- Ваш главный помощник - мой посол в Петербурге Мардефельд. Всю переписку будете вести через него. У него есть шифр. Да, кстати… Надеюсь, вы не везете с собой мои письма к вам?
- Не беспокойтесь, государь, они в надежном месте, - лукаво сказала Иоганна.
Алеша стоял в туалетной, привалившись к стене, ноги его не держали.
- Вернемся к гостям, - услышал он голос Фридриха. - Я не хочу, чтобы наше отсутствие было слишком заметно. Хлопнула дверь, шаги затихли.
Алеша облегченно вытер испарину со лба, осторожно выглянул из туалетной, затем бесшумно прошмыгнул через кабинет.
Танцевальный зал.
Анастасия стояла в углу рядом с Чернышовой. Вдруг раздались первые звуки знакомой мелодии. Анастасия напряженно вслушивалась, не смея взглянуть на музыкантов. Чернышева, видя ее состояние, запустила руку в сумку.
- Ми-илая, ты все пирожки от переживаний умяла!..
Брильи, стоя у клавесина, наигрывал французскую песню. Музыканты с улыбками кивали головами, подстраивая инструменты.
- Господа! - Брильи повернулся к залу. - Это старинная французская песня, ее поют женихи своим невестам.
- Так спойте же, граф! - закричали все вокруг. - Просим! Такой сюрприз!
Вошедший в зал Фридрих благосклонно кивнул головой.
За ним вошла Иоганна. Услышав голос Брильи, она подалась вперед.
Брильи пел, не глядя на Анастасию, но та точно знала, что он поет только для нее.
"В мой старый сад, ланфре-ланфра,
Лети, моя голубка.
Там сны висят, ланфре-ланфра,
На всех ветвях, голубка.
Ланфре-ланфра, ланта-ти-та,
Там свеж ручей, трава густа
И роза падает с куста
Тебе на грудь, голубка".
Музыканты выводили менуэт, гости стали танцевать под грустную мелодию.
В зал, ища глазами Чернышева, вошел Алеша. Брильи решительно направился к Анастасии:
- Позвольте, сударыня…
Она не посмела ему отказать.
Бережно обнимая Анастасию в танце, Брильи вывел ее к центру зала.
"Мы легкий сон, ланфре-ланфра,
Сорвем с тяжелой ветки.
Как сладок он, ланфре-ланфра,
Такие сны так редки.
Ланфре-ланфра, ланта-ти-та,
Но слаще сна твои уста,
Постель из ландыша чиста.
Лети в мой сад, голубка!"
Герцогиня ревнивым взглядом следила за своим возлюбленным.
- Предчувствия меня не обманули, - начал Брильи, - я всегда знал, что мы встретимся. Почему вы дрожите?
- Не скрою, встреча с вами ошеломила меня. Я испугалась.
- Девочка моя, неужели вы думаете, что я в силах причинить вам зло? - Он приблизил свое лицо к Анастасии.
- Да я убью первого, кто осмелится на это!
- Не надо, - остановила его она, делая попытки выйти из шеренги танцующих. Но Брильи удержал ее:
- Успокойтесь… И клянусь - ни слова о любви! Но встреча с вами не-ве-ро-ят-на… Это знак свыше! Он подсказывает мне, что судьбам нашим суждено скреститься.
Анастасия строго взглянула на него.
- Молчу. - Де Брильи смотрел в глаза Анастасии, а память его настойчиво возвращалась в старый охотничий дом, когда тихим уютным вечером они были одни.
"В моем саду, ланфре-ланфра,
Три соловья и ворон.
Они беду, ланфре-ланфра,
Любви пророчат хором.
Ланфре-ланфра, ланта-ти-та,
Свети, прощальная звезда.
Любовь последняя чиста.
Лети в мой сад, голубка!"
- Что привело вас в Берлин? - перешел Брильи на светский тон, с трудом отрываясь от воспоминаний.
- Опала государыни, - она горько усмехнулась. - Я опять в бегах. Здесь я под крылом графа Чернышева.
Они понимающе посмотрели друг на друга.
- Поверьте, - воскликнул Брильи и, не в силах сдержать себя, схватил ее руку, - это судьба! История повторяется…
Анастасия вырвала руку и вышла из танца.
