Для начала в комнате, расположенной этажом ниже, дворецкий, который к тому же был неплохим музыкантом, начинал тихонько играть на скрипке. Когда спокойная мелодия постепенно начинала проникать в сознание спящего хозяина, в его спальне появлялся слуга, неся в руках серебряный таз с прохладной водой, мягкое полотенце, халат и большой веер. Он смачивал водой руки и лицо хозяина и принимался обмахивать его опахалом, пока влага окончательно не испарялась. А тем временем музыка, доносившаяся снизу, становилась все громче и громче. Затем слуга растирал полотенцем лицо и руки дона Эдгардо, подносил ему цигарку, которую тот неторопливо выкуривал, и уж потом с помощью слуги вставал с постели - процедура эта неизменно проходила с должной медлительностью, чтобы кровь случайно не ударила в голову сеньора Манкоса. Все так же ведомый слугою, он появлялся в дверях спальни и спускался по лестнице уже с обычной улыбкой на лице, в бодром расположении духа, хотя его бодрое и веселое настроение всегда имело границы.
В тот день церемония пробуждения была как раз в самом разгаре - пышное опахало охлаждало благородную кровь дона Эдгардо до нужного состояния, - когда звуки скрипки вдруг прервались и вскоре после этого, торопливо постучавшись в дверь, на пороге появился дворецкий собственной персоной.
Манкос был так рассержен, что потерял дар речи. И только бросил ледяной взгляд на дворецкого, который, заикаясь, проговорил:
- Ради бога, простите, сеньор. Пришел сеньор доктор.
- Пошел вон вместе со своим сеньором доктором! - гневно прорычал дон Эдгардо. - Какого еще доктора ты имеешь в виду?
- Доктора Клаусона, сеньор.
При этих словах глаза Манкоса вдруг открылись. Он вскочил с постели и зашагал к двери; слуга, неистово размахивая полотенцем, поспешно последовал за ним.
- Ах доктор! - воскликнул дон Эдгардо, в нерешительности остановившись на верхней ступеньке лестницы.
Во всем мире только один человек знал о том, какое влияние имеют на него доктор Хамфри Клаусон и Уильям Бенн. Этим человеком был дворецкий, и сейчас, с подозрением посмотрев в его сторону и увидев на его лице выражение неподдельного беспокойства, дон Эдгардо сказал себе, что, по крайней мере, здесь нечего бояться измены. В глазах дворецкого он прочел искреннюю озабоченность и готовность услужить хозяину, даже если для этого потребуется с ножом в руках встать на его защиту!
Дон Эдгардо спустился вниз по лестнице, а доктор поднялся ему навстречу, чтобы поприветствовать. Манкос выдавил из себя улыбку, которая тут же исчезла, как только руки их слились в рукопожатии.
- Насколько я понимаю, доктор Клаусон, ваш визит в мой дом вызван чем-то очень важным и безотлагательным?
- Да, действительно, - подтвердил доктор, - есть кое-что, что касается вас больше, чем кого бы то ни было на всем белом свете.
- И что же это, позвольте узнать? Хотите цигарку?
- Нет, с вашего позволения, я раскурю сигару.
Дон Эдгардо пожал плечами и намеренно отвесил вежливый поклон, чтобы скрыть свои чувства.
- Пожалуйста, пожалуйста!
- Дело касается вашей семьи, - проговорил доктор, выдохнув первое облачко едкого дыма.
- Вот как?
- А именно той ее ветви, которая теперь живет в Мексике.
- Все Манкосы живут в Мексике, за исключением нескольких членов семейства, находящихся в старинном особняке в Мадриде.
- Вы по-прежнему содержите там особняк?
- Да, содержим, - подтвердил дон Эдгардо, многозначительно взмахнув рукой. - Мы всегда считали, что по меньшей мере кто-то один из нашего рода должен находиться поближе к королю Испании.
- Ну что ж, резонно. Полагаю, это один из старейших членов семейства?
- Старейший. Дон Феликс. Мой брат Хосе Манкос жил там несколько лет до того, как переехал в Мексику.
- Он ваш старший брат?
- Да. Сейчас он живет в мексиканских прериях.
