- Иэн, - проговорила она, и слезы вдруг брызнули из глаз. - Извини, пожалуйста.
Тут она почувствовала, как сильные руки обняли её, и наконец ощутила себя в безопасности. Весь этот кошмар стал не таким страшным. Но она понимала, что ужас больше не покинет её. Никогда. Как никогда не вернутся братья - только будут являться во сне. Как не вернется её дорогой Джонни.
- Все хорошо, Иэн, - проговорила она сквозь слезы. - Это я не из-за себя, правда, не из-за себя. Я просто подумала о Лечи и Скотти, о доме в Эршире, когда мы были маленькими, и о моем Джонни, и я... Ох, я всегда так тосковала по ним...
Первым погиб Лечи. Второй лейтенант полка легкой шотландской пехоты, он пропал без вести в сороковом году во Франции. От него ничего не осталось. Вот только что он стоял у дороги - и вдруг его не стало, а в воздухе повис удушливый дым от залпа, которым танки нацистов накрыли маленький каменный мостик через небольшую речушку по дороге в Дюнкерк. Всю войну они жили надеждой, что Лечи попал в плен и находится в каком-нибудь хорошем лагере для военнопленных, но не в одном из тех ужасных мест, откуда нет возврата. И после войны его искали, долго, но безрезультатно. Не нашлось никаких следов, ни одного свидетеля. И только тогда они, семья, а со временем и отец, похоронили призрак Лечи.
Скотту в тридцать девятом было шестнадцать, и его отправили в безопасное место, в Канаду. Там он закончил школу, а потом, уже будучи летчиком, в день восемнадцатилетия, несмотря на протесты отца, вступил в ряды канадских ВВС, мечтая отомстить за Лечи. Он тут же получил "крылышки" на грудь и в составе эскадрильи бомбардировщиков отправился за океан, чтобы поспеть как раз ко дню решающего наступления. Он с ликованием разнес на куски множество малых и больших городов. А потом наступило четырнадцатое февраля сорок пятого года, когда он, уже командир эскадрильи, награжденный крестом "За летные боевые заслуги" с пряжкой на орденской ленте, возвращался домой после дрезденского холокоста. Его "ланкастер" был атакован "мессершмиттом", и, хотя второй пилот дотянул поврежденную машину до Англии, Скотти, на сиденье слева, был уже мертв.
Кэти присутствовала на его похоронах. Иэн тоже там был - в форме. Он прилетел домой в отпуск из Чунцина. Его прикомандировали к ВВС Чан Кайши после того, как он был сбит и врачи запретили ему летать. Она плакала на плече Иэна, плакала по Лечи, плакала по Скотти и плакала по своему Джонни. Она тогда уже овдовела. Лейтенант Джон Селкирк, тоже кавалер креста "За летные боевые заслуги", ещё один счастливый бог войны, неуловимый и непобедимый, сгорел в небе ярким факелом. Пылающие обломки его самолёта не успели долететь до земли.
Похорон у Джонни не было. Нечего оказалось хоронить. Как и у Лечи. Пришли лишь телеграммы. Об одном и о другом.
"О Джонни, мой дорогой, мой дорогой, мой дорогой..."
- Как это ужасно, Иэн, что их всех нет. И за что они погибли?
- Не знаю, малышка Кэти, - сказал он, по-прежнему обнимая её. - Не знаю. И не знаю, почему я жив, а они нет.
- О, я так рада, что ты жив! - Она чуть прижала его к себе и собралась с силами. Каким-то чудом ей удалось прогнать грустные воспоминания. Она вытерла слезы, вынула маленькое зеркальце, посмотрелась в него. - Господи, на кого я похожа! Извини. - За книжным шкафом была скрыта его личная ванная комната. Она прошла туда, чтобы поправить макияж.
Когда она вернулась, он по-прежнему смотрел в окно.
- Эндрю сейчас нет в офисе, но, как только он вернется, я скажу ему.
- О нет, дорогой, это моя работа. Это должна сделать я. Должна. Это будет только справедливо. - Она улыбнулась и дотронулась до него. - Я люблю тебя, Иэн.
