- Пива! - скомандовал один их них, потом все трое, как по команде, развернулись в мою сторону. - Слушай, Хэч!
- Чего, Билли? - откликнулся бармен.
- Чего у тебя дерьмом запахло? Раньше вроде не воняло!
В зале мгновенно воцарилась тишина. Тяжелая, гнетущая тишина. Двое охотников, это я узнал из их разговора, ни на кого не глядя, забрав свои кружки и винтовки, направились к самому дальнему столику. Помощник шерифа, хоть остался стоять у стойки, но постарался отодвинуться как можно дальше. Послышались звуки отодвигаемых стульев. Картежники, очевидно, решили, что пришло время подышать свежим воздухом. Я не хотел никаких проблем. Но что делать, когда тебе их навязывают? Мой принцип: разрешать их в короткие сроки и с минимальными потерями. Первым попытку сгладить ситуацию предпринял бармен: - Билли! Не задирайся! Парень поест и уедет!
Но тот уже никого не слышал, смотря на меня в упор злыми глазами. Лицо, в раз потеряв человеческие черты, превратилось в застывшую маску. Его дружки, не предпринимая никаких действий, только настороженно косили на меня глазами, видно, во всем полагаясь на своего главаря.
- И откуда же тянет? - тут он сделал шаг в мою сторону. Потом второй. - Сейчас опре?делим. Ага, вот откуда.
Его движения были плавными. Он двигался, не расслабляясь и не сводя с меня глаз. Было видно, что ему не в новинку убивать людей.
- Еще один вшивый бродяга с конским навозом на сапогах!
Только сейчас в вязкую тишину врезался голос помощника шерифа: - Остановись, Билли! Если прольется кровь, ты ответишь по всей строгости закона!
В следующее мгновение, один из приятелей бандита, стоявший у стойки, неожиданно выхватил кольт и направил его в представителя закона: - Заткни свою пасть, ты, чучело со звездой.
А Билли тем временем продолжал наслаждаться ситуацией, чувствуя себя крутым парнем.
Еще бы! Мой винчестер лежал на столе. Револьвер в кобуре. Попытайся я их применить, как тут же получил бы пулю в лоб. И он формально был бы прав, если ориентироваться на местные законы. Хотя он меня оскорбил, но я первым схватился за оружие, а он только защищался. Сейчас его сдерживало только мое молчание и мое спокойствие. Но я понимал, этого хватит ненадолго. Отморозок уже перешел грань, и был готов пролить кровь. Он просто жаждал крови. Его рука зависла над рукояткой револьвера.
- Ты что, бродяга, оглох?!
- Да слышу я тебя. Слышу. Не напрягайся.
- Наш город не для дерьма! Ты меня понял?! - он заводился все сильнее, посчитав, что я струсил. - Ты понял меня? Отвечай, когда тебя спрашивают!
Моя рука по-прежнему была далека от оружия, что грело сознание отморозка возможностью безнаказанно убить человека. Все вокруг замерло. Воздух, люди, весь мир в эту секунду замер, затаив дыхание. Его рука еще ближе подползла к рукоятке револьвера: - Ты дерьмо! Трусливое дерьмо!
- Пшел отсюда, урод безмозглый! - я выговорил это четко и громко.
