* * *
На следующий день, в час Змеи Югей одна вернулась в поместье Момодзоно. Господин Уми-Сайто пребывал на строительстве дворца, и её приезд остался бы почти без внимания, если бы не госпожа Ива, которая сгорала от нетерпения узнать о приезде брата своей союзницы.
Не успела Югей войти в свои покои и переменить кимоно, как появилась Ива с бесконечными расспросами. Югей отвечала сдержанно, рассказав сообщнице лишь то, что считала нужным. Затем она достала свиток, украденный у Госпожи их южных покоев, и протянула Иве.
– Вот эти стихи писала сама Хитоми. Посмотрите…
Сообщница развернула свиток и прочитала изящные танка:
Далеко в горах
По красной листве клёнов
Ступает олень.
Я услышу его крик,
Так грустно осень идёт…
– Красивое стихотворение. Но оно более подходит мужчине… – заметила Ива.
– Возможно, мне трудно это определить. Но дело не в этом… Вы сможете написать почерком Хитоми письмо? – как бы невзначай поинтересовалась Югей.
– Наверное… Надо попробовать… Но зачем?
– Как я вам сказала: мой брат прибыл в Киото. Скоро он навестит меня в поместье. Господин канцлер постоянно в разъездах, а Госпожа из южных покоев скучает…
Ива заморгала от удивления.
– Вы хотите, чтобы ваш брат соблазнил и её?
– Это вовсе не обязательно. Напишите письмо господину Канаиэ от имени Хитоми, признайтесь в чувствах и назначьте свидание. Дальше моя забота, – пояснила Югей.
* * *
Ива уединилась в своих покоях, она достала тушечницу и лист бумаги из резного шкафчика, и задумалась: каким образом начать любовное послание от имени госпожи Хитоми?
Наконец она написала просто:
"Я не в силах уснуть
томленьем любовным объята,
ожидая его,
надеваю ночное платье
наизнанку, кверху исподом…
Несомненно, вы, господин Канаиэ, догадались: кого я ожидаю в своих Южных покоях.
Жду вас сегодня, в час Быка, когда в доме всё стихнет… Подумайте: что может дать вам моя неопытная дочь? Мы же – познаем истинное наслаждение…"
Госпожа Ива отнесла написанное послание сообщнице, та прочитав, осталась довольна.
– У вас незаурядный талант к написанию любовных писем! – заметила Югей. – Право же, вы меня удивили. Что ж, пусть оно ждёт своего часа, – сказала она и спрятала листок в одном из многочисленных ящиков резного шкафчика.
* * *
На следующий день наступил Праздник любования клёнами. Даже господин Уми-Сайто решил отдохнуть и предаться приятному времяпрепровождению, ибо строительство Нисиномии продвигалось быстрыми темпами, о чём он регулярно указывал в отчётах, отправляемых в Исияму.
В этот день дамы поместья Момодзоно решили перещеголять друг друга в элегантности и богатстве нарядов. Госпожа Хитоми облачилась в алую накидку, надетую поверх бело-красных одеяний вместе с обычным набивным шлейфом, Ихара предпочла же тёмно-зелёную накидку и одеяния цвета сливы со шлейфом расшитым золотыми нитями.
Госпожа Югей достаточно смело надела сразу две накидки, шёлковую лиловую и нежно-голубую, поверх многослойных одежд цвета индиго, а госпожа Ива решила затмить своих соперниц парчовым нарядом цвета увядающих кленовых листьев, что было весьма кстати и соответствовало духу предстоящего праздника.
Господин Уми-Сайто и женщины разместились в паланкинах и в час Лошади проследовали через Китайские ворота поместья, повернув на дорогу, ведущую к кленовой роще.
* * *
Канаиэ прибыл в кленовую рощу, когда час Змеи уже убывал. Он приказал слугам поставить паланкин на обочине дороги, а слугам отойти на почтительное расстояние, дабы не мешать ему встрече с сестрой.
Покуда господин Канаиэ предавался любованию осенней рощей, его люди разбили небольшой походный шатёр под клёнами и приготовили различные яства. И вот всё было готово к встрече…
Канаиэ сгорал от нетерпения и волнения, пытаясь представить, как выглядит юная Ихара: действительно ли она столь хороша, как говорит сестра?
Мысли его путались, отчего нетерпение всё более брало верх. Наконец, Канаиэ услышал стук копыт – приближался отряд канцлера, сопровождавший паланкины наложниц.
Передовые отряда заметили паланкин на обочине дороги и молодого мужчину, по виду преуспевающего чиновника. Они тотчас подъехали к нему.
– Кто вы такой? – поинтересовался один из самураев.
– Я, господин Миёси Канаиэ, помощник наместника Гифу. Ожидаю встречи со своей сестрой госпожой Миёси Югей.
