- Мы продадим оставшихся птиц по чуть более высокой цене, вот и все. Забудь.
- Спасибо, - прошептал Соклей.
А потом, к собственному удивлению и ужасу, он ударился в слезы.
ГЛАВА 6
Лодка с "Афродиты" прошла сквозь луч света и пристала к берегу в паре сотен стадий от Тарента - как и надеялся Менедем. Он кивнул двум гребцам.
- Вытащите этого ублюдка, - он показал на Алексидама, - и развяжите ему руки. Ноги пусть развязывает сам. Это займет у него некоторое время - мы связали его крепко.
- А если варвары найдут меня прежде, чем я развяжусь? - спросил Алексидам.
Под глазом у него, как напоминание об ударе Соклея, красовался синяк.
"Надо было сразу перерезать ему горло", - подумал Менедем.
- Что ж, такое может случиться, - согласился он. - Тебе некого винить в этом, кроме себя самого. Мне следовало бы вообще не отдавать тебе твои пожитки. Если пикнешь еще хоть слово - я так и поступлю.
Алексидам заткнулся.
Моряки вытащили его из лодки. Как куль с ячменем. Они бросили рядом с Алексидамом его холщовый мешок; оружие и доспехи стукнулись друг о друга. Один из моряков развязал наемнику руки. Потом Менедем и его люди снова столкнули лодку воду и стали грести обратно к "Афродите", которая стояла в двух или трех стадиях от берега.
- А какие варвары здесь живут? - поинтересовался один из моряков.
- Думаю, в этой части живут салентины, - ответил Менедем. - Они очень похожи на иллирийцев, обитающих по другую сторону Адриатики.
- Значит, поганые ублюдки, - заключил моряк. - Надеюсь, они и впрямь доберутся до Алексидама. Самое паршивое то, что он тоже с Родоса, как и мы.
- Мне плевать, откуда он, - заявил Менедем. - Я очень надеюсь, что никогда больше его не увижу.
Когда они встали борт о борт с "Афродитой", Соклей подал Менедему руку и помог подняться на акатос.
- Спасибо, - еще раз сказал он брату. - Я думал, ты меня… Просто даже не представлял, что ты сделаешь, когда птица сиганула за борт.
В тот момент, когда пава прыгнула в море, Менедем и сам не знал, что он сделает. Его первым побуждением было убить Соклея на месте. Но он был человек отходчивый.
- Ты сейчас наказываешь себя куда сильнее, чем смог бы наказать тебя я, даже если бы занимался этим целый год, - объяснил брату Менедем.
- Верно. - Соклей поколебался, потом добавил: - Я-то знаю, что это так. Я не знал, понимаешь ли ты.
- Ну ладно, хватит об этом. - Менедем оглянулся на берег. - Что-то Алексидама не видно. Должно быть, он развязался. Жаль.
Менедем перевел взгляд на заходящее солнце.
- И мы не доплывем до ночи до Тарента. Это тоже жаль.
- Полагаю, ты не собираешься на ночь выбираться на берег? - сказал Соклей.
- Еще чего! - воскликнул Менедем. - Ты что, думаешь, я дурак или сумасшедший? Эти италийские варвары набросятся на нас, как лисы на кроликов.
И только когда уголок рта его двоюродного брата едва заметно дернулся вверх, Менедем понял, что его поддели.
Он возмущенно ткнул в Соклея пальцем.
- Ты мне за это поставишь выпивку!
- Не понимаю, о чем ты! - Невинный вид Соклея смог бы убедить судью, но не убедил Менедема.
Здесь, рядом с материком, больше не дул устойчивый северо-западный ветер. Менедем приказал спустить парус с реи. Моряки быстро исполнили его приказ. Они провели много времени, вновь и вновь налегая на весла, и теперь были рады позволить бризу немного поработать за них.
"Афродита", вероятно, двигалась бы быстрее, если бы Менедем продолжал держать людей на веслах, но он об этом не беспокоился. Они все равно не доберутся до Тарента к закату, даже если попытаются устроить гонки с гребцом на каждом весле. А раз так, вполне можно лениво плыть вместе с переменчивым бризом.
- Вижу судно! - выкрикнул Аристид и показал куда-то.
- Может, проверим, что дали нам все эти тренировки в гребле? - предположил Диоклей.
- Можно, - ответил Менедем.
Крик впередсмотрящего мигом привел команду в состояние полной готовности. Менедему это понравилось.
Но когда суда сблизились, оказалось, что парус принадлежит маленькой рыбацкой лодке.
Менедем расслабился. Его команда тоже.
