Никто, у кого имелся здравый смысл, не желал, чтобы Юный Лягушонок командовал чем-нибудь в армии герцога, однако Старая Жаба не желал и слышать о том, чтобы Нидерланды вошли в антинаполеоновскую коалицию без того, чтобы его сыну не предоставили высокую командную должность и, таким образом, политикам в Лондоне пришлось надавить на Веллингтона, и он согласился. Старая Жаба продолжал настаивать, чтобы его сын командовал британскими войсками, на что герцог также вынужден был согласиться, но поставил условие, чтобы в штабе юного лягушонка находились надежные британские офицеры.
Герцог предложил ему на выбор список надежных офицеров, но юный лягушонок зачеркнул его и заменил своим списком, состоящим из своих друзей и когда некоторые из этих друзей отклонили такую честь, отыскал других офицеров, умевших разбавить тяготы войны изрядным количеством буйных удовольствий. Принц также потребовал нескольких офицеров, бывавших в битвах, которые могли бы воплотить в жизнь его собственные идеи о том, как надо воевать.
- Найдите мне самого храброго человека! - приказал он начальнику штаба, который через несколько недель неуверенно доложил Принцу о пользующемся дурной славой Ричарде Шарпе, находящемся на половинном жалованье. Юный Лягушонок сразу же потребовал Шарпа и подсластил это требование назначением. Он льстил себе, что в знаменитом стрелке он найдет родственную душу.
Впрочем, несмотря на легкую натуру Принца, такой дружбы не возникло. Принц находил раздражающим выражение лица Шарпа, и он даже полагал, что англичанин специально старается досадить Принцу. Он бессчетное количество раз просил Шарпа надеть голландский мундир, но стрелок все еще ходил в своей залатанной зеленой куртке. Это продолжалось до тех пор, пока Шарп вообще не перестал появляться в штабе; он предпочитал проводить время возле французской границы, хотя эта работа была поручена напыщенному генералу Дорнбергу, эти мысли напомнили Принцу, что Дорнберг должен был к полудню представить свой доклад. Этот доклад сегодня имел особую важность, если в нем будет что-либо угрожающее, то Принц не сможет присутствовать на балу в Брюсселе. Он подозвал начальника штаба.
Барон Жан де Констан-Ребек доложил его высочеству, что Дорнберг прислал свой доклад, и там нет ничего тревожного. На дороге в Монс не замечено французских войск.
Успокоенный Принц кивнул, затем снова наклонился к зеркалу. Он покрутил головой, прежде чем с беспокойством посмотрел на Ребека.
- У меня не слишком лезут волосы?
Ребек сделал вид, что внимательно рассматривает, и покачал головой.
- Не вижу, чтобы вообще лезли, сэр.
- Я подумал, не одеть ли мне сегодня британский мундир.
- Очень подходящий выбор, сэр, - сказал Ребек по-английски, ибо Принц предпочитал этот язык.
Принц взглянул на часы. Дорога до Брюсселя займет два часа и еще час потребуется, чтобы облачиться в мундир британского генерал-майора. Он решил, что остается еще три часа на ужин прежде, чем он отправится на бал, ибо знал, что на балу еда будет холодной и несъедобной.
- Шарп еще не вернулся? - спросил он у Ребека.
- Нет, сэр.
Принц нахмурил брови.
- Черт. Если он появится, скажите ему, что я жду его на балу.
Ребек не смог скрыть изумления.
- Шарпа? На герцогский бал? - Шарпу обещали, что его не станут привлекать к чему-либо, кроме советов на поле боя.
Но Принцу было плевать на то, какие обещания дали англичанину: вынудив Шарпа танцевать он покажет всем, кто командует штабом.
- Он сказал мне, что ненавидит танцы! Но, тем не менее, я прикажу ему танцевать. Все должны танцевать! И я тоже! - Принц иронично сделал по комнате несколько танцевальных па. - Пусть полковник Шарп наслаждается танцами! А вы сами уверены, что не хотите танцевать, Ребек?
