- Я потерплю! - твердо ответил словен. - И ты потерпишь, если жить хочешь.
- А если…
- Да ты трусишь, подземельщик? - нахмурился Гуннар. - Неужто утонуть для тебя страшнее, чем попасть под когти вон того урода? - Кормщик ткнул пальцем в сторону беснующегося чудовища. Ужас глубин уже не рычал - видно, дыхания не хватало, - он просто бросался вперед и вперед. И хотя молитва, читаемая братом Димитрием, все еще не позволяла обитателю пещер вырваться из узкого прохода, зверь все же понемногу продвигался за каждый рывок. Когда на вершок, а когда и на пядь.
- Да. Я боюсь, - честно признался Нехта. - Я ни разу в жизни не плавал. Не то чтобы нырять.
Динни ши в задумчивости покрутил в руках треножник.
- Вы хоть находку передайте ее величеству…
- Ты никак умирать собрался? - насмешливый голос Вульфера заставил одноглазого обернуться. - Не торопись раньше времени…
Сакс успел не только вернуться в человеческий облик, но и натянуть штаны. Он нырнул в рубаху, отчего следующие слова прозвучали неразборчиво.
- Чего-чего? - переспросил Гуннар.
- Еще поборемся, говорю! - Несмотря на усталость, лицо оборотня лучилось радостью. - Кра-Аранг проведет нас в поселок роанов.
- Кто-кто?
Вульфер хохотнул:
- Вижу, ты совсем устал, борода! А ведь нам еще плыть.
- И далеко? - осторожно поинтересовался новгородец.
- Дальше, чем хотелось бы, но ближе, чем пристало Подарку Ньёрда! Попроси за нас морского пивовара. Авось не выдаст.
Новгородец кивнул, хотя сам уверенности в помощи вана-Ньёрда не чувствовал. Боги редко внимают просьбам людей. Обычно они сами выбирают, кого поддерживать, а кого нет. И предугадать их промысел не в человеческих силах.
- Не доверяю что-то я этому… скользкому… - брезгливо протянул Нехта.
- Это ты зря! - покачал головой Олаф. - Тюлень - зверь безобидный. Даже Хеймдалль, когда за обманщиком Локи гонялся, в тюленя превращался. А что асам не зазорно, то и земным существам простить можно.
- Народ Холмов и жители побережья не слишком-то любят друг друга, так ведь? - Вульфер уже подпоясался.
Динни ши не ответил и лишь покрепче прижал к животу треножник.
- Значит, правда, - по-своему истолковал его молчание оборотень. - Тогда ныряем. Кра-Аранг пойдет первым… - Роан согласно хрюкнул. - Потом я. Потом Нехта. Ты, Гуннар, подсобишь ему, если вдруг что?
- Куда ж я денусь? - Кормщик деловито поддернул одежду, перехватил крестовину меча ременной петелькой - чтоб не выскользнул из ножен ненароком.
- Вот и хорошо. Потом Олаф с ромеем пойдут. Монах, хоть и вырос у моря, а доверия у меня к нему нет. Божий человек. Да и выбился из сил он - языком еле ворочает…
- Вытащу, не сомневайся, - здоровяк повел плечами, разминаясь, - уж не брошу. Хирдманы Черного Скальда своих не бросают.
- Книгу жалко… - вздохнул словен. - Размокнет.
- Нет той книги, за которую умереть не жалко! - Олаф махнул рукой.
- Это тебе, может быть. А для ученого человека…
- Замотай в куртку и суй в мою сумку, - решительно распорядился сакс. - Все, что мешает, выкидывай смело. Обойдемся! Промокнет-то она по-любому. Да хоть что-то сохраним, и то дело… Ты, Вратко из Хольмгарда, последним ныряй. - Оборотень говорил, будто извинялся. - Понимаешь, на твое копье вся надежда. Это если уроды эти прорвутся… Или за нами нырять начнут.
Новгородец кивнул. Само собой. Он уже убедился, что иначе, чем копьем Ассалом, ужас глубин не поразишь. Хотя и им смертельной раны, похоже, не нанесешь.
Они выстроились в ряд на берегу.
