Вопль ярости поднялся среди экипажа:
– Тигр Малайзии! – кричали пираты. – Почему мы молчим?
Сандокан повернулся к своим людям, бросив на них гневный взгляд.
– Тихо! – загремел он. – Здесь командую я!
– Крейсер не пощадит нас, Сандокан, – сказал Янес.
– Пусть себе стреляет.
– Чего ты ждешь?
– Рассвета.
– Это безумие, Сандокан! Нужно остановить их.
– Подожди еще немного, Янес. Посмотри туда, на восток: звезды начинают бледнеть, на небе появляются первые проблески зари.
– Ты хочешь тащить этот крейсер до самого Момпрачема и потом взять его на абордаж?
– Не имею такого намерения.
– Я не понимаю тебя.
– Как только заря позволит мне хорошенько прицелиться, накажу этого нахала.
– Ты опытный артиллерист, тебе не нужно ждать солнца. Мортира готова.
– С нами Марианна, – покачал головой Сандокан. – Я не могу допустить промаха. Я должен поразить его наверняка. Не будь ее, я бы уже давно ввязался в бой, а там будь что будет. Но сейчас я не стану рисковать ее жизнью… Ветер упал, и крейсер все равно догонит нас: сейчас нам от него не уйти. Мне нужно, чтобы он ближе подошел, чтобы стало чуть-чуть посветлее. Тогда мы сможем одним-двумя выстрелами разбить его колеса. А ветер с рассветом поможет нам сразу уйти.
После этого почти бесплодного обстрела крейсер прекратил огонь. Его капитан, видимо, решил подойти поближе и взять парусник на абордаж, чтобы не тратить зря снаряды.
Еще четверть часа суда продолжали свой безостановочный бег, пока с пятисот метров снова началась канонада.
Множество снарядов падало вокруг маленького судна, и некоторые не пропадали зря. Несколько снарядов просвистело через паруса, повредив отдельные снасти.
Один пролетел над палубой, задев грот-мачту. Если бы он прошел несколькими сантиметрами правее, все было бы кончено.
Сандокан, несмотря на опасный обстрел, не двигался. Он холодно смотрел на вражеский корабль, который все ускорял ход, и лишь кривил губы всякий раз, как снаряд свистел мимо. Был момент, когда он подался вперед, как бы желая броситься к мортире, но тут же вернулся на свое место, прошептав:
– Нет еще! Еще рано. Пусть он поближе подойдет.
Еще несколько минут корабль обстреливал маленькое судно, которое не делало никакого маневра, чтобы избежать этого железного града, потом стрельба прекратилась совсем.
На мачте вражеского корабля загорался, то вспыхивая, то пропадая, огонь – крейсер подавал им какие-то сигналы.
– Ага! – воскликнул с жесткой усмешкой Сандокан. – Ты предлагаешь мне сдаться!.. Ты считаешь меня трусом? Янес!..
– Что, дружище?
– Подними мой флаг.
– Ты с ума сошел? Эти негодяи снова начнут обстрел.
– Я хочу, чтобы они знали, что этим прао командует сам Тигр Малайзии.
– И они поприветствуют тебя дождем гранат.
– Ветер свежеет, Янес. Через десять минут мы будем вне досягаемости их выстрелов.
– Как хочешь.
По его знаку пират прикрепил флаг и поднял его до верхушки грот-мачты.
Порыв ветра развернул его: и яростно оскаленная пасть тигра на красном фоне затрепетала под свежеющим ветром.
– Теперь иди сюда, подходи поближе! – закричал Сандокан, грозя врагу кулаком. – Я хочу тебе кое-что показать.
Два выстрела из пушек были ответом. Экипаж крейсера уже заметил знамя тигров Момпрачема и с еще большим упорством начал обстрел.
Крейсер торопился вперед, чтобы догнать парусник и, если удастся, взять его на абордаж. Его труба дымила, как вулкан, колеса яростно били по воде. Порывы ветра доносили уже глухой рев его машины.
