Глава 18
2007 год. Авторитет
Дядька Гнат лишь цокал языком и крутил головой, пока Глеб рассказывал, как летел под откос. И только когда у Тихомирова-младшего иссяк словарный запас (это случилось довольно быстро; после аварии он почему-то скукожился едва не до размеров словаря Эллочки-людоедки из романа "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова), Игнатий Прокопович сказал:
- От ускочыв, так ускочыв…
- Угу, - хмуро буркнул Глеб. - Надо ремонтировать. Вы не беспокойтесь. Я все оплачу. Подскажите только адрес… как его?.. Ну да, рихтовщика.
- Та я не про это. Шо машина - железяка. Мои хлопцы сделают рихтовку задарма. Бо воны мне должны. А вот ты, казак, меня хвылюеш.
- Почему? Обычное дело - дорожная авария. Не надо было мне фуру обгонять, едва выйдя из поворота. Но у вас тут лихачи… КамАЗ пер со скоростью под сто тридцать кэмэ. Как только он не опрокинулся на повороте.
- Лихачи, говоришь? Ага, щэ й яки. То одного большого начальника по дороге размажут, то другого… и усё шито-крыто. Отак все и кажут - авария, дило случая. Той КамАЗ був на "волгу" нацелен. А фура вела тебя до поворота як дурного цуцика. Усе шоферы знают, шо там гиблое место. И нихто с большой скоростью не ездит.
- Может, чужой?.. - у Глеба все еще теплилась надежда, что авария - дело случая.
- Ага, чужой… Бо вси хохлы для вас, москалив, - дурни. Цэ в России есть якась там "птица-тройка", шо любить быструю езду. А мы народ поважный, куды нам спешить? Не, тэбэ хотилы вбыть.
Глеб промолчал. Что тут скажешь? Похоже, это господин Боже показал свои коготки. Вывод однозначен: охота пошла в открытую. Ее финал у француза уже не вызывает сомнений. Глеб приговорен.
А может, плюнуть на этот дурацкий план, "подарочек" деда Ципурки, и свалить домой? Если еще раз появится Боже, согласиться на его условия - и дело с концом. "Мало ли ты, друг ситцевый, находил разных артефактов, - думал Глеб. - Одним меньше, одним больше - какая разница? У тебя еще все впереди. В земле разного добра припрятано на многие годы поисков. А жизнь дороже любого клада… если только это не золото инков, которое им удалось спрятать от конкистадоров".
Так Глеб убеждал себя минут пять, пока Игнатий Прокопович о чем-то сосредоточенно размышлял. Наконец он подкрутил ус и спросил:
- А скажи мне, Глебушка, шо тоби у нас трэба? Тилько не брешы дядьку! Бо знаю я вас, молодых.
Сказать, не сказать… А если сказать, то какую порцию правды добавить? Отвертеться не удастся, это и ежу понятно. Дядька Гнат почище рыбы-прилипалы. Если уж втемяшится ему в голову какая-нибудь блажь, то ее оттуда и колом не вышибешь. Но, с другой стороны, может, это и к лучшему. По всему видно, что без помощи теперь точно не обойтись.
И все-таки до конца нельзя быть откровенным! Вдруг Игнатий Прокопович решит, что все найденное должно принадлежать Украине. Как тогда быть?
Любое правительство нацелено на то, чтобы ободрать человека как липку. А уж в таком случае - тем более. И дадут тогда Глебу за все труды фигу с прибором. Плюс грамотку, которой грош цена в базарный день. Таких грамот у них с отцом уже скопилось десятка два.
- Хочу немного поковыряться в Китаевских пещерах, - ответил Глеб. - Я ведь археолог. Впрочем, это вам известно.
- Тю на тэбэ! Шо ты там забув?
- Интересно…
- Та яки там пещеры? Метров сто вглубь, не больше. Туды экскурсии водят. Усё всем известно. И я там був… раз сто. По молодости. Всэ шукалы якись скарбы. А дэ воны там? В Кытай-горе тилько галерея и кельи схимников. Больше ничего. Все осмотрено-пересмотрено. Чи ты з глузду зъихав? Уже ж не маленький.
- Я говорю не о тех пещерах, которые все знают, - Глеб впился взглядом в лицо дядьки Гната. - Я имею в виду тот лабиринт, в который вы, будучи пацаном, провалились, играя в "казаки-разбойники".
