- Хорошо. Ну и голова у тебя, пане-брате! Имей я такую - стал бы сенатором, разрази меня гром, если вру! - Растроганный Спыхальский притянул Арсена к себе, крепко обнял и поцеловал в щеку. - Ну, хватит разговоров! Садись ужинать…
5
Дорога до Варшавы оказалась тяжёлой. Неожиданно поднялся ветер, перешедший в настоящую вьюгу, - все вокруг так занесло снегом, что лошади шли в нем по самое брюхо. Поэтому, вместо того чтобы приехать в столицу накануне рождества, как рассчитывал Яблоновский, обоз прибыл туда после Нового года и остановился на просторном подворье сенатора Морштына.
Никто не спрашивал Арсена, кто он и куда держит путь. Как оказалось, отовсюду ехали на всеобщий сейм шляхтичи, некоторые присоединялись к отряду львовского магната и сообща протаптывали заснеженную дорогу до Люблина, а потом - до Варшавы.
На второй день после приезда, побрившись и приведя себя в порядок, Арсен с паном Мартыном пошли к королевскому замку.
Обычно разговорчивый, сегодня Спыхальский был на удивление мрачным и молчаливым.
- Ты что, пан Мартын, язык проглотил? - спросил Арсен, когда они, обойдя замок, убедились, что проникнуть внутрь не просто. - Чего молчишь?
- Что тут скажешь? Через эти стены разве что птица перелетит! А сунешься в ворота - стража не пропустит. Вот так, проше пана, и будем болтаться под стенами…
В это время из ворот, взвихрив снег, вылетели небольшие крашеные крытые сани, запряжённые резвыми вороными конями. Внутри сидел какой-то важный пан в бобровой шубе и шапке с павлиньим пером. На козлах - дюжий кучер.
Арсен и Спыхальский едва успели отскочить в сторону.
- Холера ясная! Так и человека задавить можно! - бурчал пан Мартын, отряхивая с воротника и усов мелкие снежинки. - Несётся, как на пожар.
Они продолжали осматривать высокие каменные стены и башни замка.
- Если б у тебя здесь был какой-нибудь знакомый… - начал Арсен, желая напомнить товарищу, что во Львове тот обещал найти кого-то, кто помог бы встретиться с королём.
Но Спыхальский, видимо, накрепко забыл о своём обещании.
- Ха-ха! Кабы у меня был знакомый в этом дворце, то я, проше пана, не прислуживал бы Яблоновскому, чтоб он сгинул!
- Но ты же хвалился этим во Львове, - теперь уже прямо сказал Арсен.
Спыхальский смутился, потом покраснел. Наконец сокрушенно махнул рукой:
- А-а, мало ли что сболтнёт человек на радостях, когда встретит лучшего друга! - Он виновато заморгал голубыми глазами.
Арсен улыбнулся, положил руку ему на плечо.
- Ну, ладно… Голову выше! Придумаем что-нибудь!
- Что тут придумаешь? Остаётся одно - ждать, пока сам пан король не изволит выехать из замка.
- Так можно прождать и неделю… Нет, это нам не годится!
Круто повернувшись, Арсен направился к замку, где перед воротами, кутаясь от мороза в кожухи, топтались часовые.
- День добрый, панове! - с напускной бодростью поздоровался он с ними.
Стражники не ответили. Один, должно быть старший, спросил строго:
- Что нужно панам?
- Мы шляхтичи. Приехали на сейм. Хотели поговорить с секретарём короля…
- Паном Таленти?
- Да, - быстро ответил Арсен, радуясь, что его маленькая хитрость принесла первые плоды.
- Как же так, - удивился стражник, - пан Таленти только что выехал из замка!
- Вот как? А мы-то его и не узнали, - развёл руками Арсен. - Придётся ждать, пока приедет.
Они отошли на значительное расстояние. Ждали час, а может, и два, пока не увидели знакомые зеленые сани, запряжённые вороными лошадьми.
Арсен стал на дороге. Поднял вверх руки.
- Тпр-р-р-ру-у-у!
Лошади остановились. Немолодой, но сильный, как медведь, кучер замахнулся кнутом.
- С дороги, лайдак!
Однако Спыхальский уже схватил вороных под уздцы, а Арсен смело приблизился к саням. Тем временем пан, который сидел внутри саней, прикрыв ноги меховой полостью, приказал кучеру убрать кнут.
