Бригантина отставала, но не прекращала стрельбу – и снаряды ложились все ближе. Сандокан быстро прошел на корму и склонился над кормовым орудием, тщательно выверяя прицел.
Бригантина яростно гремела, посылая в их сторону снаряд за снарядом, но он не двигался, продолжая целиться. Казалось, он застыл в каком-то странном оцепенении, забыв о том, что намерен был сделать.
Но вот он внезапно отпрянул, и пушка оглушительно выстрелила. А миг спустя, фок-мачта бригантины, переломленная у основания, рухнула в море, разбив фальшборт.
– Ну что, неплохо?.. – торжествующе закричал Сандокан. – Попробуй-ка теперь догнать меня!..
Бригантина остановилась, лишившись мачты, накренилась и повернулась бортом. Но продолжала палить изо всех орудий.
Не обращая внимания на пушечную пальбу, Сандокан обнял Марианну и встал вместе с ней на корме, показывая ее и себя лорду, который метался, как бесноватый, на борту своего судна.
– Посмотри на нас! – крикнул пират. – Ты больше не сможешь нам помешать!.. Моя навеки!..
Он любящим взглядом посмотрел на Марианну и привлек к своей груди.
– Янес, курс на Яву! – минуту спустя приказал он.
Но, отдав этот приказ, он побледнел и закачался, точно последние силы оставили его.
– Прощай, пиратская жизнь! – с невыразимым чувством прошептал он. – Тигр умер – и навсегда!..
Пираты Малайзии
Часть I
Тигр Малайзии
Глава I
Крушение "Молодой Индии"
– Боцман Билл, где мы сейчас?
– В самом сердце Малайзии, дорогой Каммамури.
– Скоро мы прибудем к месту назначения?
– Ты что, уже заскучал?
– Я очень спешу, а ваша "Молодая Индия" тащится как древняя старуха.
Рыжеватый и краснолицый Боцман Билл, настоящий американец с виду, удивленно посмотрел на своего собеседника – внушительного вида индийца, мускулистого и плотного, с благородными правильными чертами смуглого лица.
– Вот те на! – воскликнул американец. – "Молодая Индия" плывет медленно! Куда же быстрее, мой милый маратх!
– Для того, кто спешит, боцман Билл, даже крейсер плывет слишком медленно.
– Однако ты отчаянно спешишь!.. – пробормотал боцман, яростно почесывая себе голову. – Ты что, торопишься за наследством? В таком случае с тебя бутылка самого дорогого джина.
– Какое там наследство!.. Если бы вы знали…
– Ага, понимаю, за этим что-то кроется. Действительно странно… И твоя таинственная спутница…
Каммамури молча положил руку себе на губы, словно показывая, что есть вещи, о которых он не готов говорить ни с кем.
– И все-таки, боцман, когда мы прибываем?
– Куда?
– В Саравак.
– Вот что я тебе скажу: человек предполагает, а бог располагает. Тем более в море. Здесь с человеком может случиться что угодно. Например, вдруг налетит тайфун, который в пять минут отправит всех нас на дно. Или нападут пираты, которые отправят нас к дьяволу с веревкой на шее вместо галстука.
– Ого! Тут что, есть пираты? – переспросил индиец, недовольно поморщившись.
– Есть ли тут пираты?! Он еще спрашивает! Гляди вон туда, прямо по курсу. Что ты там видишь?
– Остров.
– Так вот, дружище, этот остров и есть гнездо самых настоящих пиратов.
– Как он называется?
– Момпрачемом. При одном его упоминании у моряков мороз по коже идет.
– Отчего же?
– Оттого, мой дорогой, что там живет человек, который залил кровью все моря Малайзии: с севера до юга и с востока до запада. Да и прозвище у него под стать его славе и делам – Тигр Малайзии.
– Он что, может напасть на нас? Что же тогда будет?
– Если нападет – нам не сдобровать. Этот человек чудовищно жесток – он куда страшнее, чем все тигры в джунглях.
– Но отчего же тогда его терпят англичане? – с удивлением спросил индиец.