- Я люблю тебя, Кэти.
22
16:55
Картонная коробка, присланная Вервольфами Филлипу Чэню, стояла на столе Роджера Кросса. Рядом лежала записка с требованием выкупа, связка ключей, водительские права, ручка и даже мятые клочки рваной газетной бумаги, в которую все это было завернуто. Там же валялся небольшой пластиковый пакет и пестрая тряпка. Не было только того, что в неё завернули похитители.
К каждому предмету прикрепили бирку.
Роджер Кросс сидел в комнате один и как зачарованный смотрел на вещдоки. Он взял в руки кусок газеты. Каждый обрывок был тщательно разглажен, большинство имели бирки с датой и китайским названием газеты, к которой он относился. Кросс перевернул бумажку в поисках скрытой информации, зацепки, которую могли упустить. Ничего не найдя, он аккуратно положил обрывок обратно и, опершись на руки, задумался.
Доклад Алана Медфорда Гранта лежал у него на столе около интеркома. В кабинете было очень тихо. Небольшие окна выходили на Ваньчай и часть гавани по направлению к Глессингз-Пойнт.
Звякнул телефон.
- Да.
- Мистер Роузмонт из ЦРУ и мистер Лэнган из ФБР, сэр.
- Просите.
Роджер Кросс опустил трубку на рычаг. Открыв верхний ящик стола, он осторожно положил туда папку АМГ поверх дешифрованного телекса и снова закрыл его. В среднем ящике скрывался магнитофон новейшей модели. Проверив его, Кросс нажал на потайной выключатель. Катушки беззвучно закрутились. В интерком на столе был встроен чувствительный микрофон. Удовлетворенный, Кросс закрыл ящик. Ещё один потайной выключатель в столе бесшумно открыл задвижку двери. Он встал и отворил дверь.
- Привет обоим, прошу, заходите, - любезно пригласил он. Закрыв за американцами дверь, Кросс поздоровался. Незаметно снова задвинул задвижку. - Прошу садиться. Чаю?
- Нет, спасибо, - сказал Роузмонт.
- Чем могу служить?
Оба держали в руках плотные светлокоричневые конверты. Роузмонт открыл свой и вытащил пачку высококачественных фотографий размером восемь на десять, разделенных на две части.
- Вот, пожалуйста, - сказал он, передавая верхнюю часть.
Это были снимки Воранского: вот он бежит по причалу, идет по улицам Коулуна, садится и выходит из такси, звонит по телефону, - а также фотографии убивших его китайцев. На одной китайцы выходят из телефонной будки, а сзади отчетливо видно скрючившееся тело.
Лишь благодаря изрядному самообладанию Кросс не выказал изумления, а потом ослепляющей ярости.
- Хорошо, очень хорошо, - мягко приговаривал он, раскладывая снимки на столе и гадая, что за фотографии остались у Роузмонта. - Итак?
Роузмонт и Эд Лэнган нахмурились.
- Вы тоже за ним следили?
- Конечно, - с восхитительной искренностью солгал Кросс. - Мой дорогой друг, это Гонконг. А вот чего мне действительно хотелось бы, это чтобы вы позволили нам заниматься своим делом и не вмешивались.
- Родж, мы... э-э... мы и не думали вмешиваться, лишь хотели оказать вам содействие.
- Возможно, мы не нуждаемся в содействии. - Теперь в его голосе появились резкие нотки.
- Конечно. - Роузмонт вынул сигарету и закурил. У этого высокого и худого мужчины с седыми, постриженными под "ежик" волосами и приятными чертами лица были сильные руки. Сильные, как и все остальное в нем. - Мы знаем, где скрываются эти два киллера. Думаем, что знаем, - поправился он. - Один из наших парней считает, что накрыл их.
- Сколько ваших людей следит за судном?
- Десять. Наши ребята не заметили, чтобы за этим типом следил кто-то из ваших. И этот отвлекающий маневр чуть не сбил нас с толку.
- Все непросто, - согласился Кросс, пытаясь понять, о каком отвлекающем маневре идет речь.
