- Ну нет! - возразила маркиза. - Если и сделали, то слишком мало. Их величества прислушались не к нам, а к фрею Диего Деса. Именно он открыл дверь, ведущую к успеху, но теперь я приложу все силы, чтобы она не закрылась, пока не будет принято нужное вам решение.
Колон спросил себя, почему он так холоден, почему впервые её голос не волнует его, а красота не убыстряет биение сердца.
- Ваша маркиза, мой господин, - обратился он к Кабрере, - мой ангел-хранитель.
Кабрера улыбнулся.
- Она покровительствует всем мужчинам, кто того заслуживает.
- А они в ответ поклоняются ей, - бесстрастно ответил Колон. Взгляд его, да и мысли следили за Беатрис, только что вышедшей из собора. Она не шла, а плыла в длинной мантилье, под капюшоном, перебирая руками, затянутыми в перчатки, агатовые чётки. Следом за ней семенила женщина-мориска в белом бурнусе.
Сантанхель и маркиза о чём-то говорили, но Колон их не слушал. Взгляд его не отрывался от Беатрис, душа рвалась к ней. Когда она поравнялась с первым фонтаном, перед ней возник какой-то мужчина и поклонился так низко, что его шляпа коснулась земли. Она попыталась обойти его, но мужчина вновь преградил ей путь.
Колон окаменел, у него перехватило дыхание. Маркиза, Кабрера, Сантанхель не могли этого не заметить и проследили за его взглядом.
Беатрис вновь шагнула в сторону, резко дёрнула головой, капюшон чуть откинулся, открывая её профиль. Губы её быстро зашевелились, и Колон легко представил себе, какой яростью блеснули её карие глаза. Незадачливого кавалера как ветром сдуло.
- Танцовщица у Загарте, - сухо прокомментировала маркиза.
Едва ли Колон услышал её. Но когда Беатрис продолжила свой путь, он дал волю своим чувствам.
- Этого типа следовало бы охладить, искупав в фонтане, - резко бросил он.
Кабрера усмехнулся.
- Но я бы посоветовал вам не делать этого лично. Это граф Милофлор. При дворе он пользуется немалым влиянием.
- Меня бы это не остановило.
- Но почему, Кристобаль? - изумилась маркиза. - Возможно ли, что и вы тоже прихожанин этого дешёвого храма?
С трудом он сдержал негодование.
- Я не заметил никакого храма, тем более дешёвого, - ответил он ровным голосом.
- Но танцовщица!
- Каждый из нас силой обстоятельств становится тем, кто он есть. Лишь немногие сами определяют свою судьбу. Эта девочка зарабатывает средства к существованию своим голосом и танцами. И только характер защищает её от злобы этого мира.
- Вы хотите, чтобы мы пожалели её? - едко спросила маркиза.
- Не пожалели. Нет. Поняли. Вы заметили, как она одёрнула этого шаркуна. Он, похоже, тоже принял её за дешёвый храм.
Кабрера усмехнулся.
- Ради Бога, Кристобаль, не так громко, а не то вы станете жертвой своего рыцарства.
- Если я и пострадаю, то не от его рук.
- Опасность для вас скорее будет исходить не от мужчин, а от женщины, которую вы так защищаете, - вмешалась маркиза. - Многие будут завидовать её избраннику, - такого ледяного голоса он ещё не слышал. Она взяла мужа под руку, холодно кивнула. - Пойдём, Андрее.
Колон низко поклонился.
- Целую ваши руки, сеньора, и ваши, сеньор.
Рука Сантанхеля легла на его плечо, когда они ушли. Беатрис уже скрылась из виду.
Казначей добродушно хохотнул.
- Удивляться тут нечему, Кристобаль. Маркиза, зная о той страсти, которую пробудила в вас, посчитала, что вы навсегда останетесь её поклонником. Естественно, ей неприятно, что вы дарите своё внимание кому-то ещё. Неразумно, конечно. Но по-женски.
Колон, однако, не видел за собой никакой вины.
- Остаётся только сожалеть, если я нажил себе врага. Но потакать ей я не намерен.
- Похоже, эта танцовщица вам приглянулась.
