Они правильно поступили. Когда луна снова появилась, они ясно увидели на другом берегу реки очертания частокола.
Они не могли понять, что это значит. Зачем такой банде, которую они преследовали, останавливаться и сооружать укрепления?
Буффало Билл заговорил первым.
– Это форт. И думаю, он довольно прочный, – сказал Билл.
– Да, но разве у них было время построить его? – сказал Дикий Билл. – Если это их рук дело, и они там, они будут сражаться, и у них будет преимущество. Мы могли напасть на них на равнине, но захватить форт натиском у нас не получится.
– Верно. Билл, мы с тобой должны узнать всё об этом месте – ещё до того, как что-нибудь сделаем, то есть сделаем вместе с отрядом. Ты оставайся, а я переправлюсь через реку и посмотрю, что там.
– Нет, ты оставайся, а я пойду. Это рискованно, а твоя жизнь ценнее моей, – сказал Дикий Билл.
– Ну уж нет! Билл, твоя жизнь так же дорога мне, как моя. Если есть риск, то идти должен я – моя ставка в этой игре больше, чем твоя. Моя бедная Лили там, во власти Дэйва Татта. Если ты пойдешь, я здесь не останусь.
– Тогда идём вместе.
– Нет, Билл, и вот почему. Если они как-нибудь захватят нас обоих, то без нас отряд не сможет справиться с такими подлецами. Так что останься здесь и подожди меня. Или по звуку выстрела ты поймёшь, что они меня взяли. Если ты мне друг, Билл, то не спорь со мной.
– Это прямо как рвать здоровые зубы, приятель, но если ты так говоришь, то я согласен. Но будь осторожен и возвращайся. У нас ещё много дел впереди, так что поторопись.
– Постараюсь. Спрячь Пудреное Личико и Чёрную Нелл – я пойду пешком.
Буффало Билл, согнувшись, пробирался к реке, а его друг остался ждать его с двумя лошадьми.
Дикий Билл наблюдал за своим другом, пока мог его видеть. Затем Буффало Билл исчез в густом кустарнике на краю реки.
Вскоре Дикий Билл увидел бревно, медленно плывущее по течению. Когда бревно приблизилось к другому берегу, он понял, каким образом Буффало Билл решил перебраться, чтобы его не заметила охрана частокола.
Когда бревно прибилось к крутому, поросшему кустарником берегу реки, он понял, что его друг на том берегу и что сейчас самая опасная часть его работы позади.
Он с тревогой наблюдал за частоколом. Почти не дыша, чтобы ничего не пропустить, он смотрел и слушал, не проявит ли себя Буффало Билл.
Так прошёл целый час. Он часто поглядывал на восток, зная, что рассвет близок.
"Что же случилось с Биллом? – пробормотал он. – У него было достаточно времени осмотреть всё и вернуться. А я сижу здесь, как дурак, и ничего не делаю. Но он дал бы знать, если бы его взяли. Не могу больше ждать! А, вот снова бревно. Наконец-то он возвращается".
Глава 14.
"Сначала добыча и девушки, а потом – пожар"
Городок Корина, где остались миссис Коди, Лотти и Китти Малдун, охватило беспокойство. Оно было вызвано бегством с Буффало Биллом такого большого количества людей. Поселение было слишком близко к двум границам – миссурийской и индейской, чтобы считаться безопасным, если все ужасные слухи о мятеже и войне окажутся правдой. В течение недель такие слухи через различные источники доходили до жителей.
Здесь осталось не больше десятка мужчин, способных носить оружие, и сотня женщин и детей.
Вдова с дочерью поселились в небольшой, единственной на весь городок таверне. Её содержал восьмидесятилетний калека, который постоянно хвастался, что он "бил британцев в 1812 году и снова побьёт, если только они сюда сунутся". Когда на него находило военное настроение, он показывал ружейные приёмы. Но поскольку его единственным оружием был костыль, он представлял не слишком большую угрозу.
Таверна состояла из четырёх комнат и чердака. Когда что-то происходило в одной части, то об этом скоро узнавали в остальных.