- Нашим парням не удалось пройтись по его карманам. Мы знаем, что он звонил из этой будки дважды... - Роузмонт обратил внимание, что Кросс слегка прищурился. "Любопытно, - подумал он. - Кросс об этом не знал. Стало быть, вполне вероятно, что его оперативники не следили за объектом. Может, он лжет и "комми" свободно разгуливал по Гонконгу, пока в него не всадили нож?" - Мы послали фотографию домой. Скоро нам должны перезвонить. Кто это был?
- По документам - Игорь Воранский, матрос первого класса, советский торговый флот.
- У тебя есть на него дело, Родж?
- Странно, что вы пришли вместе, не правда ли? Я хочу сказать, кино приучило нас думать, будто ФБР и ЦРУ не ладят между собой.
- Конечно, так оно и есть, - улыбнулся Эд Лэнган. - Как вы и Эм-ай-5. А также КГБ, ГРУ и полсотни других советских спецслужб. Но иногда наши пути пересекаются: мы работаем внутри Штатов, Стэн - за границей, но цель у нас одна - безопасность. Мы думали... Мы обращаемся с просьбой о сотрудничестве. Возможно, это крупная рыба, а мы... Стэн и я, нам это не по зубам.
- Это точно, - подтвердил Роузмонт, хотя так и не считал.
- Хорошо, - сказал Кросс. Ему была нужна их информация. - Выкладывайте, что у вас есть.
Роузмонт вздохнул:
- О'кей, Родж. Некоторое время до нас доходили слухи, что в Гонконге что-то назревает. Что именно, мы не знаем, но совершенно уверены, что это связано со Штатами. Я считаю, что папка АМГ - связующее звено. Смотрите: взять Банастасио - он мафиози. Крупный. Наркотики, в больших количествах. Теперь Бартлетт и винтовки. Винтовки...
- Бартлетт связан с Банастасио?
- Мы не уверены. Уточняем. Мы убеждены, что винтовки попали на борт в Эл-эй - Лос-Анджелесе, где этот самолёт базируется. Винтовки! Винтовки, наркотики и наш растущий интерес к Вьетнаму. Откуда поступают наркотики? Из Золотого треугольника. Вьетнам, Лаос и китайская провинция Юньнань. Теперь мы ввязались в эту историю с Вьетнамом...
- Да, кто-то оказал вам медвежью услугу, дав такой совет, старина. Я уже раз пятьдесят говорил об этом.
- Мы политикой не занимаемся, Родж. Не больше, чем ты. Дальше: здесь наш атомный авианосец, а вчера вечером приходит этот проклятый "Советский Иванов". Все сходится, может, утечка была отсюда. Потом Эд дает вам наводку, и у нас в руках оказываются сумасбродные доклады АМГ из Лондона, а теперь ещё "Севрин"! Получается, что у КГБ агенты по всей Азии и некий высокопоставленный шпион орудует и у вас.
- Это ещё надо доказать.
- Верно. Но я знаю АМГ. Он далеко не дурак. Если он говорит, что "Севрин" существует и у вас действует тайный агент, значит, так оно и есть. Конечно, и к нам, в ЦРУ, внедряют агентов, как и в КГБ. Уверен, что и в ФБР...
- Сомневаюсь, - резко прервал его Эд Лэнган. - У нас парни отборные и обученные. Это вы подбираете своих "кочегаров" с бору по сосенке.
- Точно, - согласился Роузмонт, а потом добавил, обращаясь к Кроссу: - Возвращаясь к наркотикам. Красный Китай - наш серьезный противник и...
- Опять ты не прав, Стэнли. КНР нам не противник ни в чем. Серьезный противник - Россия.
- Китайские "комми". "Комми" - наш противник. Так вот, очень ловким ходом было бы наводнить Штаты дешевыми наркотиками, и красный Китай... О'кей, Китайская Народная Республика может открыть шлюзы этой дамбы.