- Во всяком случае, я не потерплю, чтобы кто-то презирал её только потому, что ему или ей больше повезло с родителями. В жилах Беатрис Энрикес течёт благородная кровь. Если же нет, моё уважение к ней лишь возрастёт. Значит, она обладает редким достоинством - врождённым благородством.
- Спаси мою душу, Господи, но я начинаю подозревать, что эта девушка - ведьма.
- Для вас это шутка.
- Отнюдь. Вас ждёт опасная экспедиция, и женщина эта тяжёлым грузом может повиснуть на вашей шее.
- Или вдохновить меня на подвиг.
- Пожалуй, возможно и такое… - Сантанхель пожал широкими плечами. - В конце концов, куда разумнее любить женщину во плоти, чем понапрасну сжигать себя страстью к благородной даме, от которой толку как от святого, нарисованного в окне кафедрального собора.
- Наверное, мне и самому следовало прийти к такому выводу, но случай помог мне встретить Ла Хитанилью. - Он помолчал. - Жаль, конечно, что маркиза Мойя стала моим врагом.
- Ей, разумеется, не понравилось, что вы обратили взор на другую женщину, но о чём подумают при дворе, если она открыто выразит своё недовольство? Тут волноваться вам не о чем, Кристобаль. Давайте-ка поедем ко мне и вместе пообедаем.
И они двинулись к Вратам прощения. Каждый из встреченных ими придворных кланялся Сантанхелю. Кое-кто кивал и Колону. Настроение у него заметно ухудшилось. Последние слова маркизы нарушили спокойствие его души.
Глава XIV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОНА РАМОНА
Следующий день принёс Колону новые разочарования. Как обычно, вечером он пришёл к Загарте, после спектакля попросил мориска пригласить к нему Беатрис, но получил ответ, что та прийти не может. Колона это не устроило.
- Это ещё почему? - взорвался он.
Загарте развёл руками, его плечи поникли.
- Женские капризы. Что я могу поделать?
- Тогда посмотрим, что смогу сделать я. Где она?
- У неё жуткий темперамент, Ваше высочество. Если её рассердить, она превращается в дикую кошку.
- Так рассердим её. Показывай дорогу.
Как он выяснил в тот вечер, Беатрис занимала две комнаты на верхнем этаже. Одна служила для неё костюмерной, из неё шла дверь в крохотную спальню. На полу спальни лежал восточный ковёр, у одной из стен стоял диван с яркими подушками. Беатрис встала, когда Колон возник в дверях, высокий, решительный. Её отказ от совместного ужина вывел его из себя.
- Вы, сеньор? Но я же просила…
- Я знаю, о чём вы просили. - Он захлопнул дверь, оставив Загарте в костюмерной. - Такого ответа я не приемлю. Я пришёл узнать, почему мне отказано?
- Разве я обязана во всём потакать вашим желаниям?
- Нет, если они уже не совпадают с вашими. Послушайте, Беатрис, чтобы отказать мне, должна быть веская причина.
- Вы разговариваете со мной так, будто я - ваша собственность. - Она опустилась на диван. - Я, однако, вам не принадлежу. И будет лучше для нас обоих, если вы вернётесь к вашим друзьям при дворе.
- Беатрис! Что всё это значит?
- Лучшего совета я вам дать не могу. - Она не смотрела на него. - Эта очаровательная дама вчера в Мечети… Такая величественная, подруга королевы. Она подходит вам куда больше, чем я.
Он подошёл ближе, опёрся коленом на диван, склонился над ней.
- Неужели я удостоился такой чести? Вы приревновали меня?
- Приревновала? Да. Я же не игрушка придворного кавалера.
- А я - не придворный кавалер. Скорее одинокий мужчина, который любит вас.
Беатрис чуть слышно ахнула, столь неожиданными оказались его слова. Медленно подняла полные страха глаза.
- О чём вы говорите? Мы знакомы едва ли с неделю.
- Мне этого хватило, чтобы полюбить вас, Беатрис, и я не могу поверить, что вы не догадываетесь о моих чувствах к вам. Вы вернули мне мужество, прогнали прочь одиночество, расцветили до того тусклую жизнь. Для меня вы не просто женщина, но воплощение женственности, которую я боготворю, благодаря двум моим матерям, тоже женщинам, одной на земле и одной на небесах.