Эффект не замедлил себя ждать. После этих слов, у него, очевидно, полетели последние предохранители, отвечающие за самосохранение. Его правая рука рванула костяную рукоятку револьвера, указательный палец привычно лег на спусковой крючок. Кольт выскользнул из кобуры. Грохот от выстрела разорвал тишину. Никто сразу и не понял, почему кольт, так и не успев выстрелить, бессильно повис вместе с рукой. Бандит покачнулся. Медленно опустил голову, с недоумением глядя на расползающееся, на его груди, пятно крови, и только потом рухнул ничком. Его тело мягко шлепнулось на посыпанный опилками пол. Только револьвер, зажатый в руке, издал твердый стук, соприкоснувшись с полом. Все недоуменно смотрели на труп. Но их удивление меня не касалось. Не успел отгреметь выстрел из небольшого крупнокалиберного револьвера, до этого лежавшего в моей левой ладони, как у меня в руках уже был винчестер. С этой секунды у растерявшихся подонков не осталось никаких шансов. Первым схлопотал две пули в грудь бандит, угрожавший револьвером помощнику шерифа. Его тело еще только начало оседать, как последний отморозок получил пулю в живот. Сначала упала на пол, с тяжелым стуком, кружка пива, вслед за ней рухнул на колени бандит. Некоторое время, зажав рану, он молча наблюдал, как из-под его рук льется кровь, потом упал на бок и застонал от боли. Я быстро обежал взглядом зал, начав с бармена. Тот выглядел довольно потрясенным и несколько бледным. Не лучше него смотрелся представитель власти, хватая воздух открытым ртом. Охотники и ковбои, округлив глаза и раскрыв рты, просто смотрели, как смотрят любопытные дети на фокусника, показывающего свои трюки. А здесь, похоже, фокусником был я. Я осторожно опустил ствол винчестера, демонстрируя тем самым свои миролюбивые намерения, после чего обратился к бармену: - Хэч, как насчет обещанного виски?!
Бармен тут же отреагировал на мой голос, мгновенно выйдя из стопора: - Нет проблем, парень!
На стойке тут же появилась бутылка и два оловянных стаканчика. Наполнив их, он тут же схватил свой и опрокинул его в рот. Опять налил и снова выпил. После третьей дозы его лицо приняло свой естественный цвет. Медленно подойдя к стойке, я взял винчестер в левую руку, затем взял стаканчик, выпил, после чего аккуратно поставил его на стойку. Неторопливо повернул лицо к помощнику шерифа.
- Как ты думаешь, помощник, у меня будут проблемы... из-за стрельбы?
- Э-э.... Не знаю. С Билли все ясно. И с Майком Спрэгом. Они были с оружием в руках. А Вильям.... Тут ты нарушил закон, стреляя в безоружного. Ты должен был...
- В безоружного?! - перебил я его. - А что у него было в кобуре? Дамский веер?!
Моя шутка вызвала разрядку среди посетителей салуна, наконец понявших, что я из разряда 'хороших' парней. Среди ковбоев послышались смех и заковыристые шуточки. Я уже знал, что эти ребята в отличие от горожан имели еще более грубое чувство юмора и страсть к каверзным проделкам. Вот и сейчас, не успев перевести дух, как начали сыпать шуточками: - Круто завернул про дамский веер! Ха-ха-ха!
- Эй, Барт, забери у Вильяма веер, жену им вооружишь!
- Нет, Барт, ты ей лучше револьвер из дерева сделай! Ты же плотник!
- Ха-ха-ха! Плотник! Ха-ха-ха! Из дерева!
Помощник, хмуро глядя на развеселившихся ковбоев, сердито буркнул: - Вы на этих болтунов внимания не обращайте! Им бы только поржать за бутылкой виски.
- Бармен, еще стаканчик. А ты Барт, продолжай.
- А что продолжать, - с тоской в голосе ответил помощник шерифа. - Мне тебя задержать нужно, до выяснения всех обстоятельств.
Тут раненый в живот бандит застонал.
- А за что? Ты же видишь, он живой.
Угнетенный вид Барта, говорил о том, что тому явно не хотелось предпринимать какие-либо меры против человека, только что на его глазах расстрелявшего трех наемных стрелков.
- Давай тогда завтра со всем разберемся. Ты не против?
- Нет! Совершенно не против! - помощник явно обрадовался тому, что проблема разрешилась сама собой. - Может, к завтрему и шериф приедет. Тогда еще проще будет.
- Как понять проще? Справиться со мной?
- Нет! Нет, просто тогда он будет решать, что с тобой делать.
Не удержавшись, я усмехнулся прямо в лицо мальчишке со звездой шерифа. Тот попытался придать себе грозный вид, но вместо этого покраснел и потупил глаза.
'Все что мог, я уже здесь сделал, - придя к этому выводу, я зашагал к выходу, провожаемый взглядами. Только начал спускаться по лестнице, как неожиданно остановился.
'Куда я прусь? Ночь на дворе! А я ведь даже не спросил, где тут можно переночевать? Чертовы отморозки! Совсем с толку сбили!'.