- Простите, пан Таленти, что мы осмелились остановить вас на дороге. Поверьте, только неотложное дело вынудило нас поступить весьма не по-шляхетски, - сказал Арсен, выжидательно глядя на незнакомого чернявого пана и пытаясь понять, Таленти это или нет.
- Что вам нужно?
- Мы хотим видеть короля.
У пана чуть заметно вздёрнулись брови.
- Всего-навсего? - спросил он насмешливо.
Арсен понизил голос:
- Милостивый пан, речь идёт о необычайно срочном деле… Устройте нам встречу с королём, и вы принесёте большую пользу отчизне!
- Я каждый день приношу пользу отчизне! - напыщенно отрезал пан. - Я королевский секретарь, можете мне рассказать все.
Теперь сомнений не было: это - Таленти. Арсен решительно заявил:
- Нет, милостивый пан, при всем нашем уважении мы ничего не можем сказать вам. Единственно, что могу сообщить: я только что прибыл из Стамбула… Думаю, пан понимает важность этого…
Королевский секретарь моментально оценил "важность этого".
- О! - воскликнул он. - Прямо из Стамбула?
- Да.
Таленти высунулся наружу, с головы до ног осмотрел Арсена.
- Невероятно! Кто вы такой?
- Потом узнаете… Меня зовут Анджей Комарницкий, но это вам ничего не говорит.
- Ладно, идите к воротам. Я прикажу вас пропустить…
Лошади рванули с места, и сани помчались к воротам замка.
- Ну, ты и зух, Арсен! - радостно воскликнул пораженный Спыхальский. - Теперь я не сомневаюсь - двери королевских покоев откроются! Разрази меня гром, если вру!
Арсен тоже был рад.
- Ещё бы! Безусловно, откроются. Пошли!
Стражники у ворот отобрали у них оружие и пропустили во двор.
Они сразу увидели пана Таленти, который прохаживался около высокого каменного крыльца. Королевский секретарь издали помахал им рукой.
- Сюда, панове!
По узкой лестнице он провёл их на второй этаж. Здесь, в небольшой сводчатой комнате, стояли несколько хорошо вымуштрованных жолнеров внутренней дворцовой стражи. Старший приказал прибывшим снять шапки, кожухи и привести себя в порядок, а сам тем временем внимательно смотрел, не осталось ли при них оружия.
- Прошу, панове! - Он указал рукою в сторону широкого коридора.
Таленти шёл впереди, начальник стражи замыкал шествие. Наконец в большом светлом зале с колоннами секретарь короля остановился.
- Подождите меня здесь, - сказал он вполголоса и скрылся за резными дверями с белым орлом. Через несколько минут возвратился и торжественно провозгласил: - Король ждёт вас, панове!
Арсен и пан Мартын вошли в королевский кабинет, такой огромный и роскошный, что самого короля они поначалу не заметили. Удивлённо смотрели на громадный резной, с позолотой, стол, на такие же великолепные, с резьбой и позолотой, шкафы и кресла, на портреты в тяжёлых рамах, на крашеный, натёртый до зеркального блеска пол и не видели, что король стоит справа, у стены, между двумя рыцарскими доспехами. А как только заметили, оба низко поклонились.
Ян Собеский прошёл на середину кабинета. Это был высокий, тучный мужчина с одутловатым лицом, чёрными глазами и тоже чёрными, но уже густо усеянными сединой усами и чубом. Кивком головы он ответил на поклон и спросил:
- Так это правда, панове, что вы прибыли из Стамбула?
- Да, ясновельможный пан круль, то - святая правда, - ответил Спыхальский, поскольку король смотрел на него. - Но только наполовину…
- Как это понять?
- Мне тоже приходилось бывать в Стамбуле, чтоб он пропал, и я до сих пор хорошо его помню, потому как частенько угощали там плетьми, когда был рабом на галере, но это было давно… А сейчас, ваша ясновельможность, из Стамбула прибыл мой лучший друг, э-э-э… шляхтич Анджей Комарницкий…
Арсен молча поклонился и, опасаясь, как бы пан Мартын не сболтнул лишнего при секретаре, сказал:
- Прошло немногим больше месяца, ваша ясновельможность, с тех пор, как я выехал из Стамбула. Я привёз очень важные вести, которые хотел бы передать вам одному.