– Терпят оттого, что не так просто истребить пиратов Момпрачема, – отвечал моряк, сунув в рот изрядную порцию жевательного табака. – Несколько лет назад англичане, собрав могучую флотилию, заняли остров, сняли с него все мало-мальски ценное, а самого и взяли в плен самого Тигра. Но, прежде чем они добрались до Лабуана, пират сбежал. Причем до сих пор неизвестно, как он это смог сделать и кто ему помог.
– Сбежал? И вернулся на Момпрачем?
– Нет, целых два года о нем не было ни слуху, ни духу. Но потом, весной 1854 года, он появился снова и снова с ним были самые отборные головорезы – малайцы и даяки. Они начали с того, что истребили тех немногих, кто решился поселиться на острове. снова утвердились там и принялись за свои кровавые дела.
В этот миг просвистел порыв свежего ветра, и под его напором застонали мачты "Молодой Индии".
– Ого! – сказал боцман Билл, поднимая голову и оглядывая горизонт. – Скоро нам придется здорово поплясать.
– Вы уверены, боцман? – беспокойно переспросил индиец.
– Смотрите: видите то черное облако с красноватыми, точно медными, краями? Поверьте, оно не обещает нам ничего хорошего.
– Нам угрожает опасность?
– "Молодая Индия", друг мой, – судно прочное и устойчивое. Но мне пора заняться делом: варево под нами начинает закипать.
Боцман Билл не ошибся: за первым порывом ветра наступило неустойчивое затишье. С востока с глухими раскатами доносился далекий гром, вселявший смутную тревогу
– Очистить палубу! – закричал капитан Мак-Клинтон.
Пассажиры нехотя повиновались, спустившись в люки на носу и корме. Только Каммамури остался на палубе, делая вид, что его это приказание не касается.
– Немедленно спускайтесь вниз! – сказал ему капитан.
– Нам угрожает опасность? – спросил индиец, оставаясь на месте.
– Узнаешь, когда буря кончится.
– Но нам обязательно нужно высадиться, капитан, и непременно в Сараваке.
– Ну что же, высадишься, если мы не пойдем на дно.
– Мне не хотелось бы отправиться туда, капитан. В Сараваке у меня неотложное дело, которое…
– Эй, боцман Билл, уберите этого человека с моих глаз. Сейчас не время болтать попусту.
Видя, что капитан менее всего расположен к разговору, индиец вздохнул и отправился к носовому люку. И вовремя. С востока налетел такой ветер, что застонали и запели на разные голоса снасти по всему кораблю. Черное облако стало таким огромным, что закрыло собой почти все небо. В сердцевине его беспрерывно грохотал гром, это которого перекатывалось с востока на запад.
"Молодая Индия" шла крутыми галсами: то взбираясь на мощные водяные горы, она, казалось, протыкала облака верхушками мачт, то соскальзывая в пропасти, из которых, выбиралась каждый раз со все большим трудом. Насквозь промокшие, босые, с развевающимися на ветру волосами, хмурые матросы управлялись со снастями неожиданно проворно. Команды и ругательства, раздававшиеся на палубе, смешивались со свистом ветра и ревом волн.
Боцман Билл чуть не сломал себе руки, крутя штурвал. Но "Молодая Индия", которую трепало, как соломинку, словно в насмешку над его усилиями оказалась в прибрежных водах Момпрачем. Она шла уже в такой опасной близости от скал и отмелей острова, что жизнь моряков и впрямь висела на волоске.
К своему великому ужасу, они увидели многочисленные огни, зажженные на берегу, точно в честь их прибытия. А при ярком свете молнии, прямо на вершине гигантского мыса, выдавшегося далеко в море, капитан Мак– Клинтон заметил высокого человека, скрестившего руки на груди. Среди беснующейся стихии он был неподвижен, как памятник. Капитану на миг даже показалось, что человек поднял руку и сделал приглашающий жест, но Мак-Клинтон не рискнул это проверить. Тьма снова сгустилась, и очередной вихрь отнес "Молодую Индию" от острова.