Однако его экипажу скоро пришлось убедиться, что соревноваться с парусником, подобным прао, нелегко.
Ветер усиливался, и маленькое судно, которое до этого не достигало скорости и десяти узлов, быстро ускорило ход. Его большие паруса, вздувшиеся, как два огромных шара, влекли судно с необыкновенной быстротой.
Оно не бежало – оно летело по спокойной поверхности моря, едва задевая ее. Казалось мгновениями, что оно хочет взлететь – вот-вот оторвется от воды.
Заметив это, крейсер возобновил яростную пальбу. Его снаряды падали все ближе и ближе.
Бледный утренний свет, появившийся на востоке, быстро окрашивался розовыми отблесками, распространяясь по небу.
Луна бледнела в утреннем небе, растворяясь в его синеве. Еще несколько минут – и появится солнце.
– Дружище, – сказал Янес, – кажется, пора.
– Прикажи приспустить паруса, – ответил Сандокан. – Когда он будет в пятистах метрах, я открою огонь.
Янес тут же отдал приказ. Несколько пиратов, забравшись на реи, быстро и четко выполнили маневр.
Первый луч солнца показался над морем, высветив паруса прао.
– А теперь иди ко мне! – вскричал Сандокан со странной улыбкой, глядя на приближающийся корабль. – Янес, ставь против ветра!..
Минуту спустя парусник стоял против ветра, почти прекратив движение.
Крейсер, видя, что парусник остановился, быстро пошел на сближение, явно намереваясь либо принудить к сдаче, либо огнем своих пушек в упор расстрелять его. Со все возрастающей скоростью он несся вперед, дымя и пыхтя, грозно ощетинившись своими пушками.
Сандокан взял фитиль, зажженный Параноа, и взглядом прикинул расстояние.
– Огонь! – закричал он вдруг, отпрыгнув назад.
Мортира выстрелила со страшным грохотом, и мгновение спустя сильный взрыв прогремел вдали.
Бомба взорвалась с правого борта крейсера, разбив часть борта и гребное колесо. Корабль накренился на бок и начал крутиться вокруг своей оси, хлопая по воде оставшимся колесом.
– Да здравствует Сандокан! – завопили пираты, поняв, что они спасены. – Да здравствует Тигр Малайзии!
Сандокан сделал крейсеру прощальный жест рукой и, повернувшись, пошел в каюту.
Пушки поверженного корабля продолжали еще беспорядочную стрельбу, но снаряды падали далеко от прао, который, поставив все паруса, быстро удалялся на запад.
Глава XXV
На Момпрачем
Оставив позади вражеский корабль, которому пришлось в открытом море чинить тяжелейшие повреждения, прао, подняв свои огромные паруса, вновь взял курс на Момпрачем.
Наскоро исправив повреждения и выбросив за борт обломки снастей, большая часть экипажа покинула палубу.
Однако Янес и Сандокан остались на мостике. Закурив сигареты, они разговаривали между собой, изредка поглядывая на восток, где виднелась еще тонкая струйка дыма.
– Ему придется теперь попотеть, чтобы добраться до Виктории, – сказал Янес. – Сейчас им не позавидуешь, что вместо парусов у них машина. Твой снаряд почти оторвал колесо. Как ты думаешь, его послал за нами лорд Гвиллок?..
– Нет, Янес, – ответил Сандокан. – У лорда не хватило бы времени, чтобы добраться до Виктории и предупредить губернатора о случившемся. Но это судно, должно быть, искало нас уже несколько дней. Ведь на острове знали, что мы высадились.
– Ты думаешь, лорд оставит нас в покое?
– Очень сомневаюсь, Янес. Я знаю этого человека: он мстителен и упрям. Нам нужно ждать, и очень скоро, серьезной осады.
– Неужели они нападут на нас на нашем острове?..
– Я уверен в этом. Лорд Джеймс пользуется большим влиянием, и, кроме того, он очень богат. Он может даже на свои средства снарядить несколько судов, не считая кораблей губернатора. Скоро мы увидим, как у Момпрачема появится целая флотилия.