Лодочка попыталась улизнуть, так обычно поступали все рыбаки, заметив "Афродиту". Однако ветер в этот момент как раз стих. Менедем посадил несколько человек на весла и легко догнал лодку.
Когда испуганные рыбаки обнаружили, что их преследуют вовсе не пираты, а покупатели, они почувствовали такое облегчение, что в обмен на пару кувшинов вина - не золотистого ариосского, но крепкого красного вина, которое обычно пьют в море, - дали Менедему достаточно кальмаров, чтобы накормить до отвала всю команду.
Зажаренные в оливковом масле на маленьких угольных жаровнях кальмары восхитительно благоухали.
У Менедема потекли слюнки и заурчало в животе.
- Ситос очень хорош, - сказал он, - но нынче вечером мы можем от души насладиться опсоном.
- Я съем хлеб вместе с кальмаром, - запротестовал Соклей.
Но Менедем парировал:
- Ха! Ты сам себя выдал. Не будь ты опсофагом, ты сказал бы: "Я съем кальмара вместе с хлебом", а не наоборот!
Соклей подумал и кивнул.
- Виноват, - ухмыльнулся он. - А почему бы мне и не съесть хлеб с кальмаром? У нас их целая куча. - И он отправил в рот маленького кальмарчика.
* * *
Когда на следующее утро "Афродита" двинулась к Таренту, солнце все еще стояло на востоке очень низко.
Повсюду виднелось множество судов: рыбацкие лодки вроде той, команду которой они вчера напугали, неуклюжие торговые суда, пара патрулирующих здешние воды пятиярусников. Одна из военных галер подошла поближе, чтобы как следует рассмотреть акатос.
- "Афродита" с Родоса! - с легким раздражением прокричал Менедем в ответ на вопрос офицера. - Мы не ублюдки-пираты, и мне начинает надоедать, что все принимают меня за пирата.
Он приложил руку к уху.
- Что? Груз? Мы везем хиосское вино - самое лучшее - и папирус, а также чернила, родосские благовония и косский шелк для ваших женщин. А еще мы везем павлинов и павлиньи яйца, подобных которым никогда не видели в Великой Элладе.
Судя по удивленному восклицанию, которое вырвалось у офицера пятиярусника, надежда братьев на то, что тут никогда не видели павлинов, должна была оправдаться.
- Следуйте дальше, "Афродита"! - крикнул этот человек, придя в себя. - Войдите в Маленькое море и встаньте на якорь, где захотите! Удачной торговли!
- Спасибо! - Менедем милостиво смягчился.
Потом он сам задал вопрос:
- Что слышно о войне между Сиракузами и Карфагеном?
- Ничего хорошего для эллинов, - последовал ответ с пятиярусника. - Судя по всему, Карфаген может осадить Сиракузы, причем, возможно, одновременно и с суши, и с моря. Я даже не представляю, как в таком случае Агафокл спасет свой полис.
- Это плохо, - ответил Менедем, и офицер согласно кивнул.
Капитан "Афродиты" повернулся к наемникам, которых взял на борт на мысе Тенар.
- Если хотите отправиться на Сиракузы, отсюда вам придется добираться самим. Вряд ли в этом сезоне мы пойдем на Сицилию.
- Да, умный человек туда не пойдет, - поддержал его офицер пятиярусника. - Если Сиракузы падут, Карфаген будет править всеми тамошними землями, а потом может решить завоевать и нас. Хотел бы я, чтобы Александр успел до своей кончины двинуться на запад и расправиться с карфагенцами - так же как расправился с персами.
Как и любого родосца, Менедема больше беспокоили македонские генералы, пережившие Александра.
Но он вежливо сказал:
- Если Сиракузы падут, это будет ужасно. - И добавил: - А что творится в эллинских городах вдоль западного побережья Италии? Война между Сиракузами и Карфагеном их не коснулась?
- Не особенно… Они слишком далеко, - ответил его собеседник. - Но в тех землях до сих пор все еще ссорятся самниты и римляне. Однако это сухопутная война, она не должна вас беспокоить… У этих варваров нет флота.
Менедем поблагодарил офицера за все, что тот ему рассказал.
Житель Тарента даже не упомянул о пиратах. На пятияруснике ему и не нужно было о них думать, если только он сам не охотился за ними. Но любой торговец, плывущий в италийские воды, - любой, рискнувший забраться так далеко от Родоса, если уж на то пошло, - должен был все время о них помнить.
Все три ряда гребцов слаженно заработали веслами, и пятиярусник скользнул прочь от "Афродиты".
Менедем махнул рукой Диоклею. Начальник гребцов ударил колотушкой в бронзовый квадрат.
