Ей довелось видеть, как Креб, старый Мог-ур, чьи движения отличались красотой и выразительностью, взывал к духам, препоручая их заботам умершую Айзу. Когда Эйла обнаружила тело Креба в пещере после землетрясения, она постаралась как можно точнее повторить сакральные жесты, хоть и не понимала до конца их значения. Не так уж это и важно, ведь она знает, для какой цели они предназначены. На нее нахлынул поток воспоминаний, слезы навернулись на глаза, но она продолжала двигаться, совершая прекрасный безмолвный ритуал над телом незнакомца, препровождая его душу в мир иной.
Затем, используя копье в качестве рычага - точно так же она пустила бы в ход палку, чтобы приподнять бревно или выковырнуть корень из земли, - она подтолкнула валун к краю обрыва и, отскочив в сторону, увидела, как обломки породы обрушились вниз и погребли под собой тело человека.
Пыль еще толком не улеглась, а она уже повела Уинни прочь из ущелья. Затем она вскочила верхом на лошадь, и они пустились в долгий обратный путь к пещере. Пару раз они останавливались, и Эйла подходила к волокуше, на которой лежал мужчина. Пришлось немного задержаться, чтобы накопать свежих корней окопника. Ей очень хотелось поскорее доставить его в пещеру, но она боялась, как бы не переутомилась Уинни. Когда они наконец переправились через реку, обогнули поворот и впереди показался скалистый выступ, Эйла вздохнула с облегчением. Но до конца поверить в то, что ей удалось довезти мужчину живым до пещеры, она смогла, лишь соскользнув на землю, чтобы изменить положение жердей перед тем, как подняться по крутой тропе.
Не отцепляя волокушу, она завела Уинни в пещеру и развела огонь, чтобы согреть воды, и лишь затем отвязала лежавшего без сознания мужчину от циновки и перетащила его на свою постель. Она распрягла лошадь, ласково погладила ее, выражая свою благодарность, а потом осмотрела запасы лекарственных трав и выбрала те, которые намеревалась пустить в ход. Прежде чем приступить к приготовлению снадобий, она глубоко вздохнула, и рука ее потянулась к амулету.
Ей не удалось как следует сосредоточиться и обратиться к своему тотему с четкой и ясной просьбой - в душе ее зародились неясные надежды и какое-то странное беспокойство, - но она передала, что ей требуется помощь. Ей хотелось, чтобы могущественный тотем поддержал ее и помог вылечить этого человека. Она знала, что должна спасти его, что для нее это бесконечно важно, хоть и не понимала почему. Он должен остаться в живых во что бы то ни стало.
Она подбросила хворосту и опустила палец в кожаный сосуд с водой, подвешенный над огнем, чтобы узнать, сильно ли она нагрелась. Когда над водой начал подниматься пар, она насыпала в сосуд лепестки ноготков, а затем наконец подошла к лежавшему без сознания человеку. Заметив, как изорвана его одежда, она поняла, что у него на теле есть и другие раны, помимо той, что зияла на правом бедре. Придется его раздеть, но как бы это сделать? На нем не просто обмотанная вокруг тела шкура, скрепленная ремнями.
Присмотревшись повнимательнее, Эйла увидела, что его одежда сделана из кусков кожаных и меховых шкур, имеющих определенную форму и скрепленных меж собой при помощи шнура так, чтобы руки, ноги и туловище удобно помещались внутри. Она пригляделась к местам соединений. Ей пришлось разрезать его штаны, чтобы обработать рану на ноге, и она решила, что теперь следует поступить так же. Вспоров верхнее одеяние, она изумилась, обнаружив под ним другое, совершенно не похожее на все, что ей доводилось видеть прежде. Прикрепленные к нему обломки ракушек, кости и звериные клыки образовывали нечто вроде узора. "Может, это своего рода амулет", - подумала она. Ей не хотелось разрезать его, но другого выхода она не нашла. Эйла постаралась сделать все очень аккуратно, чтобы не сильно его испортить.
