Когда Серенио ушла, Джондалар отставил чашку в сторону и снова лег. У него болела голова, а нос совсем заложило. Ответ Серенио встревожил его, но он не мог понять почему. Ему не хотелось больше об этом думать: от таких мыслей у него начинало отчаянно сосать под ложечкой. Наверное, все дело в простуде, решил он.
Глава 16
На смену весне пришло лето, земля начала приносить плоды, которые постепенно созревали, и молодая женщина принялась собирать их. Она делала это скорее по привычке, чем по необходимости: у нее остались большие запасы пищи с прошлого года. Но Эйлу не радовало то, что у нее появилось свободное время: она не знала, чем его заполнить.
Даже когда у нее появилась возможность охотиться зимой, она все время придумывала какие-нибудь новые занятия. Эйла выделала шкуры чуть ли не всех животных, которых им удалось убить. Иногда она оставляла мех, а иногда срезала его, чтобы получить кусок гладкой кожи. Она плела корзины и циновки, вырезала сосуды. В пещере появилось множество орудий и всяческой утвари, которой хватило бы на целый клан. При этом она с нетерпением ждала, когда наступит лето и у нее появятся другие занятия.
Она обрадовалась, когда начался период летней охоты, и обнаружила, что, изменив часть приемов, может по-прежнему успешно охотиться вместе с Вэбхья, обходясь без лошади. За прошедшее время лев успел многому научиться, и при желании Эйла могла вообще отказаться от участия в охоте. У нее осталось много вяленого мяса, и к тому же когда Вэбхья уходил на охоту один, он, как правило, возвращался с добычей, и она всегда могла отрезать себе кусок мяса. Между женщиной и львом установились удивительные отношения. Он воспринимал ее как мать и подчинялся ей, они охотились вместе и чувствовали себя равноправными партнерами, вдобавок он был единственным существом, на которое она могла излить свою любовь.
Наблюдая за дикими львами, Эйла многое узнала об их привычках. Поведение Вэбхья подтвердило правильность сделанных ею выводов. Зимой пещерные львы охотились днем, а в теплое время года - по ночам. Несмотря на весеннюю линьку, мех у Вэбхья остался густым, и в теплые летние дни ему было так жарко, что он не мог охотиться: погоня требовала больших затрат энергии и ему не хватило бы сил. Поэтому в дневное время он в основном спал, укрывшись в глубине прохладной пещеры. Зимой, когда свирепствовали ветры, дувшие с севера, где находился ледник, ночью становилось так холодно, что даже самый густой мех не спас бы львов от погибели, и они прятались в пещерах, служивших укрытием от ветра. Пещерные львы были хищниками, обладавшими отличной приспособляемостью. Цвет меха и густота ворса менялись в зависимости от климата, с изменением условий охоты появлялись новые навыки, лишь бы было на кого охотиться.
Проснувшись утром на следующий день после того, как она рассталась с Уинни, Эйла приняла решение, увидев, что Вэбхья притащил в пещеру тушу молодого гигантского оленя с желтовато-коричневой пятнистой шкурой и улегся спать рядом с ней. Она уйдет из долины и непременно отправится дальше, но не этим летом. Льва еще рано оставлять одного, он слишком молод. Дикие львы не примут его в свой прайд, он погибнет в схватке с вожаком. Пещера послужит ему надежным прибежищем, которое будет необходимо ему до тех пор, пока он не найдет себе львицу и не обзаведется собственным прайдом.
Айза велела ей отыскать соплеменников, найти мужчину себе под стать. Когда-нибудь она продолжит поиски. Но она испытала облегчение, подумав о том, что сможет еще какое-то время пожить на свободе, не вступая в общение с людьми, чьи обычаи ей не известны. Впрочем, на душе у нее стало легче и по иной причине, хотя она не сознавала этого. Ей не хотелось уходить, пока оставалась хоть тень надежды на то, что Уинни вернется к ней. Эйла отчаянно скучала по лошади, которая стала ее спутницей, с тех пор как она поселилась в долине, и которую она очень любила.
