Вздохнув, девушка сказала себе: "Бедная матушка, как ей приходится хитрить, чтобы скрыть от меня то, что не составляет для меня никакой тайны! Лучше бы она мне доверилась! И я бы сразу успокоила ее!.. Но она не может, она совсем меня не знает! Она же королева… Увы! Лучше бы она была простой горожанкой!.. Но она королева!.. Да, королева, и из-за меня может пострадать ее честь! Конечно, для нее было бы лучше, если бы я умерла! Да, ее преследует страх, и ей не будет покоя, пока я жива… И все же она не захотела погубить меня… Она старается меня спасти! А раз так, значит, в глубине сердца она хранит капельку нежности к ребенку, которого ей когда-то пришлось бросить и которого она никогда не сможет признать… ибо она королева. Да ведь я этого от нее и не жду. Мне бы только услышать - пусть это будет даже самый тонкий намек, - что в ее душе есть уголок и для меня. И я начинаю верить, что рано или поздно этот благословенный миг настанет, да, да, он обязательно настанет!"
Пока Флоранс предавалась несбыточным мечтаниям, Леонора вернулась к Марии Медичи, которая металась по комнатам, сама не своя от волнения, Галигаи поспешила успокоить королеву:
- Я же вам говорила! Мне даже не понадобилось убеждать ее: девочка так умна, что все поняла с полуслова. Она не последует за синьорой, будьте покойны, мадам.
- Ах, Леонора, эти переживания сведут меня в могилу, - простонала Мария Медичи.
- Держите себя в руках, - грубовато буркнула Галигаи, - не распускайтесь. А мне-то каково! Кончини впал в немилость. Король публично смеялся над ним! Мы висим на волоске. Но вы же видите, что я совсем не думаю о своих делах, а занимаюсь исключительно вашими. И не причитаю. А главное, не теряю головы, как некоторые.
- Не все же столь решительны и энергичны, - вздохнула королева.
- Будь на ее месте какая-нибудь интриганка, она бы сразу продалась вашим врагам, - продолжала Леонора. - Но вам крупно повезло: это чистая и благородная натура! К тому же девочка слушается нас во всем. Забывая о собственном благе, она думает только о вас. Вам бы следовало перестать волноваться и благодарить Бога за такую милость. А вы жалуетесь.
- Что бы ты ни говорила, мне не обрести покоя, пока эта девочка не… не исчезнет, - пробормотала Мария Медичи.
"Так вот куда она клонит", - подумала Леонора и холодно произнесла:
- Если вы распорядитесь, мадам, известный торговец травами, который держит лавку на мосту Менял, найдет для нас подходящее зелье.
- Значит, ты согласна со мной? - живо спросила Мария Медичи, не ожидавшая, что Леонора одобрит ее замысел.
- Нет, мадам, я с вами не согласна, - ответила Галигаи все с тем же мрачным спокойствием. - Более того, я думаю, что это было бы самой грубой вашей ошибкой с самыми трагическими для вас последствиями.
- Это почему же? - осведомилась Мария Медичи, не скрывая досады.
- Потому что этим немедленно воспользуются ваши противники, - отчеканила Леонора. - Они раздуют скандал, обвиняя вас в смерти невинной девушки. Вы можете возразить, что никто ничего не докажет. Но все равно на вашу репутацию будет брошена тень… Нет, мадам, поверьте, что к этой крайней мере прибегать уже поздно. Вы только погубите себя. Сейчас годится лишь хитрость. И ваша дочь будет всячески помогать вам. Я долго размышляла над этим - и мне пришел в голову один план. Надо только отшлифовать детали… Я продумаю все до конца и объясню вам, что нужно делать. По-моему, это будет неплохим выходом из положения. А пока ведите себя по-прежнему. Это лучшее, что можно предпринять.
- Хорошо, я последую твоему совету, - покорно согласилась Мария Медичи. И тут в покои королевы провели Фаусту.
Пардальян не ошибся, когда заявил Вальверу, что Фауста, услышав о выходе герцога Ангулемского из игры, быстро оправится от потрясения. О решении герцога Фаусту известил сам Пардальян, и это действительно явилось для нее тяжелейшим ударом. Но. красавица не отказалась от борьбы. Замыслила ли она новую интригу? Вероятно, да. Сложить оружие Фаусте мешала еще и гордыня: главным своим противником она считала Пардальяна - и ни за что не желала признать его победителем.