Гуннар хотел забрать треножник у Нехты, но динни ши, похоже, решил ни за что не расставаться с артефактом. Вцепился двумя руками. Тогда кормщик молча вытащил из сумки веревочку и накрепко привязал драгоценную находку к предплечью одноглазого.
Олаф, осторожно поддерживая под локоток, привел Димитрия. Грек переставлял ноги, как слепой, не прекращая бормотать слова молитв.
Вратко оглянулся.
Первый ужас глубин, дергая окровавленной башкой, выбирался на простор пещеры. Медленно, но верно он преодолевал ослабевшую вместе с монахом защиту. Второй прихрамывал позади, то и дело приподнимаясь, чтобы выглянуть над загривком собрата. Тогда он скалил длинные желтые клыки и радостно порыкивал.
- Приготовились! - скомандовал Вульфер.
Тюлень, выгнувшись, сильно ударил задними ластами. Подпрыгнул и без брызг и всплеска ушел в воду.
- Пошли!
Сакс взмахнул руками и нырнул следом за роаном.
Гуннар подтолкнул динни ши - не спи, мол. Они шагнули с берега почти одновременно.
- Давай, брат монах! - выдохнул Олаф, дергая херсонита за рукав.
И эти нырнули.
Как только смолкли звуки хриплого голоса, чудовища яростно завыли и бросились вперед огромными прыжками. Вратко прекрасно видел их колыхающиеся туши. Свеча, пусть и слабенькая, давала достаточно света.
Прежде чем парень успел набрать полную грудь воздуха, одноглазый ужас глубин приблизился на расстояние двух прыжков.
Еще миг и…
Выпавшая из пальцев новгородца свеча зашипела и погасла.
Сжав двумя руками Ассал, Вратко бросился в озеро. Он не гнался за красотой. Подумаешь! Лишь бы скорее.
Ледяная вода сдавила ребра.
Одежда тут же намокла и облепила тело, сковывая движение.
Словен изо всех сил забил ногами.
Он не знал, куда нужно плыть. Лишь догадывался, что вперед и вниз.
Воздуха пока хватало.
Мимо пронеслась черная продолговатая тень.
Роан?
Точно он.
Кра-Аранг показывал спутникам верное направление.
Вратко приободрился. Теперь уж он не заблудится.
Парень перехватил копье левой рукой и принялся помогать ногам, загребая правой.
Глубже, глубже…
Звенело в ушах. Под ложечкой поселилась ноющая боль.
"Терпи, ворлок, терпи…"
Горло горело огнем.
"Ничего… Должно быть, скоро уже".
Тюлень толкнулся носом в плечо.
Промелькнул расплывчатой, смазанной тенью, уходя вверх.
"Неужели все?"
Вратко изо всех сил отталкивался от воды, ставшей вдруг густой и неподатливой.
Подводное царство будто не хотело отпускать его.
А может, и правда, вана-Ньёрд решил оставить парня на этот раз у себя?
Ну, уж нет!
Гребок, еще гребок!
Только бы не выпустить из замерзших пальцев Ассал.
Перед глазами закружились цветные пятна. Ярко-желтые точки, словно искры над костром, повели неспешный хоровод.
"Держись, Вратко из Новгорода. Ведь новгородцы все, как на подбор, упрямые. Не сдавайся!"
Еще гребок!
Легкие жгли, будто кто-то углей насыпал.
Из последних сил сопротивляясь желанию вдохнуть полной грудью, словен греб и греб. Дрыгал ногами.
Когда чья-то сильная рука схватила его за ворот куртки и потащила наверх, парень понял, что спасен. И тут холодная вода хлынула в рот и нос. Разве это справедливо? Умереть за полшага от избавления. Вратко беззвучно закричал. И потерял сознание.
Глава 18
У морского народа
- За ноги его, что ли, тряхнуть?
Густой бас Олафа прорвался сквозь колокольный звон.
"Откуда здесь колокола? - отстраненно подумал Вратко. - Тут и церкви-то совсем не такие… А лежать-то как жестко…"
- Еще чего удумал! - сварливо отвечал викингу Вульфер. - Себя потруси!