– Боже, спаси нас и помилуй! – воскликнул боцман Билл. Он тоже заметил стоявшего на мысу человека: – Это был сам Тигр Малайзии!
Голос боцмана заглушили страшные раскаты грома, которые больше напоминали непрерывную пушечную канонаду. В этот момент бурное ночное море точно вспыхнуло, с севера на юг и с запада на восток освещенное каким-то гигантским фейерверком. Тысячи молний плясали над ним, рисуя в черных небесах прихотливые зигзаги, вонзаясь в бурное море и огненным вихрем окружая корабль. Уже целые горы воды, в которые превратились волны, сверкающие живым светом при блеске молний, словно движимые сверхъестественной силой, яростно бросались к небу и сталкивались одна с другой, распадались пенящимися валами, непрерывно увеличиваясь в размерах.
Уже два часа почти "Молодая Индия" меняя галсы, пыталась обойти Момпрачем, но все-таки, точно заклятая, она продолжала сближаться с островом, несомая чудовищными и неумолимыми валами. Вскоре до ушей капитана донесся характерный звук: так волны разбиваются о скалистый берег, тот шум, который настоящий моряк может различить даже через рев страшной бури. Теперь капитан знал: скалы Момпрачема совсем близко.
– Смотри в оба! – загремел он, перекрывая голосом грохот волн и свист ветра. – Право руля!..
Но что-либо предпринять было уже невозможно.
– Рифы! Впереди рифы!.. – кричали ему с палубы в панике. – Нас несет прямо на рифы, капитан!
Цепляясь за снасти, Мак-Клинтон бросился на бак. Ошибиться было нельзя: в нескольких кабельтовых от судна возвышалась цепь рифов.
– Право руля! – вне себя завопил он.
Его голос даже не успел донестись до кормы. Гора воды обрушилась на правый борт, опрокидывая корабль, валя с ног матросов, срывая шлюпки за борт. "Молодая Индия" остановила свой бег, напоровшись на острые зубья рифов.
Глава II
Пираты Малайзии
Теперь баркентины уже не было, теперь это был просто обломок: застрявший между едва видимыми скалами, окруженный водоворотами, с пробоинами в бортах и разбитым килем. Капитану лучше, чем любому другому, было ясно, что с минуты на минуту "Молодая Индия" может исчезнуть навсегда.
Оставшиеся в живых матросы и пассажиры, обезумев от страха, метались по палубе со страшными воплями. Один цеплялся за ванты, другой карабкался на марсы, третий еще выше – на верхушку мачты. Капитан Мак-Клинтон и боцман Билл были единственными, кто сохранил хоть немного спокойствия. Видя, что судно остается неподвижным и как бы пригвожденным к скалам, оба быстро спустились в трюм. Там они сразу увидели, что нет надежды удержать корабль на плаву – трюм уже полон воды.
– Все кончено, – горестно произнес боцман. – Наш бедный корабль обречен.
– Ты прав, Билл, – ответил капитан, его голос срывался от боли и горя. – Это могила нашей доблестной "Молодой Индии".
– Что будем делать?
– Нужно дождаться рассвета.
– Но выдержит ли корабль удары волн?
– Надеюсь. Скалы вонзились ему в брюхо, как топор в ствол дерева. Мне кажется, он неподвижен.
– Нужно обнадежить тех, кто на палубе. Они полумертвые от страха.
И два морских волка снова поднялись на палубу. Матросы и пассажиры, с перекошенными от страха лицами, бросились к ним навстречу.
– Мы погибли? – кричали одни.
– Мы тонем? – вопили другие.
– Спокойно, ребята, – сказал капитан. – Пока нам не грозит никакая опасность.
Индиец Каммамури, поднявшийся вместе со всеми наверх, приблизился к капитану.
– Капитан, – сохраняя спокойствие, спросил он. – Мы придем в Саравак?
– Это невозможно, Каммамури. Думаю, ты это понимаешь не хуже нас.
– Но я должен добраться туда.
– Не знаю, что сказать тебе. Судно неподвижно, как скалы вокруг.
– Но у меня там хозяин, капитан.