– А что нам тогда делать?
– Дадим свое последнее сражение.
– Последнее?.. Почему ты так говоришь?
– Потому что моя звезда закатывается, – сказал Сандокан со вздохом. – Ничего не поделаешь, Янес: так было предначертано свыше. Любовь девушки с золотыми волосами убила во мне пирата. Это, может быть, и очень грустно, Янес, но мне придется навсегда сказать "прощай" Момпрачему, отречься от своей славы и своего могущества, мне придется смириться этим.
– А наши люди?
– Они последуют моему примеру, если захотят; а если нет, найдут себе другого капитана, – сказал Сандокан грустным голосом.
– И наш остров станет таким же пустынным, как был до твоего появления?
– Да, наверное.
– Бедный Момпрачем! – покачал головой Янес. – Я полюбил его, как свою родину.
– А я, думаешь, не люблю его!.. Ты думаешь, у меня не сжимается сердце при мысли, что, может быть, никогда больше я не увижу его, что никогда мои Прао не будут бороздить это море, которое я называю своим?.. Если бы я умел плакать, ты бы увидел, сколько слез переполняет мою душу. Ну что ж, так захотела судьба. Покоримся, Янес, и будем больше думать о прошлом.
– Но я не могу смириться с этим, Сандокан. Смириться с тем, что разом исчезнет наше могущество, которое стоило нам огромных жертв и усилий, страшных битв, моря крови!..
– Это судьба, – повторил Сандокан глухим голосом.
– Или, скорее, любовь девушки с золотыми волосами, – возразил Янес. – Без нее рык Тигра Малайзии еще долгие годы заставлял бы трепетать и англичан, и султана Варауни.
– Это так, друг мой, – сказал Сандокан. – Марианна нанесла Момпрачему смертельный удар. Если бы я никогда не видел ее, кто знает, сколько лет развевался бы наш флаг над этим морем. Но слишком поздно рвать цепи, которыми она сковала меня. Если бы это была другая женщина, я бы бежал от нее или отвез обратно на Лабуан. Но страсть, которая горит в моей груди, так огромна, что я не в силах справиться с ней… Ах! Если бы она только захотела!.. Если бы ей не внушало ужас наше ремесло, если бы она не боялась крови и грохота артиллерии!.. Как бы я заставил блистать звезду Момпрачема ради нее!.. Я бы мог завоевать для нее трон на берегах Борнео… А вместо этого… Ну что ж, пусть свершится наша судьба. Дадим последний бой на Момпрачеме, а там покинем остров и улетим…
– Куда, Сандокан?
– Не знаю, Янес. Куда она захочет, но очень далеко от этих берегов, от этих морей. Если я останусь поблизости, мне не избежать искушения вернуться на Момпрачем.
– Будь что будет, – сказал Янес с глубоким вздохом. – Дадим здесь последний бой и улетим. Но схватка будет страшная, Сандокан. Лорд объявит нам настоящую войну.
– Ну что ж, он увидит, что Тигр еще жив и что логово его неприступно. Никто еще не отваживался высаживаться на берегах моего острова, ни даже касаться их. Мы так укрепим его, что он выдержит любую осаду. Тигр Малайзии еще не укрощен, он еще рявкнет напоследок.
– А если у них будет подавляющее преимущество? Ты же знаешь, что голландцы заключили с англичанами договор, чтобы уничтожить пиратство. Их флотилии могут объединиться, чтобы нанести Момпрачему смертельный удар.
– Если другого выхода не будет, я взорву наш остров, и мы все взлетим на воздух, вместе с нашими кораблями. Я бы никогда не смирился с потерей Марианны. Я не отдам ее, я предпочту нашу смерть.
– Будем надеяться, что до этого не дойдет, Сандокан.
Тигр Малайзии склонил голову на грудь и вздохнул. Потом, помолчав, негромко проговорил:
– Однако у меня печальное предчувствие.
– Какое? – с тревогой спросил Янес.
Сандокан не ответил. Он встал и, прислонившись к мачте, подставил горящее лицо прохладному ночному ветру.