На первом этаже находились бар и курительная, столовая и кухня, комната семьи владельца, а также лучшая комната – спальня с двумя кроватями. Спальня была отдана миссис Коди, её дочери и неукротимой Китти Малдун.
В баре председательствовал владелец, майор Уильямс. Председателем же кухни и всего дома была Молли Уильямс – его молодая жена. Конечно, она была молодой по сравнению с мужем, поскольку ей было всего тридцать пять, а ему уже восемьдесят.
Ближе к вечеру того же дня, когда уехал отряд Буффало Билла, у таверны появились два щеголеватых незнакомца. Они сидели на хороших лошадях, но оружия у них как будто бы не было. У них были седельные сумки, как принято у путешественников на Западе, они носили дорогую одежду и держали себя как люди, которые свысока относятся к "черни".
Распорядившись, чтобы их лошадей хорошо покормили и почистили, они заказали ужин и заявили, что останутся на всю ночь.
Майор Уильямс прихромал на костыле и очень обрадовался таким клиентам, особенно после того, как незнакомцы отдали должное графину с крепкой настойкой, которая называлась "ржаной". В ответ на небрежные вопросы майор дал полный отчёт о населении городка, об отсутствии всех мужчин и даже о пребывании здесь матери и сестры знаменитого скаута и охотника Буффало Билла.
Когда старик болтал, двое мужчин, молодых и крепких, остроглазых, с военной выправкой, обменивались многозначительными взглядами, но глаза старика были затуманены дымом из его трубки, поэтому он ничего не заметил.
Незнакомцы ужинали со всей семьёй. Одну сторону стола занимала вдова с прекрасной дочерью и Китти Малдун.
Глаза старшего из двух незнакомцев, смуглого мужчины двадцати восьми – тридцати лет, загорались дикой страстью, когда он смотрел на идеальную фигуру и прелестное лицо Лотти. Его спутник, кажется, был более впечатлён пышными формами и румяным лицом ясноглазой Китти Малдун.
Вдова, обычно замкнутая в присутствии незнакомцев, почти не обратила внимания на этих людей, хотя старший, очень склонный к беседе, пытался разными темами вызвать её интерес.
Из разговора выяснилось, что он со своим спутником едет в верховья Миссури, где они купили участок земли с намерением там поселиться.
Когда майор спросил о приближающейся войне, они сделали вид, что плохо об этом осведомлены. Но миссис Коди с присущей её полу быстротой восприятия поняла, что они знают больше, чем говорят.
Когда ужин закончился, вдова с дочерью и Китти Малдун удалились в спальню. Незнакомцы же вернулись в бар, куда после наступления вечера стягивалось всё мужское население городка.
Чтобы завоевать популярность этих людей, незнакомцы щедро угощали их, и вскоре все находились под влиянием омерзительного напитка, который продавался в баре.
Незнакомцы притворялись, что сами пьют столько же, как те, кого они угощали. Но себе они наливали совсем чуть-чуть и так сильно разбавляли этот напиток водой, что он не производил на них никакого воздействия.
Бедная миссис Коди дрожала, когда слушала глупые речи и слезливые песенки, которые свидетельствовали о том, что несколько мужчин, оставшихся защищать городок, с каждым мигом теряли способность держать оружие. Она почувствовала облегчение, когда наступила ночь. Относительная тишина поведала, что те, кого не свалила выпивка, разошлись по своим домам.
Старый майор держался, сколько мог. Наконец и он упал в кресло за стойкой бара, и два незнакомца остались одни. Тем не менее, кое-кто за ними следил. Хотя миссис Молли Уильямс с удовольствием смотрела, как деньги попадают в буфет, она считала, что выходить оттуда им не следует. Поэтому когда через щель в кухонной двери она увидела, что её старый муж упал в кресло, она стала наблюдать за действиями незнакомцев.
Она видела, что они склонились друг к другу и завели тихий, совершенно серьёзный разговор. Она пыталась уловить его смысл, но это было невозможно. Она только услышала, что старший сказал "эти девушки" и при этом посмотрел в сторону спальни.
