел, что сабля сломана, когда лорд Джон хотел ее выбросить, и спросил, как это он умудрился сломать оружие. Сказать правду было невозможно, и лорд Джон придумал подходящее объяснение.
- После того как ракета взорвалась, - объяснил он штабным офицерам, - проклятая лошадь понесла.
- Тебе надо поучиться ездить верхом, Джон.
Лорд Джон подождал, пока утихнет хохот.
- Скотина понеслась в лес по другую сторону дороги, а там прятались трое улан.
- В зеленых мундирах или в красных? - спросил граф Оксбриджский, только что вернувшийся с совещания у герцога Веллингтона, садясь на свое место за столом.
- В зеленых, Гарри. - Это он знал, так как видел отступающих от лейб-гвардейцев улан в зеленых мундирах. - Я застрелил одного из пистолета, но его пришлось бросить и вытащить саблю. Черт возьми, это был весьма дорогой пистолет.
- Капсюльный пистолет Мортимера, с нарезным стволом, - подтвердил стоимость пистолета Кристофер Мэнвелл. - Обидно потерять такой, Джон.
Лорд Джон пожал плечами, давая понять, что это пустяки.
- Второй улан бросился на меня, я отбил острие копья саблей и воткнул ее ему в живот, а третий гаденыш чуть не насадил меня на копье, как цыпленка на вертел. - Он скромно улыбнулся, - я уже думал, что погиб. Я рубанул его, но он увернулся. Вытащил свою саблю и, отбивая его удар, моя сабля сломалась. А затем, третий француз повернулся и ускакал прочь.
Офицеры посмотрели на сломанную саблю, лежащую, как трофей, на столе.
- Фокус в том, - сказал Розендейл, - чтобы увернуться от копья. После этого это не труднее, чем резать кроликов. В самом деле.
- Пока твоя сабля не сломается, - сухо сказал Кристофер Мэнвелл.
- Да, пожалуй.
Граф нахмурился.
- Ну, если третий убежал прочь, чего ж ты не подобрал свой дорогой пистолет, Джонни?
- Там могли быть и еще уланы. Я подумал, что лучше убраться побыстрее! - лорд Джон смущенно улыбнулся. - Честно говоря, Гарри, я перепугался! Короче, я хлестнул лошадь и умчался оттуда как умалишенный!
Кристофер Мэнвелл, который казался впечатленным этой историей менее других офицеров, подтвердил последние слова Розендейла.
- Ну да, он вернулся на дорогу бледный, как полотно.
- Молодец, Джонни, отлично сработано, - сказал граф Оксбриджский. - Убил парочку мерзавцев. Молодец. - Раздались аплодисменты, затем Кристофер Мэнвелл спросил графа, о том, что обсуждалось на совещании герцога Веллингтона.
Но у графа не было никаких новостей. Он был второй по чину в армии после герцога и хотя этот пост давал ему право знать, что герцог запланировал на завтра, на его вопрос он не получил ответа. Герцог сказал, что его планы полностью зависят от Наполеона, а поскольку Наполеон не взял на себя труд информировать Веллингтона о своих планах, то и Веллингтон ничего не может сказать графу.
- Полагаю, что мы дадим ему атаковать нас, а затем погоним прочь, - лениво сказал граф, будто то, что случится завтра, было ему совсем неинтересно.
- А пруссаки на подходе? - спросил Мэнвелл.
- Я думаю, что придется воевать без чертовых германцев, - граф подвинул коробку с сигарами к середине стола. - Но одно я знаю точно, джентльмены. Без сомнения, Англия будет гордиться своей кавалерией.
- Браво! - воскликнули офицеры.
После ужина Кристофер Мэнвелл отыскал Розендейла, стоящего на крыльце дома и смотрящего куда-то вдаль.
- Хотел бы я быть там и помочь тебе с теми уланами, - сказал Мэнвелл.
Возникла пауза, и уже казалось, что лорд Джон не ответит, затем он пожал плечами.
- Гарри так уверен в нашей завтрашней победе.
Мэнвелл затянулся сигарой.