– Да, – прошептал он, – мне придется потерять все! Все, даже это море, которое я называю своим, таким же своим, как кровь в моих жилах! Оно сделается их достоянием – их, этих людей, которые как захватчики пришли сюда, которые отобрали у меня все, которые убили мою мать, братьев, сестер, которые сбросили меня в грязь со ступеней трона!.. Ах! Ты жалуешься, мое море, – продолжал он, прислушиваясь к шуму ветра и волн. – Ты стонешь, ты не хочешь принадлежать этим людям. А ты думаешь, я не страдаю? Если бы я умел плакать, из этих глаз пролилось бы немало слез. Но что же жаловаться теперь? Любовь моей божественной Марианны возместит мне утраты.
Он положил руки на лоб, точно хотел прогнать мысли, которые жгли его пылающий мозг, потом выпрямился и медленными шагами спустился в каюту.
– Нет, нет!.. – услышал он на пороге задыхающийся голос Марианны. – Нет, Вильям, нет, дядя, я никогда не соглашусь на это! Оставьте меня, я не буду принадлежать вам… Я принадлежу Сандокану… Зачем вы хотите разлучить меня с ним?.. Нет, ни за что! Вам это не удастся!.. Прочь от меня…
– Это во сне, – прошептал Сандокан.
Он открыл дверь каюты и заглянул. Марианна спала, тяжело дыша, беспокойно мечась на подушке.
– Спи спокойно, девочка моя, – сказал он, склонившись над нею. – Я не сплю, и никто не отнимет тебя у меня. Даже все силы ада.
Несколько мгновений он смотрел на нее с бесконечной нежностью, потом бесшумно затворил дверь и ушел в свою каюту.
На следующий день прао, который мчался всю ночь, как стрела, был всего в шестидесяти милях от Момпрачема.
Все давно успокоились, считая себя в безопасности, когда Янес, который внимательно следил за горизонтом, заметил на востоке тонкую струйку дыма.
– О! – вскричал он. – Еще один крейсер? Я что-то не слышал, что здесь есть вулканы.
Он вооружился подзорной трубой и влез на самую верхушку грот-мачты. Когда он спустился оттуда, лицо его было сумрачно.
– Что с тобой, Янес? – спросил Сандокан, который вышел на палубу.
– Я заметил канонерку, дружище.
– Ничего страшного.
– Я знаю, она не рискнет атаковать нас, со своей единственной пушкой, но я беспокоюсь по другой причине.
– По какой же?
– Этот корабль идет с востока, возможно, от Момпрачема.
– Ах так!..
– Да, и я бы не хотел, чтобы за время нашего отсутствия там что-нибудь случилось.
– А что случилось? – прозвучал нежный голос у них за спиной.
Сандокан быстро обернулся и оказался перед Марианной.
– Ах! Это ты, любовь моя! – воскликнул он. – Я думал, ты еще спишь.
– Я только встала, но о чем вы говорите? Какая-то опасность угрожает нам?
– Нет, Марианна, – ответил Сандокан. – Мы говорили об этой канонерке, которая идет с востока, со стороны Момпрачема.
– Она могла обстрелять ваш остров?
– Да, но только не одна; залпа наших пушек хватило бы, чтобы потопить ее.
– Ого! – воскликнул Янес, делая два шага вперед.
– Что ты видишь?
– Канонерка заметила нас и повернула в нашу сторону.
– Она идет следить за нами, – сказал Сандокан.
И в самом деле, пират не ошибся. Небольшая канонерка, вместимостью не более ста тонн, вооруженная всего одной пушкой, расположенной на кормовой платформе, приблизилась к ним и, понаблюдав некоторое время, отстала, но не исчезла совсем, маяча своим тонким столбиком дыма далеко за кормой.
Беспокойства на судне это не вызвало – пираты прекрасно знали, что она никогда не осмелится напасть на их прао, способный со своей артиллерией противостоять четырем таким судам.
К полудню впередсмотрящий на мачте увидел прямо по курсу Момпрачем.