Игнатий Прокопович мгновенно помрачнел и стал, как грозовая туча. Он налил себе рюмку спотыкача, выпил и занюхал хлебной коркой.
- Цэ опасное дило, - сказал дядька Гнат, не глядя на Глеба.
- Почему?
- Ти пещеры дужэ стари. Там сильно опасно. Везде завалы…
Глеб сразу понял, что Игнатий Прокопович недоговаривает. Эта тема была ему явно неприятной.
- Я догадываюсь, что там может быть очень опасно, - ответил Тихомиров-младший. - Но такая специфика моей деятельности - преодолевать опасности. Вы только подскажите, где находится вход в эти старые пещеры. И все дела.
- Ага, оцэ ты гарно придумав… - дядька Гнат скептически ухмыльнулся. - Хочешь, шоб я сына своего друга, якый приехал до мэнэ в гости, отправил на вирну смерть. А як потом я Мыколаю в очи буду смотреть? Ты про цэ подумав?
- Ну, во-первых, не хороните меня раньше времени. А во-вторых, я надеюсь на вашу помощь. Мне нужны ваши хлопцы… для подсобных работ. Я хорошо им заплачу. Для них это будет отличная шабашка.
- От заладыв! - Игнатий Прокопович начал раскуривать свою трубку. - Ну добрэ, расскажу… Всю правду расскажу. Бо ты можешь подумать, шо я нехороший чоловик.
- И в мыслях такого не было!
- Ну, можэ я трохы загнув… Гаразд, слухай. Я про тии пещеры и твоему батьке не усё рассказал. Там едва нэ погиб мой дружок, Толя. Ну, цэ ты, видно, знаешь. И все наши голопупенки сразу перестали туды лазить. Все… кроме меня. Бо я ж тогда був щэ дурнишый, чем ты зараз…
Глеб невольно улыбнулся. Отец тоже считал его глупым и неопытным мальчишкой. И постоянно наставлял уму-разуму. Глеб поначалу злился, а потом вдруг понял, что родное дитя для родителей всегда несмышленыш, требующий заботы и подсказок, сколько бы ему лет ни стукнуло.
- Я тогда був отаманом, - продолжал дядька Гнат. - А шо такое отаман? Это значит быть сильнее и смелее всех. От я и полиз туда… Взял веревку, свичкы, трофейную зажигалку (батько с войны привез), нож, саперную лопату, баклажку воды, окраець хлиба и полиз. Розкыдав я завал, як мог, а за ным галерея - будто коридор. Метра два в высоту. Потолок шо в погребе - закруглен. Иду по цьому коридору потыхеньку и трушусь от страху, як цуцык. И чого, спрашивается? Не первый же раз. И все равно боюсь. Дойшов до якоись развилки, посвитыв… Оцэ скажу тилько тоби, бо я уже старый… чого мне стыдиться? Там була выдовбана ниша, а в ний… скелет! Ну, мертвыми нас, послевоенных пацанов, здывуваты трудно. Но таких скелетов бачыть не доводилось. Стоит вин во весь рост, а очи як жыви - горять фонарями. Я як став, так и прыкыпив к месту. А по ногам струйки бегут. Не удержав, значит… Но это еще пивбиды. Через якусь хвылынку шось як загудело, як завыло… В общем, опомнывся я уже наверху. Все там бросыв - и веревку, и лопату, и зажигалку. Гарна була, с орлом, но без свастики. Можэ, амерыканська? З того часу я туда ни ногой. До сих пор трэмчу. Ось, бачыш, чарку в руках не можу вдэржать.
- Занятная история… - Глеб почувствовал, как его начал охватывать боевой азарт.
Есть! Скелет, разные звуки - это, скорее всего, обманка. Пугало для чересчур впечатлительных. Возможно, первый кордон защиты того, что, по идее, должно лежать где-то в глубине лабиринта (если его оттуда до сих пор не забрали). Не исключено, что там есть и западни, и ловушки… знакомые моменты.
- Та така занятна, шо и врагу не пожелаешь… - Игнатий Прокопович пыхнул дымом раз, другой, а затем задымил как паровоз.
