"Париж-кораблик в рюмке стал на якорь…"
Перевод В. Леванского
Париж-кораблик в рюмке стал на якорь.
Я пью с тобой и за тебя так долго,
что почернело сердце, и Париж
плывет на собственной слезе - так долго,
что нас укрыли дальние туманы
от мира, где любое "Ты" - как ветка,
а я на ней качаюсь, словно лист.
СОН И ЕДА
Перевод В. Леванского
Твоя простыня - это полночь.
И тьма с тобою легла.
Целует виски и колени, велит ожить и уснуть.
Она осязает Слово, желанья и думы твои.
И дремлет, сливаясь с ними,
и тянет душу к себе.
Вычесывает осторожно соль из твоих ресниц,
и солью тебя угощает,
и ставит перед тобой
горючий песок мгновений, украденных у тебя.
И то, что было в ней розой, тенями и росой,
ты жадными пьешь губами.
ХРУСТАЛЬ
Перевод В. Топорова
Не на моих губах ищи свои уста,
не у дверей - странника
и слёзы - не в глазах.Семью ночами выше поцелуй живет,
семью сердцами глубже отпирают дверь,
семью цветами позже шумит родник.
СНЕЖНОЕ ЛОЖЕ
Перевод Е. Витковского
Глаза, не зрящие мира, в мертвящей сети ущелий. Я иду,
камень на сердце,
я иду.Лунное зеркало - прямая стена. Вниз.
Блеск, запотевший в дыхании. Пятнами кровь.
Туманные души, еще раз нашедшие форму.
Десятипалые тени - сцепленье.Глаза, не зрящие мира,
глаза, в мертвящей сети ущелий,
глаза, глаза:Снежное ложе для нас обоих, снежное ложе.
Кристалл за кристаллом,
во глубине единого часа зарешечены, падаем мы,
падаем, и ложимся, и падаем,и падаем:
мы суть и быль,
мы плоть от плоти ночи.
В пути, в пути.
ИНГЕБОРГ БАХМАН
Ингеборг Бахман (1926–1973). - Окончила Венский университет, защитила диссертацию о философии Мартина Хайдеггера. Первый поэтический сборник, "Отсроченное время" (точнее - "Время, опаздывающее по расписанию"), выпустила в 1053 г., второй - в 1956 г., в дальнейшем от поэзии отошла. В начале 50-х годов покинула Австрию, жила в Швейцарии, ФРГ, Англии, США, последние годы жизни провела в Риме, где осенью 1973 г. погибла в результате несчастного случая. Известна как прозаик и переводчик итальянской поэзии (Унгаретти). За последние годы в СССР издана большая часть поэтического наследия Ингеборг Бахман, а также ряд ее новелл.
ВЕРЕНИЦА
Перевод И. Грицковой
Угасали глаза любимых
Их уводили от нас.
И тогда мы сами смотрели
В пустыню угасших глаз.Воспаленные наши ресницы
Остужает холодный дым
Перехватывает дыханье
Перед этим Немым, Пустым.Мы видели мертвые очи
И не забудем их…
Любимые не узнавали
Самых любимых своих.
ИСТИНА
Перевод И. Грицковой
Не три глаза! Пусть истина незрима,
Держи ответ, коль перед ней предстал.
Она восстанет из огня и дыма
И в пыль сотрет гранитный пьедестал.Так постепенно прорастает семя,
В палящий зной сухой асфальт пробив.
Она придет и оправдает время,
Собой твои утраты искупив.Ей нипочем пустая позолота,
Венки из лести, мишура хвальбы.
Она пройдет сквозь крепкие ворота,
Переиначит ход твоей судьбы.И, словно рана, изведет, изгложет,
Иссушит, изопьет тебя до дна,
И все твои сомненья уничтожит,
Святым своим значением сильна.Неверный свет реклам. Холодный город.
На площадях широких - ни души.
В дыму и гари задохнулся голубь.
Остановись! Подумай. Не спеши.Не сосчитать багровых кровоточин.
Они давно горят в твоей груди.
Пусть этот мир обманчив и порочен,
Постигни правду, истину найди!
ТЕМНЫЕ РЕЧИ
Перевод Г. Ратгауза
Как Орфей, я хвалю
Смерть, союзницу древнюю жизни,
И всей земной красоте,
И твоим глазам,
Князьям высокого неба,
Говорю мои темные речи.Ты помнишь ли грозное утро?
Проснулся ты. На ладонь
Упала роса. Гвоздика
Дремала на сердце. Но ты
Увидел темную реку,
Бегущую мимо.Да, кровь - моя гибкая лира,
Молчанье - моя струна.
