Найду ли, утрачу?
Пронзенный, я плачу
И радостен плач.
"О, Красота, о розы цвет духовной…"
О, Красота, О Розы цвет духовной,
Твой, негасим, горит огонь верховный!
Сколь сладок дар и верить и любить!
Ты, совладав с нависшей тяжко тенью,
Меня спасла: поскольку мною быть –
Что заплутать во мрачном сновиденьи.
Ты, ритм создав, смела нагроможденье
Всех долгих лет, державших в заключеньи
Мой пленный дух: ведь до тебя я был
Отчасти жив и счастлив лишь отчасти
Как в полусне, страдал, мечтал, любил,
Но жадно ждал стократ сильнейшей страсти.
О Розы Цвет, красы необычайной,
Прими же дар заветной песни тайной,
Решился я стихотворенье спрясть:
Ты далеко, тоска мне сердце гложет –
Но знаю я: стихов волшебных власть
Моей мечте тебя вернуть поможет.
"Слепящая! Ты этою зимой…"
Слепящая! Ты этою зимой
Как солнце мне, и свет единый мой –
Лишь в тех глазах, что жизнь и смерть даруют,
Лишь в тех глазах, где грозы озоруют.
Но их, к своим прижав, закрою я,
Безумием владания горя,
Помешанный на мысли раскаленной,
Ликуя всей душой вознагражденной:
Люблю тебя! И ты теперь моя!
"Я жаждаю, ушла вода живая…"
Я жаждаю, ушла вода живая,
И мир людей теряется в песках,
Все смерть вокруг, лишь ты одна – живая,
Заветный ключ в жасминных берегах…
О, напои водой в твоих руках,
Волной любви недвижной наплывая.
"Нет ли в мире чуда…"
Нет ли в мире чуда,
Розы ль, изумруда,
Сходного ценой
С нежным перламутром
Часа, этим утром
Прожитого мной?
"Пустеет жизнь, лишь дверь твою закрою…"
Пустеет жизнь, лишь дверь твою закрою
Живущие досадны, даже ум
Постыл мне мой со всей его игрою,
Мои стихи – один ненужный шум…
Что мне они, лишь дверь твою закрою?
Когда за мной захлопнется она,
Потерянно вдоль улиц побреду я.
Как горестно сутулится спина,
С какой тоской предчувствую беду я,
Когда за мной захлопнется она.
Я, глаз твоих не видя, – изнываю,
Мерзит душе вид каменных громад,
Бродя средь них, я время избываю,
Весь этот день – как одинокий ад,
Где без тебя в тоске я изнываю.
"Тебя я пью – и только дальше дно…"
Тебя я пью – и только дальше дно,
Все больше я в неволе у желанья.
Любовь – слабей: оставить ей дано
Короткое одно воспоминанье,
В ней каждому легко увидеть дно.
Ты мне чужда! О Жизнь, о Наслажденье,
Ступай же прочь, поверх всех клятв и уз.
Царица зла, полночное виденье,
Стремись ко мне, как я к тебе стремлюсь,
О Сущая, о Жизнь, о Наслажденье.
"Я один… пустота у меня за спиною…"
Я один… пустота у меня за спиною,
Я веду разговор с темнотою ночною.
Все черно и мертво, голос тих и угрюм…
И внимает ему старый слушатель – ум.
Сердце стукнуло вдруг! Говорит осязанье:
Ты! Бессмертная, – Ты!.. Явно слышу дыханье
Столь желанных мне губ… Будто рядом со мной
Тень легчайших волос колыхнулась волной ..
Вот сейчас я коснусь драгоценного платья…
Нет! Увы! – Я один… с пустотою в объятьи!
Сон развеян – стихи его не возвратят.
Все занятья мои – опостылевший ад,
И потерянного не верну уже рая
Снова ночь… День померк, как зола догорая.
Вслед ушедшей любви в темноту я смотрю,
И под лампой своей обреченно курю.
"День без тебя погас, но от себя самой…"
День без тебя погас, но от себя самой
Ты вскоре ускользнешь и верною мне тенью
В мой лучший сон войдешь.... Среди ночи немой
Ты самое моё заветное виденье.
Чуть утро – я опять, тобой одной влеком,
Начну воссоздавать телесный образ милый –
И будет сердце в нём – моё всё целиком,
Коль сможет у меня занять живящей силы.
Того же что и я, родная, захоти,
И волосы свои тихонько распусти,
И я проговорю, их вновь и вновь лаская:
Истока нежности другого не найти,
К друг другу нас стремит не сила колдовская –
Но тяга душ живых забытых взаперти.