- Я буду ушами и глазами вашего высочества здесь.
- Совершенно верно. - Принц, вспомнив, что на нем лежит ответственность как на командире, помрачнел, но у него была безудержная натура и он снова рассмеялся. - Представляю себе как танцует Шарп, наверное, как бельгийская корова! Он несколько раз неуклюже протопал с глумливым выражением лица. - Вот уж мы повеселимся, Ребек.
- Уверен, что ему понравится, сэр.
- И скажите, чтобы он надел голландский мундир.
- Обязательно скажу, сэр.
Принц выехал в Брюссель через полтора часа, его карету сопровождал почетный эскорт голландских карабинеров, хорошо изучивших свое дело на службе Императора. Паулета, избавившись от Принца, уютно расположилась в постели, а Ребек читал книгу у себя дома. Клерки трудолюбиво переписывали приказы, перечисляя батальоны, которые должны прибыть на следующей неделе и какие маневры каждый батальон должен будет продемонстрировать для Принца.
На западе тучи поднялись выше, но солнце все еще освещало деревню. Перед дверями штаба принца мурлыкал котенок и часовой, британский пехотинец, наклонился его погладить. Пшеница, рожь и овес зрели на солнце. Был прекрасный солнечный день, тишина и мирная красота.
* * *
Первые новости о французском наступлении достигли ушей герцога Веллингтона во время раннего ужина. Сообщение, написанное в Шарлеруа в тридцати двух милях сначала было послано маршалу Блюхеру в Намур, затем копия была отослана в Брюссель, продела в путь семьдесят миль. В сообщение всего лишь говорилось о том, что французы на рассвете атаковали, прусские аванпосты к югу от Шарлеруа оттеснены.
- Сколько французов? Здесь не написано. И где французы теперь? Император с ними? - герцог потребовал уточнений от своего штаба.
Но никто не знал ответа. Герцог бросил свою баранину и вместе со штабом подошел к карте, пришпиленной к стене столовой. Французы могли пойти к югу от Шарлеруа, но герцог склонился над левой стороной карты, там, где была огромная пустошь между Монсом и Турнэ. Он опасался, что французское наступление в этом месте отрежет британские войска от Северного моря. Если французы возьмут Гент, армия будет отсечена от путей снабжения, равно как и от путей отступления.
Если бы Веллингтон был Императором, то избрал бы именно этот путь. Сначала он бы затеял отвлекающий маневр в Шарлеруа, затем, когда войска союзников двинулись бы на защиту Брюсселя с юга, начал настоящую атаку на запад. Точно таким маневром весной 1814 года Наполеон сдержал русскую, прусскую и австрийскую армии. За несколько недель до отречения Император воевал просто блестяще и никто, и Веллингтон менее других, не склонен был считать, что за это время Император поглупел.
- От Дорнберга ничего не слышно? - спросил герцог.
- Ничего.
Герцог вновь прочитал прусское донесение. В нем не говорилось ни сколько французов перешли границу, ни о том, концентрирует ли Блюхер свою армию: все, что в нем было сказано, это то, что французы заставили отступить прусские аванпосты.
Он вернулся за обеденный стол. Его собственные силы были рассредоточены на площади в пять сотен квадратных миль по сельской местности. Они рассеялись не только чтобы защищать любой возможный путь французского вторжения, но и потому, что огромная масса войск и лошадей, сосредоточенная в одном месте, быстро истощила бы все запасы продовольствия и фуража. Однако теперь армия должна сосредоточиться в боевой порядок.
- Мы начинаем сосредоточение, - сказал герцог. За каждой дивизией был закреплен городок или деревня, в которой она должна собраться и ждать дальнейших приказов. - Также пошлите надежного человека к Дорнбергу и выясните, что там происходит.