В руке я держу твое сердце.
И знай, что прядь твоя стала
Прядью тени ночной,
И хлопья зимнего мрака
Холодят твои щеки.Отныне я не твоя,
Мы опустили глаза.Но я хвалю, как Орфей,
Жизнь, союзницу смерти,
И мне сквозь закрытые веки
Светит глаз твоих синева.
АНГЛИЯ
ТОМАС ГАРДИ
Томас Гарди (1840–1928). - Родился в семье каменщика в Аппер-Бокхемптоне (Уэссекс). Получил профессию архитектора. Стихи писал с юности, но первоначальную известность приобрел как прозаик, автор серии "романов характеров и среды", выходивших с 1872 по 1895 г. В 1896 г. Т. Гарди сделал в дневнике следующую запись: "Быть может, в стихах я смогу полнее выразить мысли и чувства, противоречащие косному застывшему мнению, твердому, как скала, которое поддерживается множеством людей, вложивших в него капитал". В 1898 г. Т. Гарди опубликовал свой первый поэтический сборник, "Стихи Уэссекса". Потом вышли в свет еще семь книг стихов, а также стихотворная драматическая эпопея "Династы" (1904–1908). Гарди-поэт продолжал Гарди-прозаика, оставаясь в стихах таким же последовательно устремленным к правде и человечности и непримиримым к социальной несправедливости.
Стихотворения "Черный дрозд" и "Человек, которого он убил" в переводе М. Зенкевича были опубликованы в 1940 г. в журнале "Интернациональная литература".
ЧЕРНЫЙ ДРОЗД
Перевод М. Зенкевича
По роще мертвой я бродил
В морозном полумраке,
И солнце зимнее без сил
Мерцало, словно факел.
Все жались дома к очагам,
Лишь ветер бесприютный,
С ветвей срывая пестрый хлам,
Их рвал, как струны лютни.Был острый лик земли суров
Под прелью увяданья,
И облака - ее покров,
А ветер - отпеванье.
Зародыши во тьме тая,
Жизнь замерла в покое.
И в безнадежности, как я,
Томилось все живое.Но вдруг над головой моей
Раздался чистый голос,
Как будто радость майских дней
Лучами раскололась.
Облезлый, старый черный дрозд,
От холода весь съежась,
Запел при блеске первых звезд
Так звонко, не тревожась.Все было пасмурно кругом,
Печаль во всем сказалась,
И радость в сумраке таком
Мне странной показалась, -
Как будто в песне той, без слов
Доходчивой и внятной,
Звучал какой-то светлый зов,
Еще мне непонятный
ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО ОН УБИЛ
Перевод М. Зенкевича
"Когда бы встретил я
Такого паренька,
Мы сели б рядом, как друзья,
За столик кабачка.В сраженье, как солдат,
Его я повстречал
И, выпустив в него заряд,
Ухлопал наповал.Да, я убил его
За то, что он мой враг,
Не правда ль - только и всего,
Ведь это ясно так.Наверно, тяжело
Он без работы жил,
Как я, продавши барахло,
В солдаты поступил.Да, такова война!
Тех убиваем мы,
Кому бы поднесли вина
Иль дали бы взаймы".
НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ
Перевод Вл. Невского
Я - образ поколений;
Истлеет плоть, а я
живу, черты и тени
В столетиях тая,
И вдруг являюсь снова
Из мрака забытья.Наследие столетий -
Цвет глаз, волос, бровей,
Я - то, пред чем ничтожно
Мерило наших дней;
Я - вечное на свете,
Нет для меня смертей.
ПОЭТ
Перевод А. Сергеева
Он хочет жить темно и тихо,
Ему противны свет, шумиха,
Молва, визиты в знатный дом
И лесть, и клятвы за столом.Он не нуждается в участье
Богатства, красоты и власти
И в чувствах тех, кто в дальний путь
Спешит, чтоб на него взглянуть.Когда же весть до вас дойдет,
Что он окончил круг забот,
В час сумеречный, час унылый
Скажите над его могилой:"Тебя любили две души".
И день в кладбищенской тиши
При свете звезд умрет спокойно.
Так будет честно и достойно.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОСЛЕ ПЕРВОЙ ВСТРЕЧИ С НЕЮ
Перевод О. Чугай
Светило клонится к земле.
Смешались явь и сон -
Мне вдруг почудился во мгле
Души ответный стон.
Последний вечер на земле?
Чьим зовом я пленен?Лег на дорогу свет ночной
И полосы теней.
Родился месяц молодой, -
Услышу от людей.
Для них, как прежде, стороной
Прошел один из дней.