"Пусть тела твоего тепло мне позабылось…"
Пусть тела твоего тепло мне позабылось
Хочу я чтоб тебе сегодня ночью снилось,
Что рядом я с тобой, что странствует душа
Твоя во времени, все путы отреша.
Объятий просишь ты и мною ты объята,
Уснув в моих руках, во сне ты ищешь их,
Ты грезишь обо мне, к груди моей прижата,
И слух не различит дыхания двоих....
Стремясь ко мне во сне, ты делаешься дважды
Моею, за тобой невнятный шепот каждый,
Что с сонных губ слетел, мной тихо повторён.
Волной разлившийся, покой преображён
В подобье вечности, счастливой и безбрежной.
Слеза моя, скатясь с твоей ресницы нежной,
Тебя разбудит вдруг средь полной темноты.
И будем до утра едины я и ты…
Разлука
Друг, когда приходит ночь, твое отсутствие невыносимо.
Мое дыхание то делается столь глубоким,
что каждый новый вздох мучителен,
то учащается, будто понуждая измеряемое им время
идти быстрее.
Все мои мысли сводятся к одной, и эта мысль – ты.
Все образы в моей голове вытеснены тобою.
Что заставляет меня говорить, когда я не могу
быть услышанным?
Сейчас ты глуха к моим словам и неуловима.
Я не нужен тебе, но в наступившей ночи воспоминание
о тепле твоего тела наполняет меня унынием.
Я проснусь в одиночестве перед рассветом,
и рядом со мной не будет ни твоей нежности, ни голоса,
ни губ, ни твоего взгляда.
Все то, что я чувствую, исчезает в пустоте.
Все то, что я произнес, было услышано лишь моим
молчанием.
Отчего я тебя так люблю?
"Пусть лазурь в небесах и блестит, золота…"
Пусть лазурь в небесах и блестит, золота,
Ты – душою проста,
Ты закрыла глаза.... приоткрыла уста…
И попала под смерч – он же с силою грубой
Мои губы швырнул на любимые губы.
Прочь их не оторву, раз припав, буду пить –
И живой поцелуй буду длить я и длить.
Губы губы поят и губами поимы
И горят и томят жаждой неутолимой.
Губы губы замкнут, плоть смыкается в клеть,
Чтобы лучший наш миг не сумел улететь.
Губы страждут в губах, словно мякоть под спудом
И течет сладкий сок опьяняющим чудом.
Но того не могу ни вместить, ни понять
Что придется нам их хоть когда-то разнять.
"Распахнуты сердца, и общий грех допит…"
Распахнуты сердца, и общий грех допит
Стакнутыми устами,
И вновь преодолен забытый нежный стыд
Заблудшими перстами,
Жизнь дважды не прожить: ты солнца не вернешь
С заката вспять к притину,
К цветущим берегам обратно не дойдешь
Сквозь жизненную тину.
Да, всё сказали мы… Но, наших слов сильней,
Но, чистый словно пламя,
Сжигает поцелуй всё зло постылых дней,
Что ныне правит нами.
Ничто не устоит, любви спасенья нет,
Когда в мгновенье ока
Вдруг осветит дневной неумолимый свет
Нас с ясностью жестокой.
Отчаянье теперь мой скрашивает путь,
И сердце, как гробница....
Но под моей рукой былой любимой грудь
Нежна, как голубица,
Как счастие – полна, как горлица – тепла,
Вся жизнь, вся ожиданье
Того прошедшего, в котором жгло дотла
Двойное содроганье!
"Моя родная…"
Моя родная,
В столь ясный день
Меж губ твоих
Смерть проскользнула…
День этот был
Златой, шелковый,
С надеждой новой
Я ждал, любил…
Но рот твой нежный,
Моя родная,
В яд превратил
Всю кровь мою.
Младое солнце
Златило сны.
О, как огни,
Все наши дни…
Двумя словами
Приговорила.
Проговорила:
"Иди умри".
Другой получит
– Мол, жизнь решила –
Ту, что была
Твоею милой.
Любовь, мечты,
Слова, цветы,
Что знал лишь ты –
Его отныне…
Родные губы
Раскрыты нежно!
И неизбежно
Несут мне смерть…
Но ты ли это?
Возможно ль это?
Моя родная,
О, столь родная!
Дня синева
Угля черней.
Еще черней
Твои слова.
Душа до дна
Тобой, родная,
Оскорблена
И пронзена…
День этот был,
Как шелк злаченый,
И, обреченный,
Я погибал –
Весь напоённый
Тобой, мой свет.
Обожествлённой
Слуга, Поэт.
Давно, томима
Угрюмым сном,
Была палима
Ты злым огнём.
Что ж, коль сумеешь,
Счастливой будь.