Собеский пристально посмотрел на него и кивнул секретарю:
- Пан Таленти, выйди!
Секретарь вышел. Король перевёл взгляд с Арсена на Спыхальского.
- Пан Комарницкий решил поведать нечто мне одному… А пан…
- Пан Мартын Спыхальский - мой друг, от него у меня тайн нет, - ответил Арсен и добавил: - К тому же он служит у пана Яблоновского и расскажет вам много интересного о связях пана с сенатором Морштыном и его друзьями…
- О-о! - невольно вырвалось у короля. Он улыбнулся и указал на обитые голубым бархатом кресла. - Прошу, панове, садитесь! Говорите, пожалуйста!
Начал Арсен. Ему пришлось коротко рассказать о себе, о Юрии Хмельницком, о болгарских друзьях. Более подробно описал встречи с Кара-Мустафой и его окружением. Во всех деталях, какие только знал, сообщил о подготовке Порты к войне с Австрией, о целях, которые поставил султан перед войском.
Ян Собеский слушал внимательно, не перебивая и не спуская больших чёрных глаз с лица Арсена. Наконец, когда Арсен закончил, король сказал:
- Все это, пан Комарницкий, очень интересно и очень важно… Если, конечно, все это правда, то есть… отвечает положению вещей.
- Было бы ошибкой, ваша ясновельможность, не поверить моим словам, - с достоинством ответил Арсен. - Но я предполагал это и взял с собой пана Спыхальского. Сейчас он сообщит вам о том, в чем вы не сможете сомневаться, потому что касается это лично вас и вашего окружения, а вы, сопоставив все, поверите нам.
- Не обижайтесь, пан, я вынужден все проверять, прежде чем принимать решения. - Король дружески похлопал Арсена по колену и повернулся к Спыхальскому. - Что интересного может сообщить мне пан шляхтич?
- Мой светлейший пан круль! - торжественно начал пан Мартын. - Я, сам того не ведая, оказался невольным участником заговора против вашей ясновельможности и, как подсказал мне мой друг Комарницкий, против Речи Посполитой!..
- Внимательно слушаю, пан… Говори - и этим ты облегчишь свою душу, - поощрил его король.
Пан Мартын закашлялся.
- Коронный гетман Воеводства Русского пан Станислав Яблоновскнй, у которого я имею несчастье служить, с некоторых пор стал другом сенатора Морштына. Пан воевода несколько раз за последний год посылал меня в Варшаву с тайными письмами к пану сенатору, а тот в свою очередь посылал своих гонцов к пану воеводе. Но я, как честный человек, ни разу не поинтересовался содержанием этих писем, хотя и был предупреждён, что письма очень важные и тайные и что они могут стоить пану гетману воеводства, а мне - головы. Я не догадывался, холера меня забери, о содержании этих писем до тех пор, пока не услышал от людей сенатора, что французская партия готовится избрать пана Яблоновского королём Речи Посполитой… О я несчастный! Какие душевные муки претерпел я с того времени, нося в сердце эту страшную тайну!
Потрясённый король тихо произнёс:
- Ты искупил свой грех чистосердечным признанием, сын мой. - Он положил пухлую, тяжёлую руку на плечо Спыхальского. - Может, у тебя есть ещё что?
- Я узнал - тоже случайно, - что главный казначей Морштын, которого ваше величество одаряли своими щедротами, благосклонным вниманием, доносит французскому посланнику де Бетюну обо всем, что происходит в Речи Посполитой, а также посылает тайные письма секретарю министерства Кольеру в Париж… Это уже прямая измена, пся крев! - выругался пан Мартын, но сразу спохватился и покраснел. - Прошу простить мои недостойные слова, ваша ясновельможность…
Собеский побледнел от волнения и гнева.
- О пан Езус! Что я слышу! - воскликнул он. - Я многое знаю, но чтобы пан Станислав посягнул на корону - поверить не могу!
- Я тоже не поверил бы, если б не слышал собственными ушами, разрази меня гром! - поддакнул королю Спыхальский.
- Ну, а пан Морштын! - не мог успокоиться Собеский. - Сколько я сделал ему добра! Возвёл в чин сенатора и великого подскарбия Речи Посполитой! А он… Изменник, быдло… а не шляхтич! - Король начал ругаться, как простой жолнер. - Если все это правда, он заслуживает самой лютой кары!
