– Отнюдь! Ваша дочь – прекрасное создание. Я сделаю всё, что бы именно она возлегла на ложе императора и вернула ему вкус жизни. Надеюсь, она унаследовала от вас искусство любить мужчину?
– Она ещё невинна, но посвящена во все тонкости…
– Прекрасно! Невинность – это то, что нам нужно! Так, что? Вы согласны помогать мне?
Женщина задумалась. С одной стороны – шпионить в доме канцлера было делом небезопасным, с другой – если она действительно узнает нечто важное и тогда…. Она сможет просить у императора награду: и ею непременно будет замок Адзути!
– Я согласна.
Господин Хиросэ рассмеялся, довольный собой.
– Выпьем немного сливового вина за успех нашего предприятия.
Он хлопнул в ладоши, в зал вошла служанка с серебряным подносом, на котором стоял кувшин с вином и две крошечные фарфоровые чашечки.
– В конце этой луны во дворце состоится церемония, на которой будут представлены все юные девушки из знатных семейств Киото. Я сообщу вам заранее, – пообещал Хиросэ и пригубил вина. – Остальное – моя забота…
* * *
Госпожа Хитоми вернулась в Момодзоно, когда час Собаки был уже на исходе. Она сильно устала, тотчас направившись в свои покои и, приказав служанке помочь раздеться.
Хитоми легла на футон, мысли путались… Она пребывала в смятении: шпионить за человеком, который привязан к ней, с которым она делит ложе? Но… в то же время: её место может в любое время занять Югей или Ива. Что поделать – такова уж участь наложницы.
Служанка, обеспокоенная тем, что госпожа не ужинала, принесла поднос с едой. Хитоми едва прикоснулась к ней и вскоре заснула. Ей снился Адзути: вот она бежит по берегу Бива вместе с сестрой… Они собирают полевые цветы. Та кричит: "Юрико! Юрико!"
Вдова внезапно проснулась, словно её толкнули.
– Сколько времени прошло, но никто не называл меня – Юрико … Я и забыла о том, кто я есть на самом деле…
Женщина поднялась с футона, спать более не хотелось. Неожиданно ей захотелось выйти на воздух. Она накинула два тёплых кимоно, запахнула их и просто подвязала длинным шарфом.
Хитоми раздвинула фусуме – дом безмолвствовал – проследовала по длинному коридору и покинула Южные покои. Женщину обдало ночной прохладой, она жадно вдохнула свежий холодный воздух.
Погода стояла тихая и безветренная, поэтому Хитоми решила немного пройтись по дорожке, выложенной камнем, ведущей к пруду. Вдоль дорожки виднелись кованые фонари, их масляные фитили медленно и блекло тлели, но этого вполне хватало, дабы освещать путь.
Хитоми направилась по дорожке и ужё достаточно отдалилась от Южных покоев, приблизившись сначала к Восточному павильону, выполненному в китайском стиле, а затем к Павильону любования луной. Неожиданно она заметила, что за сёдзи последнего теплится огонь – внутри явно что-то происходило.
Женщина растерялась. Первым её побуждением было: вернуться назад и лечь спать, но потом верх взяло, скорее, ни любопытство, а желание узнать, как можно больше о замыслах канцлера.
Она подхватила полы длинных кимоно и, стараясь идти как можно тише, не шелестя просторными одеждами, и не издавая цоканья о каменную дорожку деревянными гета.
Приблизившись к Павильону любования луной, она огляделась: стражи не было видно. Затем женщина приблизилась к окну с затворёнными ставнями и замерла, чётко различив разговор двух мужчин. Голос одного из них, несомненно, принадлежал господину канцлеру.
– Когда Верховный сёгун приблизиться к императорской столице? – спрашивал он у собеседника, голос которого Хитоми слышала впервые, вероятно, то был один из многочисленных самураев Тоётоми.
– Как только вы закончите Нисиномию, ибо Верховный сёгун считает для себя оскорбительным пребывание в бывшем на тот момент императорском дворце….
– Работы предстоит ещё слишком много. Не следует затягивать нападение на столицу, – высказался канцлер.
– Вряд ли состояние Гендзи изменится через две-три луны…
– Вероятнее всего, не изменится, но… боги могут поменять своё расположение к Исияме.
– Не нам судить о милости богов, для этого у Верховного сёгуна есть прорицатели, самые лучшие в Поднебесной. Они указывают, что для захвата Киото наиболее благоприятна середина одиннадцатой луны… – высказался самурай.
– В таком случае, если все сроки определены: что требуется от меня?
– Быть осторожным, продолжать строительство ускоренными темпами и запастись провиантом, ибо всякий воин должен поддерживать свои силы. Думаю, Верховный сёгун разобьёт около Момодзоно свою военную ставку…
Голова у Хитоми закружилась от волнения, сердце неистово забилось, пытаясь выскочить из груди. Она несколько раз глубоко вдохнула и, едва ступая по земле, направилась в сторону Южных покоев.
Хитоми слегка раздвинула сёдзи, проскользнув внутрь, словно речной угорь. И, достигнув своих покоев и, не раздеваясь, прямо в одежде упала на футон, понимая, – она стала свидетелем заговора против императора. Женщина и предположить не могла, что войдёт в роль "шпионки" так быстро после разговора с господином Хиросэ.