Под разукрашенным одеянием она обнаружила еще одно, прикрывавшее нижнюю часть туловища. Это походило на мешок с продернутым по верхней кромке шнуром, позволявшим ему удержаться на поясе, с двумя раструбами для ног и прорехой спереди, один край которой заходил на другой. Ей пришлось разрезать и его. Раздевая незнакомца, она отметила, что он, безусловно, принадлежит к мужскому полу. Эйла сняла жгут и осторожно стянула кусок пропитавшейся кровью и огрубевшей кожи с поверхности рваной раны. По пути к пещере она несколько раз развязывала жгут, прижимая артерии пальцами, чтобы избежать больших потерь крови и в то же время отчасти восстановить кровообращение в ноге. При использовании жгута необходимо принимать ряд дополнительных мер, а иначе раненый может лишиться конечности.
Она вновь призадумалась, увидев, что он обут в чулки, выкроенные таким образом, чтобы ногам в них было удобно, а затем перерезала шнурки и ремешки, которыми они крепились к ноге, и сняла их. Из раны на бедре опять потекла кровь, но не очень сильно, и Эйла быстренько осмотрела мужчину, чтобы определить, насколько серьезны повреждения. Остальные царапины и порезы оказались поверхностными, но и они могли загноиться. Ссадины, оставленные когтями льва, к сожалению, часто воспалялись, это случалось, даже когда Вэбхья доводилось слегка ее оцарапать. Но беспокоиться об этом заранее не имело смысла, в первую очередь нужно было заняться раной на ноге. Вдобавок Эйла заметила у него на голове большую шишку: видимо, он ударился при падении, когда лев набросился на него. Она не успела ощупать ее и определить, не поврежден ли череп: кровь снова хлынула из раны мощной струей.
Зажав рукой артерию в паху, она обмакнула в теплый настой лепестков календулы тщательно выделанную шкурку кролика, которую ей в свое время пришлось долго скрести и растягивать, чтобы она стала мягкой, и принялась промывать рану. Эта жидкость обладала вяжущими и противовоспалительными свойствами и могла пригодиться позже для обработки более мелких ссадин. Эйла постаралась как следует прочистить рану по краям и внутри, не жалея целебного отвара. Она заметила разорванную мышцу на бедре под слоем рассеченной кожи, присыпала рану густым слоем порошка из корней герани и увидела, как кровь мгновенно свернулась.
Придерживая одной рукой артерию в паху, Эйла промыла в воде корень окопника, затем разжевала его и выплюнула кашицу в горячий отвар лепестков календулы, чтобы потом поставить влажную припарку прямо на открытую рану. Она попыталась вернуть на место разорванную мышцу и соединить края раны, но, как только она убрала руки, рана опять раскрылась и мышца соскользнула вбок.
Эйла проделала то же самое еще раз, но толку не добилась. Она решила, что, даже если она чем-нибудь обмотает ногу, это не поможет, а ей хотелось, чтобы рана зажила как следует, чтобы этот человек не стал калекой на всю жизнь. "Ах, если бы я могла сидеть рядом с ним, придерживая края раны до тех пор, пока они не срастутся", - подумала она, чувствуя себя беспомощной и сожалея, что не может попросить совета у Айзы. Старая целительница наверняка не растерялась бы, хотя Эйла не могла припомнить, чтобы та когда-нибудь объясняла ей, как нужно действовать в подобной ситуации.
Но тут ей вспомнилось, что ответила Айза, когда она спросила, как же она сможет стать целительницей из рода Айзы. "Ведь на самом деле я не твоя дочь, - сказала тогда Эйла - У меня нет твоей памяти, и я толком не понимаю, что это за память, которая есть у каждого из вас".