– Он подождет.
Живой, сверкающий взгляд индийца затуманился, его лицо потемнело.
– Их защищает Кали… – прошептал он.
– Не все еще пропало, Каммамури, – сказал капитан.
– Значит, мы не утонем?
– Я сказал, нет. Завтра мы увидим, куда нас выбросило и узнаем, что можно предпринять. Я отвечаю за ваши жизни.
Эти слова капитана внушили надежду, люди начали надеяться на спасение. На палубе несчастного судна воцарилось относительное спокойствие. В четыре утра восток понемногу стал светлеть. Солнце, как это бывает в тропических широтах, взошло быстро и ярким светом залило морской простор. Поднявшись марс грот-мачты, капитан и боцман Билл без устали вглядывались в горизонт на севере, где менее чем в двух милях чернела темная масса, которая должна была быть землей.
– Итак, капитан, – спросил боцман, вновь яростно жуя табак, – вы узнаете это место?
– Думаю, да. Эти скалы… Только вокруг Момпрачема я видел скалы, которые так окружают остров.
– Черт побери! – пробормотал американец, покачивая головой. – Не лучшее место для крушения.
– Да, дружище, – мрачно подтвердил капитан. – Оно пользуется недоброй славой.
– Скажите честно – это настоящее пиратское гнездо. К тому же Тигр Малайзии уже вернулся сюда.
– Как?! – вскричал Мак-Клинтон, у которого мурашки пробежали по коже. – Тигр Малайзии вернулся на Момпрачем?
– Да.
– Это невозможно, Билл! Уже несколько лет, как этот человек исчез.
– А я говорю вам, что он вернулся. Четыре месяца назад он напал на "Архилах" из Калькутты, который еле ноги унес от него. Один матрос, который знает в лицо этого кровожадного пирата, рассказал мне, что видел его на носу прао.
– Тогда мы погибли. Он не остановится ни перед чем, он обязательно нападет на нас.
– Черт побери! – заорал вдруг боцман, страшно побледнев.
– Что с тобой?
– Смотрите, капитан! Смотрите туда!..
– Прао, прао! – закричал голос на палубе.
Капитан, побледневший не меньше боцмана, взглянул в сторону острова и заметил четыре судна. Четыре больших малайских прао, очень легкие, с низким корпусом и огромными удлиненными парусами, подобными крыльям альбатроса. Все четыре судна направлялись к ним.
Прао весьма быстроходные суда – благодаря балансирам, они могут бросать вызов самым страшным ураганам. Не зря же их взяли на вооружение малайские пираты, с ними они не боялись нападать на самые большие корабли, которые встречаются в их морях.
Капитан Мак-Клинтон не мог не знать этого. Едва завидев белоснежные приближающиеся паруса, он поспешил спуститься на палубу и в нескольких словах известил команду об опасности, которая угрожает всем. Только сопротивление могло спасти их.
К несчастью, судно было вооружено чрезвычайно скудно. Пушек оно не имело, а ружей едва хватало, чтобы вооружить экипаж, по большей части плохо стрелявший. Было еще, правда, несколько абордажных сабель, слегка заржавевших, да пара пистолетов и штук шесть топоров. Кое-как вооружившись, матросы и пассажиры устремились на корму, которая, скорее всего, могла подвергнуться нападению. Флаг Соединенных Штатов гордо взвился на верхушке бизань-мачты.
А в это время четыре малайских прао, которые летели, как птицы, были уже совсем близко. Временами доносились команды: на прао готовились напасть на израненную "Молодую Индию".
Экипажи их состояли из полуголых, но прекрасно вооруженных людей, явно пиратского вида. Среди них были и приземистые, с оливковой кожей малайцы, и красивые высокорослые даяки, и бугийцы, и макасары, и яванцы. Было и несколько китайцев. Все эти люди выстроились вдоль фальшборта и яростно потрясали оружием, издавая громкие вопли, от которых дрожь пробегала по телу. Казалось, они стремились запугать потерпевших крушение еще прежде, чем доберутся до них. Внезапно с первого прао раздался пушечный выстрел, и ядро разбило бушприт "Молодой Индии", утопив конец его в море.
