Смотря с кормы на покидаемый край, Елена даже не могла представить, что человек, который заставлял ее плакать в эту минуту, лежит где-то там, в лесу с простреленной грудью.
Если б она знала, то плакала бы от горя, а не от досады.
Глава XIII. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ТРУПОМ
Солнце стояло уже высоко, над вершиною самых больших деревьев, когда вокруг жилища вдовы Кленси собралась толпа. Здесь были почти все ближайшие соседи. Подъезжали на лошадях и дальние. Все с карабинами, с пороховницами, с мешочками для пуль.
Причина этого вооруженного собрания была всем известна. Чарльз Кленси не возвратился домой, и многие обстоятельства заставляли предполагать, что с ним случилось что-то трагическое.
К полудню собрались все плантаторы, в том числе прибыл и Ефраим Дарк с сыном.
В западных штатах Юга, в случаях, подобных описанному, никто, каково бы ни было его положение, не смел выказывать равнодушия. Самый гордый, самый богатый плантатор, также как и беднейший, должен принять участие в свершении правосудия колонистов, а последнее не всегда согласовалось с законами страны.
По этой-то причине все соседи, дальние и близкие, званые и незваные, явились безотлагательно.
Вскоре собравшиеся принялись обсуждать план действий по поискам Кленси. Мать рассказала то, что ей было известно. Сын каждый день ходил на охоту с собакой. Мать не знала, в какую сторону он отправлялся, потому что не имела привычки осведомляться об этом, и для нее довольно было того, что он возвращался вечером. Он приходил не очень поздно и никогда не ночевал вне дома: он знал, что мать была одна и, как добрый сын, он не хотел волновать ее. Минувшей же ночью она прождала его в смертельном страхе почти до рассвета и увидела лишь собаку, измазанную грязью и кровью.
Животное, продемонстрированное перед собранием соседей, находилось в том же состоянии. Все увидели след пули на ее шее, и, кроме того, повязанную вокруг горла веревку, один конец которой висел и, казалось, был надгрызан, а потом оторван.
Никто не мог объяснить последнего обстоятельства. Собака была привязана, быть может к дереву, но ей удалось освободиться.
Но зачем же ее привязывали? Зачем стреляли по ней? Никто не мог ответить на эти вопросы.
Хозяин ее никогда не оставался вне дома ночью, по словам его матери. Если б с ним что-нибудь случилось до вечера, и он отделился от собаки, то отчего же последняя так поздно возвратилась домой? Не мог же он охотиться так далеко, чтобы собаке потребовалось полночи для возвращения.
И не Кленси же стрелял по своей собаке. Среди собравшихся были охотники, которые без ошибки могли истолковывать признаки так же легко, как Шампольон читал египетские иероглифы; эти специалисты удостоверяли, что рана была нанесена пулею из широкоствольного ружья, но не из карабина, а Кленси ходил всегда с карабином.
Это был признак довольно знаменательный, который не замедлил произвести впечатление на охотников.
Проведя около часа в обсуждении плана действий, собрание отправилось на розыски Кленси.
Никто в присутствии матери не сказал "на розыски трупа", но она предчувствовала, что не увидит больше сына, хотя соседи и ободряли ее.
Искатели разделились на три отряда, которые отправились на поиски в разных направлениях.
Самый большой отряд поручили старому охотнику Саймону Вудлею, который взял собаку Кленси, рассчитывая, что она сможет оказаться полезной для розыска следов своего хозяина. Ричард Дарк примкнул к этому отряду, а его отец пошел с другим.
Сначала поиски вели у плантации Армстронга, затем у реки. Потом вспомнили о собаке Кленси. Собака действительно оказалась полезной. Очутившись в лесу, она побежала с такой скоростью, что охотники едва могли следовать за нею. Они проехали за собакой две мили до самой опушки болота.
Собака остановилась под большим кипарисом и отчаянно завыла.
Подъехав и сойдя с лошадей, охотники принялись внимательно исследовать территорию вокруг дерева, надеясь обнаружить труп Кленси.
