– Черт побери!.. – воскликнул Янес. – Что за ужасную историю ты нам рассказываешь!
– Так все и было на самом деле, господин Янес.
– А твой хозяин не знал фамилии своей невесты?..
– Знал, но отец взял себе другую, чтобы туги не догадались, кто борется с ними, и, узнав об этом, не убили его дочь.
– Продолжай, – сказал Сандокан.
– То, что было дальше, нетрудно себе представить. Тремал Найк понял дьявольский план Суйод-хана, у него раскрылись глаза. Он во всем признался капитану и провел его в пещеры сектантов. Здесь они неожиданно для этой секты убийц обрушились на них, частью перебив, а частью обратив их в бегство. Дева пагоды была спасена: дочь встретилась со своим отцом, невеста с женихом. Восхищенный отвагой Тремал Найка, капитан Макферсон отдал ему руку своей дочери. Но на этом их злоключения не кончились. Сам Суйод-хан вышел из этой схватки живым. А когда мой хозяин, капитан и солдаты покидали подземелье, они услышали вслед: "Мы встретимся в джунглях!.."
– Он сдержал слово? – спросил Сандокан, почти не сомневаясь в ответе.
– Да, этот страшный человек сдержал слово. На Раймангале собрались несколько сотен душителей, уже извещенных об экспедиции капитана Макферсона. Под предводительством Суйод-хана они обрушились на англичан, имея огромное превосходство в силах. Все до единого солдаты пали в джунглях, и капитан среди них. Только Тремал Найк и его невеста остались в живых. Почему Суйод-хан их пощадил, что задумал он на этот раз, я не знаю, и, наверное, не узнаю никогда. Но три дня спустя мой хозяин, которого опоили каким-то зельем, в полубессознательном состоянии был арестован английскими властями близ форта Вильям. Его признали тугом и обвинили в гибели экспедиции капитана Макферсона. В свидетелях недостатка не было, поскольку он был одно время с ними, а эта секта имеет своих многочисленных сторонников даже в Калькутте. Его приговорили к высылке на остров Норфолк, который находится, как мне сказали, южнее Австралии.
– Да, ужасная драма! – покачал головой Тигр после нескольких минут молчания. – Но почему твой хозяин не защищался на суде, не рассказал все?
– Он пытался, но ему не поверили. Сочли, что он просто стремится уйти от ответственности за гибель капитана Макферсона.
– Ты сказал, что его выслали на Норфолк. Но почему же он тогда находится в Сараваке…
– Судно, которое везло его на Норфолк, потерпело крушение у Саравака. К несчастью, в руках раджи он не останется долго.
– Почему?
– Потому что другой корабль уже отправлен из Индии и через шесть или семь дней, по моим расчетам, должен прибыть в Саравак. Этот корабль направляется на Норфолк.
– Как называется корабль? – спросил Янес.
– "Гельголанд".
– Ты его видел?
– Прежде чем покинул Индию.
– А куда направлялся ты сам на "Молодой Индии"?
– В Саравак, спасать моего хозяина, – сказал Каммамури.
– Один? – удивленно спросил Сандокан.
– Один.
– Да ты храбрец, друг мой, – произнес Тигр Малайзии. – А что с Девой пагоды? Что сделал с ней Суйод-хан?
– Он держал ее пленницей в подземельях Раймангала, но после кровавой схватки в джунглях с тугами бедняжка сошла с ума.
– Как же она вырвалась из рук тугов? – спросил Янес.
– Она что, бежала? – перебил друга Сандокан.
– Да, дружище, – сказал ему Янес.
– И где она сейчас?
– Ты это узнаешь позже. Рассказывай, Каммамури, как она бежала.
– Я расскажу об этом в двух словах, – сказал маратх. – Я остался с тугами после страшной мести Суйод-хана и внимательно следил за Девой пагоды. Узнав через некоторое время, что мой хозяин отправлен на Норфолк, а везший его корабль потерпел крушение у Саравака, я решил бежать. Я купил лодку, спрятал ее в джунглях, и однажды вечером, когда во время своей оргии туги напились в стельку и не были способны выйти из своих подземелий, я пробрался в священную пагоду, убил ее сторожей, схватил на руки Деву и убежал. На следующий день я был в Калькутте, а еще через три дня на борту "Молодой Индии".