- И все же, покажите мне вход, - сказал Глеб. - Пожалуйста. Очень вас прошу… В разные мистические истории и страшилки я не верю. А все необычное - ладно, почти все - можно объяснить с точки зрения науки.
- А эти… як их… НЛО? В газетах про них пишут, по телевизору показывают…
- Они вам мешают жить?
- Та ни.
- Ну и пусть себе летают. Может, это сгустки энергии, или какие-то летательные аппараты, испытываемые американцами или русскими, а возможно, и космические корабли внеземных цивилизаций. Нам-то что до этого? Мы ничего не можем изменить. "Мы" - это простой народ. Наша задача - обустроить мир вокруг себя. И по возможности раскрывать тайны, подвластные нашему разумению. Вот и весь сказ.
- От шо значит грамотна людына! Ну добро, ты убедил меня. Только сам я туды не полезу, но хлопцев добрых дам. Хай воны за тобою присмотрят. Бо пещеры пещерами, а оти негидныкы, шо хотели тебя пустить на распил, мэни нэ наравятся. Надо принять меры.
Глеб был на седьмом небе от счастья. Получить такую поддержку - лучшего желать и не надо.
- А как мне быть… с колесами? - спросил он осторожно.
- Возьмешь БМВ, - отмахнулся дядька Гнат. - То нэ проблема. Но шоб лизты в пещеры тебе нужны и добрый лихтар, и лопата, и длинна мотузка, - по-вашему, по-кацапски, веревка, значит, - и еще кучу всего. Цэ трэба пидговыть.
- У меня уже все готово.
- И дэ ж воно? Ты ж приехал с одной сумкой.
- На железнодорожном вокзале, в камере хранения. Я заехал туда по дороге из аэропорта.
- А чого ж сразу не взял с собой?
Глеб смутился.
- У меня там большущий рюкзак, - ответил он, пряча глаза. - Я решил не таскать его с собой, потому как не был до конца уверен, что вы согласитесь мне помочь. А без вас я, сами понимаете, могу хоть сто лет искать тот никому неизвестный вход в пещерный лабиринт и никогда его не найду.
Причина того, что рюкзак оказался в камере хранения, была, конечно, совсем другая. Глеб не хотел посвящать Игнатия Прокоповича в свои намерения. Но теперь у него просто не было иного выхода.
- Як тоби нэ стыдно! - взвился Игнатий Прокопович. - Шоб дядька Гнат отказал сынку своего лепшого друга Мыколы… та нэхай подо мной земля провалится! Чи вы там в Московии думаете, шо хохлы тут зовсим показылыся от своих "революций" и на вас скоро пидуть с вилами? Нэ будэ такого! Никогда нэ будэ! Бо мы ж браття.
- Извините… - Глеб изобразил кающегося грешника.
- Та годи тоби… - растаял дядька Гнат. - Бо ще заплачешь. Будем считать, шо ты такого мне не говорил…
Он хотел еще что-то добавить, но тут подал свой басовитый голос Рябко. Он рвался с привязи в направлении ворот с таким злобным остервенением, что, казалось, еще немного, и звенья цепи разлетятся по двору.
- Хто цэ может быть? - в раздумье сказал дядька Гнат и неторопливо пошел к калитке.
Едва он приблизился к воротам, как подал голос и звонок. У Глеба почему-то екнуло под ложечкой, и он весь сжался. За забором явно были нехорошие люди. Ему показалось, что откуда-то издалека к нему прилетел знакомый Гошин голос "Берегись!".
- Кого там нелегкая принесла? - сурово спросил дядька Гнат.
- Это я, Игнатий Прокопович.
- Михайло? Шо тебе надо?
- Потолковать…
- Ну если потолковать… Заходи…
Калитка отворилась, и во двор зашел здоровенный битюг с характерным бритым затылком и с руками в наколках. От него за версту перло бандитским духом. Позади него стояли еще два братка - такие же большие и глыбастые. Но они остались за воротами.
Вместе с дядькой Гнатом Михайло подошел к беседке, где сидел Глеб, и, окинув его цепким оценивающим взглядом, сказал:
- Здорово…
- Здравствуйте, - вежливо ответил Тихомиров-младший, стараясь не выдать волнения.
- Ты, Глебушка, иди в хату, - строго сказал Игнатий Прокопович. - У нас тут свои дела…
Глеб покорно кивнул и поторопился уйти. Он быстро поднялся на второй этаж и притаился у распахнутой двери балкона. Отсюда ему хорошо был слышен разговор дядьки Гната и его незваного гостя.