Лиловели сумерки. Дальний конец улицы уже скрылся в полумраке. Фургоны, стоявшие в трех домах от меня, казались белыми расплывчатыми пятнами. Кое-где в окнах уже горели светильники, вырезая из наступающей тьмы светло - желтые квадраты.
'Странное время. Положил троих, а вокруг тишина. Впрочем, если такие мальчишки в помощниках шерифов ходят, тогда, конечно, спокойнее дома сидеть, закрывшись на два засова. Интересно, много здесь народа подобного этим отморозкам? Если да, то жизнь здесь, точно, не сахар'.
Тут мимо меня метнулась фигурка мальчишки, что бы тут же растаять в темноте. Некоторое время я еще слышал удаляющийся топот тяжелых ботинок. Нетрудно было догадаться, куда торопиться паренек. Оповестить гробовщика и священника. Может еще мэра,... или местный отряд самообороны?
'Что-то я расслабился, стою здесь, как... - тут же в подтверждение моих мыслей раздался легкий скрип петель за спиной, заставивший меня резко развернуться, держа наготове винчестер.
В полосе света, у самых дверей, стоял помощник шерифа, при этом он старался держать правую руку на виду, как можно дальше от кобуры.
'Интересно, этот мальчишка, хоть раз стрелял из своего револьвера?'.
- Вильям жив. Ты его только ранил. Я отправил мальчишку Хэча за врачом.
- Ему больно?
- Наверное.... Да, конечно.
При этом взгляд стал недоверчиво - недоуменным. Его можно было понять. Не в правилах Дикого Запада, чтобы стрелок проявлял сочувствие, к тому, кого подстрелил.
- Так может добить его, чтобы не мучился?
- Нет. Нет! Ты...
- Успокойся! Это шутки у меня такие.
По его лицу было видно, что он уже не рад, затеяв этот разговор. К тому же я видел, что помощник нервничает даже больше, чем прежде. Он уже два раза оглянулся в сторону гула голосов, несущихся, из залитого огнем свечей, салуна.
'Что этот телок хочет от меня?! - с нарастающим раздражением подумал я. - Придется подтолкнуть!'.
- Эти парни не местные?
- Они с ранчо 'Три семерки'. Там половина таких... отпетых. Хозяин ранчо, Билл Скофилд никак не может поделить землю вокруг родника 'Солнечный луч' со Скотти Пертом, - помолчав, продолжил. - Вот оба и набирают... стрелков. Похоже, скоро у нас война начнется. Ты не... к Перту едешь?
В его голосе был страх. Он боялся меня, боялся готовой вот-вот разразиться войны скотоводов, но больше всего он боялся ответственности. Ведь если я наемник Перта, то уже можно сказать, что война началась. И начало положено на его территории, в тот момент, когда он являлся Законом в городе. Он боялся, что город именно на него возложит вину за все произошедшее. Как его малодушие не было мне противно, я все же решил его успокоить: - Не знаю никакого Перта. Я у вас тут проездом. Завтра меня уже не будет.
Лицо молодого парня прямо просветлело от моих слов. Облегченно вздохнув, он заговорил более живым голосом: - Послушайте, я не знаю, кто вы. Если честно сказать, и знать не хочу. Вы сказали, что здесь проездом. А когда собираетесь уезжать?
- Этот городок как называется?
- Луссвиль.
- Ты мальчишку, Тима Мориса, знаешь?
Вопрос застал помощника врасплох: - Тима.... Сироту? На конюшне должен быть. А что?
- Его родственники, со стороны отца, попросили отыскать мальчика и привезти к ним. Поэтому я здесь.
- Ух ты! Здорово! - помощник шерифа сейчас еще больше стал мне напоминать обычного мальчишку. - Берите парнишку и уезжайте. Лучше сегодня.
- К чему такая спешка, Барт? Ведь я еще и с мальчиком не говорил. Да и собрать его в дорогу надо.
- Скофилд схватится своих людей завтра утром, после чего нагрянет сюда. Если они вас здесь застанут,...будет беда. Война придет в наш тихий город. Никто этого не хочет. В первую очередь - я. А если ты уедешь, Скофилд ничего не сможет предъявить городу. Ты приехал и уехал. А куда? Ищи ветра в поле.