- Вставай, ленивец, - сказала Эйла. - Давай прогуляемся и, может быть, поохотимся. Ты никуда не выходил прошлой ночью. - Она растормошила льва и пошла к выходу из пещеры, подав ему сигнал "За мной". Вэбхья приподнял голову, широко зевнул, обнажив острые клыки, встал и неохотно поплелся следом. Вэбхья не испытывал голода, как и Эйла, и предпочел бы еще поспать.
Накануне она собирала лекарственные растения. Ей нравилось это занятие, к тому же оно вызывало в памяти приятные воспоминания. В юные годы, живя среди людей Клана, она с радостью отправлялась собирать растения для Айзы: это давало ей возможность хоть на какое-то время укрыться от пристального взгляда тех, кто спешил осудить любой поступок, выходивший за рамки общепринятого поведения, вздохнуть свободно, следуя без оглядки природным наклонностям. Потом она стала обучаться искусству исцеления, и приобретенные ею знания стали неотъемлемой частью ее личности.
Стоило ей увидеть какое-либо растение, как она тут же вспоминала о его лекарственных свойствах: в ее мозгу укоренилась связь между внешним видом растения и способами его использования. Так, глядя на висящие в теплой темной пещере пучки репешка - высокого многолетнего растения с зубчатыми листьями и крохотными желтыми цветочками, растущими на сужающихся к концу цветоножках, - она сразу вспоминала, что настой из высушенных цветков и листьев репешка - хорошее средство при ушибах и внутренних повреждениях.
Листья копытня - которые и впрямь напоминали формой копытце, - разложенные на сплетенных ею сетках для сушки, помогали при астме - больному следовало подышать дымом, образующимся при горении сухих листьев, - а также входили в состав отвара, смягчающего кашель, и служили отличной приправой для пищи. Когда взгляд Эйлы останавливался на больших покрытых пушком листьях окопника, сушившихся вместе с его корнями на солнце, она начинала думать о том, что это незаменимое средство для восстановления костей и заживления ран. Она знала, что яркие цветы ноготков применяют для обработки открытых ран, при внутренних и кожных язвах, что настоем из цветков ромашки можно промывать царапины, а также его можно пить для улучшения пищеварения, что, если подержать на солнце сосуд с залитыми водой лепестками шиповника, через некоторое время получится прекрасный, душистый, немного вяжущий настой для кожи.
Она собрала все эти растения затем, чтобы заменить оставшиеся с прошлого года травы свежими. Эйла постоянно следила за тем, чтобы там были средства на самые разнообразные случаи, ведь это доставляло ей удовольствие и помогало сохранить приобретенные навыки. Но в тот день она заметила, что почти все свободное место занято и повсюду разложены подсыхающие листья, цветки, корни растений и куски древесной коры, а значит, новые собирать бессмысленно - их будет некуда деть. Ей стало скучно, но она никак не могла придумать, чем бы еще заняться.
Эйла спустилась к каменистому пляжу, обогнула выступ и побрела вдоль кустов, тянувшихся полосой по берегу реки. Пещерный лев плелся следом за ней, издавая своеобразные звуки - "хнга, хнга, хнга". Эйла давно уже поняла, что так он разговаривает. Другие львы тоже издавали подобные звуки, но голоса их звучали по-разному, и она могла бы узнать Вэбхья по голосу, даже не видя его, и она не спутала бы его рычание ни с чьим другим. Сначала у него словно что-то начинало клокотать в груди, затем раскаты набирали силу, и, если она оказывалась где-то неподалеку, у нее начинало звенеть в ушах от этого басовитого рыканья.
Добравшись до валуна, возле которого она обычно делала передышку, Эйла остановилась. Мысль об охоте не особенно ее прельщала, но она никак не могла понять, чего же ей хочется. Вэбхья ткнулся носом ей в плечо, требуя уделить ему внимание. Она почесала льва за ушами, погладила по гриве. Мех у него стал темнее, чем зимой, но сохранил бежевый оттенок, а грива приобрела сочный рыжий цвет, как будто ее выкрасили красной охрой. Он поднял голову, чтобы она смогла почесать его под подбородком, и громко заурчал от удовольствия. Эйла вытянула руку, чтобы почесать его с другой стороны, и вдруг заметила нечто новое для себя: его макушка находилась почти вровень с ее плечом. Он стал одного роста с Уинни, но тело у него было куда массивнее. Эйла только теперь поняла, до чего он уже большой.