- Но они этого не делали. Наше Бюро по борьбе с наркотиками - лучшее в Азии. А они не располагают никакими свидетельствами в пользу вашей ошибочной официальной теории о том, что за наркоторговлей стоят китайцы. КНР тоже выступает против торговли наркотиками, как и все мы.
- Пусть будет по-твоему, - сдался Роузмонт. - Родж, есть ли у тебя дело на этого агента? Он же кагэбэшник, верно?
Кросс закурил.
- Воранский был здесь в прошлом году. Тогда он проходил под именем Сергея Кудрова, опять же матроса первого класса с того же судна - с выдумкой у них не очень, верно? - Никто не улыбнулся. - Его настоящее имя - майор Юрий Бакян, Первое управление КГБ, шестой отдел.
Роузмонт тяжело вздохнул. Фэбээровец глянул на него:
- Значит, ты прав. Все сходится.
- Возможно. - Высокий мужчина на минуту задумался. - Родж, а какие контакты у него были в прошлом году?
- Он приезжал как турист, останавливался в гостинице "Девять драконов", в Коулуне...
- Это есть в докладе АМГ, эта гостиница там упоминается, - вставил Лэнган.
- Да. Мы следили за этой гостиницей около года. И ничего не обнаружили. Бакян-Воранский вел себя как обычный турист. Вели его двадцать четыре часа в сутки. Он пробыл здесь пару недель, а потом, перед самым отплытием судна, пробрался на борт.
- Подружка?
- Нет. Постоянной не было. Обычно он ошивался в дансинге "Гуд лак", в Ваньчае. По виду задира, но необычных вопросов не задавал, и никаких из ряда вон выходящих встреч у него не было.
- В Синклер-тауэрс хоть раз наведывался?
- Нет.
- Жаль, - посетовал Лэнган, - это было бы первый сорт. Там есть одна квартирка у Цу-яня. Цу-янь знаком с Банастасио, Джон Чэнь знаком с Банастасио, и мы возвращаемся к винтовкам, наркотикам, АМГ и "Севрину".
- Да, - согласился Роузмонт, а потом добавил: - Вы уже вышли на Цу-яня?
- Нет. Он благополучно прибыл в Тайбэй, а потом исчез.
- Вы считаете, он там скрывается?
- Видимо, да, - сказал Кросс. В душе он считал, что Цу-яня уже нет в живых, что его ликвидировали националисты, красные, мафиози или триады. Интересно, мог ли он быть двойным или - сущим дьяволом для всех разведывательных служб - тройным агентом?
- Вы найдете его, или это сделаем мы либо тайваньские парни.
- Роджер, а этот Воранский вывел тебя на что-нибудь? - поинтересовался Лэнган.
- Нет, не вывел, хотя мы следили за ним не один год. Он был прикомандирован к советскому торговому представительству в Бангкоке, проводил время в Ханое и Сеуле, но не был замечен в тайной деятельности. Однажды этот нахал даже подал заявку на получение британского паспорта и чуть не получил его. К счастью, наши ребята, которые проверяют все заявки, обнаружили изъяны в его легенде. Жаль, что он мертв. Вы же знаете, как непросто выявлять врагов. Тратишь столько времени и сил. - Помолчав, Кросс закурил. - Звание у него довольно высокое - майор, а это значит, что дело очень скверное. Возможно, это был ещё один особый агент с заданием курсировать по Азии и глубоко внедриться лет на двадцать-тридцать.
- Эти ублюдки планируют свои игры на такой долгий срок, что оторопь берет! - вздохнул Роузмонт. - Что вы собираетесь делать с трупом?
Кросс улыбнулся:
- Один из моих парней говорит по-русски. Я попросил его позвонить капитану судна - Григорию Суслеву. Тот, конечно, член партии, но довольно безвредный. Посещает время от времени подружку, снимающую квартиру в Монкоке. Девочку из бара, которая за скромное вознаграждение развлекает его, когда судно приходит сюда. Посещает скачки, театр, ездил пару раз играть в Макао, хорошо говорит по-английски. Суслев под наблюдением. Я не хочу, чтобы кто-то из ваших лихих парней напрягал известного нам противника.