Топчи со всеми
Свой малый путь.
Необлегчима,
Боль сердце гложет.
Пускай хоть это
Тебе поможет.
Моя родная,
О, столь родная
О, ты ли это,
Как ночь черна?
Моя родная,
О, светоч мой,
Ты скрыла всё
Могильной тьмой.
Coronilla Из цикла сонеты Жану Вуалье
Романс
Не печалься – уже немало
Для двоих – печали моей.
Существует любовь! О ней
Я все знаю: не миновала
И меня она. Сто ночей
Шёл к тебе я – ты ускользала,
Но сияли сквозь покрывало
Аметисты твоих очей…
О, как жадно уста алкают
Уст твоих… Только тьма пуста –
В ней слова мои затихают…
Пустоту целуют уста.
Не печалься, любовь моя:
Пусть уж буду печальным – я.
В манере Петрарки
Верховный цвет, отрада поздних зим,
Не знал мой век прекраснее страданья,
Пусть червь любви – средь славы и признанья –
Меня грызет, но жив я только им.
Как сладостно мне пить твои лобзанья –
И лучший стих с губами несравним.
Твои глаза, горя огнем живым,
Мне памятней, чем все воспоминанья.
Меня своей ты мучишь красотой,
Пытаем я сладчайшей пыткой той,
Когда в мой сон ты входишь каждой ночью –
Телесная, в сияньи наготы…
Всех мук моих жестоких средоточье,
Сладчайшая! Лаура – это ты.
"Тела сплелись и корни их – едины…"
Тела сплелись и корни их – едины,
В разгаре страсть: раскинув восемь крыл,
Двуглавый зверь все силы устремил
На штурм одной божественной вершины.
В одном клубке колени, руки, спины –
И труд кипит: угрюможадный пыл
Двa существа в одно соединил
И в спазмах сжал заветные глубины.
Еще, еще – и за толчком толчок,
Скорей, скорей – и за скачком скачок,
Вперед и вверх, ступенью за ступенью,
И наконец, отчаянно спеша,
Взорвется плоть, и в высшем наслажденьи
Ввысь воспарит единая душа!
"О цвет вечерний мой! Теряю, полный боли…"
О Цвет вечерний мой! Теряю, полный боли,
Тебя по лепестку – последний, горек мёд!
Ты – призрак паруса, что средь бескрайних вод
Бледнеет каждый миг и уж не виден боле.
В том тяжесть адова моей несчастной доли,
Что чашу сладкую томительных щедрот
С последней нежностью судьба мне подаёт
На грани вечной тьмы – туда по доброй воле
Протягиваешь ты и розу и нектар,
Но все во мне кричит, что я уж слишком стар,
Что немощная плоть к теням уже стремится –
И я с отчаяньем твой принимаю дар:
И будь благословен последний тот пожар,
Которым сумрак мой предсмертный озарится!
Из цикла Стихотворения с проставленной датой
Четыре часа утра … Как будто голос твой меня окликнул где-то.
Проснулся. НИКОГО… Давно зашла луна,
Ночь близится к концу и шорохов полна –
И море и листва, в остатки тьмы одеты,
Невидимые мне, шумят и ждут рассвета,
Боясь спугнуть твой сон, застыл я у окна.
Сокрыто от меня рождение пейзажа,
Ни море, ни листва не переборют тьму;
Отсутствие твое столь горестно уму,
Что он рисует сам подробности миража:
Спокойное лицо, и легкий вздох… и даже
Как будто плоти зов почудился ему.
Как разбудить мне жизнь, чтоб задрожали крылья
Её? Плодов чужих – решусь ли я вкусить?
Излишества любви, лишь стоит губы слить,
Посыплются на нас из рога изобилья,
И я в безумии верховного усилья,
Вдруг натянув, сорву трепещущую нить!
НО НЕТ! Пусть нежится безвольно мысль нагая,
Пусть сердца мерный стук мне слышится пока,
И тянется к нему во мрак моя рука,
Зиянья пустоты едва не достигая…
Багряный Диск взойдет, в золу меня сжигая,
И мир бессильного увидит старика.
Четверть шестого 20 апреля 1938
"Ты едешь… что ж, с тобой лишь ненамного реже…"
Ты едешь… Что ж, с тобой лишь ненамного реже
Встречаться будем мы – ведь оборвалась нить
Бесед бесчисленных двух голосов веселых,
И счастье стать одним потерянно молчит…
Я мыслью за тобой отправлюсь осторожной,
Счастливый, что хоть так с тобой побыть могу –
Насельником угла в твоей мечте дорожной,
Хоть памяткой… иль хоть… совсем из сердца вон.