- До встречи, звезда моя! - прошептал ей вслед Брильи.
Дом посла Чернышева.
В спальне Анастасии горела свеча. Ее свет отражался в зеркале и постепенно таял в темных углах.
Анастасия прижала Сашину голову к своей груди и страстно шептала:
- Сашенька, голубчик, не испытывай судьбу. Она так милостиво свела нас здесь, далеко от дома… Возьми меня с собой! - Слезы лились по ее щекам, и Саша чувствовал их солоноватый привкус.
- Если бы я мог, милая, неужели бы не сделал? Да нельзя! Не смею я рисковать тобой. - Он гладил ее обнаженные плечи. - Наше путешествие очень опасно. Я не знаю, что ждет меня завтра.
Анастасия не слышала его доводов.
- Если суждено погибнуть, то вместе… Возьми меня с собой, умоляю! Я не смогу жить без тебя.
- Ну зачем так грустно? - пытался успокоить ее Саша.
- Сколько раз мы были со смертью в обнимку, а вот - живы. Ты останешься… и будешь ждать моей весточки.
- Но мне страшно! - В голосе Анастасии слышалось отчаяние. - Я знаю, Брильи меня не оставит. Он сам мне сказал об этом. Неужели ты не понимаешь? Он ни перед чем не остановится!
- Ты преувеличиваешь, Анастасия, - хмуро сказал Саша.
- Хорошо! - Она поднялась с постели. - Я уеду одна.
Где-то в глубине дома послышался бой часов: напольных, гулких, и маленьких, переливчатых, как птичьи голоса. Анастасия зябко повела плечами.
- Собирайся! - решительно произнес Саша. - Поедешь с нами.
В гостиничном номере сидели четверо. В канделябре догорали свечи. За окном шумел ветер.
- Одно могу сказать точно, - угрюмо сказал Алеша. - Брильи не отвяжется от графини фон Рейнбек. Он будет сопровождать их карету до самого Петербурга. Я сам слышал.
Саша посмотрел на Анастасию. Она встала и тихо прошла в глубину комнаты.
- Не могу я видеть, как она плачет! - выразительно прошептал Саша.
- Не оправдывайся, - поморщился Алеша. - Все понятно. Когда графиня собирается ехать дальше? - обратился он к Никите.
- Это неизвестно. Может быть, завтра, а может, через неделю. Попробуй что-нибудь выведать у этой дамы! Она так умеет морочить голову! Темная лошадка…
- Она и тебе не доверяет? - несколько удивился Саша.
- Она никому не доверяет, но сейчас я ей просто нужен. Она использует нас с Гаврилой как охрану.
- А Брильи? - Саша присвистнул. - Что делать, если Брильи выедет завтра из Потсдама в одной карете с графиней? - Он задумался. - Кильсоны в течи…
- Такелаж размочился… - подхватил Никита и взглянул на Алешу, ожидая продолжения. Но тот молча и сосредоточенно смотрел на пламя свечей.
- Ладно, жизнь сама подскажет, - сказал наконец Алеша. - Если надо - примем бой!
Никита и Саша переглянулись. Роль вожака обычно была не свойственна Алеше.
Неожиданно дверь распахнулась настежь и к косяку привалился запорошенный снегом, задыхающийся Гаврила:
- Барин! Немки карету грузят! За вами кучера прислали…
- Ну вот, что и требовалось доказать.
Ночью по улице прогромыхали две кареты.
Через некоторое время за ними проскакали три всадника.
Кареты миновали последний дом и выехали на пустую дорогу.
Всадники продолжали следовать за ними в отдалении.
Миссия Шетарди.
Посол еще спал, когда в спальню его постучали. Не успел он накинуть халат, как в комнату ворвался Брильи. Лицо его осунулось, нос заострился. За его спиной стоял одноглазый Жак с забинтованной головой.
- Идиот! Старый ос-сел! - Он с досадой хлопнул себя по лбу. - Кто мог подумать? Провести меня, ме-ня! Как последнего сопляка.
- Что случилось, наконец?
- Эта стерва сбежала! - И Брильи, обессилев, рухнул в кресло.
Жак стоял вытянув руки по швам.
- Успокойтесь, Брильи, - вальяжно протянул Шетарди.