Прямое признание в трусости неожиданно разозлило меня: - Парень, если ты так трясешься за свою шкуру, зачем взялся за эту должность?
- Вы же видели наш городок. Он небольшой. Плотник нужен только время от времени, а помощник шерифа - должность постоянная. Город платит. А у меня семья. Жена и маленький сын.
'А пристрелят тебя, щенка за просто так? Тогда что? - слова уже рвались с губ, но взгляд на его бледное и вытянутое от пережитых волнений лицо, заставил меня закрыть рот. - У него своя жизнь, а у тебя твоя, тем более у меня и так есть о чем думать'.
- ...а мальчишка поедет. Здесь у него ничего и никого нет. Мать померла полтора года назад. Он с тех пор так и болтается от семьи к семье. Кто покормит, кто старую рубаху отдаст. Летом на конюшне конюху помогает. Перегон скота, знаете ли. Ковбои, торговцы, а за ними шулера и всякий прочий сброд тянется. Работы на конюшне хватает. Так что, договорились?
- В общем, да. Если с парнишкой все решится, то мы еще до двенадцати уедем.
- Значит, договорились! - помощник, довольный переговорами, которые, похоже, уже успел поставить себе в заслугу, резко развернулся на каблуках, и уже взялся за створку двери, чтобы войти в салун, как я его окликнул: - Эй! Где тут можно переночевать?
Тот на секунду замер: - За конюшней, следующий дом. Мари Бапьер. У нее вроде отеля. Тим покажет.
ГЛАВА 5
Приглушенный вскрик достиг ушей юного Тима, сидевшего в маленькой задней комнате, примыкающей к конюшне. Несмотря на свои десять лет, он знал о делах взрослых, лишь не намного меньше, чем они знали о себе. Слишком маленький был этот городишко. Слишком много здесь делалось напоказ, с пьяного куражу или дикой злобы, туманившей мозг, не хуже дрянного виски.
Осторожно подойдя к пустому стойлу, он увидел светловолосую женщину, с высоко поднятой юбкой и широко раздвинутыми ногами. Эта была Долли Памперос. Мужчина, лежавший на ней, ритмично двигался, вот Долли вскрикнула, напряглась и тут же обмякла. Мужчина поднялся и стал невозмутимо приводить в порядок свою одежду. Тим стоял в глубокой тени. Непонятно откуда, но он знал, что его присутствие не осталось незамеченным для чужака, приехавшего чуть больше часа назад. Ноги словно приросли к земле. Не зная, что делать, Тим просто стоял и ждал. Мужчина, больше не обращая внимания на распростертую на соломе женщину, застегнув оружейный пояс, поднял с соломы винчестер.
* * *
Не дойдя десяти метров до конюшни, я услышал шорох. Винчестер, который до этого лежал на плече, тут же оказался у меня в руках, но тревога оказалось ложной. Из темноты появилась женщина, которую я по приезде заприметил на улице.
'Похоже, не только я на нее запал. И она на меня'.
Полные груди, выглядывающие из-под лифа, манили, обещая плотские удовольствия. Остановившись в двух шагах от меня и уперев руки в крутые бедра, она словно прицениваясь, стала оглядывать меня с ног до головы.
'Наглости у нее, что у вокзальной проститутки'.
- Ты мне ничего не хочешь сказать, парень?
- А что ты хочешь от меня услышать?
Мой холодный вопрос - ответ неожиданно подействовал на нее словно красная тряпка на быка. Я мог только догадываться, но не представлял в полной мере, как много на Западе мужчин и сколь мало женщин. Плюс то, что ей богато выделила матушка-природа. Тут поневоле станешь местной королевой. Но я представлял собой частный случай. К тому же двадцать первый век не так просто не вытравить из памяти. Поэтому я видел перед собой не местную богиню, а просто красивую шлюху.
- Я думала, что ты настоящий мужчина, а ты никчемный бродяга, такой же, как и все!
- Ты что видела в жизни настоящих мужчин?
- Ты... ты сын шлюхи! - она уже была в таком состоянии, что слушают только себя. - Ты грязный, вонючий ублюдок! Ты...!