– А Дева? – спросил Сандокан.
– Она в Калькутте, – поторопился сказать Янес.
– Она красива?
– Прекрасна, – сказал Каммамури. – У нее черные волосы и глаза, блестящие, как угли.
– Как ее зовут?
– Ада, я вам сказал.
– Да, я помню, Ада Макферсон. Но ведь это не настоящая ее фамилия. Ты ведь говорил, что у ее отца была другая.
– Да.
– Скажи мне ее. Как зовут эту девушку в действительности?
– Ее зовут Ада Корихант.
При звуке этого имени Тигр Малайзии вскочил, потрясенный.
– Корихант?!.. – вскричал он. – Это фамилия матери моей бедной Марианны!.. Боже!..
Он снова упал на диван с искаженным от волнения лицом и прижатыми к сердцу руками. Страшная бледность покрыла его смуглое лици. Испуганный и пораженный Каммамури поднялся, чтобы помочь пирату, но сильные руки остановили его.
– Одно слово, – сказал португалец, крепко схватив его за плечи. – Как звали отца этой девушки?
– Гарри Корихант, – отвечал маратх.
– Великий Боже!.. И он был?..
– Капитаном сипаев.
– Выйди отсюда!
– Но почему?.. Что случилось?..
– Молчи! Выйди отсюда.
И, снова схватив Каммамури за плечи, он резко вытолкнул его за дверь, заперев ее двойным поворотом ключа.
Глава V
Погоня за "Гедьголандом"
Через минуту Сандокан уже пришел в себя от этого внезапного потрясения. Его лицо, хоть и все еще бледное, вновь приняло то гордое выражение, которое было столь свойственно ему, а на губах, хоть и несколько побелевших, появилась грустная улыбка. Но мрачное пламя сверкало в его взгляде, проникавшем в самую глубину сердец, и крупные капли пота покрывали высокий лоб.
– Буря прошла? – спросил Янес, садясь радом.
– Да, – сказал Тигр глухим голосом.
– Всякий раз, когда ты слышишь хоть что-нибудь, что напоминает тебе о покойной Марианне, ты теряешь над собой контроль.
– Я слишком любил эту женщину, Янес. Это воспоминание, так внезапно вызванное в душе, причинило мне больше боли, чем пуля в груди… Марианна, моя бедная Марианна!..
И глухое рыдание вырвалось у этого несгибаемого человека.
– Мужайся, дружище, – сказал Янес, тоже очень взволнованный. – Не забывай, что ты – Тигр Малайзии.
– Есть воспоминания, которые страшны даже для тигра.
– Хочешь, поговорим об Аде Корихант?
– Давай, Янес.
– Ты веришь тому, что рассказал маратх?
– Верю, Янес.
– Что ты будешь делать?
– Янес, – сказал Сандокан грустно, – ты помнишь, что сказала мне моя жена?
– Да, помню. "Сандокан, мой храбрый друг, – сказала она тебе, – у меня есть любимая двоюродная сестра в далекой Индии. Она дочь сестры моей матери".
– Дальше, Янес.
– "Она исчезла. Говорят, ее похитили индийские туги. Сандокан, мой храбрый друг, спаси ее, верни ее несчастному отцу".
– Довольно! Довольно, Янес! – воскликнул пират страстно. – Эти воспоминания разрывают мне сердце. Никогда я не смогу забыть эту женщину!.. Марианна, моя обожаемая Марианна!..
Пират схватился руками за голову, и тяжелый вздох приподнял его могучую грудь.
– Мужайся, Сандокан, – сказал Янес. – Ты должен быть сильным.
Пират снова поднял голову.
– Да, продолжим разговор.
– Лишь бы ты оставался спокойным.
– Я буду спокоен.
– Что ты сделаешь для Ады Корихант?
– Что я сделаю? И ты еще спрашиваешь? Отправлюсь немедленно спасать ее, а потом поеду в Саравак освобождать ее жениха.
– Ада Корихант спасена, Сандокан, – сказал Янес.
– Спасена!.. – воскликнул пират, вскакивая на ноги. – И где она?