Айза объяснила, что целительницы из ее рода пользуются наибольшим уважением потому, что они искуснее других. Каждая из матерей делилась со своей дочерью всем, что было известно ей самой. Эйлу обучала Айза, и она постаралась передать ей как можно больше знаний. Возможно, Эйла переняла не все из известных ей навыков, но это не страшно, поскольку она наделена особым даром. "Хоть у тебя и нет такой памяти, как у нас, дитя мое, - сказала тогда Айза, - ты обладаешь способностью думать, понимать… и ты всегда сообразишь, как помочь тому, кто в этом нуждается".
"Как же мне помочь сейчас этому человеку?" - подумала Эйла. Она огляделась по сторонам, и, когда на глаза ей попалась одежда, которую она сняла с незнакомца, кое-что привлекло ее внимание. Она взяла в руки предмет одежды, предназначенный для того, чтобы прикрывать нижнюю часть туловища, состоявший из кусков кожи, скрепленных тонким шнуром, сделанным из сухожилия животного. Она разъединила куски, чтобы выяснить, каким образом они прилажены друг к другу, и увидела дырочки на каждой из сторон, через которые шнур продевался, а потом затягивался поплотнее.
Примерно так же поступала и сама Эйла, изготавливая сосуды из бересты. Она прокалывала дырочки по краям, продевала в них жилку и завязывала ее узелком. Нельзя ли сделать то же самое с кожей на ноге и скрепить края раны до тех пор, пока она не зарастет?
Она тут же вскочила на ноги и достала предмет, походивший на коричневую палку, - длинный кусок оленьего сухожилия, засохшего и отвердевшего. Взяв круглый гладкий камень, Эйла принялась стучать по сухожилию, пока оно не распалось на длинные пряди белых коллагеновых волокон, а затем высвободила одну тонкую полоску и обмакнула ее в настой лепестков календулы. Подобно коже, жилы, если их намочить, становятся гибкими, а высыхая, затвердевают, если не подвергнуть их специальной обработке. Заготовив несколько жилок, Эйла пригляделась к имевшимся у нее ножам и резцам, пытаясь выбрать наиболее подходящее орудие для того, чтобы проделать в коже человека крохотные дырочки. И тут она вспомнила о заостренных тонких щепках, которые ей удалось собрать после того, как в одно из деревьев ударила молния. Айза использовала такие щепки для вскрытия нарывов, пузырей и волдырей, которые нужно было прочистить. Они прекрасно подойдут для того, что она задумала.
Эйла смыла скопившуюся в ране кровь и на мгновение заколебалась, не зная, как лучше взяться за дело. Когда она проткнула щепкой кожу, мужчина вздрогнул и что-то забормотал. Придется действовать попроворнее. Она продернула кусочек жилы через дырочку на одном краю, затем на другом, осторожно потянула за концы и завязала их узелком.
Эйла решила не делать очень много узелков, поскольку не была уверена, что потом ей удастся вытащить куски жилы. Она завязала четыре узелка, а потом добавила еще три, чтобы водворить разорванную мышцу на место. Благополучно справившись с этой задачей, Эйла улыбнулась, подумав о том, как забавно выглядят узелки на теле человека. Но меж тем она добилась своего: мышца заняла правильное положение, края раны больше не расходятся. Если она не загноится и заживет как следует, этот мужчина сможет свободно двигаться. По крайней мере теперь у него на это куда больше шансов, чем прежде.
Эйла поставила припарку из корня окопника и обернула ногу куском мягкой кожи. Затем она тщательно промыла другие ссадины и царапины, находившиеся в основном в области груди и правого плеча. Ее беспокоила шишка на голове, но кожа в том месте, на котором появилось вздутие, осталась цела. Она приготовила настой цветов арники, приложила к шишке влажный компресс и закрепила его, обвязав голову полоской кожи.
Только после этого она решила, что может немного отдохнуть. Когда мужчина проснется, она даст ему другие лекарства, но на данный момент она сделала все, что могла. Эйла прикоснулась к коже, в которую была обернута его нога, чтобы разгладить крохотную складку, и впервые позволила себе хорошенько рассмотреть его.