Она заводилась все больше и больше, поливая меня отборной руганью. Но даже этого ей показалась мало. Метнувшись ко мне, она попыталась ударить меня по лицу. Не успел перехватить эту руку, как в ход пошла левая.
- Ты что дура, совсем озверела!
- Подонок! Ты...!
- Придется тебя поучить, подруга!
Зажав ее руки, я перебросил дергающееся тело через плечо и двинулся к темневшей расплывчатым пятном в полумраке, конюшне.
Мальчишка нашелся там же, на конюшне. Он наблюдал за нами. Когда я его позвал, он не сразу, но отозвался. Это был тот парнишка, который встретил меня у салуна. Мне было немного неудобно, но моя неловкость полностью перекрывалась остротой ощущений, только что полученных от близости с женщиной. В другой раз я бы не отказался от продолжения, но сейчас был не в том положении, чтобы потакать своим слабостям.
Тим привел меня в местный отель под названием 'Дикая роза'. Претензионное название, несмотря на выпирающую из всех углов бедность. Открывшая дверь женщина, седая и полная, в халате и папильотках, торчащих из-под чепца, представилась, как миссис Бапьер, после чего без перехода потребовала денег. Получив наличные, мне было категорично заявлено: никаких женщин.
- Мадам! - с чувством оскорбленного достоинства воскликнул я. - Я девственник. Своими словами вы просто оскорбляете меня. Я поклялся перед ликом нашего Иисуса, что не нарушу свою клятву...
- Держите ключ, мистер шутник. А имя сына божьего нельзя упоминать всуе! Это грех! - сейчас ее голос был ехидный, но не злой, каким был в начале нашего знакомства.
Получив ключ от номера и свечу, я поднялся с Тимом по скрипучей лестнице на второй этаж. С порога оглядел гостиничный номер конца девятнадцатого века. Исторический интерес погас уже на второй секунде. Железная кровать с пятнами ржавчины. Тюфяк, набитый соломой и покрытый серой простыней. Сверху лежит лоскутное одеяло, явно не первой свежести. В углу - рукомойник с зеркалом. Снизу - таз. Все это было в достаточной степени потертым и пахло старостью, пополам бедностью. Подошел к окну. Оно выходило на улицу. Вернувшись, сел на кровать. Принюхался. Пахло карболкой, хозяйственным мылом и еще чем-то слегка пованивающим.
'Средство от насекомых? - при этой мысли я тут же вскочил с кровати.
Парнишка от моего резкого движения, прямо-таки вжался в дверь спиной, возле которой стоял с того момента, как мы зашли в номер. Рядом с ним лежали дорожные сумки и оружие.
- Не бойся меня, Тим Морис. Я не сделаю тебе ничего плохого.
- Сэр, а откуда вы меня знаете?
- Всему свое время, а пока скажи мне, как часто меняют белье в этой дыре?
Тот пожал худенькими плечами: - Не знаю, сэр. Наверно, когда совсем грязным станет.
- А блохи тут есть?
- А как же без них!
- Класс! Номер-люкс!
Я осмотрелся еще раз, затем поставил подсвечник со свечой на массивную тумбочку, стоявшую у изголовья кровати, а сам сел на стул, стоящий у окна.
- Садись на кровать, парень.
Мальчишка, с определенной долей робости, сел на кровать, оказавшись в кругу неровного, колеблющегося света. Пламя свечи осветило худенькое тельце, в штанах и рубашке, не по размеру больших и грязных. Некоторое время он сидел, опустив глаза, но когда все-таки их поднял, я замер. В них клубилась тоска, страх и много всего прочего, о чем двенадцатилетний пацан не мог и не должен был подозревать. Подобный взгляд мог принадлежать взрослому человеку, много видевшему и много пережившему, но никак ни мальчику. Отодвинув эмоции в сторону, я только хотел начать разговор, как заметил, что парень правой рукой поглаживает одеяло, хранившее в себе грязь не одного десятка ковбойских сапог.
- Что не так с одеялом? Блох ищешь?
- Оно... мягкое и красивое.
- Хм! Ты что... давно не спал на кровати?
- Так давно, что даже и не помню, спал ли я на ней вообще.