– Здесь.
– Здесь!.. А почему ты не сказал мне об этом раньше?
– Эта женщина похожа на твою покойную жену, хотя нет у нее ни золотых волос, ни глаз, голубых, как море. Я побоялся, что, увидев ее, ты испытаешь жестокое потрясение.
– Я хочу видеть ее, Янес! Я хочу видеть ее!..
– Ты увидишь ее немедленно.
Он отпер дверь. Каммамури в несказанной тревоге сидел на ступеньках лестницы, ожидая, пока его позовут.
– Господин Янес! – воскликнул он дрожащим голосом, бросаясь к португальцу.
– Спокойно, Каммамури.
– Вы спасете моего хозяина?
– Мы надеемся на это, – сказан Янес.
– Спасибо, господин, спасибо!..
– Ты поблагодаришь меня, когда мы его спасем. А теперь спустись в поселок и приведи сюда свою госпожу.
Маратх бросился вниз по узкой лестнице с криком радости.
"Славный малый", – прошептал португалец.
Он снова вошел в комнату и подошел к Сандокану, который в раздумье спрятал лицо в ладонях.
– О чем ты думаешь? – спросил он.
– О прошлом, Янес, – отвечал пират.
– Никогда не думай о прошлом, Сандокан. Ты знаешь, что это приносит страдания. Скажи мне лучше, дружище, когда мы отправляемся?
– Немедленно.
– В Саравак?
– В Саравак.
– Это будет крепкий орешек. Раджа Саравака силен и люто ненавидит пиратов.
– Знаю, но нас не зря зовут Тиграми Момпрачема.
– Мы сразу направимся в Саравак, или будем крейсировать у берега?
– Будем крейсировать в большой бухте. Прежде чем делать высадку, мы должны потопить "Гельголанд".
– Понимаю твой план.
– Одобряешь его?
– Да, Сандокан, и…
Он вдруг остановился. Дверь неожиданно открылась, и на пороге появилась Ада Корихант, Дева восточной пагоды.
– Посмотри на нее, Сандокан! – воскликнул португалец.
Пират обернулся. Увидев эту женщину, стоящую на пороге двери, он снова побледнел и, шатаясь, отступил до самой стены
– Какое сходство!.. – воскликнул он. – Какое сходство!..
Сумасшедшая не двигалась. Она сохраняла абсолютную неподвижность и пристально смотрела на пирата, глядя как бы сквозь него. Неожиданно она заслонилась руками и воскликнула в страхе:
– Туги?
– Нет, – сказал Каммамури, который следовал за ней. – Нет, госпожа, это не туги.
Она недоверчиво покачала головой, осторожно подошла к Сандокану, который словно прирос к стене, и дотронулась до него рукой. Казалось, она что-то искала у него на груди.
– Туги? – повторила она.
– Нет, госпожа, нет, – сказал маратх.
Ада распахнула белую шелковую накидку и открыла золотое ожерелье, висевшее у нее на груди, в центре которого было изображение змеи с головой женщины.
Она дотронулась до этого символа индийских душителей и опять посмотрела на грудь Сандокана.
– Почему я не вижу змеи? – спросила она слегка взволнованно.
– Потому что эти люди не туги, – сказал Каммамури.
Какая-то искра сверкнула в глазах сумасшедшей, но тут же потухла. Поняла ли она то, что сказал ей Каммамури? Может быть.
– Каммамури, – сказал Янес вполголоса, – а если бы ты произнес имя ее жениха?
– Нет, нет! – с ужасом воскликнул маратх. – Она бы впала в безумие.
– Она всегда такая безучастная?
– Всегда, если не слышит звуков рамсинги и не видит аркан или статую богини Кали.
– А что тогда?
– Тогда она убегает в паническом страхе и несколько дней проводит в безумном бреду.
В этот миг сумасшедшая обернулась и медленными шагами направилась к двери. Каммамури, Янес и Сандокан, оправившийся от волнения, последовали за ней.
– Что она хочет? – спросил тихо Янес.
– Не знаю, – ответил маратх.