Герцог вновь, нахмурившись, взглянул на донесение Блюхера, раздумывая, как реагировать на столь короткое сообщение. Разумеется, если бы вторжение французов было серьезным, то пруссаки послали бы более срочное и полное сообщение. Ладно, не имеет значения. Если это ложная тревога, то завтра можно отменить приказ о сосредоточении войск.
* * *
В девяти милях к югу, в маленькой деревне Ватерлоо, толстый прусский майор остановил медленно шедшую лошадь рядом с маленькой гостиницей напротив церквушки. Выпитое в обед вино совместно с полуденным зноем чрезвычайно его утомили. Он попросил немного бренди, затем увидел аппетитные кексы и печенья, выставленные пекарем на витрину гостиницы.
- И немного вот этой выпечки не помешает. С миндальным кремом, если можно.
Майор сполз с седла и с облегчением присел на скамью в тени каштанового дерева. Депеша с донесением Веллингтону о падении Шарлеруа и французском наступлении лежала в седельной сумке майора.
Майор оперся спиной на ствол каштана. В деревне царило полное спокойствие. Между двумя лужайками пролегала мощеная дорога, на лужайках паслись пара коров и несколько коз. На ступеньках церквушки спала собака, а рядом лениво ковыряли землю несколько кур. Возле гостиничной коновязи во что-то играл ребенок. Толстый майор умилился такой картиной деревенской жизни, улыбнулся, и, в ожидании своей закуски, задремал.
* * *
Шарп зашел в штаб Принца Оранского всего через десять минут как Принц отбыл в Брюссель. Многочисленные французские патрули не позволили Шарпу приблизиться к дороге во второй раз, но он проехал достаточно близко, чтобы увидеть клубы пыли от сапог, копыт и колес пушек. Вздрогнув от боли в натертых бедрах, он слез с седла. Шарп кликнул конюха, привязал Носатого к железному кольцу возле коновязи и дал собаке миску с водой, затем взял свое оружие и карту и вошел в дом. Но там никого не было, только пыль витала в лучах солнца, пробивающегося сквозь щели.
- Дежурный офицер! - гневно позвал Шарп, затем, не дождавшись ответа, постучал прикладом винтовки по двери. - Дежурный офицер!
Наверху открылась дверь спальни и над перилами появилось лицо.
- Надеюсь, найдется причина, чтобы так шуметь. О, это вы!
Шарп всмотрелся в полумрак и увидел приветливое лицо барона Жана де Констан-Ребека.
- Кто на дежурстве?
- Полковник Винклер, я полагаю, но он наверняка спит. Почти все спят. Принц отбыл в Брюссель и, кстати, желает вас там видеть. - Ребек зевнул. - Вы будете танцевать.
На мгновение Шарп даже лишился дара речи и Ребек предположил, что молчание обусловлено страхом Шарпа перед балом, но затем стрелок доложил о новостях.
- Вы что, не в курсе? Бог мой, Ребек, лягушатники уже к северу от Шарлеруа! Я послал Дорнбергу донесение черт знает сколько времени назад!
Его слова будто повисли в воздухе. Теперь уже Ребек не мог произнести ни слова.
- Боже милосердный, - через несколько секунд произнес он и начал застегивать свой голубой мундир. - Офицеры! - по всему дому разнесся его крик. - Офицеры! - он сбежал по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. - Покажите, где, - он буквально втолкнул Шарпа в комнату с картами и растворил ставни, наполнив комнату светом.
- Здесь, - Шарп ткнул перепачканным пальцем в место к северу от Шарлеруа. - Смешанные силы; пехота, кавалерия и пушки. Я был там утром и еще раз в полдень. И оба раза дорога была заполнена войсками. Во второй раз мне не удалось увидеть слишком много, но должно быть на дороге был целый корпус. Пленный француз сказал, что по его мнению, с ними Наполеон, хотя он и не уверен в этом.