Как бы то ни было, сейчас она стояла перед Марией Медичи, готовая к борьбе - жестокой борьбе, в которой обворожительные улыбки и ласковые речи скрывают хитрость и вероломство. Да, Фауста приготовилась к схватке - к схватке с Леонорой. Ведь герцогиня давно уже раскусила Марию Медичи и понимала, что сражаться ей предстоит не столько с королевой, сколько с козырной дамой из ее колоды.
Мария Медичи не блистала умом, но была превосходной актрисой и умела притворяться не хуже, чем Фауста и Леонора. Расставшись с герцогиней полчаса назад, королева встретила ее так, словно они не виделись две недели, и радость Марии Медичи казалась вполне искренней.
Она сразу заговорила о своем сыне, который совершенно незаслуженно обидел бедного маршала д'Анкра, виновного лишь в безграничной преданности королю.
Незаметно наблюдая за Марией Медичи, Фауста поняла, что эта тема действительно волнует ее. Королева обращалась к герцогине с полнейшим доверием, и Фауста решила, что ее собеседница ни о чем не догадывается.
Успокоившись на этот счет, герцогиня принялась утешать королеву и давать ей советы, не переставая заверять в своей преданнейшей дружбе. Визит затянулся сверх всякой меры. У Фаусты было много времени, и она не спешила перейти к тому, что ее действительно занимало. А королева словно не замечала, как летят минуты. Можно было подумать, что она искренне наслаждается беседой с Фаустой. Но в конце концов Мария Медичи сама затронула тему, которая волновала ее не меньше, чем гостью.
- Вы говорили, герцогиня, что хотите меня о чем-то попросить, не так ли? - осведомилась королева с самым благожелательным видом.
- Да, мадам, и вы заранее обещали исполнить мою просьбу, - улыбнулась Фауста.
- Если это в моей власти, - уточнила королева со смехом.
- Это вы уже говорили, мадам, и я вам ответила, что все зависит только от вас, - напомнила Фауста, не переставая улыбаться.
- От своего слова я не отказываюсь, - весело воскликнула Мария Медичи.
- Да и просьба моя пустячная, - легко произнесла герцогиня.
- Жаль, жаль, - покачала головой королева. - Ради нашей дружбы я готова на все. Так что же это за просьба, cara mia!
- Я слышала, мадам, что вы взяли к себе одну девушку, которая продавала в городе цветы… - начала Фауста.
При этом она внимательно наблюдала за королевой и Леонорой. Особенно за Леонорой, которая до сих пор вступала в разговор лишь тогда, когда обращались непосредственно к ней. Но ни Мария Медичи, ни Галигаи ничем себя не выдали. Они даже не переглянулись. Всепроникающий взор Фаусты не смутил королеву, которая продолжала благожелательно улыбаться.
- Девушку, которая продавала цветы? - повторила Мария Медичи, как бы припоминая. И тут же оживилась, спросив совершенно естественным тоном: - Это, верно, твоя подопечная, Леонора?
- Синьора имеет в виду Флоранс? - уточнила Галигаи с самым невинным видом.
- Девушку, о которой я говорю, парижане зовут Ландышем, - пояснила Фауста.
- Значит, вы говорите о Флоранс, - кивнула Леонора. - Похоже, это ее настоящее имя. Она забыла его - а потом вдруг вспомнила. Это она сама мне рассказывала, - улыбнулась Галигаи.
- Вот не знала, - холодно бросила Фауста.
Она решила, что Мария Медичи призвала на помощь Леонору, чтобы переложить на ее плечи всю тяжесть этого трудного разговора. И герцогиня уже приготовилась к борьбе с этой гораздо более опасной противницей. Но Фауста ошиблась. Мария Медичи снова вмешалась в беседу.
- Чего вы хотите от этой крошки, герцогиня? - спокойно спросила королева.
- Я хочу, чтобы вы отдали ее мне, - просто ответила Фауста.
- Отдать ее вам? - повторила Мария Медичи, изображая недоумение.