Выйдя из дома, безумица остановилась, пристально разглядывая траншеи и заборы, защищавшие дом, потом направилась к оконечности мыса, глядя на море, которое ревело у подножия его. Внезапно она наклонилась, как бы прислушиваясь к реву волн и, разразившись судорожным смехом, воскликнула:
– Мангал!
– Что она говорит? – спросили в один голос Сандокан и Янес.
– Наверное, она спутала море с рекой Мангал, которая омывает остров тугов.
– Бедняжка! – воскликнул Сандокан, вздохнув.
– Ты надеешься, что можно вернуть ей разум? – спросил Янес.
– Да, я надеюсь, – ответил Сандокан.
– Каким образом?
– Я скажу тебе это, когда мы освободим Тремал Найка.
– Мы возьмем с собой эту бедняжку?
– Да, Янес. Без нас англичане могут напасть на Момпрачем и увезти ее.
– Когда мы отправляемся? – спросил Каммамури.
– Немедленно, – сказал Сандокан. – Путь у нас неблизкий, и "Гельголанд", возможно, недалеко. Спустимся вниз, в поселок.
Каммамури взял за руку Аду и помог ей сойти с лестницы, следуя за Янесом и Тигром Малайзии.
– И что ты скажешь теперь? Что скажешь, увидев эту девушку? – спросил португалец у Сандокана.
– Бедняжка, Янес… Мне так жаль ее, – ответил пират. – Ах если бы я смог когда-нибудь сделать ее счастливой!
– Похожа она на покойную Марианну?
– Да, Янес, да! – воскликнул Сандокан взволнованно. – Те же черты, что у моей бедной Марианны!.. Довольно, Янес, не будем больше говорить о ней. Это заставляет меня страдать, нечеловечески страдать!
Тем временем они дошли до первых хижин поселка. Именно в этот момент три прао, наполненные грузом с "Молодой Индии", входили в бухту. Их экипажи, заметив своего главаря, приветствовали его громкими криками, исступленно потрясая оружием.
– Да здравствует непобедимый Тигр Малайзии! – вопили они.
– Да здравствует наш храбрый капитан! – вторили им пираты на берегу.
Властным жестом Сандокан собрал вокруг себя всех пиратов, которых было не меньше двухсот, по большей части малайцев и даяков Борнео, и обратился к ним с речью.
– Слушайте меня, – сказал он. – Тигр Малайзии собирается предпринять экспедицию, которая может стоить жизни многим из вас.
Воцарилась абсолютная тишина – все взгляды были устремлены на него.
– Я обращаюсь к вам, тигры Момпрачема, – продолжал он. – На побережье Борнео, в княжестве Саравак, правит человек, представитель той расы, которая причинила нам много зла и которую мы ненавидим, – одним словом, англичанин. Его зовут Джеймс Брук. Этот человек – самый страшный враг малайского пиратства, и он держит в своих руках моего друга, жениха этой несчастной девушки, двоюродной сестры Марианны, покойной королевы Момпрачема.
Страшные вопли были ответом на эти слова.
– Мы спасем его!.. Мы спасем его!.. – кричали пираты, потрясая оружием.
– Да, друзья, я хочу спасти жениха этой несчастной.
– Мы спасем его, Тигр Малайзии, мы спасем его!..
– Мы объявляем войну Джеймсу Бруку, истребителю пиратов! – крикнул стоявший рядом с Тигром Малайзии Янес. – Раньше мы истребим его!
Крик, который на этот раз вырвался у пиратов, был ревом ярости, который все вокруг заставил дрожать.
– Смерть Джеймсу Бруку!..
– Смерть истребителю пиратов!
– На Саравак!.. Все на Саравак!..
"Жемчужина Лабуана" с поднятыми парусами покачивалась в маленькой бухте, готовая выйти в море. На палубе суетились даяки отряда Кара-Оло, укладывая в трюм боеприпасы.
– Тигрята, – сказал Сандокан, повернувшись к пиратам, собравшимся на берегу. – Защищайте мой остров, не отдавайте его врагу.
– Мы защитим его, – ответили тигры Момпрачема, взметнув над головой свои ружья и кинжалы.
Сандокан, Янес, Каммамури и Дева пагоды сели в шлюпку и добрались до судна, уже поднимавшего паруса.