Ребек посмотрел на изможденное и запыленное лицо Шарпа и представил, как же он умудрился взять пленника, но не было времени для таких вопросов. Он повернулся к остальным офицерам штаба, собравшимся в комнате.
- Винклер, приведите Принца обратно, и побыстрее! Быстрее! Идите к Дорнбергу и выясните, что во имя Господа, происходи в Монсе. Шарп, поешьте немного. И отдохните.
- Я могу отправиться в Монс.
- Отдыхайте! Но сначала перекусите! Вы слишком устали.
Шарп подчинился. Ребек ему нравился, голландец, как и сам Принц, получил образование в Итоне и Оксфорде. Барон был гувернером Принца в Оксфорде и являлся живым доказательством того, что это была потеря времени, Принц не перенял ни капли здравого смысла Ребека.
Шапр прошел на опустевшую кухню, нашел хлеб, сыр и пиво. Когда он нарезал хлеб, в комнату вошла девушка Принца, Паулета. На ней было платье, небрежно обернутое вокруг талии.
- Из-за чего весь этот шум? - раздраженно спросила она. - Что происходит?
- Император перешел границу, - сказал Шарп по-французски.
- Это хорошо, - сказала Паулета.
Шарп рассмеялся, срезая с куска сыра заплесневевший край.
- Намажьте хлеб маслом? - предложила девушка.
- Я не нашел масла.
- Оно в буфете. Сейчас принесу, - улыбнулась Шарпу Паулета. Она не очень хорошо знала стрелка, но он был самый красивый мужчина в штабе Принца. Многие офицеры были привлекательны, но у этого англичанина был такой интересный шрам и такая заразительная улыбка. Она принесла из буфета тарелку с маслом и поставила ее перед Шарпом. - Может хотите яблоко?
- Не откажусь.
Паулета поставила перед собой тарелку с едой и налила немного пива в фарфоровую чашку Принца. Она отхлебнула пива, затем ухмыльнулась.
- Принц сказал мне, что у вас есть женщина во Франции?
Шарпа покоробила такая прямота, но он кивнул.
- Да, из Нормандии.
- Как это? Почему? Расскажите мне. Я хочу знать! Я хочу знать все обо всем и обо всех.
- Мы повстречались в конце войны, - сказал Шарп так, будто это объясняло все.
- И вы влюбились? - страстно спросила она.
- Я думаю, да, - скромно ответил Шарп.
- Здесь нечего стесняться! Я тоже однажды влюбилась. Он был драгун, но он отправился воевать в Россию, бедняга. Больше я его не видела. Он говорил, что женится на мне, но видимо его съели волки или убили казаки, - она вздохнула, вспомнив своего драгуна. - А вы женитесь на вашей французской даме?
- Я не могу. Я уже женат на женщине в Англии.
Паулета пожала плечами.
- Так разведитесь с ней.
- Это невозможно. В Англии развод стоит таких денег, что ты столько даже не видела. Может мне зайти в Парламент и попросить их принять закон специально для моего развода?
- Англичане такие глупые. Я думаю, Принц именно поэтому так любит все английское. Он чувствует себя у вас как дома. - Она рассмеялась. - А вы живете во Франции со своей женщиной?
- Да.
- А почему вы уехали от нее?
- Потому что Император посадил бы меня в тюрьму, а также из-за половинного жалованья.
- Половинного жалованья?
Шарпа ее расспросы и раздражали и развлекали одновременно, но все же он ответил.
- Я получаю содержание от английской армии. Если бы я остался во Франции, то перестал бы получать его.
Во дворе застучали копыта, это полковник Винклер отправился за Принцем. Шарп, радуясь, что ему не приходится скакать куда-либо, начал стягивать свои тугие сапоги. Паулета убрала его руки, стянула сначала один сапог, затем другой.
- Боже, ну и запах! - она со смехом отодвинулась от его ног. - А мадам покинула Францию вместе с вами? - Паулета задавала свои вопросы с простодушием ребенка.