– Смелее, ребята! – закричал капитан Мак-Клинтон. – Если заговорила пушка, значит, начинаются танцы. Огонь!
За этой командой последовало несколько ружейных выстрелов. Страшные крики раздались на борту прао – неопровержимый знак, что пули нашли свою цель.
– Давай, давай, ребята! – завопил боцман Билл. – Цельтесь прямо в гущу. Стреляйте в этих разбойников, у них не хватит храбрости добраться до нас. Эй, огонь!
Невозможно было сопротивляться свинцовому урагану, который обрушился на них с пиратских судов. Оставшиеся в живых, несмотря на подбадривания капитана и боцмана Билла, бросились к правому борту, забаррикадировавшись за шлюпками и обломками мачт. Многие были ранены и издавали душераздирающие крики. Под защитой своих душек пираты быстро приблизились к судну и с кормы пытались взобраться на борт.
Капитан Мак-Клинтон бросился туда, чтобы помешать абордажу, но был сражен залпом из митральезы и упал вместе с тремя матросами, кинувшимися за ним.
– Да здравствует Тигр Малайзии! – закричали пираты.
Они оставили на палубе карабины и, схватившись за сабли, топоры и кинжалы, ревущей толпой бросились на абордаж. Как обезьяны, они карабкались по канатам, цеплялись за остатки фальшборта или, разбежавшись по реям, прыгали со своих мачт на мачты судна, чтобы соскользнуть затем по вантам на палубу. Оставшиеся в живых защитники падали один за другим под их безжалостными ударами. Только у самой грот-мачты один человек, вооруженный тяжелой абордажной саблей, оставался в живых. Это был индиец Каммамури, который защищался, как лев, отражая удары врагов и раздавая свои направо и налево.
Но силы были не равны. Удар абордажного топора сломал его саблю. Два пирата набросились на него со спины и повалили, несмотря на отчаянное сопротивление.
– Помогите!.. Помогите!.. – кричал несчастный сдавленным голосом, но гибель его казалась неотвратимой.
Уже один из пиратов взмахнул над его головой топором.
– Стойте! – неожиданно загремел чей-то голос. – Не трогайте его. Этот индиец – храбрец!..
Глава III
Тигр Малайзии
Человек, отдавший этот приказ, был европейцем высокого роста, с тонкими аристократическими чертами лица, светло-голубыми глазами и темными усами, оттеняющими улыбчивые губы. Его наряд составляли бархатная коричневая куртка с золотыми пуговицами, стянутая шелковым поясом, такие же коричневые штаны и длинные сапоги из красной кожи, с заостренными носами. Широкополая шляпа из манильской соломки защищала голову от палящего солнца. На плече у него висел чудесный индийский карабин с инкрустациями, а на поясе сабля с золотой рукояткой, увенчанной искрящимся алмазом.
Он сделал знак пиратам отойти, приблизился к Каммамури, который все еще лежал на палубе, уже готовый принять смерть, и несколько мгновений, не отрывая взгляда, рассматривал индийца.
– Ты удивлен, что голова у тебя все еще на плечах? – наконец весело спросил он.
– Настолько удивлен, что спрашиваю себя, правда ли, что я еще жив, – ответил Каммамури, пораженный тем, что пиратами командует белый.
– Не сомневайся, это так.
– Значит, вы не убьете меня?
– Если я не позволил этого раньше, не знаю, зачем мне делать это теперь.
– Почему вы решили оставить мне жизнь? – недоверчиво спросил индиец.
– Потому что ты не белый, во-первых.
Каммамури сделал удивленный жест.
– Что! – воскликнул он. – Вы ненавидите белых?
– Да.
– А сами вы разве не белый?
– Чистокровный португалец, черт побери!
– Не понимаю тогда…
– Стоп, стоп! Этот разговор мне не по душе.
– Хорошо, а во-вторых, почему?
– Потому что ты храбрец, а я люблю храбрецов.
– Я маратх, – с гордостью сказал индиец.