Самураи переглянулись, негромко перекинулись парой слов и поскакали обратно. В это время госпожа Югей вышла из паланкина, она прекрасно знала, что брат ожидает её и всю компанию в условленном месте. Она услышала, как один из передовых докладывал господину канцлеру о том, что некий человек, назвавшийся Миёси Канаиэ, разбил у дороги шатёр…
– Мой господин, – поспешила разъяснить Югей. – Прошу простить меня за то, что вмешиваюсь в разговор: этот человек – действительно мой брат, о котором я говорила вам… Он хотел сделать нам приятный подарок и потому поспешил в рощу несколько раньше…
Уми-Сайто рассмеялся, настроение у него было отменным.
– Прекрасно! Я буду рад с ним познакомиться. Тем более у нас есть юная особа, – канцлер имел в виду Ихару, – которой вовсе не помешает внимание достойного мужчины!
Югей улыбнулась, прикрывшись расписным шёлковым веером: пока всё шло по плану…
Глава 3
Господин Уми-Сайто и Канаиэ быстро нашли общий язык после пары чашек сливового вина. Женщины же предпочли прогулку по роще.
Ихара грациозно шла рядом с матерью. Её длинное кимоно цвета сливы, подбитое тяжёлым шёлком, ниспадало красивыми складками. Девушка с удовольствием вдыхала свежий воздух…
Госпожа Хитоми на внезапное появление Канаиэ отреагировала напряжённо, хотя старалась скрыть это за приветливой улыбкой. Годы, прожитые в Исияме, научили её не доверять приятной внешности, а господин Канаиэ был красив и элегантен. Он напомнил Хитоми многочисленных вельмож при дворе сёгуна, за улыбками которых крылась зависть, взаимная неприязнь и постоянная борьба за выгодное место.
Ихара и госпожа Хитоми шли вслед за наложницами, когда услышали шелест листьев и пышных мужских одежд.
– Госпожа Хитоми! – воскликнул канцлер, уже успевший проникнуться симпатией к молодому чиновнику. – Позвольте составить вам компанию!
– С удовольствием…
Канаиэ, уже успев оценить красоту и стать Ихары, старался быть предельно вежливым и внимательным.
– Если позволите, – сказал Канаиэ, – я написал для вас стихи, – он протянул девушке свиток.
Ихара, хоть и была молода, но в Исияме за ней ухаживали мужчины, пытаясь завоевать её расположение, в том числе и стихосложением. Но стихи одних были попросту дурны, а других – недостаточно изысканны, поэтому девушка оставляла их без внимания.
Ихара сняла золотую тесьму со свитка и прочла:
Я встретил тебя.
О, если б знал, какие
Сильные чувства
Овладеют мной, как будто
Я в первый раз влюбляюсь .
Стихи привели Ихару в смятение, но она не подала вида.
– Благодарю вас, они прекрасны…
– О, если бы я мог мечтать о вашем веере… – взмолился кавалер. – То мог бы любоваться на него одинокими ночами в Киото.
Ихара улыбнулась и постаралась переменить тему разговора.
– Вы надолго в Киото? – поинтересовалась она из вежливости.
– Поначалу я думал, что всего лишь навещу родительский дом и сестру. Теперь же я в затруднении. Я не хочу расставаться с вами… – признался Канаиэ.
Слова, казалось произнесённые искренне, от всего сердца, привели Ихару в трепет.
– Хорошо, я напишу на веере стихи и подарю его вам…
Хитоми издали наблюдала за дочерью и её всё более одолевали подозрения по поводу того, что господин Канаиэ появился из провинции неспроста: но что ему надо? Неужели он приехал в столицу за наложницей? Разве в Гифу нет красивых девушек?
Канцлер наслаждался природой, выпив вина с Канаиэ, он расслабился и теперь молчал. Хитоми не тревожила его, понимая, что у господина и так достаточно проблем и тревог.
Прогулка продлилась до часа Овна, покуда женщины не начали уставать – многослойные красивые одежды сковывали движения. Ива и Югей набрали кленовых листьев и украсили ими свои веера и паланкины, чем были весьма довольны.
Хитоми также понравилась прогулка, если бы не тревожные мысли: уж так она устроена – видеть во всём подвох, наверное, это качество досталось ей от отца.
Женщины собрались в шатре, подкрепились вином, фруктами и овощами. Ихара приказала служанке достать тушечницу и кисточку, дабы написать на своём веере танка .
Она задумалась, неожиданно на плотном шёлке веера появились строки:
Пусть скоро позабудешь ты меня,
Но людям ты не говори ни слова…
Пусть будет прошлое
Казаться лёгким сном.
На этом свете всё недолговечно!
Канаиэ с благодарностью принял веер, поклонившись Ихара.