Внезапно оживет душа в работе трудной
Начнёт изобретать стечения чудес:
Какой нелепый сон – на станции безлюдной
В вагоне поезда мы встретились с тобой.
Как холодно… Усни… Прижмись ко мне теснее…
Согрею, сберегу тебя я в этом сне:
В моих руках ты спишь, а мне совсем не спится –
Что любишь ты меня, тебе быть может снится.
27 ноября 1942
Предрассветная баллада
Хоть бодрствует под лампою зажжённой
Моя любовь, в уме – царит разлад.
Лоб высится, лучами освещённый,
Невидящий, сосредоточен взгляд…
Но, подлинный, не там ищу я клад!
Рука моя! Не нужно исступлённо
Тянуть слова из мрака наугад!
Пусть пальцы, вдруг разжавшись, потаённо
Уснувшую тихонько навестят…
Силком слова являться не хотят!
Что проза мне? – Ведь и в животворящей,
Как и в мертвящей, мало красоты.
И много в ней тщеты ненастоящей,
И холодом разят мои листы!
Уж лучше мне балладу спеть для Спящей,
И взять взамен немного наготы…
22 февраля 1943
"Как зимой, потускнел и поблек небосклон…"
Как зимой, потускнел и поблек небосклон,
Весь в дрожащих слезах, сад волнуется старый.
У себя мы, и тих пополуденный сон:
Сновидения – словно чары.
Безыскусен и прост тот таинственный храм,
Что воздвигли мы здесь благосклонным богам,
Давшим встретиться нам так счастливо с тобою,
Средь теней и цветов – столь чудесной судьбою –
Нас друг в друга влюбя, и закон сотворя,
Тот, что ты – хороша, ну а я – это я ,
Тот, что – назло годам и враждебному свету –
Двум дорогам сойтись суждено в это лето.
11 июля 1943
Из цикла Недатированные стихотворения
Элегия
Мою любовь кругом тревоги обступили,
И странен ей самой её окольный путь,
Хотя ей ясно всё в моем телесном пыле, –
Я никогда не мог в глаза твои взглянуть,
Чтоб сразу же мои слезами не поплыли.
На волю выпустив измученный твой рот,
Иду домой один по улице просторной,
И чувствую печаль, что на сердце растёт
И завтрашнего дня тоскою самой чёрной
Исполнен каждый шаг и каждый поворот.
Твой голос снится мне, а я в извивах ада
Свершаю нехотя обязанностей круг.
Вкус хлеба моего – вкус тленья и распада,
И если кто-нибудь меня окликнет вдруг,
Звучит в моих словах смертельная досада.
Я знаю горестно, почти наперечёт,
Все то, что сбудется, лишь за моей спиною
Ударит сухо дверь. К тебе другой войдёт.
Слабея, вижу я, как радостью иною
Твой равнодушный взор внезапно оживёт.
Мне вспомнится окно, увитое цветами
И вид на улицу из комнаты твоей…
Пусть мысли ревностью себя отравят сами!
Жизнь сжалася в комок, день меркнет вместе с ней,
Я всё ищу тебя ослепшими глазами.
Послание пустоте
Я – ужас Пустоты, душа, что расхотела
Сама себя… Ведь прочь куда-то отлетела
Вся музыка её, всех наших вечеров
Погасли радости, и наших двух голов
Затеи кончились – на встречу в воскресенье
Надежды больше нет, и время, бледной тенью,
Как нищий, под окном рассеянно бредёт,
А попрошайки-дни у запертых ворот
Под мрачный храмлют марш с рассвета до заката,
Прося былых щедрот, но сердце, как когда-то
Не встрепенется уж при входе в тайный храм
– Дом голоса и глаз… душа напополам
Не разорвется уж пред пропастью безбрежной
Разверзшейся, когда коснутся пальцы нежно
Сокровищ в темноте… Верховные, скажите,
Мгновения мои, как мне без вас прожить?
"О та, что предстала…"
О та, что предстала
Живой купиной!
Любимая мной
Склонилась устало.
Приникла ко мне
Своими ветвями –
И вниз головами
Летим мы во сне.
Нам рухнуть в забвенье
Столь сладко вдвоём –
Мы в пропасть падём
Стремительной тенью.
Мир пуст – ничего
В нём не сохранилось,
Но вдруг проявилось
Все благо его.
Прислушайся к страсти:
Внезапно замрёт –
И каплю прольёт
Верховного счастья.
"Волос тишайший водопад…"
Волос тишайший водопад,
Зубов жемчужных ровный ряд,
И пристально-пытливый взгляд –
Два восходящих вверх сиянья.
О Тело – власть и естество –
Как алчу я его всего.