Гребцы на торговой галере, отдыхавшие, пока их капитан разговаривал с офицером из Тарента, снова налегли на весла.
Менедем повел свое судно сквозь узкий пролив в Маленькое море - замкнутую лагуну, благодаря которой Тарент располагал, пожалуй, самой прекрасной гаванью во всей Великой Элладе.
Сам Тарент лежат на восточной отмели, образованной устьем лагуны. Маленькие лодки (некоторые из них находились так близко, что Менедем видел, как их сети кипели в воде) виднелись тут и там на спокойной глади Маленького моря.
- Как ты думаешь, им на самом деле удается что-нибудь здесь поймать? - спросил Соклей, взойдя на ют. - Неужели, после того как здесь так долго и усердно рыбачили, тут осталась еще какая-нибудь добыча?
- Наверное, осталась, иначе бы они тут не торчали, - ответил Менедем.
Его двоюродный брат поразмыслил над этим, потом медленно кивнул.
- Думаю, ты прав, но вряд ли кто из них разбогатеет.
- А когда хоть один рыбак разбогател? - парировал Менедем. - Они просто занимаются своим делом, чтобы хоть как-то заработать на жизнь.
Соклей согласился с этим куда охотней, чем согласился с предыдущим утверждением Менедема.
- Смотри, шкипер, - показал Диоклей, - вон пирс, где можно пришвартоваться. Видишь? Тот, что недалеко от эллинга, на котором сушат галеры, я о нем говорю.
- Да, вижу. - Менедем окинул взглядом гавань. - Пирс выглядит отлично, и, кажется, никто больше туда не направляется.
Он толкнул рукоять одного из рулевых весел вперед, второе потянул назад и направил акатос к пирсу.
- Теперь легче… легче, - сказал Диоклей, когда "Афродита" встала, развернувшись вдоль пирса. - Гребите назад… Еще пару раз, прекращать грести надо постепенно и мягко. Еще разок… Все!
Гребцы опустили весла.
Портовые рабочие потрусили по пирсу к "Афродите". Моряки на носу и корме бросили им лини, и местные крепко пришвартовали судно.
- Какой груз привезли? - спросил один из них на грубом дорийском наречии, на котором говорили почти по всей Великой Элладе.
- Папирус и чернила, - громко ответил Менедем: не только для портового люда, но и для толпы зевак, которая слушала их перекличку. - Мы привезли самые лучшие благовония, сделанные из родосских роз. Привезли шелка с Коса и прекрасное хиосское вино… И не просто хиоссское, знаете ли, а ариосское.
Это заставило жителей Тарента загомонить, хотя Менедем сомневался, чтобы кто-нибудь из стоящих на пристани людей мог позволить себе купить первосортное вино. Менедем выдержал драматическую паузу.
- А еще мы привезли на продажу нечто доселе невиданное в этих землях! Павлина, а в придачу пять… э-э… то есть четырех пав и яйца, чтобы развести еще больше птиц.
На пристани снова поднялся гомон, но не такой громкий, какой надеялся услышать Менедем. Мгновение спустя он понял, в чем тут дело, ибо его спросили:
- А какую именно разновидность павлинов вы привезли? Не успел капитан "Афродиты" ответить, как тварь, о которой шла речь, издала один из своих ужасных сиплых воплей.
Улыбаясь, Менедем пояснил:
- Вот эту разновидность павлинов.
- Их небось покупают за сладкое пение? - предположил какой-то шутник в толпе, и его соотечественники расхохотались.
Менедем тоже рассмеялся.
- Сейчас увидите, почему их покупают, - сказал он. - Соклей…
Он помахал двоюродному брату, который уже пришел на бак. Это будет бесплатное представление, в отличие от тех, что они давали на предыдущих остановках. Но здесь они надеялись заключить сделку.
- Дамы и господа! - провозгласил Соклей, возясь с ушками и петлями клетки. - Смотрите внимательно! Итак, павлин! - Он распахнул дверцу.
Птица, однако, не желала выходить. Это вызвало новый смех в толпе. Соклей пробормотал что-то нелестное в адрес всех птиц, когда-либо вылуплявшихся из яиц.
Заботиться о павлинах всю дорогу, в конце концов не уберечь одного от прыжка в море - неудивительно, что теперь он ненавидел их кристально чистой ненавистью, которой далеко было до неприязни к птицам Менедема.
- Итак, павлин! - повторил Соклей и приготовился вытащить птицу силой.