– Мне жаль, что прогулка была столь коротка, – заметил он. – Вы позволите поговорить с вашей матушкой, дабы испросить у неё дозволения видеть вас?
Ихара хотела прикрыть лицо веером, но, увы, теперь у него другой владелец. Молчание девушки Канаиэ воспринял как знак согласия и тотчас, обмахиваясь веером, направился к госпоже Хитоми.
Она тотчас узнала веер дочери.
– Госпожа Хитоми, не сочтите за дерзость, – начал Канаиэ свою речь, – но позвольте пригласить вас и Ихару в мой киотский дом.
Теперь Хитоми не сомневалась: у господина Миёси вполне определённые намерения. Она ответила весьма сдержанно:
– Если я надумаю принять ваше предложение, то узнаю точное местонахождение вашего дома у госпожи Югей.
Канаиэ, несколько разочарованный, поклонился: да для этой женщины одной мужской красоты явно недостаточно…
Госпожа Хитоми и Ихара сели в паланкин и плотно задёрнули занавес.
– Покажи мне свиток, подаренный тебе господином Миёси, – произнесла вдова тоном, не терпящим никаких возражений.
– Но… – пыталась противостоять Ихара.
– Я хочу прочесть то, что в нём написано.
Дочь уступила и протянула свиток. Госпожа Хитоми развернула его и бегло прочла.
– Прекрасно! Несомненно, этот чиновник из провинции появился здесь, чтобы найти наложницу, причём с выгодой. Конечно, дочь сёгуна – лакомый кусочек!
Ихара хотела возразить, что отец давно не интересовался ею, полностью полагаясь на воспитание матери.
– Матушка, но господин Канаиэ красив, образован и обходителен…
– Вот именно! Увезёт тебя в провинциальную глушь, купит ещё один дом и будет навещать только по ночам! Уж я-то знаю: каково быть наложницей! Поверь мне! Ты создана для большего. И уж, если ты и станешь наложницей, то только самого императора!
Ихара округлила глаза.
– Но это невозможно!
– Для меня нет ничего невозможного. Завтра же отправимся в Киото к моему давнему знакомому господину Хиросэ. Он когда-то служил в Исияме, но потом перебрался в столицу. Господин Хиросэ – человек весьма общительный и знает всю подноготную знатных киотских семей. Надеюсь, он поможет выбрать тебе достойного мужа. А об этом Канаиэ забудь!
– Как вам угодно, матушка…
Хитоми многозначительно взглянула на дочь, ибо мысль о том, чтобы та разделила ложе с императором, показалась весьма заманчивой…
* * *
На следующий день посыльный из Киото привёз для госпожи Ихары послание, оно было от Миёси Канаиэ. Он снова в стихотворной форме выражал свои чувства и приглашал её в киотский дом. Ихара тотчас направилась в покои матушки и показала ей письмо, та же ещё раз уверилась: надо нанести визит господину Хиросэ и как можно быстрее.
Югей также получила послание:
"Дорогая сестра!
Хочу огорчить тебя: госпожа Хитоми – серьёзное препятствие для воплощения нашего плана. Думаю, что Ихара полностью находится под влиянием матушки. Та же, безусловно, считает, что дочь сёгуна, хоть и побочная, достойна только киотского аристократа, а мне чиновнику из провинции, пусть даже четвёртого ранга, можно о ней и не мечтать… Необходимо, подумать, как укротить амбиции госпожи Хитоми, а уж это я предоставляю тебе".
Госпожа Югей тотчас написала ответ, покуда посыльный от брата ожидал у ворот поместья:
"Согласна с тем, что ты пишешь. Не волнуйся, Госпожу из южных покоев я усмирю, но ты должен помочь мне, написав письмо определённого содержания, в котором ты говоришь о связи с ней, как о свершившемся факте. Я же позабочусь о том, чтобы твоё послание попало в руки к господину канцлеру. Вероятно, что после его прочтения он придёт в ярость, приказав Хитоми и её дочери оставить Момодзоно навсегда. И тут выступишь ты в роли спасителя, пригласив несчастных женщин погостить в Киото. Это будет самый подходящий момент, чтобы овладеть Ихарой… Я же достигну цели: избавлюсь от них обеих, ты же получишь юную наложницу и её приданое".
В это время госпожа Хитоми также занималась написанием письма, предназначавшегося господину Хиросэ, который служил начальником Левой дворцовой стражи. В своё время он разочаровался в службе сёгуну, переметнувшись к императору, где сразу же продвинулся по службе. Хитоми помнила, что Хиросэ затаил обиду на Тоётоми, ибо тот не мог оценить стараний и заслуг самурая.