- Значит, Суслев бывает здесь регулярно?
- Да, он уже много лет бороздит эти воды, а порт приписки у него - Владивосток. Кстати, он когда-то был командиром подводной лодки. Якшается здесь с разными экстремистами. В основном под градусом.
- Что ты имеешь в виду?
- Пьяный, но не очень. Бывает у некоторых британских "розовых", умеренных либералов, вроде Сэма и Молли Финн.
- Это те, что все время пишут письма в газеты?
- Да. Они больше зануды, чем неблагонадежные. Во всяком случае, этот мой человек сказал капитану Суслеву, как и было приказано, что мы приносим извинения, но, похоже, у одного из его моряков случился сердечный приступ в телефонной будке на терминале "Голден ферриз". Суслев едва не потерял дар речи, и было из-за чего. В кармане Воранского "случайно оказалась" дословная запись телефонного разговора его убийцы. Мы перевели её на русский, дабы выказать им наше неудовольствие. Они на этом судне все профессионалы, достаточно опытные, чтобы знать, что без веской причины, если нас не спровоцируют, мы их агентов не убираем. Им прекрасно известно, что мы лишь наблюдаем за теми, кто у нас на заметке, а если они начинают основательно досаждать, депортируем. - Кросс мрачно глянул через стол на Роузмонта, хотя и продолжал говорить как ни в чем не бывало. - Мы считаем, что наши методы более эффективны, чем нож, удавка, яд или пуля.
Роузмонт кивнул:
- Но кому понадобилось убивать его?
Кросс снова посмотрел на фотографии. Этих двух китайцев он не знал, но лица были видны отчетливо, а тело на заднем плане служило невероятной уликой.
- Мы найдем их. Кто бы они ни были. Звонивший в полицейский участок заявил, что они из 14К. Но хотя говорил он на шанхайском диалекте, акцент выдавал в нем жителя Нинбо, так что вряд ли это правда. Видимо, член какой-то триады. Может, "Зеленого Пана". Вне сомнения, хорошо обученный профессионал: владение ножом прекрасное, точность удара высокая - человек умирает через секунду, не издав ни звука. Это мог быть один из тех, кого ваше ЦРУ натаскивало для разведки Чан Кайши. А может, корейский спецагент: там тоже есть ваши ученики, и они тоже имеют зуб на Советы, верно? Или китайский агент, хотя это очень маловероятно. Их люди обычно не идут на убийство гуйлао и, уж конечно, не будут этого делать в Гонконге.
Роузмонт кивнул, пропустив критику мимо ушей, и передал Кроссу оставшиеся фотографии. Он крайне нуждался в помощи англичанина.
- Это снимки дома, в который они зашли. И таблички с названием улицы. Наш человек иероглифов не знает, но они переводятся как "Улица Первого Времени Года, дом четырнадцать". Это какой-то паршивый закоулок на задворках автобусного парка в Норт-Пойнт.
Кросс принялся тщательно изучать снимки. Роузмонт бросил взгляд на часы, потом встал и подошел к единственному окну, выходившему на часть гавани.
- Взгляните! - гордо произнес он.
Остальные двое подошли к нему. К военной верфи на гонконгской стороне двигалась, огибая Норт-Пойнт, громада ядерного авианосца. Корабль был украшен флагами расцвечивания, все обязательные для подъема полотнища трепетали на ветру. На просторной палубе толпилось множество моряков в белой форме, аккуратными рядами стояли грозные реактивные истребители. Водоизмещение авианосца достигало почти восьмидесяти четырех тысяч тонн. Никакой дымовой трубы, только широкий, зловещего вида комплекс мостика, расположенная под углом к корпусу взлетная полоса длиной тысяча сто футов для одновременного взлета и посадки реактивных самолётов. Первый авианосец нового поколения.
- Вот это корабль! - с завистью проговорил англичанин. Колосс первый раз заходил в Гонконг со времени ввода в строй в шестидесятом году. - Красавец, - признал он, хотя ему было неприятно, что корабль американский, а не английский. - Какую он может развить скорость?