В ЭПОХУ "СОКРУШЕНИЯ НАРОДОВ"
Перевод А. Сергеева
I
Лишь человек за своей бороной
Грузно идет.
Конь его полусонный, хромой
Вот-вот упадет.II
Только дымок, дымок без огня
Из пырейных груд
В небо струится на склоне дня -
А царства прейдут.
III
Девушка с парнем идут в стороне,
Тихи их речи.
Люди забудут скорей о войне,
Чем об этой встрече.1915
РОЖДЕСТВО 1924 ГОДА
Перевод М. Зенкевича
"Мир на земле!" - под благовест и звон
Поет попов наемных миллион.
За тысячу девятьсот лет молитв
Мы получили газ для новых битв.
УОЛТЕР ДЕ ЛA MAP
Уолтер де Ла Map (1873–1956). - Родился в Чарлстоне (Кент). Первая книга стихов У. де Ла Мара, "Песни детства", вышла в свет в 1902 г. За ней последовали сборники: "Стихи" (1906), "Слушатели" (1912), "Флора" (1919), "Любовь" (1943), "О, любимая Англия" (1956).
Прекрасный лирик-пейзажист, У. де Ла Map в течение всей своей жизни оставался верным принципам "георгианской" поэзии. "Георгианцами" вначале называли группу английских поэтов, участников антологии "Георгианская поэзия" (1910), опубликованной, когда на престол взошел король Георг V. В своем творчестве "георгианцы" ориентировались на "озерную школу", прежде всего на У. Вордсворта. Для их стихов характерны простота и ясность поэтического языка, отсутствие сложных образов и символики.
Стихи У. де Ла Мара па русском языке впервые напечатаны в "Антологии новой английской поэзии" (1937) в переводе С. Map.
ВСАДНИК
Перевод В. Лунина
Я слышал, как всадник
Съехал с холма,
Луна освещала
Тускло дома;
И шлем серебрился,
И бледен был гость,
И лошадь - бела,
Как слоновая кость.
СЕРЕБРЯНОЕ
Перевод Г. Симановича
В туфлях серебряных месяц нарядный
Ходит и ходит в ночи непроглядной;
Чуть он задержит серебряный взгляд -
Сад серебрится и вишни горят,
Жмурятся окна от лунного блеска,
И серебрится в лучах занавеска;
Пес безмятежно в своей конуре
Спит и не знает, что он в серебре;
Луч в голубятне, и снится голубке
Сон о серебряноперьевой шубке;
Мышка бежит - в серебре коготки
И серебром отливают зрачки;
И, неподвижна в протоке лучистой,
Рыба горит чешуей серебристой.
СЛУШАТЕЛИ
Перевод Г. Симановича
"Есть тут хоть кто-нибудь?" - Путник спросил
У дверей, освещенных луной;
А рядом, в тиши, у опушки пасся
Конь его вороной.
И птица испуганно с башни взлетела
У Путника над головой,
И вновь он ударил в тяжелые двери:
"Да есть тут хоть кто-то живой?"
Но никто не спустился к Путнику,
Из-за гущи листвы, из окон
Никто на него, онемевшего,
Человечьим не глянул оком.
Только слушатели - привидения,
Нашедшие в доме ночлег, -
Стояли и слушали в лунном свете,
Как говорит человек.
Стояли толпою на лестнице темной,
Ведущей в пустынный зал,
И молча внимали тоскливому зову,
Который тьму прорезал.
И Путник почувствовал их, он понял,
Что это безмолвье - ответ;
А с неба, сквозь листья, на круп коня
Звездный ложился свет.
И Путник внезапно с удвоенной силой
Ударил в глухую дверь:
"Я клятву сдержал, я вернулся, но кто мне
Об этом скажет теперь!"
Бесчисленным эхом метался по дому
Путника жалобный крик,
Но призраки были недвижны и немы,
И вот он пришел, этот миг:
Они услыхали, как звякнуло стремя
И, будто в приливной волне,
Удары копыт, захлебнувшись, пропали
В вязкой, густой тишине.
АРАВИЯ
Перевод С. Map
Дальние тени Аравии,
Принц на горячем коне,
В чаще глухой и зеленой,
В призрачном лунном огне.
Темный цветочный пурпур
В диком лесу густом
Тянется к призрачным звездам,
Бледным в свете дневном.Сладкие песни Аравии
В сердце, едва пробужусь,
Слышу на тонком рассвете
Звуков легкую грусть.
Странная лютня в зарослях
Горем и счастьем звучит,
В смелых руках музыканта
Воздух ночи дрожит.Со мной ее лютни и чащи,
Не вижу другой красоты,
Туманят смутным зовом
Прелестные черты.