Но ни мертвого, ни живого тела здесь не оказалось. Лежала только большая куча испанского мха, который, по-видимому, недавно был сорван с деревьев и потом разбросан.
Собака остановилась у кучи этого мха и завыла. Когда охотники приблизились, они увидели на мху и на земле буро-красные пятна - это была кровь.
Из-под мха высовывался ствол ружья, которое, будучи вынуто, оказалось карабином. Многие признали в нем карабин Кленси. Потом была найдена его шляпа.
Странная вещь! До сих пор, до момента обнаружения вещей Кленси, Ричард Дарк был одним из ревностнейших в отряде, а теперь вдруг стал держаться в стороне.
К несчастью для него, Саймон Вудлей и другие заметили его растерянный вид, его странные манеры, перемену в его лице. Но одно обстоятельство еще более важное обратило на него особенное внимание товарищей. Раз или два, когда он приближался к месту, где были кровавые пятна, собака бросалась к нему с яростным лаем и не отступала от него, пока ее не прогоняли прикладами. Все заметили это обстоятельство, но не делали никаких предположений, так как были очень заняты. Они были убеждены в смерти Кленси и старались отыскать его тело.
Охотники обошли лес, болото, берега речки, но ни малейшего следа живого или мертвого Кленси не было найдено. Все меньше оставалось тех, кто надеялся, что он был жив. Да и как можно было надеяться при виде того, что было обнаружено у кучи мха. Не имелось никакого признака, по которому можно было бы допустить и самоубийство. Вывод из всего следовал один - Кленси был убит.
Глава XIV. ОТВЕРСТИЕ, СДЕЛАННОЕ ПУЛЕЙ ШИРОКОСТВОЛЬНОГО РУЖЬЯ
Отсутствие Чарльза Кленси было для всех тайной в продолжении утра, тогда имелась надежда, что он еще жив. Но теперь, когда надежда исчезла, когда все считали его мертвым: убитым, что доказывалось и пятнами крови, и шляпой, и ружьем, вставал вопрос: что же произошло с трупом? Если Кленси был просто убит - это одно. Если его похитили, то зачем тогда оставили свидетельствующие об убийстве следы? Кто мог его похитить? Зачем его похитили и куда отвезли?
Все чрезвычайно осложнялось.
Смущенные, почти испуганные искатели оставили это место, не преминув, однако еще раз внимательно осмотреть все кругом. Приближалась ночь, и голодные и уставшие люди один за одним разъезжались по домам, решив продолжать поиски на другой день.
Только два человека не спешили домой - Саймон Вудлей и молодой его товарищ Хейвуд, также охотник.
- Я очень рад, что они уехали, - сказал Саймон Вудлей своему спутнику, когда они остались вдвоем. - Немыслимо отыскивать следы среди такого шума. Я кое-что заметил, Нед, чего мне не хотелось говорить при них, особенно при Дике Дарке. Пойдем теперь посмотрим - можно ли вывести какое-нибудь заключение.
Молодой охотник кивнул в знак согласия и последовал за своим старшим собратом.
Пройдя шагов двести по лесу, Вудлей остановился перед одним из кипарисовых пней и устремил глаза на одно место, почти вровень со своим подбородком.
- Видишь ли ты это, Нед? - спросил старый охотник, указывая пальцем на вершину пня.
Хейвуд уже осмотрел указанное место.
- Я вижу отверстие, пробитое пулей, и что-то красное по краям. Это похоже на кровь.
- Это и есть кровь, и отверстие действительно пробито пулей, и кусок свинца, вошедший сюда, прошел сквозь чье-то тело, а иначе каким же образом появилась бы кровь? Вынем пулю и посмотрим, что можно будет извлечь из этого.
Вудлей достал нож и вонзил клинок в кору кипариса вблизи отверстия. Он сделал это ловко и осторожно, чтобы не стереть красных краев дырки. Очертив круглый надрез и мало-помалу действуя ножом, он вынул, наконец, пулю вместе с куском дерева. Он знал, что пуля была там, потому что лезвие ножа толкнулось в нее.