- Выпейте что-нибудь. - Он распахнул перед ним шкафчик, в котором стояли бутылки. - Графиня не могла далеко уехать. Вы спокойно догоните карету!
- Какое "спокойно"! - Брильи в сердцах хлопнул дверцей шкафчика. - Карета под охраной. - Он выразительно посмотрел на Жака.
Тот сделал шаг вперед.
- Карету сопровождают трое русских, - отрапортовал Жак. - Один из них, князь Никита Оленев, - телохранитель графинь фон Рейнбек. Я узнал его сразу же, но должен был промолчать, чтобы не мешать хозяину. Потом решил спрятаться и посмотреть, нет ли преследователей. И не ошибся - следом скакали двое. Они напали на меня и хотели убить. Но, к счастью, только ранили. Я потерял сознание, чуть не умер! Это и помешало мне предупредить хозяина.
Жак отошел в сторону, и Брильи заговорил снова:
- Это гардемарины. Я их отлично знаю - Корсак, Белов и Оленев. Вчера я подумал: что это за дама рядом с Ягужинской? Такая знакомая родинка… Теперь мне все ясно. Какая низость! Явиться во дворец в женском платье… и следить за мной. Они дорого мне за это заплатят!
- Ах вот оно что! Похоже, наше дело провалилось, - Шетарди отодвинул рюмки. - Как только ваши гардемарины пересекут русскую границу, они тут же доложат по начальству, что невеста наследника привезла на хвосте французского шпиона. Вы знаете Бестужева. Он раздует дело до международного скандала и на этом выиграет.
Брильи мрачно мерил шагами кабинет.
- Видит Бог, - сказал он наконец, - я не хотел их убивать, но мальчишки сами подписали себе смертный приговор.
- Брильи, опомнитесь! Это бессмысленно. - В голосе Шетарди прозвучало сочувствие. - Вы же не уберете всех свидетелей, в том числе герцогиню с дочерью. А, как я понимаю, ваши гардемарины отнюдь не простаки. Они, конечно, рассказали Иоганне о вас все.
Брильи выпрямился и победно посмотрел на Шетарди.
- Пусть рассказывают что угодно. Эта мадам сейчас в моих руках. - Он мрачно засмеялся и вынул из внутреннего кармана камзола письмо. - Из тайной переписки короля Фридриха и нашей мадам!
- Откуда? - Рука Шетарди замерла над рюмкой.
- Это из личного архива герцогини Ангальт-Цербстской! - Брильи вульгарным жестом ударил себя по ляжке, показывая, откуда извлек письмо, и снова захохотал.
- Браво, де Брильи, я в вас не ошибся! - Шетарди разлил коньяк по рюмкам. - Торопитесь в погоню!
- Я не могу торопиться. - Брильи взял бокал. - Она же обчистила меня до нитки! - В его голосе звучал восторг от беспардонности Иоганны. - Если бы вы знали, сколько эта авантюристка вытянула из меня денег! Я не имею сейчас ни сантима.
- Блистательная особа! - сказал Шетарди, подходя к тайнику и подбирая ключи, чтобы его открыть. - В Берлине я слышал прекрасный анекдот. Фридрих засылает своего агента в Россию: "Ваша версия - вы князь, вы сказочно богаты. Кареты, роскошный гардероб…" - Умный агент спрашивает: "Сир, а есть ли деньги в казне?" - "Одну минуту…" - Короткий разговор с министром финансов. "Ваша версия меняется, - говорит Фридрих. - Вы нищий. Вы сидите на паперти Василия Блаженного и вербуете русских калек и побирушек…".
- Боюсь, что этим нищим буду я, - заметил с усмешкой Брильи.
- Нет. - Шетарди рассмеялся, достал кошелек с деньгами и, уловив жест Брильи, кинул Жаку. Тот поймал кошелек на лету.
- Собирай людей! - приказал, подходя, Брильи. - Главное - перехватить гардемаринов до русской границы!
Жак сразу вышел.
- Вы не будете нищим, Брильи, - с удовольствием повторил Шетарди, садясь к столу. - Если дело выгорит и мадам из Цербста поможет нам убрать Бестужева, то король Людовик отвалит такой куш, что мы до конца своих дней сможем жить припеваючи. - Он поднял бокалы. - За вечную молодость!