- Эта девочка не раз приносила мне цветы, - объяснила герцогиня. - Она мне приглянулась. И я пообещала взять ее к себе и позаботиться о ее будущем. Возможно, я поступила легкомысленно. Но я дала слово. А я из тех, кто всегда выполняет свои обещания.
А про себя Фауста подумала:
"Сейчас начнет отнекиваться… Или спрячется за спину "милой Леоноры".
И снова герцогиня ошиблась. Мария Медичи отнекиваться не стала, а воскликнула:
- Бог ты мой! И только-то, и ничего больше?
У нее был такой изумленный вид, что Фауста невольно ей поверила.
"А вдруг она не подозревает, что это ее дочь? Очень может быть… - пронеслось в голове у красавицы. - Вот Леонора точно знает, иначе не прятала бы девчонку у себя. Знает и молчит, у нее тут свой интерес…"
Подумав так, Фауста сказала с прежней игривостью:
- Я же предупреждала, что просьба у меня пустячная. Значит, договорились. Ваше Величество уступает мне эту девочку?
- Что за вопрос! - пожала плечами Мария Медичи. - Она вам по нраву? Ну, и берите ее без лишних слов. Мне-то что?.. Вот Леонора что-то привязалась к этой крошке! Но Леонора мне послушна. И раз я отдаю вам эту малютку, мадам Галигаи не станет возражать.
Фауста повернулась к Леоноре, и та просто подтвердила:
- Разумеется. Ваше Величество. Я тоже готова для синьоры на все.
- Вот видите… - обрадовалась королева.
- Но с одним условием, - добавила Леонора.
"То-то я смотрю, что слишком все гладко получается…" - подумала Фауста.
- Ну, что ты, Леонора! - воскликнула Мария Медичи. - Как тебе не стыдно?
- Мадам, - улыбнулась Леонора, - условие это самое справедливое и самого естественного свойства.
- Посмотрим, что это за справедливое условие естественного свойства, - проговорила Фауста, слегка нахмурившись.
- Нужно, чтобы Флоранс согласилась последовать за вами, - заявила Леонора с самой обворожительной улыбкой.
- Да это и так понятно! - нетерпеливо воскликнула королева, с упреком глядя на Леонору.
- Действительно, условие справедливое и естественное, - признала Фауста. - У меня и в мыслях не было уводить эту девочку силой. Ее судьбой я займусь только с ее согласия, но никак не против ее воли. Леонора права: надо прежде поговорить с ней.
- Да о чем же тут говорить! Только дурочка отказалась бы от такого счастья, - убежденно заявила королева.
- Ну, дурочкой ее никак не назовешь. Я почти уверена, что она не заставит себя упрашивать, - поддержала ее Леонора с загадочной улыбкой.
- Тем лучше для нее, - сказала успокоенная Фауста.
- Герцогиня, я могу послать за девочкой, и мы сразу все уладим, - предложила Мария Медичи. - Сегодня же ее и заберете.
- Именно об этом я и собиралась попросить, мадам. Даже не знаю, как вас благодарить, - заворковала Фауста.
- Ну, что вы, cara mia! Это такая мелочь, - отмахнулась королева.
Эти слова прозвучали так натурально, что Фауста снова поверила Марии Медичи. А та позвонила в колокольчик и приказала прибежавшему лакею:
- В покоях мадам д'Анкр находится девушка. Приведите ее сюда.
Фауста могла считать себя победительницей. Однако на душе у нее было немного тревожно: красавица настроилась на отчаянную схватку, а ей уступали без всякой борьбы. Мария Медичи герцогиню не беспокоила. Королева столь блистательно сыграла свою роль, что Фауста была просто уверена: эта особа ничего не знает о собственной дочери. Но Фаусту волновало поведение Леоноры: жена Кончини, которой было известно абсолютно все, сдалась с подозрительной легкостью. Это было похоже на ловушку. И Фауста отчаянно пыталась проникнуть в замыслы противника, чтобы парировать его удар, если еще не поздно. Странное дело: красавице и в голову не приходило, что вся загвоздка в "справедливом условии самого естественного свойства", выдвинутом Леонорой. Фауста даже не предполагала, что сама Флоранс может отказаться последовать за ней. Вот уж действительно, на всякого мудреца довольно простоты…
В комнату ввели Флоранс. Не поворачиваясь к девушке, Мария Медичи сумела все же очень хорошо рассмотреть ее. Как и Фауста с Леонорой, королева залюбовалась ее легкой походкой, грациозным реверансом, врожденным достоинством, с которым держалась Флоранс, ее чистым и открытым взглядом. Да, королева залюбовалась - но не была растрогана. И не произнесла ни слова. По ее знаку заговорила Фауста.