Теперь она смотрела на Колона с благоговейным трепетом. Глаза её наполнились слезами. Губы задрожали. Но Беатрис переборола себя и рассмеялась.
- Дьявол может снабдить мужчину языком ангела, лишь бы совратить женщину.
- И вам кажется, что я преследую именно эту цель?
- Судьба многого лишила меня, но даровала умение разбираться в людях.
- Значит, во мне вы видите только плохое? Это, моя Беатрис, не что иное, как чистое упрямство, - произнося эти слова, Колон обнял её и притянул к себе.
Поначалу, захваченная врасплох, она не сопротивлялась. Но когда его губы коснулись её щёки, словно очнулась и начала вырываться, оттолкнув его от себя.
- Нет! - выкрикнула она. - Нет!
- Беатрис, - молил он, - ну почему вы не хотите прислушаться к голосу сердца?
- Моего сердца? Что вы знаете о моём сердце?
- То, что говорит мне моё.
Беатрис опустила голову, и Колон, решив, что сопротивление сломлено, сел рядом и вновь обнял её.
- Вы рады, Беатрис? Скажите мне, что вы рады. - Губы его прижались к шее Беатрис, и та, как ужаленная, вырвалась из его объятий.
- Ах, вы слишком спешите. Дайте мне время. Дайте мне время.
Её смятение удивило Колона.
- Время? Но жизнь коротка. И времени у нас так мало.
- Я… я должна увериться, - в отчаянии выкрикнула Беатрис.
- Во мне?
- В себе. Ах, оставьте меня. Умоляю, если вы действительно любите меня, как говорите, оставьте меня сейчас.
Смятение, охватившее её, было столь велико, что ему не оставалось ничего другого, как подчиниться.
Колон встал.
- Я не понимаю, почему вы так расстроились. Но не буду требовать немедленного ответа. Вы всё расскажете мне, когда мы снова увидимся.
Наклонившись, он поцеловал ей руку и ушёл.
Несколько минут спустя Загарте, заглянув в спальню, застал Беатрис в слезах.
- Что случилось? - обеспокоился он. - Этот долговязый мерзавец обидел вас?
- Нет, нет. И не смей так называть его.
- Зря вы его защищаете. На вашем месте, Беатрис, я бы не тратил на него столько времени. Как мне сказали, за душой у него ничего нет. Он даже не придворный, а иностранный авантюрист, живущий на подачки. Добра от него не жди. Да ещё он ухлёстывает за женщинами. Вот и маркиза Мойя…
Продолжить она ему не дала.
- Прикуси свой злобный язык, Загарте. А не то тебе его укоротят. Оставь меня одну. Уходи.
- Успокойтесь, моя девочка. Я ещё не успел сказать, зачем пришёл. Вас хочет видеть очень важный идальго.
- А я никого не хочу видеть.
- Ш-ш! Ш-ш! Послушайте меня. Ему нельзя отказать. Он - племянник главного инквизитора Кордовы. Только что вернулся в Испанию и утверждает, что он - ваш давний друг, граф Арияс.
Её глаза широко раскрылись.
- Кто?
Загарте потёр руки.
- Вижу, вы его знаете.
- Знаю. И тем более не хочу видеть.
- Ну перестаньте. Проявите благоразумие. Он…
- Я знаю, кто он такой. Он полностью соответствует тому описанию, которое ты дал сеньору Колону.
- Но тут же другой случай. Важный идальго. Так что мне ему сказать?
- Пусть убирается к дьяволу.
- И это всё? - в голосе Загарте сквозило раздражение.
- Слова подбери сам, но смысл должен остаться тем же.
Загарте открыл было рот, чтобы возразить, но Беатрис вскочила с дивана с таким сердитым лицом, что мориск отшатнулся.
- Ни слова больше. Уходи! Вон отсюда!
Загарте попятился к двери.
- Хорошо, хорошо. Обойдёмся без скандала. Попытаюсь всё уладить. Скажу, что вам нездоровится. Такому гостю нельзя отказать безо всякой на то причины. И ушёл, бормоча себе под нос, что только мусульмане знают, как указать женщине её место.