Заговорщики подняли бокалы.
На безлюдном постоялом дворе стояли распряженные кареты Иоганны и Никиты. Под луной блестела детская ледяная горка.
Тускло светилось единственное окошко.
В большой комнате для приезжих Фике, держа в руке подсвечник с зажженной свечой, с любопытством разглядывала странные красные шевелящиеся точки на стене.
Из-за двери дети станционного смотрителя таращились на приезжих с не меньшим любопытством, чем Фике на клопов.
Постоялый двор был очень беден, и графине Рейнбек с дочерью выделили одну-единственную кое-как протопленную комнату.
- Брысь! - крикнула Иоганна на детей, и те сразу исчезли.
- Ужасная ночь… Какая грязь… - причитала девица Шенк.
- Перестаньте скулить! Не в карете же нам ночевать! - одернула ее Иоганна и стала командовать Гаврилой и Никитой:
- Лавки на середину! Не то нас заедят клопы. Пуховики сюда! Ширму в угол!
Шенк со вздохами принялась стелить на лавках постель.
По комнате бродили куры, у печки старая сука ловила блох, щелкая зубами.
В соседней комнате запищал ребенок, за ним захныкал другой.
- Сколько здесь детей! - засмеялась Фике. - Они разбросаны всюду, словно капуста или репа в амбаре.
- Забудьте этот ужасный жаргон, мадемуазель! - прикрикнула на нее мать. - Не забывайте, вы принцесса!
- Но и принцесса называет таракана тараканом, - съязвила Фике, прибивая башмаком ползущее по стене насекомое.
Никита принес кувшин с водой, поставил его у изголовья импровизированной постели.
- Князь, уберите это! - Герцогиня указала на кур.
Гоня кур и собаку, Никита направился к выходу.
- Сударыня, я буду за дверью охранять ваш покой. - Он с поклоном удалился.
Холодный сквозняк поколебал пламя свечи. Девица Шенк помогла дамам раздеться.
Наконец женщины улеглись. Фике раскрыла книгу, но мать захлопнула ее, готовясь к серьезному разговору.
- Слава Богу! Наш путь идет к концу. - Она истово перекрестилась. - Завтра мы пересечем границу. Нас ждут великие дела!
Внимательно глядя на мать, Фике тоже перекрестилась.
- Принцесса, - продолжала Иоганна торжественно, - я буду с вами откровенна. Мы едем в Россию не только для того, чтобы валяться в постели с пьяным дураком! Я имею в виду наследника.
Фике дернулась, ее явно шокировала вульгарность матери, и та сразу почувствовала это.
- Ти-хо… - продолжала она тоном увещевания. - Пора взрослеть! Надо учиться мыслить широко и по-государственному. Я просто хотела сказать… Покровитель ждет от нас больших услуг.
- Вы говорите о короле Фридрихе?
- О благодетеле Фридрихе! Ваша истинная Родина - Пруссия! Вам говорил об этом отец и повторяю я, ваша мать. И мы должны сделать все, чтобы тетка Эльза стала преданным другом нашего короля.
- Я поняла. - Фике глубоко вздохнула, закрыла глаза и медленно произнесла: - Я должна очаровать не только наследника, но и тетку Эльзу. - На лице ее появилась болезненная гримаса.
- Вот и хорошо… Я всегда знала, что ты умная девочка. Повтори мне, что ты скажешь тетке Эльзе при встрече.
- Ангел мой, - произнесла Фике, словно повторяла урок, - с тех пор, как я увидела вас… Я помню! - сказала она вдруг таким тоном, что Иоганна с недоумением взглянула на дочь.
Никита дремал в сенях, кутаясь в плащ. За дверью графини стало тихо, а в соседней комнате еще были слышны плач детей и приглушенные голоса.
- Князь! - негромко раздалось вдруг из-за двери графини.
Никита сразу вошел в комнату.
Иоганна сидела на кровати, вслушиваясь в голос за стеной.
- Я хочу, чтобы вы легли здесь. Во-он на той лавке. - Она указала на конник за ширмой. - Я боюсь этих туземцев.
Никита зашел за ширму и с удовольствием вытянулся на лавке. Лунный свет пробивался через мутное оконце и падал на его лицо.