Мускулы у него крепкие, хоть и не такие мощные, как у мужчин из Клана, а ноги поразительно длинные. Курчавые золотистые волосы на груди, а руки покрыты мягким пушком. Кожа у него светлая, и волосы на теле светлее и тоньше, чем у мужчин, которых ей доводилось встречать. Он выше ростом и стройнее, чем они, но ничем особенным от них не отличается. Половой член среди золотистых завитков. Эйла подалась вперед, чтобы притронуться к ним пальцами и попробовать, какие они на ощупь, но остановилась, заметив меж ребер свежий шрам и следы кровоподтека. Похоже, он едва-едва успел оправиться от предыдущей раны.
Интересно, кто его лечил? Из каких краев он явился сюда?
Эйла наклонилась, чтобы получше разглядеть его лицо. По сравнению с лицами мужчин из Клана оно казалось плоским. Мышцы рта расслаблены, губы довольно-таки полные, но челюсти не так сильно выдаются вперед. Резко очерченный подбородок со впадинкой посредине. Эйла притронулась к своему подбородку, вспомнив, что у всех членов Клана, кроме ее сына, он был едва намечен. Нос обычной формы - узкий, с выраженной переносицей, но меньше по размеру. Глаза у него закрыты. Они широко посажены и кажутся очень выпуклыми. Хотя нет, просто их не затеняют мощные надбровные дуги. Высокий ровный лоб, несколько легких морщинок, придающих лицу встревоженное выражение. Эйле показалось, что он сильно выпячен вперед, ведь раньше она видела только лица людей из Клана. Она положила руку ему на лоб, затем поднесла ее к своему. Одинаковые! До чего же странной должна была казаться ее внешность членам Клана.
Волосы у него прямые и длинные. Часть до сих пор стянута на затылке кожаным шнурком, а остальные выбились из пучка и спутались. Какой красивый золотистый цвет! "Они как у меня, - подумала Эйла, - только посветлей. Почему-то мне кажется, что я уже где-то их видела". И тут она, к невероятному своему изумлению, вспомнила, где именно. Во сне! В тот раз, когда ей приснился мужчина из племени Других! Ей не удалось разглядеть его лицо, но волосы у него были как раз такого цвета!
Она укрыла мужчину, быстрым шагом вышла из пещеры и с удивлением заметила, что еще совсем светло и, судя по положению солнца, полдень миновал не так уж и давно. Ей казалось, что прошло гораздо больше времени, ведь произошло столько событий и ей пришлось затратить столько умственных, физических и душевных сил. Эйла попыталась хоть немного разобраться в собственных мыслях, придать им некоторую упорядоченность, но они не слушались и продолжали кружить вихрем у нее в голове.
Почему она решила отправиться сегодня на запад? Почему она оказалась неподалеку как раз в тот момент, когда раздался его крик? И как могло случиться, что из всех пещерных львов, бродивших по степям, в ущелье ей повстречался именно Вэбхья? Наверное, ее тотем привел ее в те места. А как же сон, в котором ей приснился мужчина со светлыми волосами? Неужели это тот самый человек? Почему он вдруг оказался там? Она понимала, что теперь ее жизнь изменится, хоть и не знала, какую роль в ней сыграет этот мужчина. Но ей наконец довелось увидеть лицо человека из племени Других.
Уинни подошла к ней со спины, ткнулась носом в руку, и Эйла обернулась. Лошадь положила голову ей на плечо, и Эйла, вскинув руки, обвила ими шею Уинни, а затем прижалась к ней головой и замерла, ощущая тепло и близость лошади, думая об образе жизни, который стал для нее привычным, и о будущем, внушавшем ей некоторую тревогу. Затем она погладила и приласкала кобылку и почувствовала, как жеребенок зашевелился в ее брюхе.
- Осталось уже совсем недолго, Уинни. Как хорошо, что ты помогла мне доставить его сюда. В одиночку я бы ни за что с этим не справилась.