- В сущности, то, о чем я хотел поговорить с вами, касается именно его, - объявил Хамфри Клаусон.
- Да возможно ли это?
- Полагаю, да. Ибо, как мне кажется, это его сын находится сейчас здесь, в городе.
- Его сын?! В Эль-Реале?..
- Вот именно.
- Это исключено! У него был всего один сын, который, насколько мне известно, умер несколько лет назад.
- Не думаю, что я ошибаюсь, - невозмутимо продолжал доктор. - А теперь я хотел бы обратить ваше внимание на тот факт, что ваш брат Хосе лет двадцать назад был женат на…
- Это было двадцать пять лет назад, друг мой.
- Как вам будет угодно. Двадцать пять лет назад он был женат на красавице ирландке…
- И это невозможно! Насколько мне известно, он женился на юной и богатой испанской наследнице.
- Еще раз заверяю вас, что я не ошибаюсь. Он женился на голубоглазой, золотоволосой дочери Ирландии.
Дон Эдгардо нахмурился и стал ждать продолжения. Он уже начал подозревать, что этот разговор ведется неспроста, и решил попридержать свой пыл.
- А их сын, которому сейчас лет восемнадцать или двадцать, - сообщил доктор, - унаследовал от матери цвет волос и глаз.
- Голубоглазый Манкос! - фыркнул дон Эдгардо. - Такое даже представить невозможно!
- И все-таки это так. Как видите, я обладаю информацией, против которой трудно возражать.
- Очень странно, - вымолвил дон Эдгардо.
- Я знал, что вы будете удивлены.
- Удивлен - не то слово!
- Вы будете еще более удивлены, когда узнаете, что юный Рикардо - так зовут юношу…
- Христофоро… - поправил его Манкос, но тут же осекся и снова занял выжидательную позицию.
- Так вот, юный Рикардо собирается провести несколько месяцев с вами. Я имею в виду здесь, в вашем доме, на правах члена семьи.
При этих словах дон Эдгардо отпрянул назад с такой силой, что его пухлые щеки заколыхались.
- Вы это серьезно? - не веря услышанному, спросил он.
- Вполне.
- Но это… это невозможно! - сердито воскликнул мексиканец.
- Возможно. И я специально приехал заранее, чтобы соответственно вас подготовить.
- Да весь город будет знать, что это ложь!
- Никто не будет знать, если только ваш брат Хосе и в самом деле живет в мексиканских прериях. Кто может знать что-либо о нем? Кто? По крайней мере, в Эль-Реале?
Дон Эдгардо нервно закусил губу.
- Доктор Клаусон, - наконец проговорил он, - я всегда был вашим другом и хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Я не испытываю ни малейшего желания иметь неприятности ни с вами, ни с Уильямом Бенном…
- Это уж точно, - мягко, но со значением подтвердил доктор. - Вы же знаете Бенна. Уж если он что вобьет себе в голову, то скорее умрет, а своего добьется.
- Да, мне это прекрасно известно… Господи, помоги мне! - вздохнул владелец игорного дома.
- Господь вам однажды помог, когда свел с Бенном.
- Но я уже сполна расплатился! В десятикратном размере!
- А ваша жизнь? Разве это такой пустяк? Неужели вы искренне считаете, что расплатились за нее в десятикратном размере?
Мексиканец молчал, неистово вращая глазами, словно пытаясь вырваться из-под навалившегося на него чудовищно тяжелого пресса. Однако доктор ничуть не смягчился.
- Вы ведь знаете, - продолжал он, - что Уильям Бенн бывает великодушен с теми, кто ведет с ним честную, открытую игру. У него нет ни малейшего желания загонять вас в угол. Все, что ему от вас надо, - так это чтобы вы предоставили его юному протеже место в своем доме и попробовали заглянуть вперед, во времена, когда, быть может, и вы сами сумеете извлечь пользу из этого голубоглазого молодого человека. Бенн также надеется, что вы сможете дать ему образование, обучить хорошим манерам, безупречному испанскому и присматривать за ним, как это делал бы наставник или… отец, если вам не нравится слово "наставник".