- Какие доказательства потребует ваша ясновельможность? - спросил Арсен, боясь, что Собеский ограничится лишь взрывом гнева, а потом остынет.
Король наклонился к своим собеседникам и решительно произнёс:
- Мне нужны такие доказательства, которые недвусмысленно подтвердили бы вину Морштына и Яблоновского! Мне нужно хотя бы одно письмо! И - немедленно! Ибо на днях открывается вальный сейм, и на нем определится, каким путём пойдёт Речь Посполита: поддержит Австрию в войне с турками или будет спокойно наблюдать, как султан разгромит её, чтобы со временем захватить и Польшу. Вы меня поняли, панове?
- Поняли, ваша ясновельможность!
- Жду вас в ближайшее время… До сейма. Никак не позже! Запомните!
- Не забудем. Постараемся, ваша ясновельможность!
- И ещё одно: моему секретарю пану Таленти можете довериться полностью… Желаю вам успеха! - закончил Собеский, вставая.
Арсен со Спыхальским тоже встали, поклонились, прощаясь.
6
Три следующие дня, прошедшие после встречи с королем, Арсен почти не спал. По очереди с паном Мартыном они следили за каждым шагом главного казначея, не спускали глаз с двери его кабинета, пытаясь среди множества людей - слуг, охранников, посетителей, гостей и родственников - определить, кто был связным между сенатором и французским посланником. Однако это ничего не дало. Подозрение могло пасть на каждого, кто заходил к Морштыну, но проследить за всеми не было никакой возможности.
- Так мы ничего не сделаем, холера ясная! - ругался нетерпеливый Спыхальский. - Скоро сейм, а мы топчемся на одном месте… Что подумает король?
Масла в огонь подлил секретарь короля. Поздно вечером, переодетый простолюдином, он встретил Арсена и пана Мартына возле костёла, где они крутились среди челяди Морштына, пристально наблюдая за каждым незнакомцем, который мог получить письмо от доверенного лица главного казначея. Пан Таленти, отозвав их в сторону, прошептал:
- Панове, король все ещё надеется на вашу ловкость… Будет что важное - немедленно приходите к дворцу сейма. Постучите трижды в боковую дверь левого крыла. Я буду ждать вас…
Он исчез так же внезапно, как и появился. Арсен напряженно думал. Что же предпринять? Неужели не смогут они ничего сделать для сейма?
- Почему молчишь, Арсен? - взволнованно спросил Спыхальский. - Черт побери, если мы явимся к королю с пустыми руками, он вправе будет назвать нас брехунами!
- Мне кажется, пан Мартын, что мы начали танцевать не от той печки, - задумчиво произнёс Арсен.
- Как это понять? Говори яснее!
- Видишь ли, я подумал - не лучше ли нам было наблюдать за домом де Бетюна? Если мы заметим: там кого-либо из людей сенатора, это будет означать, что мы напали на верный след.
Спыхальский захлопал глазами.
- Гм, а знаешь, может, ты и прав! Как это мы не додумались до этого раньше?
- Ещё не поздно. Пошли!
Ночь была безлунная, но не тёмная. Порошил мелкий снежок, засыпая их следы на безлюдных улицах. Откуда-то доносился лай собак.
Дом французского посланника, расположенный недалеко от Вислы, они знали и через полчаса, потные и запыхавшиеся, оказались перед воротами, которые вели в глубину парка.
Друзья осторожно двинулись вдоль забора, окружавшего посольство, и убедились, что, кроме главного подъезда со стороны Вислы, есть маленькая калиточка, которой пользовались не только летом, но и зимой: недалеко от берега темнела свежая прорубь, из неё, вероятно, брали воду для хозяйственных нужд, а аллея за высоким дощатым забором была расчищена от снега.
- Придётся следить за обоими входами, - решил Арсен. - Ты, Мартын, оставайся здесь, а я пойду на ту сторону… Но смотри, не засни!
- Заснёшь тут, у черта в гостях, на снежной перине!
- Больше негде, друг, - сказал Арсен, оглядевшись. - Берег голый - ни кустика… Так что зарывайся поглубже и в самом деле не усни, не то замёрзнешь.
Спыхальский отошёл шагов на пять от тропинки и плюхнулся в рыхлый сугроб. Арсен присыпал его снегом.
- Теперь тебя никакая собака не заметит. Ну, гляди в оба! Я пошёл.
Казак растворился в темноте.