Но, упрямый как всегда, павлин выбрал именно этот миг, чтобы выйти добровольно. А выйдя, вместо того чтобы по своему обыкновению начать носиться вокруг и всем мешать, он уставился на людей на пирсе, как актер на толпу в переполненном театре, и, подобно актеру, вовремя подающему реплику, развернул свой хвост во всю ширь.
- А-а-а-ах!
То был звук, который Менедем надеялся услышать, когда объявил, что у них есть на продажу павлин.
Немного поздновато, но все-таки он его услышал…
- Красивая птица, ничего не скажешь, но какой с нее прок? - спросил кто-то.
- Если ты красив, с тебя необязательно должен быть какой-то прок, - ответил Менедем. - Какой прок с красивой гетеры?
Шутник заговорил снова:
- Я не собираюсь заниматься этим с павлином!
Что вызвало новый взрыв смеха.
Менедему нечего было на это возразить. Но Соклей сказал:
- Город, где есть павлин, куда роскошнее города без павлина. Вам будут завидовать во всех других полисах Великой Эллады, и все местные варвары тоже будут завидовать.
Менедем боялся, что ответ получился слишком серьезным, но, похоже, люди на берегу восприняли его правильно.
- Сколько вы хотите выручить за птицу? - спросил парень, чей изношенный хитон делал его меньше всего похожим на кандидата в покупатели.
- Что ж, это стоит обсудить, - сказал Менедем лукаво. - Представь, что ты задаешь такой вопрос человеку, который купил птиц, и посмотрим, получишь ли ты честный ответ.
- Ни малейшего шанса, - признал парень угрюмо.
Менедем улыбнулся.
"Так оно и есть, - подумал он, - ни малейшего шанса. И я собираюсь воспользоваться этим на всю катушку".
* * *
Центральный район Тарента был застроен по четкому плану, разработанному Гипподамом. Дальше на запад, однако, улицы бежали как попало, и так было во всей остальной старой части города. Соклей снял дом, стоявший на границе между сетью аккуратно пересекающихся улиц и путаницей переулков.
Если бы не павлины, он бы продал товар с корабля или с прилавков на агоре, но тойкарх не хотел держать птиц в клетках дольше необходимого. К тому же павлины могли лучше продемонстрировать себя покупателям, расхаживая по двору, а не скорчившись за деревянными рейками.
- И нам тоже куда удобнее жить в доме, - сказал Менедем.
- Вот почему я его и снял, - ответил Соклей.
- Знаю. - Менедем ухмыльнулся. - Что не делает мои слова менее правдивыми.
Соклей начал было сердиться. Но, прежде чем успел разразиться тирадой, спохватился, поняв, что именно этого и ждал от него двоюродный брат.
- Разумеется, ты прав, - мягко проговорил он, и у Менедема сделался разочарованный вид. Он предложил:
- Может, надо арендовать еще и прилавок?
- Если торговля пойдет не очень хорошо, я раздобуду нам прилавок, - пообещал Соклей. - Но сейчас, я думаю, достаточно будет пройтись по агоре и дать людям знать, где мы остановились и что у нас имеется на продажу. Мы уже продали порядочно ариосского - и папируса тоже.
Менедем от души рассмеялся.
- Кажется, этот покупатель, Смиркиний, говорил, что собирается писать историю? Ты должен был взять с него обещание сделать для тебя копию после того, как он завершит свой труд.
- Я бы взял такое обещание, если бы надеялся, что он это действительно сделает, - ответил Соклей.
- Сделает что? - уточнил Менедем. - Допишет труд или снимет для тебя копию?
- И то и другое, - сказал Соклей. - Писатели - люди не слишком надежные.
Он знал, что это правда. Сколько он сам написал, в конце концов? Соклей мечтал оставить после себя труд, который соперничал бы с работами Геродота и Фукидида, но чем он занимался до сих пор? Продавал вино, шелк, павлинов и благовония.
"Я путешествую, - сказал он себе. - Геродот сначала тоже странствовал по всему свету, чтобы побольше узнать. И Фукидид путешествовал по всей Элладе, чтобы познакомиться с теми, кто сражался в разных лагерях во время Пелопоннесской войны. Если бы он не повидал столько всего и не узнал так много разных людей, от его истории не было бы никакой пользы".
Это утешило его, хотя и не слишком.
Чтобы Менедем не догадался, о чем он думает, и чтобы не погрузиться окончательно в мрачные мысли, Соклей сказал:
- Я сам пойду на рыночную площадь.
- Ты просто хочешь, чтобы я остался приглядывать за павлинами, - ответил Менедем, и это тоже было правдой.
Однако двоюродный брат тут же хлопнул Соклея по спине.
- Так иди. Я тебя не виню - ты же возился с ними всю дорогу от Родоса досюда.