Пещерные львы, обитавшие среди степей в краях с холодным климатом, обусловленным близостью ледников, оказались в условиях, прекрасно подходивших для их существования. На материке, большую часть которого занимали поросшие травами земли, в изобилии водились самые разнообразные животные, многие из которых отличались огромными размерами: зубры и другие копытные млекопитающие, превосходившие почти вдвое по величине нынешних представителей той же породы; гигантские олени с колоссальными рогами, мохнатые мамонты и носороги. В подобной ситуации представители хотя бы одной из разновидностей хищников неминуемо должны были достигнуть в процессе развития размеров, которые позволили бы им охотиться на столь крупных животных, и тогда появились пещерные львы, полностью удовлетворявшие всем требованиям. Львы, которые появились на земле в более позднюю эпоху, были уже в два раза меньше и показались бы крошечными по сравнению с пещерными, самыми крупными представителями отряда кошачьих из всех существовавших когда-либо в природе.
Вэбхья воплощал в себе все наиболее яркие черты, присущие этим великолепным хищникам. Этот огромный, могучий лев, чей густой мех лоснился, указывая на здоровье и полноту жизненных сил, блаженно урчал, чувствуя, как пальцы молодой женщины прикасаются к его коже. Если бы он вздумал напасть на Эйлу, ей ни за что не удалось бы справиться с ним, но она не воспринимала его как угрозу, обращалась с ним как с очень большим котенком, и подобное отношение надежно защищало ее от опасности.
Она требовала от него повиновения, но делала это бессознательно, и он воспринимал это как нечто само собой разумеющееся. Вэбхья испытывал наслаждение, когда Эйла почесывала его, и она получала удовольствие, делая ему приятное. Она забралась на валун и перегнулась через спину льва, чтобы почесать его с другого боку, но тут в голову ей пришла неожиданная идея. Эйла не стала долго раздумывать и спустя мгновение уже уселась на льва верхом, как на лошадь.
Он никак этого не ожидал, но прикосновение рук, обхвативших его шею, было ему знакомо, и ноша не казалась тяжелой. На какое-то время оба они застыли в неподвижности. Когда они вместе охотились, Эйла сначала подавала льву команду "Вперед!", выпуская камень из пращи, но потом он стал понимать, что от него требуется, видя лишь взмах ее руки и слыша ее голос. Вспомнив об этом, она, не колеблясь, взмахнула рукой и крикнула: "Вперед!"
Чувствуя, как напряглись его мышцы, она ухватилась за гриву, и лев устремился вперед. Он помчался по долине, двигаясь с грацией, свойственной всем представителям отряда кошачьих. В лицо Эйле подул ветер, и она прищурилась. За спиной у нее развевались выбившиеся из косичек пряди волос. Она не могла управлять Вэбхья так, как управляла Уинни, и готова была мчаться куда угодно, ощущая ни с чем не сравнимый восторг.
Вскоре лев сбавил скорость - он поступал так всегда, даже во время нападения. Двигаясь помедленнее, он описал большой круг и, петляя, направился обратно, к пещере. Женщина по-прежнему сидела у него на спине, когда он взобрался по крутой тропинке и остановился внутри пещеры возле того места, где она спала. Соскользнув на землю, Эйла обняла его за шею, не зная, как еще выразить удивительное чувство, переполнявшее ее душу. Когда она разжала руки, лев взмахнул хвостом, отправился в глубь пещеры, улегся на своем излюбленном месте и вскоре уснул.
Эйла улыбнулась, глядя на него. "Ты покатал меня, и с тебя на сегодня хватит, если я правильно поняла. Вэбхья, после этого ты можешь спать сколько тебе угодно".