Эдгардо в упор смотрел на доктора. Какое-то время он был просто не в состоянии вымолвить и слова. Наконец, тяжело вздохнув, проговорил:
- Даже если бы не существовало других причин, я не могу взять его хотя бы потому, что не знаю, как объясню все это моей жене,
- Ну, это можно уладить! Видите ли, дон Эдгардо, очень многое зависит от того, согласитесь ли вы. Мы рассчитываем на вас…
- Скажите, - внезапно перебил его мексиканец, - этот мальчик, о котором вы так печетесь, он хотя бы немножко воспитан?
- Мне о нем ничего не известно. Я лишь уверен, что вы примете его в свой дом.
Владелец игорного дома вдруг распростер руки над головой и простонал:
- Господи, я играл с огнем, и теперь он сжигает мою душу!
Глава 14
НАЗВАНЫЕ БРАТЬЯ ОТПРАВЛЯЮТСЯ НА ПОИСКИ
Из трех сыновей Антонио Переса, отправившихся искать след Рикардо, первым выехал на поиски старший из них, Педро. Добраться до Эль-Реала по железной дороге не составляло труда. Он проделал это на крыше вагона и по приезде на место целую неделю обшаривал весь город вдоль и поперек, но не нашел ничего, что могло бы навести на след Рикардо. Вторую попытку предпринял Винсент, но тоже потерпел неудачу, и тогда стало понятно, что и младший сын, Хуан, тоже вряд ли продвинется в поисках. Однако его мать, безгранично верившая в ум и одаренность младшего сына, настояла на его поездке тоже. К тому же Антонио был по-прежнему болен, а Педро и Винсент, хотя и оправились от болезни, никак не могли найти ничего подходящего, кроме случайной, мало что обещающей работы. В доме совсем не было денег, и мать боялась, что вот-вот явится хозяин и выгонит их из жилища, забрав за неуплату мебель. Поэтому она усадила перед собой Хуана, а тот, подперев кулаком свой тощий, заостренный подбородок, внимательно смотрел на мать, ловя каждое ее слово.
- Ну что ж, - сказал он, когда она закончила, - Педро и Винсент намного сильнее меня, да и постарше. Но думаю, глаза у меня такие же зоркие, как у них. Я попробую найти Рикардо, хотя боюсь, мне тоже не повезет.
- Почему ты так думаешь? - грустно поинтересовалась она.
- Потому что если бы Рикардо хотел, чтобы мы знали, где он, то давно бы уже нам написал. А от него до сих пор нет ни строчки.
- Думаешь, он забыл нас? - еще более печально спросила мать. - Но почему?
- Он не нашей крови, - пояснил Хуан. - К тому же живет у богатого человека. С чего бы ему помнить нас?
- А с того, что мы любим его! - воскликнула мать, сдерживая в горле стон.
- Теленок забывает мать раньше, чем она забывает своего теленка, - заметил Хуан. - Но я все-таки поеду и попробую разыскать Рикардо.
- И что ты ему скажешь, когда найдешь?
- Этого я пока не знаю, но его лицо подскажет мне, что и как говорить.
- Да поможет тебе Господь! - воскликнула мать. - Отец говорит так: "Где бы ни был Рикардо, он наша надежда. С тех пор как мальчик нас покинул, у нас нет счастья".
Хуан промолчал и только попросил у нее благословения. В тот же день он добрался до Эль-Реала по железной дороге точно так же, как до него это делали братья. С самого начала он решил, что не станет утруждать себя напрасными расспросами. Педро и Винсент уже пробовали поступать так, но если Рикардо сменил имя, то какой смысл искать Переса? Поэтому целых два дня он просто слонялся по улицам города с выражением хитроватой осторожности на похожем на лисью мордочку лице и к концу второго дня увидел не кого иного, как Уильяма Бенна, едущего по улице верхом.
Радость настолько переполнила Хуана, что он спрыгнул с тротуара и бросился навстречу лошади, уткнувшись ей в самый нос, отчего та сразу же заржала и взвилась на дыбы. А Хуан, прильнув к стремени Уильяма Бенна, взволнованно выдохнул:
- Сеньор! Сеньор! Я ищу моего брата! Не скажете ли, где могу его найти?