Взвесив кусок дерева на руке, он передал его своему товарищу и сказал:
- В этом куске дерева такая пуля, которая никогда не могла вылететь из карабина, - она весит почти унцию. Только широкоствольное ружье может выбросить такую массу свинца.
- Вы правы, - ответил Хейвуд, подержав в свою очередь кусок дерева на ладони. Нет сомнения, что эта пуля из широкоствольного ружья.
- Но кто же у нас охотится с таким ружьем, Нед Хейвуд?
- Я знаю только одного человека.
- Назови же его, назови проклятого бездельника!
- Дик Дарк.
- Да, Нед. Я подозревал его весь день, я видел еще и другие следы, ускользнувшие от взора наших товарищей, чему я очень рад; мне не хотелось бы рассматривать их в присутствии Дика Дарка; вот почему я замаскировал их, чтоб другие не заметили.
- Какие же это следы?
- В грязи на краю болота, далеко от места, где упал бедный молодой человек. Я наскоро осмотрел их и заметил, что это следы убегавшего человека. Голову свою отдаю в заклад, что они сделаны парою сапог Дика Дарка. Теперь слишком темно, чтобы осматривать их, а мы для этого придем завтра очень рано, прежде, чем встанут другие. Если это не следы Дика Дарка, то я позволю назвать Саймона Вудлея дураком и чем угодно.
- Но как же мы убедимся, что это его следы? Для сравнения необходимо иметь его сапоги.
- Я тебе ручаюсь, что у нас будут его сапоги.
- Но каким образом?
- Предоставь это мне. Я сочинил план, чтобы достать его обувь и другие вещи, которые могут осветить это мрачное дело. Пойдем, Нед, к вдове и посмотрим, не можем ли чем-нибудь утешить ее. Ведь она, пожалуй, и умрет. Она никогда не была крепка, в особенности после смерти мужа, а теперь, когда лишилась сына… Пойдем же, Хейвуд, докажем ей, что не все ее покинули.
- Конечно, пойдем.
Глава XV. ДОМ СКОРБИ
Весь день был днем страшной неизвестности для матери Чарльза Кленси, но еще ужаснее был вечер, когда соседи возвратились с поисков и не принесли никакого известия об ее сыне. Из их рассказов становилось ясно, что он был убит. Но кто был убийца и куда исчез труп, оставалось неизвестно.
Скорбь матери, сдерживаемая до тех пор слабой надеждою, перешла всякие границы. С ней случилась истерика, а затем она буквально лишилась чувств. Несмотря на свою бедность и малое количество друзей, она не была оставлена в горе. Многие из соседей, несмотря на их грубость, обладали очень добрым сердцем и решились провести ночь вместе с вдовой.
Они остались в сарае, покуривали трубки и рассуждали о событиях дня и о тайне убийства.
Они разговаривали по двое, тихо и осторожно. Часто упоминалось имя Ричарда Дарка, который, конечно, не остался с соседями, находившимися в доме вдовы Кленси.
Вскоре разговор сделался общим, беседа пошла откровеннее и, наконец, Дик Дарк сделался единственным предметом беседы.
Поведение его за весь день не ускользнуло от внимания соседей. Наименее проницательные заметили кое-что странное в его поведении. Его притворная готовность к помощи изменила ему, хотя это заметили только более внимательные. Но независимо от удивления при виде того, как яростно лаяла собака, всех более или менее поразила какая-то особенность во всех его движениях. И вдруг собака бросилась с лаем из сарая, видимо услышав, что кто-то подходил к дому.
Этот кто-то унял собаку, подошел к двери сарая и обменялся с кем-то несколькими словами. Вскоре в сопровождении Саймона Вудлея и Эдуарда Хейвуда в сарай вошел негр.
Находившиеся в сарае встали, встретили двух охотников, и последние приняли участие в совещании.
Вудлея все уважали и надеялись, что он может пролить какой-нибудь свет на ряд тайн, повергавших всех в крайнее смущение. И вскоре все внимали ему, как оракулу.