- Странно, Джонни. После того как ты вышел из леса, буквально через пару мгновений после тебя оттуда выехал полковник Шарп. Тебе повезло, что он тебя не заметил.
Снова возникла пауза, затем Розендейл с горячностью заговорил.
- Он меня заметил. И конечно, там не было никаких улан. А что я должен был сказать? Сказать Гарри и всем остальным как меня унизил этот стрелок?
- Прости, - Мэнвелл был впечатлен признанием Лорда Джона и смущен, что заставил друга страдать своим вопросом.
- Я написал ему расписку. И это не принесет мне ничего хорошего. Джейн не даст мне денег, пока я не женюсь на ней, но Шарп этого не знает, - рассмеялся вдруг лорд Джон. - Он дал мне кусок веревки и сказал, что это такой развод по-крестьянски. Сказал, что я могу жениться на ней.
Мэнвелл улыбнулся, но ничего не сказал. В канавах по сторонам мощеной дороги бурлила вода. По улице прямо по лужам с проклятиями бежал часовой открывать ворота для офицера. Ординарец повесил лампу над конюшней дома, где был расквартирован Принц Оранский.
- Это вопрос чести, - сказал лорд Джон, глядя в темноту.
- Прошу прощения?
- Завтра все будет решаться. - Он был слегка пьян и в его голосе были отголоски истерики. - До вчерашнего дня я и не предполагал, что такое битва. В ней нет компромисса. Победа или поражение, ничего промежуточного. Это так просто. Возможно, поэтому у лучших солдат такие простые мысли, - он наклонил факел, чтобы видеть своего друга. - Понимаешь, чтобы сохранить женщину я должен убить мужчину, а мне не хватит духу сделать этого. Да он и не заслуживает смерти! Это ведь его деньги! Но если я поступлю как честный человек, то потеряю женщину, а я не знаю, как смогу жить без нее.
- Уверен, что сможешь, - прервал было Розендейла Мэнвелл, но лорд Джон не замолчал.
- Нет! - Лорд Джон не мог говорить об этом. Он спросил у Мэнвелла. - Как ты считаешь, утраченную честь можно восстановить на поле боя?
- Не знаю места лучше, чтобы сделать это, - Мэнвелл почувствовал жалость к своему другу. До этого момента он не осознавал, как сильно обесчестил себя лорд Джон.
- Значит завтра самый важный для меня день, - сказал Лорд Джон, - ибо завтра я верну свою честь в отчаянной битве, - он улыбнулся, сознавая драматичность своих слов. - Но чтобы сделать это мне понадобится сабля, а моя запасная сабля в Брюсселе. Буду признателен, если ты одолжишь мне одну из своих.
- С удовольствием.
Лорд Джон посмотрел в темноту.
- Хотел бы я, чтобы это прекратилось. Я имею ввиду дождь, - поспешно добавил он.
- Мне кажется, он уже слабеет.
На западе небо разрезала молния, через несколько секунд раздался раскат грома, будто на небе выстрелили из пушки. Из домов на улице доносились смех и пение, изредка прерываемые звуком затачиваемого о точильный камень лезвия. На звук грома воем откликнулась собака, а в конюшнях заржали лошади.
Лорд Джон зашел в дом. Он может вернуть честь и Джейн, став героем. Завтра.
Глава 12
Капитан Гарри Прайс, командир первой роты личных волонтеров Принца Уэльского, забрался на импровизированную вышку, сделанную из ящиков с амуницией. Прямо перед ним, стоя в жидкой грязи, стояли сорок офицеров пехоты, собравшихся из разных батальонов. Уже сильно стемнело, дождь поутих.
- Готовы, джентльмены? - спросил Прайс.
- Давай, начинай!
Прайс, явно рисуясь, отвесил поклон собравшимся, и взял у сержанта Хакфилда первый предмет. Он поднял над собой серебряные карманные часы.
- Джентльмены, часы принадлежали майору Миклвайту! Предмет слегка запачкан кровью, но хорошая чистка и они снова будут как новые. Предлагаю вам, джентльмены, карманные часы работы Мастерсона из Экзетера!