- А я что? Я спросил…
- Ромея откачивай! - Это уже Гуннар. Голос усталый, но решительный и деловитый. - Подарком я займусь…
Сильные руки рывком подняли новгородца над землей. Он охнул от неожиданности и поперхнулся хлынувшей из горла водой. Тут же твердое колено воткнулось парню под дых.
- Вот так… - приговаривал кормщик, надавливая сверху. - Давай, выпускай водичку…
Потоки воды лились и лились, словно Вратко превратился в бочонок. Холодная и безвкусная, она выплескивалась через рот и через нос, судорогами отзывалась в животе, на который по-прежнему безжалостно давил Гуннар.
- Молодец, парень, молодец… - хвалил викинг после каждого спазма.
"Чтобы ты пропал, - устало думал словен, задыхаясь и захлебываясь. - Сколько же можно издеваться?"
Наконец водопад стих, а вскоре и вовсе прекратился.
- Теперь полежи чуток, - бережно, что особо удивило словена, кормщик уложил его на спину. Под ребра уперся острый камень.
Вратко хотел пошевелиться, подвинуться в сторону, но не смог. Руки и ноги будто свинцом налились. Веки тоже не хотели подниматься.
"Сейчас бы поспать…"
- Слышь, Гуннар, - послышался зов Олафа. - Ромей что-то не дышит совсем…
- Не умеешь - не берись, - ворчливо отозвался кормщик.
- Попробуй ты. У тебя здорово получается.
- Язык ему вытащи… - назидательно произнес Вульфер. - Ему язык, поди, глотку закрыл…
"Значит, мы выплыли? Пусть не рыбы, не тюлени, а все же сумели… - устало соображал новгородец. Мысли разбегались, как муравьи из потревоженного муравейника, и собрать их вместе казалось непосильной работой. - Викинги, конечно, люди к воде привычные, а Вульфер-то каков! Не скажешь, что старик…"
- Во! Хорошо! Теперь дави его коленкой! - распоряжался Гуннар.
Послышалось бульканье, словно кого-то вытошнило. Вратко догадался, что это спасают Димитрия. Через силу новгородец открыл глаза. И снова прищурился от яркого ослепительного света, резанувшего не хуже острого ножа.
"Это после мрака пещер, - догадался он. - Надо по чуть-чуть…"
Парень попытался смотреть из-под ресниц, и на это раз у него получилось.
Сперва он увидел затянутое облаками небо. Длинные, багровые снизу и синевато-серые сверху полосы и гряды не давали возможности разглядеть синеву.
"Небо на закате красное, к непогоде".
Самую малость повернув голову, Вратко разглядел широкую спину Олафа. Куртка хёрда промокла и блестела, но он не замечал холода, заботливо поддерживая голову брата Димитрия. Гуннар перекинул херсонита через колено и двумя ладонями давил ему на спину. С каждым нажатием изо рта монаха вытекала тоненькая струйка пенистой воды.
- Будет жить! - с торжеством в голосе крякнул кормщик. - Как там одноглазый, сакс?
- Плох! - ответил Вульфер.
Его Вратко не видел, но догадался, что оборотень возится с нахлебавшимся воды Нехтой.
- Дышит хоть?
- Да еле-еле… В гроб кладут краше.
- Ты бы с тюленями поговорил… А, сакс? Может, помогут?
- Может, и помогут… - уверенности у Вульфера не хватало. Это было слышно сразу.
Вратко хотел приподняться, чтобы посмотреть, что же делают его друзья, но это усилие отняло у него последние силы. Глаза закрылись, и новгородец погрузился в тяжелое забытье.
Проснувшись, словен увидел низкий потолок и похолодел. На краткий миг ему показалось, что побег из пещеры приснился или привиделся наяву. Но потом парень почувствовал приятное касание меха к голому телу, разглядел глиняную кружку в изголовье низкой лавки. Еще через мгновение пальцы выпростанной из-под одеяла руки коснулись оскепища. Гладко отполированная деревяшка стала за время блуждания в подземельях такой родной, как будто Вратко не расставался с ней всю жизнь.