Там, где небо сливалось с морем, виднелась размытая полоска зеленого цвета, которая понемногу становилась заметней.
– Быстрей, быстрей! – торопил Сандокан, охваченный внезапной тревогой.
– Чего ты боишься? – спросила Марианна.
– Не знаю, но сердце подсказывает мне, что там что-то произошло. Канонерка еще не отстала?
– Нет, я вижу столб дыма за нами, – ответил Янес.
– Дурной знак.
– Мне тоже не нравится это, Сандокан.
– Ты больше ничего не видишь?
Янес навел подзорную трубу и долго, внимательно смотрел вперед.
– Я вижу прао, стоящие на якорях в бухте.
Сандокан перевел дух, и лицо его просветлело.
– Будем надеяться, – прошептал он.
Подгоняемое попутным ветром, через час их судно было всего в нескольких милях от острова и вскоре вошло в бухту перед поселком.
Берег был уже так близко, что можно было отчетливо различить укрепления на нем, провиантские склады и хижины.
На мысу, над крышей дома Тигра Малайзии, по-прежнему развивался пиратский флаг, но выглядел остров не совсем обычно; парусников в бухте стало меньше, несколько бастионов было разрушено, а с десяток хижин и складов сожжено.
– Ах! – воскликнул Сандокан, сжимая себе грудь. – Я это предчувствовал: они напали на мое гнездо.
– Да, это так, – прошептал Янес.
– Милый, – сказала Марианна, пораженная болью, которая отразилась на лице Сандокана. – Это могло произойти только в твое отсутствие. Они бы не осмелились, будь ты здесь.
– Да, – отвечал Сандокан, грустно качая головой. – А теперь неприступный мой остров обстрелян, и слава его померкла навсегда!
Глава XXVI
Королева Момпрачема
Увы, остров Момпрачем, считающийся неприступным и внушающий страх всем, кто оказывался с ним рядом, и в самом деле был не только обстрелян, но едва не попал в руки врагов.
Английские корабли внезапно появились у его берегов, разгромили береговые укрепления, потопили несколько судов и сожгли часть поселка. Англичане до того осмелели, что высадили десант, чтобы завладеть островом, но храбрость Джиро-Батола и его тигрят взяла в схватке верх, и враги были вынуждены отступить.
Конечно, это была победа, но остров едва не попал в руки врагов.
Когда Сандокан и его люди высадились, оставшиеся в живых пираты встретили его призывами отомстить захватчикам.
– На Лабуан! Идем на Лабуан! – вопили они. – Уничтожим их остров! Кровь за кровь!
– Капитан, – сказал Джиро-Батол, выступая вперед, – мы сделали все возможное, чтобы не допустить их высадки, но это не удалось. Веди нас на Лабуан, и мы уничтожим этот остров, мы сожжем его до последнего дерева, до последнего куста.
Вместо ответа Сандокан взял Марианну за руку и вывел ее перед этой разъяренной ордой.
– Это ее родина, – сказал он. – Это родина моей жены!
Увидев перед собой девушку поразительной красоты, пираты стихли и некоторое время молча разглядывали ее.
– Жемчужина Лабуана!.. – воскликнул кто-то в толпе.
– Да, Жемчужина Лабуана! Да здравствует Жемчужина Лабуана! – дружно закричали эти разбойники, восхищенные чудесной добычей, которая досталась их вожаку. – Да здравствует Сандокан – Тигр Малайзии!..
– Ее родина для меня священна, – сказал Сандокан. – Но скоро вы отомстите врагам, напавшим на эти берега. Скоро вы встретитесь с ними снова, мои храбрецы.
– Они вернутся? – спросили пираты.
– Да, они уже недалеко. Взгляните: вот их авангард, – и он указал на канонерку, которая стояла далеко на горизонте, словно точка под восклицательным знаком идущего кверху дыма. – У англичан есть причины напасть на нас. Они хотят отомстить за тех людей, которых потеряли в лесах Лабуана, и вырвать у меня эту девушку. Готовьтесь к сражению – этот час недалек.