- Никогда о нем не слышал! - раздался голос.
- Ваша необразованность нам неинтересна. Мастерсоны - это очень известная и уважаемая фирма. Отец всегда носил часы этой фирмы и никогда в жизни не опаздывал. Мне показалось, что кто-то предложил за них фунт стерлингов?
- Шиллинг!
- Ну, кто больше! У майора Миклвайта осталась вдова и трое малышей. Вы же не хотите, чтобы ваши жены и дети остались без куска хлеба из-за нескольких жадюг, не проявивших великодушия! Кто предложит фунт стерлингов?
- Один флорин!
- Это вам не дешевый магазинчик, джентльмены. Кто-нибудь дает фунт?
Никто не давал. В конце концов, за часы Миклвайта дали шесть шиллингов, а его кольцо-печатка ушло за шиллинг. Отличную серебряную кружку капитана Карлайна купили за фунт стерлингов, а самую большую цену, целых десять гиней, предложили за саблю Карлайна. На аукцион Гарри Прайс выставил шестьдесят два предмета, все принадлежали офицерам батальона, убитым французами при Катр-Бра. Цены были низкие из-за того, что французы обрушили рынок, убив слишком много офицеров; сегодня вечером уже было четыре таких аукциона, и Гарри Прайс думал, что сегодняшний избыток лотов ничто по сравнению с тем, который возникнет завтра.
- Пара шпор капитана Карлайна, джентльмены! Золотые, если я не ошибаюсь, - эти слова были встречены издевками. - Кто даст фунт?
- Шесть пенсов.
- Это слишком мало. Что бы вы сказали, если бы ваши вещи я распродал тут за пару пенсов? Проявите благородство, джентльмены! Подумайте о вдовах.
- Карлайн был холостяк! - выкрикнул какой-то лейтенант.
- Ну, тогда гинею для его женщины! Господа, где ваше христианское великодушие.
- Я бы дал гинею его женщине, но за шпоры - не больше шести пенсов!
Все имущество Миклвайта собрало восемь фунтов, четырнадцать шиллингов и шесть пенсов. За вещи капитана Карлайна предложили лучшую цену, хотя все предметы и были распроданы по весьма низкой стоимости. Гарри Прайс, который всегда хотел выглядеть как кавалерийский офицер, купил шпоры за девять пенсов. Он также купил отороченный мехом гусарский ментик Карлайна; красивый, но весьма непрактичный предмет одежды, который высокая мода обязывала носить обеспеченных офицеров. Ментик был похож на короткую куртку, которую носили, накинув на одно плечо, будто плащ, и Гарри Прайс был очень доволен, нацепив эту весьма недешевую вещь на свой поношенный красный мундир.
Он собрал деньги и расписки и отнес их к казначею батальона, который разошлет их семьям офицеров.
Гарри Прайс прикрепил шпоры к своим сапогам и направился к живой изгороди, под которой, дрожа от холода, собрались офицеры.
Он заметил капитана д`Аламбора, сидевшего чуть в отдалении.
- Ты не принимал участие в аукционе, Питер?
- Нет, Гарри, - в голосе д`Аламбора явно слышалось нежелание разговаривать.
Прайс это понял, прошел дальше вдоль изгороди, присел на корточки и начал любоваться своими шпорами. Можно будет порисоваться перед парижанками, а это лучшая из причин, из-за которой Гарри Прайс сражался; девчонки будут очень любезны с солдатом-иностранцем, у которого ментик и шпоры.
Из биваков доносилось пение. Голоса пробивались даже сквозь шум дождя, снова припустившего с прежней силой. Питер д`Аламбор, пытаясь избавиться от терзавших его печальных мыслей, заметил новые шпоры Гарри Прайса и понял, что они приносят владельцу прямо детское удовольствие. Д`Аламбор хотел было заговорить с ним, в надежде, что обычная дурашливость Гарри Прайса его отвлечет, но на него снова накатила такая волна страха, что он чуть не зарыдал от отчаяния. На севере сверкнула молния. Д`Аламбор тронул карман, где хранились письма его невесты. Он умрет. Он знал это. Он закрыл глаза, чтобы не показывать слез. Черт возьми, он знал, что умрет, и боялся этого.