Ну, раз не отняли оружие, значит, у друзей. Не в плену, а в гостях.
Новгородец огляделся по сторонам. Лавка, стоявшая у противоположной стены оказалась пуста, хотя и застелена меховым покрывалом.
Выходит, он тут валяется в то время как его друзья уже на ногах?
"Вставай немедленно, ворлок неудачливый!"
Вратко хотел было вскочить, но, вспомнив о своей последней попытке пошевелиться, вначале прислушался к собственному телу - не подведет ли?
Мышцы на руках и ногах болели при малейшем движении. Так бывает после тяжелой и непривычной работы, но обычно проходит через пару дней.
А вот боль под правой лопаткой - это, скорее всего, следствие драки с ужасом глубин. Или сражения в развалинах аббатства Стринешальх? Тогда пикт тоже неплохо приложил его спиной о камни. А колено? Вратко попробовал пошевелить левой ногой… Получалось не очень. Кажется, колено опухло. Суметь бы на ноги встать. Ко всему прочему болели левые плечо и локоть. Да и на животе, похоже, налился здоровенный синяк. Это не считая рассеченной брови, которая отозвалась, как только он слегка приподнял голову.
Да уж… Отлеживаться и отлеживаться после тех приключений, которые выпали на его долю.
Несколько долгих мгновений Вратко колебался: остаться ли нежиться под теплым одеялом или все-таки встать и разузнать, где он и что с его друзьями? В конце концов он выругал себя, обозвав дряхлой развалиной и бессовестным лентяем, и осторожно сполз с лежанки.
Почему-то словен нисколько не удивился, когда обнаружил свою одежку, высушенную и даже, кажется, кое-где заштопанную, на земляном полу около лавки. Неторопливо, чтобы не причинять себе лишней боли, оделся. Сунул ноги в сапоги.
Из-под полога, завешивающего вход, пробивался дневной свет. Не слишком яркий, но чего еще ждать от середины осени? После битвы у Стэмфордабрюгьера небо над Англией затянуло дождевыми облаками. А скоро и снег пойдет.
Опираясь на копье Ассал, Вратко медленно выбрался на свежий воздух.
Впереди, сколько видел глаз, простиралось море. Грязно-зеленое, осеннее, испещренное желтоватой пеной волн, набегающих на скалистый берег. Серое с синевой небо смыкалось с водой вдоль линии окоема.
Над гребнями волн парили чайки. Большие, с серебристо-серыми спинками и острыми крыльями. Их пронзительные, тоскливые крики отражались от вздымающихся за спиной у новгородца скал, которые окружали серповидную бухточку не больше версты в ширину.
Внизу у полосы прибоя кипела жизнь.
Еще никогда в жизни словен не видел такого странного поселения.
Нет, на первый взгляд все обычно. Так себе, рыбацкая деревушка. На длинных жердях сушились сети. Отдельно развешанные рыбины вялились на солнце и ветру. Женщины копошились у растянутых на колышках шкур: скоблили, вычищали, натирали золой… Некоторые расположились с плетеными корзинами на прибрежных камнях. Словно ждали рыбаков с уловом. Только лодок не было нигде поблизости. Не было их на берегу. Не мелькали в море паруса. Зато целая орава мелких тюленей плескалась в обрушивающихся на берег волнах. Ныряли, выпрыгивали, плюхались обратно. Ну, чистая ребятня! Время от времени они подплывали и бросали в руки сидевших на скалах женщин раковины, комки бурых водорослей, а когда и блестящую рыбешку.
"Вот они, роаны, - догадался Вратко. - Плавают, видно, молодые. На берегу - взрослые. А мужчины племени, должно быть, где-то на рыбалке или охоте. Или как они это занятие называют?"
Целый поселок оборотней!