Люди с холодным взглядом
Вслед мне бросают легко:
Он помешан на чарах Аравии,
Помутивших разум его.
ДЭВИД ГЕРБЕРТ ЛОУРЕНС
Перевод В. Британишского
Дэвид Герберт Лоуренс (1885–1930). - Родился в семье шахтера в Иствуде (Ноттингемпншр), учился в колледже в Ноттингеме. Первыми изданными произведениями Д.-Г. Лоуренса были стихи, однако всемирную известность он приобрел в первую очередь как прозаик, автор многих романов, в которых протест против капиталистической "механистической цивилизации" сочетался с мечтой о возрождении "естественного человека" ("Белый павлин", 1911; "Сыновья и любовники", 1912; "Радуга", 1915; "Жезл Аарона", 1921; "Любовник леди Чаттерлей", 1928). Д.-Г. Лоуренс писал: "Я представляю себе тело человека подобным пламени, подобным свече, вечно прямой и горящей, а разум - это лишь отсвет, падающий на то, что вокруг". Свои творческие установки Д.-Г. Лоуренс изложил в книге "Психоанализ и бессознательное" (1915). То значение, которое писатель придавал биологическим инстинктам в жизни человека, отозвалось в его поэтическом творчестве повышенным интересом к миру животных. Особенно это относится к его книгам 20-х годов, из которых наибольшую известность получил сборник стихов "Птицы, звери и цветы" (1923). Стихи Д.-Г. Лоуренса на русском языке были опубликованы в книге "Антология новой английской поэзии" (1937).
ПТИЦА КОЛИБРИ
Могу вообразить, как в неком чуждом мире,
В тяжелой первобытной немоте,
В тишине, еще только пытавшейся дышать и жужжать,
Жужжащие птицы колибри помчались по улицам.Прежде, чем что-либо имело душу,
Когда жизнь была зыбью материи, почти неодушевленной,
Эта крошка колибри вспорхнула живым бриллиантом
И помчалась со свистом среди медленных, мощных, мясистых стволов.Пожалуй, цветы не росли в то время,
В том мире, где птица колибри стремительно мчалась
впереди творенья.
Пожалуй, она протыкала медленные вены деревьев
своим длинным клювом.Возможно, она была огромная,
Как лесные болота, ибо крошечные ящерицы были, говорят,
когда-то огромными.
Возможно, она была ужасное чудовище, птица-меч.
Мы глядим на нее не с того конца длинного телескопа Времени,
К счастью для нас.
БАВАРСКИЕ ГЕНЦИАНЫ
Не каждый может иметь генцианы в доме
в мягкие, медленные дни в конце сентября.Баварские генцианы, большие и темные, сугубо темные,
темнящие день, подобные факелам дымной синевы Плутонова царства,
острогранньге и подобные факелам, с языками темного пламени,
стремящего свою синеву
вниз и слабеющего на остриях лепестков, слабнущего при наступлении дня,
факелы-цветы темно-синего мрака, дымно-синие пламена Плутона,
черные лампы чертогов Диса, лучезарная черная синева,
излучающая мрак, подобно тому как бледные лампы Деметры излучают свет,
так ведите меня, ведите же за собой.Дайте мне генциану, дайте мне факел!
Пусть ведет меня синий огонь, языкатое пламя цветка
вниз по темным, все более темным ступеням, в глубь синевы
все более синей,
куда спускается Персефона, как раз теперь,
от сентябрьских заморозков
к невидимому царству, где мрак мрачнеет все ярче
и сама Персефона уже только голос
или незримая тьма, погружающаяся в глубокую тьму
объятий Плутона, в жаждущий и пронзительно жгучий мрак,
среди блеска факелов тьмы, озаряющих тьмою
невесту и ее жениха, божественный брак.
ДЖОН MEЙСФИЛД
Джон Мейсфилд (1878–1967). - Родился в семье юриста в Лед-бери (Хередфордшир). Служил в торговом флоте, в течение нескольких лет жил в США, где сменил множество профессий. В 1902 г. вышел в свет первый сборник его стихов, "Морские баллады". В творчестве Мейсфплда, особеньо до 1915 г., сильно влияние Р. Киплинга. В стихах последующих лет, объединенных в сборники "Сонеты" (1916), "Порабощенные" (1920) и др., сказалось сближение поэта с "георгианцами". Мейсфилд воскресил жанр большой повествовательной поэмы. Часто использовал античные мифы. В 1930 г. Джон Мейсфилд стал поэтом-лауреаюм.
Стихи Д. Мейсфилда переводили на русский язык И. Кашкин, С. Маршак, Б. Лейтин и др.