* * *
Когда Шарп и Харпер добрались до Ватерлоо и отыскали дом Принца Оранского, уже совсем стемнело. Часовой открыл ворота, и стрелки въехали под каменную арку.
- Я позабочусь о лошадях, - сказал Харпер, когда они укрылись в конюшне от дождя.
- Я тебе помогу.
- Лучше идите к Принцу. Должно быть, он без вас соскучился.
- Да пошел он. - Шарп соскользнул с седла и вздохнул от облегчения. Он попробовал вспомнить, сколько ему довелось поспать за последние три дня, но слишком устал, чтобы заниматься подсчетом. Он вспомнил, что обещал Люсиль увидеться с ней этим вечером, но Император нарушил эти планы. Надо написать ей письмо. А еще неплохо бы перекусить и немного поспать. Он уткнулся головой в седло и постоял минуту, прислушиваясь к звуку дождя.
- Оставьте лошадей мне, - сказал Харпер.
Шарп послушался. Кухня была полна слуг офицеров и запахов от сушившихся мундиров, развешанных на каждом подходящем крючке. Шарп прошел через кухню в коридор. Он хотел найти Ребека и попросить у него перо и чернила.
- Он вас ждет, - раздался над головой Шарпа женский голос.
Шарп удивился, увидев Паулету, девушку Принца, склонившуюся над балюстрадой.
- А ты что здесь делаешь?
- Я нужна ему здесь. Но он каждый вечер спрашивает про вас. Он пьян.
- Сильно?
- Да как обычно.
- Ну и хрен с ним, - сказал Шарп по-английски. Он открыл какую-то дверь и оказался в гостиной, заполненной офицерами штаба Принца. Они смутились, думая, что он пришел просить прощения у Принца. Один Доггет пригласил Шарпа войти, предложил ему свой стул и налил Шарпу стакан вина. Стул стоял рядом с камином, над которым, как и на кухне, висели плотные шерстяные плащи, наполнявшие комнату неприятным запахом.
- Где Ребек? - спросил Шарп у присутствующих.
- С Его Высочеством, - сказал Доггет. - Может, вина?
- Чего я действительно больше всего хочу, - Шарп плюхнулся на стул, - так это кружку чаю.
Доггет улыбнулся.
- Сейчас сделаем.
Шарп вытянул ноги и дернулся от боли, когда натертые седлом бедра соприкоснулись друг с другом. Надо бы попросить у кого-нибудь перо, чернила и бумагу, но он так устал, что не мог пошевелиться.
- Шарп! - открылась дверь и в комнате появился Ребек. - Вы здесь! Его Высочество хотел бы поговорить с вами. Прямо сейчас, если вас не затруднит.
Шарп застонал, снова вздрогнул от боли в ногах и медленно встал со стула.
- Могу я сначала что-нибудь съесть, Ребек?
- Приказы королевских особ не различают, сыт человек или голоден, - Ребек взял Шарпа за локоть и повел к лестнице. - Помните, что я вам говорил. Будьте тактичны!
Ребек провел Шарпа наверх и без всяких церемоний зашел в спальню, где Принц сидел за маленьким столом и писал письма. На нем была одета шерстяная ночная рубашка, а рядом с правой рукой стояла бутылка бренди. Он даже не заметил, что пришел Шарп, полностью поглощенный тем, что капал расплавленный воск на конверт. Затем он осторожно поднес кольцо-печатку к листу и вдавил его в воск.
- Постоянно обжигаю пальцы.
- Ваше Высочество может купить печать, - предложил Ребек.
- Ненавижу общераспространенные вещи, - Принц положил кольца и поднял глаза на Шарпа, - Мне казалось, я приказал вам надеть голландский мундир?
"Такт, - напомнил себе Шарп, - такт и вежливость".
- Он сушится, сэр.
- Полагаю, мои солдаты имею право видеть офицеров, одетых по форме. Вы согласны, Ребек?
- Без сомнения, Ваше Высочество.