В конце лета Вэбхья стал пропадать надолго, уходя на охоту. Когда это случилось впервые, Эйла отчаянно встревожилась и провела без сна две ночи кряду. На следующее утро он наконец вернулся, и вид у него был такой же усталый и измотанный, как у нее самой. Добычи он не принес, и когда Эйла дала ему вяленого мяса из своих припасов, он жадно накинулся на него, хотя прежде всегда принимался играть с нарезанной полосками пищей. Эйла едва держалась на ногах от усталости, но все же вышла из пещеры, прихватив с собой пращу, и вернулась, неся двух зайцев. Уснувший от изнеможения лев проснулся, выбежал ей навстречу и утащил одного из зайцев к себе, в глубь пещеры. Эйла положила туда же второго и улеглась спать.
Когда он исчез в следующий раз, уже на три дня, она не стала так сильно беспокоиться, но время в одиночестве тянулось медленно, и на душе у нее становилось все тяжелее. Он вернулся весь исцарапанный, и Эйла поняла, что скорее всего он начал проявлять интерес к самкам. В отличие от лошадей течка у львиц не приходилась на определенное время года и могла начаться когда угодно.
Наступила осень, и лев стал все чаще и чаще уходить куда-то надолго, а возвращаясь в пещеру, все больше спал. Эйла знала, что ему приходится спать и в других местах, но он нигде не чувствует себя в такой безопасности, как в пещере. Она даже не пыталась угадать, когда он снова придет и с какой стороны. Порой он появлялся, поднявшись по крутой тропинке, которая вела к реке, а порой - что выглядело куда эффектнее - приземлялся на выступе у входа, одолев одним прыжком расстояние, отделявшее пещеру от расположенных вверху степей.
Эйла всегда радовалась его приходу, и лев кидался к ней, бурно выражая свои чувства и порой проявляя при этом излишнюю прыть. После того как он однажды сбил ее с ног, вскинув ей на плечи свои огромные лапы, Эйла всякий раз тут же подавала команду "Стой!", едва заметив признаки охватившего его энтузиазма.
Вернувшись, он обычно проводил в пещере несколько дней. Они вместе ходили на охоту, и он, как прежде, время от времени приносил Эйле свою добычу. Но вскоре его вновь начинало одолевать беспокойство. Эйла догадалась, что Вэбхья охотится в одиночку и ему приходится оберегать свою добычу, чтобы гиены, волки или хищные птицы, питающиеся падалью, не растащили мясо. Когда он начинал метаться по пещере, это означало, что вскоре он опять уйдет. Во время его отсутствия пещера казалась Эйле пустой и неуютной, и приближение зимы вовсе ее не радовало. Она со страхом думала о том, что ей придется провести ее в одиночестве.
Осень выдалась на редкость сухая и теплая. Листья сначала пожелтели, а потом приобрели бурую окраску, и в том году она нигде не заметила ярких пятен цвета, появлявшихся обычно после заморозков. Листопад все никак не начинался, и поникшая листва, походившая на клочья облезлой кожи, до сих пор оставалась на ветвях, громко шурша на ветру. Столь необычная погода выводила Эйлу из равновесия, ведь осень - это время, когда воздух влажен и прохладен, когда дуют порывистые ветры и льют проливные дожди, и она стала бояться, что затянувшееся лето однажды внезапно сдаст свои позиции и зима застанет ее врасплох.
Проснувшись утром, она каждый день выходила из пещеры, ожидая заметить вокруг разительную перемену, и ощущала нечто похожее на разочарование, видя, что в ясном синем небе сияет теплое солнце. По вечерам она подолгу сидела на уступе у входа, наблюдая за тем, как солнце постепенно скрывается за горизонтом, окрашивая пыльную дымку в тускло-красный цвет, но ей давно уже не доводилось видеть насыщенных влагой облаков и удивительной игры оттенков, которые они приобретают на закате. Затем опускалась темнота, на небе появлялись россыпи мерцающих звезд, походивших на яркие блестки, сияющие на бархатисто-черной глади.