- Дитя мое, - промолвила она мягким и ласковым голосом, исполненным неотразимого очарования, - я сказала вам, что позабочусь о вас и возьму вас к себе. Возможно, вы думаете, что я давно забыла об этом. Но я никогда не бросаю слов на ветер и всегда выполняю свои обещания. Сейчас пришло время осуществить то, чего вы вправе от меня ждать. Я делаю это тем более охотно, что вы мне очень нравитесь. Поклонитесь Ее Величеству королеве, поблагодарите мадам маркизу д'Анкр. попрощайтесь с ней и приготовьтесь последовать за мной. Я берусь устроить ваше будущее. Вы получите такое приданое, что сможете выйти замуж за любого мужчину, как бы знатен и богат он ни был.
Как видите, Фауста была совершенно уверена, что девушка с восторгом примет ее предложение, и потому даже не стала спрашивать, согласна ли та перебраться в ее особняк. Герцогиня просто велела Флоранс собираться, полагая, что этого вполне достаточно.
А Флоранс ответила:
- О мадам герцогиня, я от всей души благодарю вас за столь великую милость. Но…
Этого "но" и легкой паузы Фаусте хватило, чтобы понять, где она просчиталась. Продолжая улыбаться, герцогиня мрачно подумала:
"Вот она, ловушка Леоноры! Как хитро эта особа обвела меня вокруг пальца!" И тем же сладким голосом Фауста закончила за девушку:
- Но вы предпочитаете остаться с мадам д'Анкр?
Тихо, но твердо Флоранс промолвила:
- Да, мадам. Простите за откровенность, мадам, но я не могу отплатить моей покровительнице черной неблагодарностью. Думаю, вы согласитесь, что я не могу покинуть ее: ведь она столько обо мне заботилась! Но я очень, очень тронута благоволением мадам герцогини!
Фауста поняла, что настаивать бесполезно. Это был тяжелый удар, но она ничем не выдала своего горького разочарования. С тем же приветливым видом она просто сказала:
- Ну что ж, ничего не поделаешь…
Повернувшись к Леоноре, Фауста кивнула ей с улыбкой, которая ясно говорила: "Прекрасная работа!" А в мрачном взоре герцогини читалось: "Следующий ход за мной".
Галигаи все прекрасно поняла - но не подала вида, что заметила брошенный ей вызов. Лицо Леоноры оставалось непроницаемым…
Продолжая играть свою роль, Мария Медичи изобразила полнейшее изумление:
- Как, вы отказываетесь, крошка?! - вскричала она. - Да знаете ли вы, что отвергаете? Известно ли вам, что у мадам де Соррьентес сокровищ больше, чем у короля, у меня и у маркизы д'Анкр вместе взятых? Как бы хорошо ни относилась к вам мадам д'Анкр, она не сможет сделать для вас и сотой доли того, что обещает герцогиня де Соррьентес. Не торопитесь, дитя, подумайте хорошенько.
Дрожь пробежала по телу Флоранс: с тех пор как она попала в Лувр, мать в первый раз заговорила с ней. Взгляд девушки засветился нежностью, и медленно, точно давая матери возможность вникнуть в скрытый смысл своих слов, Флоранс прерывающимся от волнения голосом ответила:
- Вы знаете, что мне много не надо. Богатство и знатность - это не для меня. Я простая уличная цветочница, и мне было бы неловко в обществе людей, занимающих гораздо более высокое положение, чем я. Нет, я хочу жить тихо и скромно… лишь бы только меня чуть-чуть любили!