Принц налил себе немного бренди. Он помедлил, как будто хотел предложить начальнику своего штаба и Шарпу по стаканчику, но затем решил, что ему еще самому пригодится, и ограничился одним стаканом.
- Вы посмотрели на завтрашнее поле боя, Шарп?
Шарп ожидал, что разговор коснется их вчерашней перебранки у Катр-Бра и удивился этому вопросу.
- Да, сэр.
- И? - Принц вопросительно наклонил голову.
- Поле как поле, - лаконично ответил Шарп.
- Да? Это же смехотворно, сражаться на таком поле боя. Просто бред. Завтра разразится катастрофа. - Принц встал и зашагал туда-сюда по комнате. В углу стояло ведро, куда капала вода с прохудившейся крыши. По окнам хлестал ветер и дождь. Принц вдруг посмотрел на Шарпа. - А вы видели, что правый фланг открыт?
- Нет, сэр.
- А он открыт. Широко открыт. Наполеон в один момент обойдет этот фланг и свалит нас как кегли. Я говорил герцогу! Я ведь говорил герцогу? - спросил Принц у Ребека.
- Ему передали ваше мнение.
- И он, несомненно, проигнорировал его! Завтра, Шарп, мы предотвратим катастрофу!
- Очень хорошо, сэр. - Шарп вдруг осознал, что с его промокшего мундира вода капает на пол комнаты Принца. Он продрог до костей и встал поближе к угольной печурке, обогревающей спальню Принца.
Принц, вдруг позабыв о страшной угрозе правому флангу, прекратил расхаживать по комнате и спросил Шарпа.
- Вы знаете, что я чрезвычайно ценю то, что вы в моем штабе?
- Нет, сэр.
- У вас репутация бесстрашного солдата. Мне нравятся такие люди, Шарп, я ценю их. - Принц снова начал ходить по комнате, покачивая головой. - Я был воспитан солдатом, не так ли, Ребек?
- Совершенно верно, Ваше Высочество!
- Воспитан, Шарп! Подумайте об этом! Всю свою жизнь я посвятил обучению военному делу, и знаете, Шарп, какой урок я усвоил лучше всего?
- Я бы хотел узнать это, сэр, - Шарп был доволен собственной тактичностью, особенно учитывая, что Принцу было двадцать три года всего, а Шарп двадцать два года только и воевал.
- Побеждает отвага и храбрость! - Принц сказал это таким тоном, будто это была тайна, недоступная ни одному военному человеку. - Побеждает отвага, Шарп. Отвага, отвага и еще раз отвага.
Все что хотел Шарп, это просушить мундир, поесть, лечь и заснуть, но он послушно кивнул.
- Верно, сэр.
- Фридрих Великий сказал однажды, что самое большое преступление на войне - это не принятие ошибочного решения, а непринятие никакого решения вообще, - Принц указал на Шарпа бокалом с бренди, - Запомните эту аксиому, Шарп!
Шарп понятие не имел, что за слово такое - "аксиома", но уважительно кивнул.
- Я запомню, сэр!
- Любой офицер может принять решение своего командира за ошибку, - Принц явно имел ввиду Шарпа в Катр-Бра, но так аккуратно, что Шарп даже кивнул, прежде чем понял это, - но такой офицер должен быть признателен, что его командир имеет смелость принять хоть какое-то решение вообще. Разве это не так? - Принц посмотрел на Шарпа, который лишь в очередной раз кивнул.
Ребек поспешил вставить реплику поддержки.
- Совершенно верно, сэр, совершенно верно.
Принц, задетый тем, что Шарп не ответил, встал очень близко к стрелку.
- И я считаю, что самое меньшее, что я могу ожидать от офицеров моего штаба, это преданность. Преданность! - с силой выдохнул Принц это слово, обдав Шарпа запахом бренди.
- Да, сэр, - сказал Шарп.
Ребек прокашлялся.
- Полковник Шарп уже выразил мне свое сожаление по поводу неудовольствия Вашего Высочества. Он также заверил меня в своей преданности к Вашему Высочеству. Правда ведь, Шарп? - почти прошипел он стрелку.