На протяжении довольно-таки долгого времени Эйла старалась не уходить далеко от долины, но когда вновь забрезжил свет и она поняла, что день будет ясным и теплым, ей подумалось, что надо воспользоваться такой прекрасной погодой. Зима не за горами, и она успеет вволю насидеться в пустой пещере.
"Как жаль, что Вэбхья где-то бродит, - подумала она. - Сегодня подходящий день для охоты. Может, мне поохотиться одной? - Она взялась было за копье. - Нет, мне придется придумать какой-то другой способ, чтобы справиться без помощи Уинни или Вэбхья. Я возьму с собой только пращу. Не надеть ли мне меховую шкуру? Но сегодня тепло, я вспотею в ней. Может быть, все-таки прихватить ее с собой, а заодно и корзину? Но мне не нужно ничего собирать, у меня и так полным-полно припасов. Я хочу просто с удовольствием хорошенько прогуляться. Зачем я буду таскать на себе корзину? И меховая шкура мне ни к чему. Я не замерзну, если буду все время двигаться".
Эйла начала спускаться по крутой тропинке, ощущая непривычную легкость. В пещере есть все необходимое, и надобность таскать тяжести и присматривать за животными отпала. Ей стало не о ком заботиться, кроме самой себя, но ее это не радовало. Отсутствие хлопот породило в ее душе смешанные чувства: с одной стороны, ощущение свободы, а с другой - непонятную грусть.
Она дошла до луга, поднявшись по пологому склону, выбралась в степи, расположенные с восточной стороны, и отправилась дальше бодрым шагом. Она не ставила перед собой какой-то определенной цели, а потому шла не выбирая пути, куда на ум взбредет. Признаки, связанные с долгим периодом сухой погоды, были отчетливо заметны. Увядшие травы сильно высохли, и когда Эйла сорвала травинку и смяла ее в комок, она рассыпалась в пыль, которую ветер тут же сдунул с ее ладони.
Земля, по которой она ступала, стала твердой как камень и покрылась сеткой трещин. Эйле приходилось все время внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться о ком земли и не вывихнуть лодыжку, провалившись в какую-нибудь ямку. Она не представляла, что воздух может быть таким сухим. Казалось, окружающая атмосфера высасывает влагу из ее тела. Она взяла с собой только маленький бурдюк с водой, надеясь пополнить запас, как только окажется у одного из известных ей ручьев или источников, но, как выяснилось, они пересохли. До полудня оставалось еще немало времени, а бурдюк уже наполовину опустел.
Добравшись до ручья, в котором она рассчитывала непременно набрать воды, и обнаружив там лишь глинистое русло, Эйла решила повернуть обратно. В надежде все же наполнить где-нибудь бурдюк, она отправилась вдоль русла, но увидела лишь мутную лужу в том месте, куда раньше многие животные сходились на водопой. Наклонившись, чтобы попробовать воду и решить, пригодна ли она для питья, Эйла заметила на земле следы копыт. Здесь, несомненно, побывало стадо лошадей, и совсем недавно, подумала она. Один из отпечатков привлек ее внимание, и она задержалась, чтобы хорошенько рассмотреть его. Эйла была опытным следопытом, а следы Уинни так часто попадались ей на глаза, что в памяти ее не могли не запечатлеться их отличительные особенности, хотя она не прилагала для этого усилий. Присмотревшись как следует, Эйла с уверенностью заключила, что Уинни недавно побывала в этих местах и сейчас должна находиться где-то неподалеку. Сердце у Эйлы взволнованно забилось.
Ей без труда удалось найти другие следы. Выемка в том месте, где одна из лошадей, покидая пересохшее русло, зацепилась копытом за край трещины; пыль, которая едва-едва успела улечься; примятая трава - все это указало ей, в какую сторону направились лошади. У Эйлы перехватило дух от волнения. Казалось, все вокруг замерло в столь же напряженном ожидании. Они так давно не виделись. Вспомнит ли ее Уинни? Хоть бы узнать наверняка, жива ли она.