Через минуту оно снялось с якоря и плавно двинулось в открытое море.
– Да здравствует "Жемчужина Лабуана"!.. Да здравствует Тигр Малайзии!.. Да здравствуют тигры Момпрачема!.. – кричали пираты на берегу.
Глава VI
На Саравак
"Жемчужина Лабуана", на которой Сандокан готовился предпринять свою дерзкую экспедицию, был одним из самых больших, хорошо вооруженных и прочных прао, которые бороздили обширные моря Малайзии.
Обойдя многочисленные рифы и скалы, которые преграждали для больших кораблей вход в бухту Момпрачема, проворная "Жемчужина Лабуана" взяла курс на Борнео, прямиком на мыс Сирик, который с запада прикрывал обширный залив Саравака.
Погода была прекрасная и море спокойно. Ни паруса на горизонте, ни следа дыма, который указывал бы на пароход. Огромное пространство воды, темно-свинцового цвета, было совершенно спокойно, несмотря на легкий свежий ветерок.
Меньше чем за двадцать минут быстрое судно достигло южной оконечности острова, за которой еще виднелся остов "Moлодой Индии", и вышло в открытое море, чуть наклонившись на левый борт.
Отведя Деву пагоды в самую лучшую каюту на корме, Янес и Каммамури поднялись на палубу, где, погруженный в глубокую задумчивость, склонив голову и скрестив руки на груди, давно уже прохаживался Сандокан.
– Как тебе нравится наше судно? – спросил Янес у маратха, который, опершись о фальшборт, внимательно вглядывался в смутные очертания Момпрачема, которые быстро таяли за кормой.
– Не помню, чтобы я когда-нибудь плавал на судне, более быстром, чем это, господин Янес, – отвечал маратх. – Пираты, как мне кажется, умеют выбирать себе суда.
– Ты прав, мой дорогой. Нет корабля, который мог бы состязаться с "Жемчужиной Лабуана". Через несколько дней, если ветер не ослабеет, мы будем у берегов Саравака.
– Без сражений?
– Не знаю. Это нельзя предугадать. В наших морях многие знают "Жемчужину Лабуана": здесь много крейсеров, которые стерегут берега Борнео. Не исключено, что кому-то из них взбредет на ум помериться силами с Тигром Малайзии.
– А если это случиться?
– Черт побери, мы примем вызов. Тигр Малайзии, друг мой, никогда не отказывается от сражения.
– Я бы не хотел, чтобы на нас напал какой-нибудь большой корабль.
– Мы бы не испугались и крейсера. У нас в трюме хватит снарядов и пороха, а сабель и ружей столько, что можно вооружить население целого города.
– Однако у нас только восемьдесят человек.
– А ты знаешь, что это за люди?
– Я знаю, они храбрецы, но…
– Они даяки, мой дорогой.
– Ну и что?
– Это люди, которые не побоятся броситься на железную стену, защищенную сотней пушек, если знают, что по ту сторону ее есть головы, которые можно отрезать.
– Они охотятся за головами, эти даяки?
– Да, юноша. Даяки, которые живут в самых густых лесах на Борнео, зовутся охотниками за головами.
– Но это страшные люди.
– Ужасные.
– А что, если однажды ночью им взбредет в голову отрезать головы нам?
– Не опасайся. Они уважают и боятся нас больше своих богов. Достаточно одного слова или взгляда Тигра Малайзии, чтобы они стали кроткими, как овечки.
– Когда мы прибудем в Саравак?
– Через пять дней, если не случится ничего непредвиденного.
– Бури, может быть?
– Ну, – пренебрежительно пожал плечами португалец, – когда "Жемчужину Лабуана" ведет такой морской волк, как Сандокан, ей не страшны никакие бури. Я говорю о крейсерах, которые время от времени охотятся за нами.
– Так их здесь много?
– Понатыкано, как ядовитых колючек. Португальцы, англичане, голландцы и испанцы… Все объявили войну пиратам.
– Тогда в один прекрасный день пираты исчезнут.
– О! Никогда! – с глубоким убеждением воскликнул Янес. – Пиратство будет существовать, пока на свете есть хоть один малаец.
– Это почему?