Миссис Уильямс была уверена, что они планируют что-то недоброе. Сейчас, когда они считали, что остались без надзора, они выставили револьверы и большие ножи, которые до сих пор были скрыты под одеждой.
Как и все женщины границы, миссис Уильямс была женщиной не робкого десятка. Она размышляла, как обезопасить деньги в буфете, сообщить незнакомцам, что пора спать, и вытащить мужа из его гнезда. Вдруг до её ушей донёсся топот лошадиных копыт.
– Ребята приехали, сейчас всё в порядке! – сказал старший незнакомец, услышав этот звук и вскочив на ноги. – Сначала добыча и девушки, а потом – пожар!
Глава 15.
"Эй, дьявол, мститель рядом"
Уже почти рассвело, когда Буффало Билл вернулся туда, где оставил Дикого Билла и двух лошадей.
– Быстрей, приятель, – сказал Буффало Билл, – быстрей убираемся. У нас много работы, но мы должны успеть засветло. Форт слишком хорошо укреплён. Нужно спешить к ребятам и сказать, чтобы они спрятались, а потом я расскажу тебе, что видел.
Они сели на лошадей и через несколько минут быстрой скачки присоединились к своему отряду. Отряд немедленно выдвинулся и на рассвете остановился за невысокой грядой каменистых холмов в семи-восьми милях от реки.
Первым делом Буффало Билл отправил одного человека на гребень холма, чтобы тот следил за рекой и зарослями на берегу, но сам постарался остаться незамеченным с той стороны.
Лошадей увели в неглубокий овраг, где росла замечательная бизонова трава, и приставили к ним охрану. Полдесятка людей с лопатами копали воду в самом глубоком месте. Буффало Билл запретил разводить костры и приказал сохранять тишину – во всяком случае, не разговаривать слишком громко и не кричать.
После всего этого Буффало Билл смог рассказать другу и всему отряду о том, что видел за рекой. Поистине в его характере было нечто индейское: он мог сколько угодно скрывать сведения, пока не находил нужным поделиться ими.
Это время пришло, когда отряд как следует обосновался и спрятался.
Подозвав друга и всех остальных, Билл сказал:
– Я был прямо посреди этих чёртовых мерзавцев. Они построили крепкий частокол с загоном для лошадей и в открытую его не захватить. Они останутся там, пока раненые не смогут передвигаться, потому что они при переправе через реку как-то потеряли фургон. Старый Джейк Маккэндлес жив, у него в теле дыра от моего револьвера, и есть ещё пара-тройка с такими же тяжёлыми ранами, которые тоже не могут передвигаться.
– Твоя сестра… Ты не сказал о ней ни слова, – с тревогой сказал Дикий Билл.
– Нет, но я к этому подхожу. Она как-то подружилась с одним бандитом, а Дэйв Татт получил хозяина. Теперь там заправляет Фрэнк Старк. Я слышал, как он сказал Дэйву Татту не беспокоить сестру. У неё своя комната в доме, который они построили внутри частокола. Я слышал, как Фрэнк Старк сказал Дэйву, что ни один человек не может туда входить. Дэйв взбесился, но, кажется, люди слушаются Фрэнка, и Дэйв пока засунул своё бешенство в бутылку. Я пытался переброситься с ней словечком, но это было слишком рискованно, и я отказался. Уже хорошо, что она не пострадала, когда ехала с ними. Если вы поможете мне сегодня ночью, мы проникнем внутрь, а потом попрощаемся со всеми, кроме Фрэнка Старка. Я спасу его за доброе обхождение с Лили. Так что пока расслабьтесь, ребята, и отдыхайте. До ночи мы ничего не сможем сделать.
– А почему Фрэнк Старк помогает Лили? – спросил Дикий Билл. – Я-то думал, он такой же, как все эти бандиты.
– Не могу сказать. Он разговаривает с ней уважительно и как будто говорит то, что думает. Мне кажется, он поссорился из-за неё с Дэйвом. Дэйв напомнил, что пообещал перерезать ему горло. И он сдержит обещание, даже если это будет последнее, что он сделает в жизни.