Уильям Бенн посмотрел на него сверху вниз так, что дрожь пробежала по всему телу парня. Затем, выдержав паузу, ответил:
- Конечно же скажу. А еще лучше отведу тебя к нему.
- Ах, сеньор! - радостно воскликнул юноша. - Хвала небесам, что я встретил вас! Только, пожалуйста, отведите меня к нему поскорее. У меня для него много печальных новостей.
- Жди меня здесь, - велел Уильям Бенн. - Я вернусь сразу после заката. Во всяком случае, до того, как стемнеет. И тогда отведу тебя к нему. Встретимся вон там, под теми тополями. - И он указал в сторону деревьев, росших неподалеку. - А сейчас я очень тороплюсь.
Когда он ускакал, Хуан задумался. По тому, как Уильям Бенн, не торопясь, отправился своей дорогой, нельзя было сказать, что он очень спешит по неотложному делу, такому важному, что даже не мог показать парню место, где находится его брат. А относительно того, чтобы самолично проводить Хуана к Рикардо, это, по-видимому, было бы очень большим снисхождением со стороны такого важного человека, как сеньор Бенн.
Хуан решил ждать. Но только не под тополями. Вместо этого он нашел себе местечко в тени, а когда солнце село, принялся внимательно наблюдать за тополями. Кошка, подстерегающая мышь возле ее норки и начисто поглощенная охотничьим азартом, и та не обладает таким терпением, какое было у Хуана. Солнце село, небо покрылось пурпуром и золотом, и вот тогда он увидел две темные фигуры, отделившиеся от ближайшего бара и бесшумно скользнувшие по направлению к тополям. Того, кто крадется, видно по движениям, поэтому Хуан решил не медлить. Он понял, какую встречу приготовил ему Уильям Бенн на закате умирающего дня…
Хуан отправился в небольшой ресторанчик неподалеку, где съел полную тарелку фрижоле, приправленных самым жгучим в мире перцем, заедая их тоненькими, липкими маисовыми лепешками. Потом посидел немного, пережидая, когда наконец пройдет пожар во рту, да и во всей голове, вызванный таким ужасающим количеством острого, выкурил цигарку и, когда муки сделались более-менее выносимыми, попросил холодного пива. Ему принесли запотевший стакан, и Хуан осушил его долгим, медленным глотком, стараясь растянуть удовольствие, с наслаждением пропуская через горло вкуснейшую студеную влагу.
Допив пиво, он закурил другую цигарку и попытался мысленно вернуться к своей проблеме, но тут же обнаружил, что после такой обильной трапезы мозги его просто не способны работать, поэтому он отправился на поиски подходящего местечка, где можно было бы поспать, и довольно скоро нашел такое на сеновале в конюшне. Рано утром на рассвете Хуан тихонько выбрался на улицу с ясной головой, полный железной решимости. Правда, сейчас он всем сердцем желал только одного, чтобы тигр Винсент и лев Педро были рядом с ним, ибо как никогда понимал, что находится в смертельной опасности.
Но если она ему угрожает только потому, что он спросил о своем брате, то что же тогда говорить о самом Рикардо? К какой ужасной тайне может привести его след? Хуан даже замотал головой от такой мысли и весь передернулся, словно почувствовав, как его ступни обвила холодная, скользкая змея.
Затем он собрался с мыслями и вновь приступил к поискам. Его братья располагали всего лишь именем Уильяма Бенна, а у него было уже нечто большее. Теперь он мог расспрашивать слоняющихся по улицам зевак, что им известно о большом человеке, ехавшем вчера по городу на роскошном скакуне.
И результат не замедлил сказаться. Люди говорили ему, например, что всадник этот богат, что он гринго и дружит с доном Эдгардо Манкосом. Узнал он также, что человек этот владеет прекрасными лошадьми и что у него много помощников, но чем, собственно, занимается, казалось, никому так и не было известно. Может, торговец лошадьми или кто еще…
- Может, он занимается коммерцией? - спрашивал Хуан.
- Ну что ты, приятель! Ты и сам скоро убедишься, что в Эль-Реале у него нет ни магазина, ни торгового места.