Парень с интересом смотрел, ожидая увидеть в роанах какие-то особенности, которые позволили бы раз и навсегда сказать: это не люди. Искал и не находил. Росточком люди-тюлени, правда, не вышли. Ну, так и динни ши, верные слуги королевы Маб, не великаны. В отличие от подземельщиков обитатели побережья казались смуглыми - ветер и солнце продубили кожу даже молоденьких женщин. Старухи были вообще темнокожими, подобно купцам, приезжавшим в Новгород из далеких южных городов Дамаска, Мосула и Тебриза. Тонкая кость и чуть раскосые глаза. Волосы черные и вьются. Не в кудряшки, как у новорожденных ягнят, а падают волнами, как у пиктов.
Как у Рианны…
Сколько дней он уже не видел ее?
Десять или двенадцать? А кажется, будто бы год. Или больше.
"Ладно! К чему терзаться? Будем живы - свидимся. А нет, так и думать не о чем…"
Вратко тряхнул головой, отгоняя невеселые мысли. И увидел машущего рукой Олафа. Светловолосый викинг возился у костра вместе с оборотнем. Язычки пламени жадно лизали дно котелка, а Вульфер сосредоточенно сыпал в варево какую-то сушеную травку из мешочка. Не иначе здесь уже раздобыл - старый запас сакса вряд ли пережил купание в подземном озере.
Услышав негромкое покашливание из-за спины, словен обернулся и увидел сидящего прямо на земле Димитрия. Херсонит подслеповато щурился против солнца. На его коленях лежала раскрытая книга. Та самая, найденная в друидском схороне.
- Проснулся? - улыбнулся монах.
- Ага! - кивнул Вратко. - Ты тоже, я вижу.
- И я тоже. С жизнью прощался, честно признаюсь. Думал: не выплыву. Но ничего. Господь не оставил раба своего.
Херсонит перекрестился. Вратко последовал его примеру. Он после знакомства с отцом Бернаром начал испытывать отвращение к христианским символам, но почему-то общение с греком заставило парня взглянуть на религию и служащих ей людей совсем по-другому.
- На холодной земле сидишь, брат Димитрий, - помолчав, проговорил словен. - Простудишься, не приведи Господь.
- А! - легко отмахнулся грек. - Я шкуру подстелил. Садись рядом, я подвинусь…
Вратко пристроился плечом к плечу с монахом, привалился спиной к стене хижины, в которой отлеживался. От камня тянуло прохладой. Он уже не успевал прогреваться днем.
- Я тебя поблагодарить хотел, - глядя на далекий окоем, проговорил словен. - Еще там, в пещере. Да не успел. Надо исправляться.
- За что? - Димитрий перелистнул очередную страницу. Покачал головой. - Ох, как плохо… Половину записей смыло… Так за что благодарить-то хочешь?
- Как это за что? Ты всех нас спас. Молитвой.
- Не я вас спас, Вратко из Новгорода. Господь всех нас осиял благодатью своей, вселил в мое жалкое тело силу, укрепил дух и защитил от порождений бездны диавольской. Его и благодарить надо. Его и только его.
Словен перекрестился:
- Благодарные и суще недостойные рабы Твои, Господи, о Твоих великих благодеяниях на нас бывших, славяще Тебя хвалим, благословим, благодарим, поем и величаем Твое благоутробие… Видишь, помню еще.
- У кого слова молитв запечатлены в сердце, тот их не забудет.
- Вот ты говоришь со мной ласково, как с братом по вере… - Словен наклонился вперед, заглядывая Димитрию в лицо. - А ведь я - колдун. Запятнал свою душу черной волшбой. Ты сам видел.
Грек пожал плечами:
- Скажешь тоже - черная волшба! Разве ты демонов призывал или котов мучил для колдовства?
- Не-ет… - оторопело протянул Вратко.
- А может, ты злое замышлял, когда вирши свои складывал… Как они у варягов зовутся?
- Висы… Не замышлял я злое. Только о спасении думал.
- Вот видишь! Тьма, она не в словах, она в поступках. Вспомни бенедиктинца своего.
- Отца Бернара, что ли?
- Его.
- Не хочется мне его вспоминать.
- Ничего. Не помешает. Ты же мне рассказывал, как он словом Божьим зло творил. Хотя и был уверен, что правое дело вершит. Думаю, без этой уверенности не помог бы ему Господь, не поддержал бы.
- Значит, Иисус уверенных поддерживает?