– Рад, что с ней всё хорошо. Жду не дождусь ночи, чтобы поехать туда и уничтожить их всех. С ними много краснокожих?
– Нет. Восемь-десять, не больше. Я не смог пересчитать их носы. Это нелёгкая работёнка – перебраться через стену и быть среди них, когда большинство не спит. Мне помогла ссора между Дэйвом и Фрэнком – они подняли много шума. Я осмотрел загон, где они оставляют лошадей. Когда мы пойдём спасать Лили, мы должны разрушить его, чтобы ни один из этих мерзавцев не удрал. Если не будет другого выхода, я не хочу убивать старого Джейка. Я хочу привезти его туда, где он убил моего отца, и поджарить его на медленном огне. Смерть… просто смерть – это слишком хорошо для него. Пусть он ещё на этом свете попробует то, что с ним будет после смерти.
– Приятель, клянусь громом, ты прямо как краснокожий! – сказал Дикий Билл.
– Да, когда я думаю о нём и его банде. А почему бы и нет? Разве можно забыть отца, которого хладнокровно убили на глазах несчастной жены и беспомощных детей? Нет, Билл, ни за что! Я чувствую, что отец не упокоится в своей могиле, пока хотя бы один из убийц ходит по земле и хвастается своими чёрными делами. Я уже своими руками убил две трети бандитов. И я не закончу, пока не убью всех – и тоже своими руками. Утром я слышал стоны этого негодяя. Для моей души они звучали как музыка. О, как бы я хотел шепнуть ему на ухо: "Эй, дьявол, мститель рядом! Твоё время истекло. Дух убитого наблюдает за твоей мучительной кончиной!" Билл, я гордился тем, что он страдает из-за меня. Я видел его вытаращенные в агонии глаза… видел окрашенные кровью бусины пота, которые сочатся из его липкой кожи… видел каждый нерв и каждую жилку, которые трепещут, как струны арфы под рукой маньяка. О, я не мог оторваться от этого скулящего ничтожества! И когда придёт его срок, пусть он не просит о милосердии. За все блага мира я не избавлю его от мучений!
Глава 16.
"Теперь мы во власти этих людей"
Молли Уильямс ещё молчала и дрожала, когда услышала зловещие слова старшего из незнакомцев и увидела, какое дьявольское выражение появилось на его лице.
Она задрожала ещё больше, когда по топоту копыт поняла, что перед её домом остановился большой отряд всадников.
– Откройте дверь, Хьюберт, и скажите ребятам, что я, Элф Коуи, здесь! – крикнул старший незнакомец. – Нечего бояться. Все люди в этом городке пьяны или спят.
Младший широко распахнул дверь. Когда люди снаружи увидели его и его спутника, в ночном воздухе раздались звонкие, искренние восклицания:
– Ура капитану Элфу! – завопил один.
– Ура Конфедерации Юга! – закричал другой.
– Долой янки! Пусть не суются не в свои дела! – заорал третий.
– Спешивайтесь, ребята, и входите. Ешьте, пейте, веселитесь. Даже лучшее в этой стране недостаточно хорошо для вас, но это хотя бы бесплатно.
– Должна вам сказать, сэр, что здесь вы не найдёте ни бесплатной еды, ни бесплатной выпивки, – вскричала Молли Уильямс, решив, что пришло время заявить о своих правах. – Вы опоили моего старого мужа, но я – это не он, и скоро вы в этом убедитесь!
– Ух ты! Наша прелестная хозяйка так горяча в этот холодный вечер, – сказал капитан.
– Достаточно горяча, чтобы ошпарить вас, если вы не уведёте своих мерзавцев из моего дома, – сказала миссис Молли.
Она прыгнула за стойку бара и заперла буфет с деньгами. Затем она дала своему мужу по уху, что немного разбудило его.
– Окружите дом. Кроме вас, пусть никто не входит и не выходит без моего разрешения, – приказал капитан.
Он отдал этот приказ потому, что в задней комнате появились миссис Коди, её дочь Лотти и Китти Малдун, одетые и готовые к выходу.