Поразмыслив над услышанным, Хуан порадовался, что ему теперь точно известно полное имя человека, проживающего в Эль-Реале, а за него уже можно было ухватиться. Это была исходная точка на карте, и, даже не имея ничего, кроме Северной звезды, указывающей ему путь, он был абсолютно уверен, что в конце концов сможет отыскать след пропавшего брата.
Найдя дом Эдгардо Манкоса, он стал наблюдать за ним. Это было совсем нетрудно сделать, воспользовавшись густой живой изгородью напротив особняка, и уже на второй день ожидания, ближе к обеду, его старания были вознаграждены - он увидел, как Уильям Бенн верхом на лошади свернул на боковую дорожку, ведущую к дому, и скрылся во дворе.
Хуан, обычно отличавшийся робостью и осторожностью, на этот раз не стал колебаться. Он вскочил, перебежал через дорогу, свернул вслед за Бенном, нырнул в густые заросли живой изгороди и очутился в саду.
Дом Эдгардо Манкоса окружало большое пространство - земля в Эль-Реале ценилась дешево, и каждый мог отхватить ее себе столько, сколько ему было по вкусу. Вот и Манкос разбил вокруг своего особняка сад весьма внушительных размеров, состоявший в основном из кактусов и других вечнозеленых растений, которые, не требуя много влаги, окружали дом зеленью.
Среди такой густой растительности Хуану было совсем не трудно красться за Уильямом Бенном, но из-за того, что сухая, пожухшая трава могла хрустом выдать его, двигаться приходилось очень осторожно. Возле конюшни Бенн не спешился, а почему-то проехал мимо. Хуан неотступно следовал за ним, не сводя глаз с его головы и плеч, возвышавшихся над запутанными лабиринтами живой изгороди.
Наконец, добравшись до конца сада и выглянув в просвет между кустами, он увидел лужайку со стоявшей в центре ее небольшой беседкой, внутри которой, склонившись над книгой, сидел человек. Рядом с беседкой верхом на лошади сидел Уильям Бенн.
Услышав приветствие всадника, человек в беседке оторвался от книги, встал и выглянул наружу. Это был не кто иной, как Рикардо Перес! У кого же еще могли быть такие голубые глаза и такая белая кожа?
Сердце запрыгало в груди у Хуана, когда он увидел брата. Он всегда знал, что мать, отец и его братья любят Рикардо больше всего на свете, однако сам относился к нему куда более сдержанно и всегда считал, что на самом деле парень далеко не так хорош. Но сейчас, обрадовавшись, он вдруг понял, что любит Рикардо не меньше, чем все остальные.
Глава 15
МАНКОС ДОЛЖЕН БЫТЬ ЭЛЕГАНТНЫМ
И все-таки, если бы не эти огненные волосы, Хуан ни за что бы не узнал брата - так сильно он изменился. Быть может, оттого, что на нем больше не было лохмотьев, в которые всегда были одеты Пересы? Сейчас Рикардо показался Хуану юношей из богатой, аристократической семьи.
Тем временем между ним и Уильямом Бенном завязался разговор, и Хуан отчетливо услышал его.
- Над чем работаешь сегодня? - спросил Бенн.
Юноша взял в руки лежавший рядом листок бумаги.
- Замки, - ответил он.
Уильям Бенн усмехнулся.
- Да, прежде чем научиться вскрывать замки, нужно узнать о них побольше, - сказал он. - Научишься подбирать ключи к замкам - научишься и всему остальному… А где доктор?
- В доме. Скоро выйдет.
- Ну и как, Рикардо, мой мальчик, время работает на тебя?
- Медленно. Мне по-прежнему боязно попробовать самому то, чему я уже научился.
- Всему свое время, - успокоил его Бенн. - Нельзя завоевать мир в один день. А как у тебя дела в доме?
- Вы имеете в виду, как ко мне относится дон Эдгардо?
- Да. И его жена тоже.
- Он недолюбливает меня, ведь я для него источник постоянной опасности.
- Как это?
- А так. Предположим, в один прекрасный день приезжает человек, который хорошо знает Хосе Манкоса и его сына. Представляете, что будет?