"Мы не виделись давно, почти три года прошли с тех пор, как вы оставили Исияму. Надеюсь, что ваше пребывание в Киото всё это время было приятным. Я же сейчас нахожусь в поместье Момодзоно, что недалеко от императорской столицы, непременно хотела повидаться с вами и как можно скорее. Думаю, нам есть, что сказать друг другу…
Госпожа Тоётоми Ода Хитоми"
На следующий день госпожа Хитоми пробудилась в час Дракона и начала спешно собираться в Киото. Спустя дзиккен она миновала Китайские ворота поместья в своем экипаже и достигла Второй линии в Киото, где располагался дом господина Хиросэ, едва настал час Овна.
* * *
Господин Хиросэ направился в покои Такико, своей супруги, дабы дать ей поручение встретить гостью, которая прибудет из Момодзоно. Такико была женщиной тихой и никогда не задавала лишних вопросов, а попросту делала так, как угодно Хиросэ.
Госпожа Такико, как и обещала мужу, встретила гостью, как и подобает гостеприимной хозяйке, не забыв сообщить, что он – в императорском дворце, но вот-вот прибудет.
Хитоми проводили в небольшой приёмный зал, где она расположилась на шёлковых подушках. Обходительные служанки принесли четыре жаровни, дабы нагреть помещение, но гостья не ощущала холода.
Господин Хиросэ прибыл из Яшмового дома в час Обезьяны. Встреча давних знакомых, а также некогда любовников, прошла сдержанно. Женщина не без удовольствия заметила, что Хиросэ почти не постарел и не утратил своей военной выправки.
После светских формальностей Хиросэ признался:
– Не ожидал, что вы вспомните обо мне, госпожа Хитоми.
Женщина улыбнулась.
– Отчего же? Помнится, мы доверяли друг другу в Исияме…
– Да, но много воды с тех пор утекло. Так что же привело вас в Киото?
– Я писала вам в письме, что живу в поместье Момодзоно, которое принадлежит канцлеру сёгуна…
– Да, я припоминаю это обстоятельство. Влияние Тоётоми уже охватывает императорскую столицу, что не может не настораживать.
– Вы помните мою дочь Ихару?
– Конечно, ей, наверное, уже минуло пятнадцать вёсен.
– Вы совершенно правы, господин Хиросэ. Поэтому я здесь… Вы человек влиятельный и близкий к императорскому двору – помогите найти для Ихары достойного жениха.
Хиросэ рассмеялся.
– Найти жениха! Для такой красавицы, как Ихара – пустяковое дело! Но…
Хитоми напряглась.
– Разве есть какие-то препятствия? – удивилась она.
– Нет… Просто госпожа Аояги подыскивает для императора новых наложниц…
Гостья тотчас проглотила наживку.
– Неужели?! – почти воскликнула она от радости, едва сдерживая эмоции.
– Я думаю, не стоит говорить вам о том, что мальчиков, рождённых наложницами, император признаёт законными наследниками трона, а девочек же – принцессами.
Хитоми разволновалась до такой степени, что ей стало жарко. Она раскрыла веер и начала им обмахиваться.
– Если наш план воплотиться, то….
– То я не попрошу ничего сверхъестественного, поверьте, – заверил начальник стражи. – Просто, если понадобиться, Ихара замолвит за меня слово перед императором.
– Можете не сомневаться!
– Но-о-о… – неожиданно протянул Хиросэ.
Гостья снова напряглась.
– Что-то не так? – заволновалась она.
Хозяин улыбнулся.
– Я всё же попросил бы вас об одной услуге…
Хитоми ощутила в его словах бывшего любовника подвох, но отступать было некуда.
– Какой?
– Вы можете услышать и увидеть в Момодзоно много интересного.
Несмотря на то, что Хитоми ещё недавно было жарко, внутри у неё всё похолодело.
– Вы предлагаете мне шпионить за господином Уми-Сайто?
– Вот именно. Я рад, что вы называете вещи своим именами.
– Но…но…
– Я понимаю, госпожа Хитоми, что вы никогда этим не занимались. Но, как говориться: жизнь всему научит!
– Я право затрудняюсь ответить… – в растерянности медлила гостья.
– Поверьте, в этом нет ничего сложного, а тем более постыдного! Я подозреваю, что сёгун замышляет захватить Киото, – признался господин Хиросэ. – Все шепчутся об этом… Император потерял интерес к жизни и к власти, он не сможет противостоять Тоётоми, и смиренно примет свою судьбу – уйдёт в монастырь.
Хитоми пришла в ужас.
– Но это означает войну!
– Вряд ли. Император и оглянуться не успеет, как Тоётоми усядется на трон Аматэрасу. Он даже состряпал себе родословную, согласно которой является отпрыском побочной императорской линии.
– Но тогда и мы бессильны что-либо сделать! – воскликнула она.