Беатрис же неожиданный визит в Кордову дона Рамона живо напомнил о подземелье, в котором сидел её брат. И венецианские агенты едва ли нашли бы лучшее средство ускорить дело. Тем более что Колон сам открыл ей дорогу к своему сердцу.
В тот вечер она избавилась от дона Рамона. Загарте уговорил его не тревожить девушку, поскольку ей нездоровится. Но назавтра дон Рамон появился вновь, посмотрел спектакль и опять пожелал увидеться с Беатрис.
Загарте поднялся к ней и передал просьбу посла.
- Не желаю его видеть. Ни сегодня, ни завтра. Вообще не желаю. Так ему и скажи, - ответила она.
- Я не посмею, - насупился Загарте. - Поймите это. Не посмею. Я и так зашёл слишком далеко. Заикнулся о том, что не знаю, захотите ли вы принять его. Он же заявил, что не потерпит отказа. Или уговори её, сказал он, или пеняй на себя. Так что деваться некуда, Беатрис. - Он прокашлялся. - Да и как можно отказывать идальго, испанскому гранду, отдавая предпочтение бедному иностранцу. Где же тут здравый смысл?
- Не желаю я видеть это чудовище! - воскликнула Беатрис.
Загарте пошёл на крайнюю меру.
- Тогда вам тут ни петь, ни танцевать.
Она рассмеялась ему в лицо.
- И кто от этого проиграет? Сколько народу приходило посмотреть спектакль до того, как я появилась на сцене?
- Проиграем мы оба. Но для меня лучше прикрыть спектакль, чем остаться без головы, если они найдут в нём ересь. Я не хочу участвовать в аутодафе. А одного намёка графа Арияса достаточно, чтобы отправить меня на костёр. Разве вы этого не понимаете? Я всего лишь мориск. - И после короткой паузы добавил: - Я прошу от вас лишь немного благоразумия, Беатрис! Ради нас обоих.
Монолог его оказался достаточно убедительным. Она, конечно, злилась на дона Рамона, но не хотела навлечь беду на маленького мориска.
- Хорошо, - вздохнула Беатрис. - Пусть он приходит.
Но её согласие ещё больше встревожило Загарте.
- Но вы встретите его доброжелательно?
- Раз я принимаю его, ты его поручение выполнил. Что будет дальше - моё дело.
Вот так дон Рамон попал в покои Беатрис, чтобы сыграть ту маленькую роль, что уготовила ему судьба.
Он постоял в дверях, оглядывая Беатрис. На его губах играла лёгкая улыбка. Тёмно-оливковый камзол свободного покроя, расшитый золотом, прибавлял массивности его слишком тощему телу. Голову украшала шапочка того же цвета с чёрным плюмажем и пряжкой с драгоценными камнями.
- Что вам угодно, сеньор? - сердито спросила Беатрис. - Почему вы столь назойливы?
Дон Рамон непринуждённо шагнул вперёд, улыбка его стала шире.
- Я, конечно, понимаю, что вы боитесь принять меня…
- Боюсь?!
- …После того как, ничего не сказав, убежали из Венеции. Так, моя дорогая Беатрис, не поступают с друзьями, которые не жалеют сил, чтобы помочь вам, - в голосе его слышался упрёк. - Благодарите Бога, что я не злопамятен. Во всяком случае, видя доброе ко мне отношение, я обо всём забуду.
Он взял её руку и, несмотря на слабое сопротивление, поднёс к губам. Мгновение спустя Беатрис выдернула руку и ответила сухо и бесстрастно:
- Я не считала нужным отчитываться перед вами. Я вам ничего не должна. Вы предлагали мне сделку… грязную сделку. Вот и всё.
- Как неблагодарно! И сколь далеко от истины, - нисколько не смутившись, продолжал дон Рамон. - Хотя ничего не пообещали, я сделал всё, что мог. Повидался с дожем. Попросил его об освобождении вашего брата, поступившись при этом достоинством посла, и даже добился обещания выпустить несчастного Пабло из тюрьмы. К сожалению, после нашего разговора, открылись новые обстоятельства. И так как речь шла о безопасности государства, дож, как он сам сказал мне, не смог выполнить своего обещания. Но вы даже не поблагодарили меня за участие. Вы поступили нехорошо, Беатрис, покинув Венецию без моего ведома. И это после того, как я делом доказал свою преданность.