- Мадам и наш ребенок.
Паулета нахмурилась.
- Из-за вас?
Он помедлил, подыскивая ответ поскромнее, но не смог придумать ничего кроме правды.
- Совершенно верно.
Паулета обхватила руками чашку с пивом и посмотрела через открытую дверь во двор, где куры лениво подбирали овес, а собака Шарпа подрагивала во сне.
- Должно быть, ваша французская леди любит вас.
- Я надеюсь, что да.
- А вы?
Шарп улыбнулся.
- Я люблю ее.
- И она здесь, в Бельгии?
- В Брюсселе.
- С ребенком? Сколько ему лет? Это мальчик или девочка?
- Мальчик. Три месяца всего, скоро четыре. Он тоже в Брюсселе.
Паулета вздохнула.
- Как это мило. Я бы тоже пошла за своим мужчиной в другую страну.
Шарп покачал головой.
- Для Люсиль это тяжело. Она ненавидит, что я сражаюсь против ее соотечественников.
- Тогда зачем же вы это делаете? - спросила Паулета негодующим голосом.
- Из-за моего жалованья. Если бы я отказался снова вступить в армию, мне перестали бы выплачивать содержание, а это единственный мой доход. Так что когда Принц пригласил меня, я согласился.
- Но вам же не хотелось? - спросила Паулета.
- Не совсем так. - Это было правдой, в это утро, шпионя за французами, Шарп ощутил, что ему доставляет удовольствие хорошо сделанная работа. Через несколько дней он снова станет солдатом и позабудет о недовольстве Люсиль.
- Значит, вы сражаетесь только за деньги, - произнесла Паулета так, будто ей стало все понятно. - И сколько же вам платит Принц?
- Один фунт, три шиллинга и десять пенсов в день. - Таково было вознаграждение бреве-подполковника в кавалерийском полку и такую сумму Шарп не получал никогда в жизни. Половина жалованья уходила на вознаграждение слугам, но Шарп все равно ощущал себя богачом, ведь это было гораздо больше, чем два шиллинга и девять пенсов, которые он получал как лейтенант на половинном жалованье. Он оставил армию в чине майора, но клерки в штабе Конной Армии считали его майорский чин только как бреве-майор, то есть данный только на период военных действий, и поэтому назначили ему лейтенантское содержание. Война вдруг дала Шарпу неожиданный доход, как и многим другим офицерам на половинном жалованье в обеих армиях.
- А вам нравится Принц? - спросила она.
Это был непростой вопрос.
- А вам? - вопросом на вопрос ответил Шарп.
- Он пьяница, - Паулета не беспокоилась о чувстве такта, просто изливала свое пренебрежение. - А когда не пьян, то выдавливает свои прыщики. Фууу! Я должна возвращаться к нему! - Она посмотрела на Шарпа. - Вы знаете, что он собирался жениться на английской принцессе?
- Да, знаю.
- Она отказала ему. Так теперь он заявляет, что женится на русской принцессе. Ха! Для этого он и годен, для русской. Они втирают масло в кожу, вы знаете это? По всему телу, чтобы не замерзнуть! Наверное, они пахнут. - Она отхлебнула пива, нахмурилась своим мыслям, но быстро вернулась к разговору. - А ваша жена в Англии. Она знает, что у вас уже другая женщина?
- У нее самой другой мужчина.
Эта фраза привела Паулету в изумление.
- Значит все в порядке?
- Нет, - Шарп улыбнулся. - Они украли мои деньги. Когда-нибудь я вернусь и заберу их назад.
Она уставилась на него.
- Вы его убьете?
- Да, - он так просто произнес это слово, что она сразу же поверила.
- Я бы хотела, чтобы мужчина убил ради меня, - вздохнула Паулета, затем с тревогой посмотрела на Шарпа потому, что тот внезапно предостерегающе поднял руку. - Что такое?