- …Предложили большие деньги, - гость дядьки Гната старался говорить негромко, но это у него не очень получалось.
- Ну и шо, ты взяв?
- Игнатий Прокопович, я хоть и дурак, но не на столько же. Становиться вам поперек дороги - себе дороже. Но я-то отказался, а вот за других поручиться не могу…
- И хто те люди?
- Не знаю. Не местные. Но крутые. Пришли на встречу со стволами. У одного из них я заметил автомат.
- Так-так… Значит, у них есть намерение замочить моего близкого человека… - голос дядьки Гната стал зловещим. - Якись зайды приехали к нам права качать… До чего мы дожили?! А, Михайло? Як ты мог такое стерпеть?! Ты казак, чы ни?!
- Игнатий Прокопович, я ж не думал, что они такие наглые, - оправдывался Михайло. - У моих пацанов был только один ствол, и тот старенький "макарыч". Но выход есть.
- Якый?
- Пусть едет домой. И все тогда будет тип-топ. У вас - свои проблемы, у него - свои. Пусть решает, не маленький.
- Это они тебе сказали?
- Ну да. Когда я отказался. Меня попросили хотя бы нажать на вас…
- Считай, шо ты нажал… - лицо дядьки Гната стало красным, как тот борщ-свекольник, который он и Глеб совсем недавно ели. - А теперь скажи мне, Михайло, ты смог бы своего лепшого кореша пид пулю подставить, шоб потом умыть руки?
- Никогда!
- Вот! - Игнатий Прокопович поднял указательный палец вверх, будто призывая в свидетели верхние силы. - Почему? А потому шо тогда твой авторитет стал бы ныжче бордюра. И тогда твоя братва стала бы до тэбэ относится як до опущенного. Так чого ж ты тогда вид мэнэ хочеш? Шоб я став Иудою?
- И в мыслях такого не было! Что вы, Игнатий Прокопович… Вы нам как отец родной. Мы ж знаем, что вы человек-кремень.
- Не подлизывайся. Ну ладно, иды, Мыхайло, с Богом. Шо принис таку ценную информацию - дякую. За мною нэ залежится. А шо на бабло не повелся - молодец. Бо якшо мы щэ тут начнем разборки между своими, то Украине зовсим придет капец. Хай кращэ наши гетманы чубы соби рвуть.
- А… а вы как?
- За мэнэ не беспокойся. Ты ж знаешь мои возможности.
- Знаю.
- Ну, а якшо у тебя появятся щэ якись новыны, то звоны…
Михайло ушел. Игнатий Прокопович, подперев свою круглую голову кулаком, надолго задумался. Глеб стоял возле двери на балкон ни жив, ни мертв. Может, и правда уехать? Он не имеет права подставлять дядьку Гната! Что они могут предпринять, если, например, сегодня ночью дом атакуют бандиты с автоматическим оружием? Ничего.
- Глебушка, йды сюды, - позвал дядька Гнат.
Стараясь не выдать мыслей, которые бурлили у него в голове, Глеб подошел к столу, находившемуся в беседке, и сел напротив Игнатия Прокоповича. Тот поднял на него глаза и требовательно спросил:
- Усё слышал?
- Да…
- И шо ты думаешь по этому поводу?
- Хочу попросить у вас прощения за хлопоты, возьму свой саквояж и вечерней лошадью уеду в Москву. Так будет лучше. Для вас, по крайней мере, точно.
- А для тэбэ?
- Разберемся, - туманно ответил Глеб.
- Понятно. Тикаеш, значит. А я думав, шо ты в батька пишов. Мыкола никогда б не отступыв.
- Но ведь они будут стрелять! Вы не представляете, что это за люди!
- А ты представляешь?
- С трудом. Уж не знаю, кто они, но силы у них большие. А денег так вообще, по-моему, немерено.
- Грошей у нас у самих хватает. И силы не занимать. Так шо ты мэнэ нэ лякай.
- Вы что, решили… решили, что мне нужно продолжать?!
- А якого ж ты тогда беса ехал за тридевять земель?!
- Чтобы исследовать Китаевские пещеры, - не очень уверенно ответил Глеб.