- Вы хотели использовать моё несчастье в собственных целях, - напомнила она дону Рамону. - Но теперь всё это в прошлом.
- Отличная мысль. Перевернём страницу и подумаем о будущем.
- Будет лучше, дон Рамон, - холодно ответила она, - если вы сразу уясните для себя, что вам нет места в моём будущем, как и мне - в вашем.
- Если я в это поверю, у меня разорвётся сердце.
- Рвите его поскорее и уходите. Вы чересчур назойливы.
- Разве я так противен вам? - Он всё ещё улыбался, но теперь улыбка его скорее пугала Беатрис.
Дон Рамон пододвинул к себе стул и сел, положив ногу на ногу.
- Вы, кажется, не услышали меня. Я попросила вас уйти.
Он покачал головой, всем своим видом выражая сожаление.
- С давними друзьями так не поступают. Тем более с теми, кто может помочь и теперь, как помогал раньше.
- Я не прошу вас о помощи, дон Рамон, и не нуждаюсь ней.
- Напрасно так думаете. Этот спектакль, в котором вы играете. Довольно рискованная, знаете ли, трактовка некоторых эпизодов жизни святых. Кое-кто может задуматься, нет ли тут ереси, а сцены с вашим участием могут показаться святотатством. Решение по таким вопросам выносит Святая палата, а Загарте к тому же мориск. К ним инквизиторы относятся с особым подозрением. Конечно, ваше наказание может ограничится публичным покаянием, но кто знает, вдруг Святая палата сочтёт, что преступление ваше куда серьёзнее. Надеюсь, теперь вы начинаете понимать, сколь необходим в такой ситуации верный друг, готовый заступиться за вас?
И дон Рамон улыбнулся, видя, как смертельно побледнело лицо Беатрис.
- И в чём же выразится ваше заступничество? - спросила она.
- Вы хотите знать, чем я смогу вам помочь? Извольте, - он распахнул камзол, чтобы она увидела вышитый на жилете кинжал с рукояткой в форме цветка лилии. - Я не только пользуюсь немалым влиянием в ордене святого Доминика, но и мой дядя, фрей Педро Мартинес де Баррио - главный инквизитор Кордовы. Мои свидетельские показания могут стать вам надёжной защитой. Теперь вы понимаете, что…
- …Что Ваше влияние может как спасти меня, так и погубить. Именно это я должна понять. Не так ли, дон Рамон? Будем откровенны.
Её полный презрения взгляд разбился о добродушную улыбку графа.
- А чего вы так рассердились? В конце концов, я представил вам доказательство того, что моё отношение к вам не изменилось. - И добавил уже более жёстко: - В Венеции вы обратили в прах мои самые радужные надежды. Я не привык сдаваться без боя. И никогда не отказываюсь от принятых решений. - Он поднялся, шагнул к Беатрис, в голосе появились просительные нотки: - Беатрис, ну почему вы заставляете меня прибегать к таким средствам? Ведь достаточно одного вашего слова, и все мои богатства будут у ваших ног.
Шум за дверью вынудил его замолчать. "Но я говорю вашей светлости, что к ней нельзя", - проверещал голос Загарте. "Прочь с дороги, Загарте! Прочь с дороги!" - ответил мужской голос. Затем дверь распахнулась, и на пороге возник высокий мужчина, разодетый в чёрное с золотом.
Последовала немая сцена.
- Что вам угодно? - первым пришёл в себя дон Рамон.
Лицо незнакомца стало ещё более суровым, брови сошлись над стальными глазами.
- Ну, сеньор? Вы меня слышали? Что вам угодно? Кто вы?
Колон закрыл дверь.
- Поставим вопрос иначе. Кто вы такой и по какому праву спрашиваете меня?
- Я - граф Арияс. - Дон Рамон надеялся, что его имя произведёт должное впечатление, но ошибся.
- И что из этого? Судя по вашему тону, вас можно принять за герцога.
Дон Рамон не верил своим ушам.
- Да вы наглец, сеньор.
- Я лишь отвечаю на вашу грубость. Впрочем, я пришёл к даме. А до вас мне нет никакого дела.