Качалин выдвинул к замку пятнадцать мотоциклистов, и они, сверкая фарами, окружили замок и не подавали никаких команд обезумевшим от ужаса охранникам; ждали, когда сами они решат все дело. И дело они решили в двадцать минут, и не далее, как через полчаса на двух японских грузовых "джипах" привезли к будке три сейфа и большую спортивную сумку с документами барона. Вот только охранники не все с ними приехали: два латыша и турки сбежали по дороге.
Сергей приказал рядовым бойцам разъезжаться по домам, а командиров позвал следовать за его машиной и "джипами". Две минуты потребовалось для того, чтобы три десятка "ястребов" как горох рассыпались по лесным дорогам, и уже очень скоро звук от моторов и свет от фар, - на этот раз притушенный, растворились в ночном мраке.
Кавалькада из трех машин в сопровождении семи мотоциклов следовала в Сосновку.
Ехали с потушенными фарами - на случай, если их будут преследовать милицейские вертолеты, но клубящийся дождевыми облаками воздух хранил тишину, и Сергей, заехав на знакомую небольшую поляну, объявил привал.
И едва он вышел из своего "Форда", как от мотоцикла отделился боец, подошел к нему, обнял за талию и тихо проговорил:
- Не узнали? А это я, Саша.
- Саша! - вскрикнул он. - Каким образом? Я же приказал вам с Олегом обосноваться в другом районе.
Саша тихо проговорила:
- Сами вы и выполняйте свой приказ, а я от вас никуда не пойду. Никуда - ни на один шаг!
Сердце Качалина сладко заныло от вдруг прихлынувшего счастья. Он прижался щекой к лицу Саши и нежно поцеловал ее в кончик уха. И сказал - так, чтобы никто не слышал:
- Правильно сделала. Умница. Я и сам хотел приехать за тобой.
И еще тише добавил:
- Не могу я… без тебя.
Саша еще крепче к нему прижалась, дышала тяжело, неровно; это был самый счастливый миг в ее жизни.
Барон "раскололся" быстро, без малейшего сопротивления. Качалин, поместив его в секретной комнате сосновского гаража и, затащив туда все три его сейфа, предложил открыть их. Открывались они набором секретного кода.
Даже Сергей, знавший психологию новых российских богатеев, их стремление рассовывать деньги и драгоценности по разным местам, был поражен количеством денег, хранившихся в сейфах. Они были до отказа набиты тугими пачками стодолларовых билетов. Барон вскрыл и секретные ящики, и ящички - в них сверкали синим огнецветьем горки крупнокаратовых бриллиантов, золотых брошей, колец и браслетов.
Сацу представили подробный список его преступлений, а также список банков и количество денег, помещенных бароном в России и в других государствах. Сац, взглянув на этот список, почернел: отдай он все эти деньги и ему не на что будет жить.
Качалин сделал вид, что не замечает его душевного потрясения, спокойно сказал:
- Вернете деньги - отпустим с миром, не вернете - передадим в прокуратору, и все ваши "художества" распечатаем в газетах. Вы станете знаменитым, вас будут узнавать на улицах. Но это все потом, а пока будем держать вас вот в этой нашей гостинице. Еда у нас хорошая, постель чистая, есть даже ванная; это не то, что чеченский плен. Но держать будем долго; может быть, и совсем не выпустим до тех пор, пока не перепишете на меня все свои счета. Вот вам мои реквизиты.
Качалин оставил на столе листок с реквизитами, рассказал Павлу, что и как нужно делать, выделил деньги командирам, и лишь к утру с Сашей и Евгением они поехали к себе, то есть в дом лесника.
Здесь веселый и счастливый Николай Амвросьевич руководил рабочими, расставлявшими мебель в пристройке, которую можно было назвать настоящим дворцом. Провел Качалина и Сашу в левое крыло второго этажа, показал им три прекрасные комнаты и сказал:
- Это - вам. Очень бы хотел, чтобы и вы жили с нами.
Сергей посмотрел в глаза Саши.
- Ну, говори: будем мы жить в этих прекрасных комнатах или поедем в Сосновку?
- Мы будем жить здесь. И - в Сосновке. И - в Москве. И - в Петербурге. А еще поедем к маме. Она живет недале- ко - в Дамаске.
И они рассмеялись. Сергей обнял ее за плечи, подвел к окну, за которым открывался вид на поляну, озеро - и дальше, на розовеющий горизонт. Солнце еще не взошло, но заря от его приближающихся лучей уж полыхала в полнеба.
- Это заря нашей жизни, - сказал Качалин.
Саша добавила:
- Свет возрождающейся России.
Александре в этот день исполнилось шестнадцать лет. Она была прекрасна. И - счастлива.
21 ноября 1998 г.
С. - Петербург