"Надо бы пойти проверить, все ли в порядке", - подумала она, боясь, как бы с ним чего-нибудь не случилось за время ее недолгой отлучки. Он лежал в той же позе, что и прежде, но Эйла продолжала сидеть рядом с ним, прислушиваясь к его дыханию, не в силах отвести от него глаз. Внезапно она заметила нечто крайне необычное: у него не было бороды! А ведь у всех мужчин из Клана были большие темные бороды. Неужели у мужчин из племени Других не растет борода?
Проведя рукой по его подбородку, она почувствовала, как колется отросшая щетина. Борода у него есть, но совсем короткая. Эйла в недоумении покачала головой. Как молодо он выглядит. Внезапно ей показалось, что этот рослый, мускулистый мужчина скорее похож на мальчика.
Он повернул голову, застонал и что-то забормотал. И хотя речь его звучала невнятно, у Эйлы возникло смутное ощущение, что она должна быть понятна ей. Ощупав его лоб и щеки, она поняла, что у него начался жар. "Надо бы как-то напоить его отваром ивовой коры", - подумала она и поднялась с места.
Доставая кору, Эйла еще раз окинула взглядом свои запасы лекарственных трав. Она собирала их, даже не задумываясь о том, что они вряд ли понадобятся кому-нибудь, кроме нее самой, действуя по привычке, и теперь порадовалась тому, что у нее такая обширная аптека. Ей не удалось обнаружить ни в долине, ни в степях кое-каких растений, произраставших в изобилии неподалеку от Пещеры, где жили члены Клана, но и теми, которые она сумела найти, вполне можно было обойтись. Она заготовила и некоторые из трав, росших в южной стороне и встретившихся ей впервые. Айза научила ее, как распознать среди незнакомых растений те, что можно использовать как лекарство или употреблять в пищу, но Эйла решила, что не стоит применять их для лечения незнакомца, поскольку их свойства известны ей не до конца.
Помимо ивовой коры, она взяла растение, о полезных качествах которого она знала с давних пор. Его широкие листья с двумя острыми зубчиками на конце росли у основания мохнатого стебля, а не по всей его длине, на верхушке которого находилась шапка мелких цветков - белых, когда Эйла сорвала их, а теперь засохших и побуревших. Оно так сильно походило на репешок, что Эйла приняла его за одну из разновидностей семейства репейниковых, но целительница, повстречавшаяся ей на Сходе Клана, называла его "костоправом" и применяла его при повреждениях костей. Эйла использовала это растение как средство для снятия жара, но его нужно было варить долго, до тех пор пока не образуется густой сироп, который вызывал обильный пот. Зная о том, что это сильнодействующее средство, Эйла решила, что не станет давать его мужчине, ослабевшему от кровопотери, без крайней необходимости, но все же приготовила его на всякий случай.
Внезапно она вспомнила про люцерну. Свежесорванные листья этого растения, замоченные в горячей воде, способствуют повышению свертываемости крови. И она растет в поле неподалеку. Еще надо напоить его мясным бульоном, чтобы у него прибавилось сил. Она снова стала рассуждать как целительница, оправившись от минутной растерянности. С самого начала все ее действия подчинялись одной-единственной мысли, занимавшей главное место в ее сознании: этот человек должен остаться в живых.
Ей удалось заставить его выпить немного отвара ивовой коры, приподняв ему голову и положив ее к себе на колени. Веки его затрепетали, и он что-то пробормотал, но так и не пришел в сознание. Кожа в местах, где были царапины и ссадины, покраснела и стала горячей, а нога сильно распухла. Она поставила свежую припарку и сменила компресс на голове, где вздутие уже стало поменьше. Наступил вечер, а тревога в ее душе все росла и росла. Эйла пожалела о том, что рядом с ней нет Креба, который умел призывать на помощь духов и делал это всякий раз, когда Айза бралась кого-то лечить.