Дядька Гнат остро взглянул на него и молвил:
- Шо я тебе скажу, хлопчику… Брехать, конешно, не пахать. Тилько в тэбэ ще молоко на губах не обсохло, шоб меня вокруг пальца обвести. Лучше расскажи дядьку Гнату усё, як воно есть. Бо шось ты сильно много недоговариваешь. А цэ значит, шо дело темное.
Выбора не было. Глеб мысленно сознался сам себе, что Игнатий Прокопович прижал его к стенке. "Фиг с ним, с этим планом и этим кладом! - подумал он с отчаянием. - Самому мне точно не осилить… Боюсь, что я даже ноги не смогу унести - не дадут. Игра пошла с высокими ставками и практически в открытую. Надо делиться. Знать бы, чем… Да ну его все к бениной маме!"
И Глеб рассказал всю историю, не утаив ни единой подробности.
Выслушав его рассказ, дядька Гнат долго молчал - переваривал услышанное. А затем тяжело вздохнул и молвил:
- Малэ - дурнэ… Якбы я знал это раньше, то отой француз уже спивав бы колядки в моем подвале. Да, дило сурьезное… Но и наша нэнька Украина нэ Франция. То у них там адвокаты, прокуроры… У нас таки дила решаются проще. В общем, сиди тут и не рыпайся. А я трохы попрацюю золотарем - буду разгребать усё это говно…
С этими словами Игнатий Прокопович набрал номер на мобильном телефоне и, когда ему ответили, сказал:
- Здоров був, Опанас! Як там твои хлопцы? Байдыкы бьют? То пришли мне пятерых. Так… В полном боевом! А як жэ… И смотри, шоб самых лучших! Та ни, тут другие дела. Потом расскажу. Остальных держи наготове! Шоб по моему звонку явились, як штык. Ну, нэхай нам всем щастыть, Опанас…
Следующий звонок дядьки Гната был официального плана. Ему ответила секретарша.
- Ты дивчынко доложи ему, шо звонит Игнатий Прокопович. Занят? А ты скажи ему, скажи! Бо як не скажешь, то он сильно на тебя обидится. Ага… Жду… Петро Семенович! Здравствуй, дорогэнькый! Шось ты зовсим мэнэ забув… Ни? А я как рад… На охоту осенью пидэм? И я жду не дождусь. Бо зовсим уже закис. А шо поробыш - пенсионер… Петро, дило есть. Не буду тебя задерживать. В Киеве образовався якыйсь непонятный француз. Как фамилия?.. - Тут дядька Гнат оторвался от мобильника, обернулся к Глебу и спросил: - Як там его?.. Понял. - И снова в микрофон: - Зовут того жабоеда Християн Боже. Петро, большая к тебе просьба: достань мне его из-под земли. Срочно! Когда? Еще вчера. Подключи усе свои каналы. Не, брать не надо! Дай мне только его адресок. Мои хлопцы и без твоих волкодавов разберутся. Ну, бывай, Петро Семенович. Жду от тебя ответа, як соловей лета.
Отключив мобилку, дядька Гнат очень серьезно посмотрел на Глеба и сказал:
- А теперь будем ждать…
Глава 19
1915 год. Призраки Китай-горы
Ванька Золотой Зуб дрожал, как в лихоманке. И ругал себя последними словами. Как он мог поддаться на уговоры пристава Семиножко, этого змея подколодного?! Теперь его фартовой карьере точно конец. До чего он дошел - вместе с фараонами начал ловить таких же босяков, как и сам!
Но про то ладно, никто пока ничего не знает. Но среди ночи оказаться на Китаевском погосте - это уже ни в какие рамки не входит. Много разных слухов ходило среди киевлян о Китай-горе. И что в темное время суток там бродят призраки, и что паломники бесследно исчезают, несмотря на святость места, и что иногда среди ночи из-под земли доносятся стоны невинно убиенных, схороненных на погосте в прадавние времена.
А в ночь на праздник Ивана Купалы, говорили знающие люди, в окрестных лесах начинает цвести папоротник, потому что много кладов зарыто на Китай-горе. Да вот только никому они в руки не даются. И если кто отважится сорвать цветок папоротника в Китаевской пустыне, то вместо ожидаемых сокровищ его сразу же подхватывает нечистая сила и уносит в ад.