Девушка хотела сказать, что ей не нужно от матери ни богатства, ни величия, ни титулов - ничего… Ничего, кроме капельки тепла! Но бедняжка зря старалась: Мария Медичи была не в состоянии ее понять. И Флоранс закончила:
- Судьба и так слишком милостива ко мне. Мне очень хорошо у мадам д'Анкр. Было бы безумием желать чего-то еще… Лишь бы маркиза меня не прогнала…
- Упаси Бог! - вмешалась Леонора. - Вы будете жить у меня столько, сколько захотите. И я постараюсь сделать так, чтобы вы почувствовали, что вас любят. Значит, вы твердо решили, да?
- Да, мадам, - кивнула Флоранс.
- Ну, ступайте, дитя мое. Я приложу все усилия, чтобы вам было у меня хорошо, - улыбнулась Галигаи.
Сделав грациозный реверанс, совсем не похожий на те, что были приняты при дворе, Флоранс вышла из комнаты.
- Какое восхитительное создание! - искренне вскричала Фауста, проводив девушку взглядом.
- Вы хотите сказать, какая красивая дикарка, - язвительно усмехнулась Мария Медичи. - Очень сожалею, что все сложилось так неудачно, герцогиня. Но девчонка, похоже, так своенравна, что вам просто не о чем жалеть.
- Я не могу с вами согласиться, мадам, - серьезно ответила Фауста, вставая с места. - Какая утонченность, какое величие души! Вы заметили?.. И это - "простая цветочница"?! О нет! По-моему, она из знатного рода, хотя сама и не подозревает об этом… Возможно даже, в жилах этой девочки течет королевская кровь… или кровь каких-нибудь герцогов… Впрочем, Бог с ней…
- Согласитесь, герцогиня, - проговорила Мария Медичи, невольно краснея под пристальным взглядом Фаусты, - согласитесь, что не только от меня зависело…
- Мадам, - воскликнула красавица, - хоть у меня ничего и не получилось, я все равно благодарна вам за то милостивое внимание, с которым вы отнеслись к моей просьбе. А теперь позвольте мне откланяться.
- Ступайте, cara mia, ступайте, - ласково кивнула королева. - И поскорее возвращайтесь ко мне вновь!
- При первой же возможности, мадам, - заверила Марию Медичи Фауста.
Опять последовали объятия, взаимные заверения в любви и дружбе - и герцогиня удалилась, ничем не выдав своих истинных мыслей и чувств.
Едва за ней закрылась дверь, как Мария Медичи радостно рассмеялась, не в силах больше сдерживать бурного ликования.
- Право, эта малышка вела себя вполне достойно!.. - с довольным видом заявила она. - Только зря девочка пустилась в эти излияния. Никто ее ни о чем таком не просил. Нравится ей быть простой и скромной - и на здоровье! Только нам-то до этого что за дело?
Леонора украдкой бросила на королеву презрительный взгляд: Галигаи прекрасно поняла то, чего не сумела почувствовать мать Флоранс. А ведь Леонора не отличалась сентиментальностью. Но она, как и Фауста, была творческой натурой, и, безжалостно расправляясь со своими противниками, маркиза д'Анкр всегда отдавала им должное, когда они оказывались на высоте. Бессердечие и недалекий ум Марии Медичи давно уже не были для Леоноры тайной. И все же Галигаи была поражена тем, как холодно и надменно отозвалась королева о своей дочери, которая только что спасла ее жизнь и честь.
- Излияния вашей дочери, - сухо проронила Леонора, подчеркнув два последних слова, - должны бы очень и очень вас интересовать! В любом случае, мадам, не вам смеяться над ее непритязательными вкусами, поскольку именно непритязательность Флоранс и ограждает вас от многих бед.
- Меня?! Да как же это, Боже правый? - изумилась Мария Медичи.
- Да так, что иначе девочка не преминула бы последовать за синьорой, - холодно проговорила Галигаи. - Ну вот, вы наконец начинаете понимать!.. Прикиньте, мадам, каково бы вам было, если бы ваша скромная дочь погналась вдруг за почестями и богатством. Только вообразите себе такое, и вам сразу станет ясно, сколь заманчивым показалось бы ей предложение синьоры. О, какие сокровища и титулы она могла бы тогда у вас потребовать… и вы были бы вынуждены все это ей дать!