– Что это значит? – спросила вдова, бледная, но не испуганная.
Она обращалась к миссис Уильямс, но ей ответил человек, который назвался капитаном Элфом Коуи.
– Это значит, мадам, что части Конфедерации совершили вылазку на Канзасскую границу. Поскольку Буффало Билл выступает на стороне Союза, мы считаем должным взять его мать и сестру в залог его будущего хорошего поведения. Я рад, что вы одеты и готовы к путешествию, так как мои люди останутся здесь лишь для того, чтобы собрать добычу, которая им нужна, и предать всё остальное огню. Затем мы отправимся в Миссури, и вы поедете с нами.
– Ни за что, чудовище, ни за что!
– О, вы поедете, мадам. И я советую вам воздержаться от подобных оскорбительных определений. Иначе у меня возникнет искушение оправдать такое прозвище некоторыми действиями, которые будут вызваны вашей грубостью.
– Вы, дьявол, я не подчиняюсь вам и вашим омерзительным приспешникам!
– Мадам, красота вашей дочери вызывает искушение оправдать это прозвище. Берегитесь! Если я решу совершить что-то, хорошее или плохое, то я не остановлюсь.
Несчастная дама, содрогаясь, упала в кресло, а Лотти со слезами села на колени у её ног. Подобное, столь понятное обхождение, было более ужасно, чем мысли о смерти.
Но самоуверенный злодей вынужден был столкнуться с ещё одним человеком. Этот человек не знал страха и не беспокоился о том, что он может вызвать чей-то гнев.
Это была бесстрашная, прелестная, славная Китти Малдун.
– Вы, грязный негодяй, вы пытаетесь напугать несчастную, одинокую женщину, когда её сын далеко. Он вытрясет из вас душу. Он справится с вами одной рукой, а с остальными – перчаткой.
Китти стояла подбоченясь и глядела ему прямо в лицо. Её глаза пылали, как искры, а её щёки раскалились от чувств.
– Клянусь богами войны, девушка, вы почти так же прелестны, как ваша молодая хозяйка. Мой лейтенант Хьюберт Стэнли уже выбрал вас и сказал об этом, иначе я бы сам в вас влюбился.
– Влюбляйтесь в дьявола, вы со своим лейтенантом! – воскликнула Китти, ещё больше разозлившись. – Я стану для вас горькой пилюлей. Троньте хоть пальцем меня или тех, кому я служу и кого люблю, и я выцарапаю глаза из вашей черепушки.
– Посмотрим, – хладнокровно сказал Коуи. – Скоро мои люди выполнят свою работу. Хьюберт, найдите для этих женщин хорошую повозку или фургон. Я перевезу их через границу, и если Буффало Билл поедет за ними, у меня найдётся верёвка для его шеи.
– Лучше оставьте её для своей собственной, – с возмущением и без страха сказала Китти. – Я знаю, что он лучше вас всех, с вашей дорогой одежонкой на кривых спинах. Вы недостойны целовать землю, по которой шагал молодой хозяин Билл. Он расплатится с вами за всё – не серебром или золотом, а холодным свинцом и голубой сталью.
– Девушка, вы сказали всё, что я хотел услышать. Если вы беспокоитесь об удобстве ваших хозяек, соберите их одежду и одеяла. Им предстоит долгий, тяжёлый путь, и у них будет мало времени для отдыха. Хватит дерзить, иначе я отдам вас тем, кто не знает милосердия и никогда никого не щадит.
– Да, успокойся, моя добрая Китти, – сказала бедная вдова. – Так ты только вызовешь его злость и не облегчишь наше положение. Небеса не оставят нас, дитя, и после непроглядного мрака явится свет. Теперь мы во власти этих людей, но я верю, что это ненадолго. Они не посмеют причинить нам вред, поскольку за ним последует ужасное возмездие, так же, как за тьмой следует свет, когда ночь сменяется днём.
– Я повинуюсь вам, мэм. Но пускай эти язычники поменьше хвалятся, если не хотят узнать, что может сделать ирландская девушка своими ногтями и зубами.