Ночь.
…В комнате смотрителя спали дети на печке.
…Положив голову на грудь Саше, спала Анастасия. Саша осторожно перевернулся на бок, боясь разбудить девушку, и закрыл глаза.
…Алеша широко раскрытыми глазами смотрел в потолок, потом потянул плащ, закрывая лицо.
…Храпела Иоганна, приоткрыв во сне рот. Фике тихонько поцокала языком, и мать замолчала.
Никита с открытыми глазами лежал, отвернувшись к стене. Скрип ширмы заставил его быстро сесть.
Перед ним со свечой в руке, простоволосая, в накинутом на плечи пледе, стояла Фике. Глаза ее смеялись.
- Мне не спится, князь. Давайте поболтаем.
Фике села, спрятавшись за ширму. Сквозь синее оконце лился лунный свет.
- Сверчок поет - маленький скрипач, а лунные лучи его струны. - Она засмеялась, поиграла прозрачными пальчиками на воображаемой арфе.
- Знаете, почему сверчок поет? Слушайте. - Шепотом, глотая концы слов, она запела простенькую детскую песенку:
"У нас на печке жил сверчок,
И был он тихий старичок.
К нему явилась фея.
Что было там - о том молчок.
Но встрепенулся старичок,
Запел, от счастья млея".
- Вы… вы… и в такой жуткой дыре! Как несправедливо! - приглушенным голосом воскликнул Никита.
- О! Будь мы даже богаты, все равно не нашли бы здесь лучшего жилья. Ах, - она беспечно махнула рукой, - в конце концов, это на одну ночь. Но скажу вам по секрету, - она приблизила к нему свое лицо, - как мне надоела бедность! Это так унижает!
Призрачный полумрак, мерцание свечи настроили Никиту на романтический лад.
- О моя лунная фея, - прошептал он, - я сделаю все, чтобы в России вы ни в чем не испытывали нужды. Клянусь! Слово дворянина.
- Русские все так добры? И так великодушны? - спросила она, внимательно вглядываясь в Никиту.
- Не знаю, - смешался тот. - Я никогда не думал об этом.
- Вашу шпагу! - Фике горделиво вскинула личико. - Встаньте на колени.
Никита радостно повиновался игре.
- Я посвящаю вас в рыцари…
- …Воображаемого королевства, - подсказал Никита.
- Не надо шутить. Повторяйте за мной слова присяги. Обязуюсь…
- Обязуюсь… - повторил Никита.
- …Хранить любовь и верность принцессе Фике и никогда не забывать обещания, данного на постоялом дворе близ Риги.
В лице Никиты было столько нежности, любви и доброты, что Фике вдруг смутилась и опустила глаза.
- А знаете, что там дальше, в песне? У нее очень печальный конец: сверчок пел, пел свои песни, но фея больше не появлялась. Она забыла бедного сверчка.
- А он не бедный, - улыбнулся Никита и тихо пропел:
"Забыла фея о сверчке,
Его оставив на шестке,
Ушла беспечно.
Но песня верного певца
Живет и радует сердца.
И это вечно".
- Князь, поцелуйте меня. - Фике зажмурилась и придвинула лицо к Никите.
Он прижался к ее губам, она обхватила его за шею, открыла глаза.
Пламя свечи дрожало от сквозняка, лунные лучи заливали комнату.
В это время раздался резкий, переливчатый храп.
- Маменька! - огорченно воскликнула Фике. - Сейчас она разбудит Шенк и весь дом! - И исчезла. Только смех ее серебряно зазвенел в темноте.
Никита поднялся и осторожно покинул комнату.
Он вышел на залитый лунным светом двор. Сердце его гулко стучало.
Схватив горсть снега, Никита растер им разгоряченное лицо.
Большое звездное небо сияло над его головой. Чистый снег покрывал землю.
Внимание юноши привлек тихий стук. Он увидел, как Саша прижался к оконному стеклу, словно спрашивал: что случилось?
Никита показал ему жестом - все в порядке! Прошел несколько шагов. Снег хрустел под каблуками. Он глубоко вдохнул морозный воздух и вдруг остановился.
В окошке кареты Иоганны теплился слабый огонек, похожий на свет свечи.