Головы небольшой группы почти соприкасались, и собеседники говорили очень тихо из боязни, чтобы женщины и слуги не слышали, о чем шла речь.
Люди сидели в темноте, но по временам, когда кто-нибудь переходил со свечой с места на место и лица их освещались на минуту, то можно было видеть их сверкающие глаза, их сжатые губы и решимость в чертах, ожидавшую только слова, чтобы приступить к действию. Саймон Вудлей сидел посередине группы, держа в руке какую-то вещь, которую показывал окружающим. Это был кусок кипарисового дерева, в котором засела пуля, окрасив его отверстия.
Саймон Вудлей сказал им также о замеченных им следах сапог и о том, чьи сапоги подходили, по его мнению, к этим следам.
Он объяснил также способ, с помощью которого надеялся доказать это. Вскоре соседи сели на лошадей и уехали, оставив несколько человек у вдовы, если не для утешения ее в печали, то, по крайней мере, для того, чтобы она не оставалась в одиночестве.
Глава XVI. НАЕДИНЕ С СОБОЙ
Ричард Дарк спал некрепко в эту ночь убийства. Оскорбительные слова презрения, сказанные ему девушкой, которую он так горячо любил, постоянно раздавались у него в ушах.
Этого было достаточно, чтобы причинять ему мучение.
Он не жалел, что убил человека, но страдал от презрения девушки, которая была причиной преступления, не принесшего ему никакой пользы. Успей он ей хоть немного понравиться, он и не подумал бы раскаиваться в убийстве. Стоило ему задремать, как тут же чудился вой собаки. Он просыпался от этого, но, проснувшись, забывал об этом вое, и его мысли обращались к Елене Армстронг. Он представлял себе ее презрение и свою неудачу. Завтра утром она должна была покинуть его навсегда. Натчезский пароход должен был увезти полковника Армстронга и его семейство очень далеко, и он, Ричард Дарк, вероятно никогда не увидит девушку, которую любит так пламенно, что совершил ради нее преступление.
- На кой черт, в таком случае, я убил его?
Лежа в постели, он произнес это грубое восклицание, не скорбя о гнусном поступке, но сожалея, что он так мало принес ему пользы.
Так было в первую ночь, но вторая прошла иначе. Он уже не думал об Елене Армстронг, а если и думал, то она стояла уже на втором плане. Ему неотступно чудилось, что он слышит вой собаки. Всю ночь он пролежал с открытыми глазами, размышляя об опасном положении, в которое его поставило убийство Кленси.
События дня ясно давали понять, что он в опасности. Конечно, никто не говорил ему, что его подозревают, но ведь могло быть известно, что он и Чарльз Кленси добивались руки Елены Армстронг. Впрочем, об этом никто не мог знать. И это хорошо, иначе соперничество могло указать на повод к убийству.
Дарк проанализировал свое проведение за целый день во время поисков Кленси в присутствии соседей и решил, что вел себя хорошо. Он был деятелен, притворялся изумленным, ревностным и огорченным даже больше других. Он был уверен, что против него не было улик. Лишь несколько моментов могли бросить на него тень подозрения. Так, например, он несколько раз вздрогнул, когда приближался к месту преступления. Страх его усилился, когда в густой тени кипариса не нашлось трупа под мхом, которым он сам, Дарк, прикрыл его. Он был убежден, что оставил труп там, подо мхом. Что же сделалось с трупом? Неужели он ожил? Неужели Чарльз Кленси, пробитый пулею в три четверти унции в груди, мог встать? Вероятно ли, чтобы он остался в живых?
Когда он, убийца, задавал себе подобные вопросы, вновь оказавшись на месте преступления, то не удивительно, что он поддавался страху, и черты его выражали нечто странное и на него могли обратить внимание все его товарищи.
Да и чертова собака тоже несколько раз бросилась на него с лаем. Хорошо, что у Дарка хватило духу объяснить спутникам, что он однажды побил эту собаку, когда охотился вместе со своим другом Кленси, и что с тех пор она выказывала ему нерасположение.
Но, если тайна исчезновения тревожила его днем, когда кровь была взволнована и нервы напряжены, то в тишине ночи, в бессоннице он то и дело ворочался на постели, напрасно стараясь успокоиться и объяснить себе тайну, что же произошло с трупом. Он не мог даже представить ничего похожего на разгадку. Умер ли Кленси или был еще жив? Ушел ли он, или его унесли?
В том или другом случае Ричарду Дарку угрожала почти одинаковая опасность. Он предпочел бы, чтобы Кленси умер, потому что на счет убийцы могли возникнуть только предположения. Но если Чарльз остался в живых, то мог лично объявить о покушении на его жизнь, что перед судом равнялось убийству.
Он отдал бы лучшего негра, пойманного им, чтобы убедиться в смерти Кленси, и охотно освободил бы десять отцовских рабов, если бы это могло спасти его от наказания или от раскрытия преступления. А пока он должен был страдать. Нет, не от угрызений совести, а от подлого страха.
Ночная его тревога, однако, была гораздо легче той, какую ему пришлось испытать с рассветом. Он услышал множество чужих голосов. Он вскочил с кровати и бросился к раскрытому окну. Ему не было надобности и выглядывать для объяснения всего этого шума. Его сердце уже угадало всю суть. Среди людей, окружавших дом, он узнал шерифа графства и двух констеблей.
Эти три личности уже слезли с лошадей и входили в дом.
Через десять минут они были в его спальне. Шериф, переступив порог, сказал громким, твердым голосом:
- Ричард Дарк, вы арестованы!
- За что?
- За убийство Чарльза Кленси.
Глава XVII. ШЕРИФ ЮГО-ВОСТОКА
Через час Дарк сидел в тюрьме графства, в трех милях от имения своего отца.
Люди, арестовавшие его, сделали обыск не только в его комнате, но и во всем доме. Ефраима Дарка не любили. Эгоизм и богатства не приобрели ему расположения соседей.
Притом же он не был чистокровным южанином, как большая часть его соседей. Они знали, что он из Новой Англии и, хотя в нем не было и тени аболиционизма, а, напротив, очень много рабовладельческого, его не любили ни плантаторы, ни "бедные белые".
Вот почему шериф и понятые мало церемонились; они обыскали дом и осмотрели самые секретные помещения. Они захватили одежду Ричарда и двухстволку, с которой он ходил в лес. Замечено было, что не в этом платье он явился на поиски Кленси. На костюме нашли недавний след от пули, пробившей полу.
В числе понятых, присутствовавших при аресте, было много отличных экспертов, как например, охотник Вудлей. С первого же взгляда он признал, что дыра пробита карабинной пулею.
Многие другие подтвердили это показание.
Никто не думал спрашивать по этому поводу арестованного, так как все вопросы были отложены до разбирательства дела. Кроме дыры в костюме Дарка, улику представляло еще и ружье, к стволам которого аккуратно приходилась пуля, вырезанная Вудлеем из кипариса. Кроме того, Вудлей, действующий по собственному плану, нашел где-то в саду пару сапог, запачканных грязью. Старый охотник спрятал их, сообщив о своей находке только Хейвуду, и решил воспользоваться ими по своему усмотрению.
После обыска шериф увез арестанта, оставив его отца в ужасном отчаянии.
Большая часть понятых оставалась у ворот плантации, рассчитывая, что достаточно будет констеблей для препровождения арестанта в тюрьму. В юго-западных штатах шерифу необходима большая отвага, а иначе судебная и исполнительная власть оставалась бы мертвой буквой. Редко бывает, чтоб шериф с берегов Миссисипи не оправдывал своего назначения. Он всегда почти готов рисковать жизнью при исполнении своей опасной обязанности и часто платил за это жизнью.
Вот почему понятые не последовали за ним, полагая, что он сам сумеет отвести арестанта в тюрьму графства. Люди эти были убеждены в открытии убийцы, но необходимо было еще найти труп Кленси.