Хитоми немного успокоилась, скинула с себя тёплые хаори и накрылась покрывалом, пытаясь собраться с мыслями. Она ещё раз мысленно восстановила услышанный разговор. "Сообщить об этом господину Хиросэ в письме нельзя… Отправиться завтра в Киото – подозрительно… Посвятить во всё дочь? – небезопасно, она слишком молода…" – размышляла наложница, не зная как лучше поступить. Она понимала: времени до вторжения сёгуна в императорскую столицу осталось не так уж много, чуть меньше луны…
Не успела она заснуть, как фусуме её покоев приоткрылись – вошёл господин Уми-Сайто. Женщина испугалась: неужели он заметил её около павильона? Но канцлер желал иного – любви наложницы…
* * *
На следующий день госпожа Югей получила от брата письмо, написанное по её просьбе, якобы предназначенное Госпоже из Южных покоев. Наложница прочла послание и удивилась стройности слога и буре чувств, умело излагаемых Канаиэ. Она задумалась: как лучше подбросить любовное послание брата? Впрочем, к нему можно присовокупить и мнимый ответ госпожи Хитоми.
Югей достала свиток, некогда написанный Ивой, её сообщницей. Она ещё раз пробежала по нему глазами: да почерк Хитоми передан почти в точности… Но опять же Югей засомневалась: подбросить письма в покои канцлера или… подкупить управляющего? Идея с управляющим ей очень понравилась, и она тотчас направилась к нему, прихватив письма и мешочек, наполненный серебряными рё.
Управляющий сидел в своей комнате, заваленной различными свитками, и занимался нелёгким трудом: подсчётом расходов. Госпожа Югей вошла и плотно затворила за собой фусуме.
Управляющий тотчас поднялся и поклонился наложнице.
– Что привело вас ко мне, госпожа Югей? – поинтересовался он.
– Неотложное дело, господин управляющий… Я крайне нуждаюсь в вашей помощи, – Югей тотчас без предисловий преступила к делу.
– Всегда к вашим услугам…
– Насколько мне известно, господин управляющий, несколько лет назад вы имели несчастье потерять свой дом во время очередного киотского пожара.
– Да, госпожа… Не для кого не секрет – моя семья осталась без крова. Я вынужден был устроиться управляющим, но я всем доволен, – поспешил заметить собеседник.
– Конечно, господин канцлер щедр по отношению к вам. – Югей нарочито задела больную тему: Уми-Сайто был достаточно прижимистым в отношении слуг и управляющего, чего нельзя сказать по поводу наложниц.
– Да, госпожа… – сквозь зубы процедил управляющий.
– А ведь вы очень образованный человек… – снова начала госпожа Югей. – Наверняка вы бы хотели купить дом в Киото, скажем, на Четвёртой линии.
Управляющий скрежетал зубами, едва сдерживаясь и не понимая: что нужно наложнице? К чему все эти расспросы?
– Дом на Чётвёртой линии стоит не менее пятисот рё, госпожа. А ведь у меня – жена и трое детей… Мне не удаётся хоть что-то скопить, дабы купить дом на Пятой линии, где проживают чиновники самых низших рангов… Даже там дом стоит не менее трёхсот рё. Жизнь в столице, увы, слишком дорогая.
– Вот задаток, – Югей положила на стол перед управляющим мешочек с серебром. – Выбирайте: либо вы помогаете мне и покупаете дом в Киото, либо до конца дней остаётесь в управляющих. А что станет с вашей семьёй, если, например, вас постигнет недуг или того хуже?
Управляющий сглотнул и округлил глаза.
– Госпожа Югей… Я не желаю участвовать в ваших коварных замыслах против хозяина…
Наложница рассмеялась.
– Что вы! Против господина! Я ещё не лишилась разума.
– Тогда против кого? – осторожно поинтересовался управляющий.
– Против Госпожи из Южных покоев… – пояснила Югей.
Управляющий облегчённо вздохнул.
– Женское соперничество… – вымолвил он и тотчас спохватился. – Ах, простите меня, госпожа!
– Вы всё правильно поняли. Вот два письма: одно предназначено госпоже Хитоми, другое – её ответ любовнику. Если эти послания попадут в руки господину, и он избавит Момодзоно от присутствия Хитоми и Ихары, то считайте, что вы – владелец нового дома.
Управляющий приосанился и сказал:
– Я помогу вам, госпожа Югей. Но учтите, ели вы обманите меня…
– Не волнуйтесь, огласка мне ни к чему, – заверила наложница.
Глава 4
Управляющий долго думал: как лучше показать хозяину любовные письма госпожи Хитоми? Наконец, он сочинил правдоподобную на его взгляд историю и вечером, когда господин Уми-Сайто прибыл в поместье из Нисиномии, вошёл к нему в покои.
– Что тебе нужно? – удивился канцлер.
– Господин, простите меня, – управляющий рухнул на колени и коснулся лбом пола.
– Что-то случилось?
– Да, мой господин…
Уми-Сайто удивлённо приподнял брови.
– Ты – управляющий и во время моего отсутствия несёшь полную ответственность за поместье! – воскликнул он.
– Точно так, господин канцлер. Поэтому я – у ваших ног.
– Хорошо, – хозяин немного смягчился. – Я не сомневаюсь в твоём радении и преданности. Говори…
– Вот… – управляющий потянул канцлеру письма госпожи Хитоми, тот бегло прочёл их. И по мере прочтения лицо его краснело от ярости всё больше и больше.
– Где ты взял эти письма? Ты украл их из покоев госпожи Хитоми? – канцлер постепенно впадал в ярость. Управляющий прекрасно знал, что в таком состоянии хозяин может вытащить вакидзаси из ножен и тогда – прощай голова…
– Нет, мой господин. Умоляю, выслушайте меня!
Уми-Сайто с трудом взял себя в руки.
– Говори!
– Вы сами сказали, что в ваше отсутствие я несу ответственность за поместье…
– Да, но не за моих наложниц… Хотя… – канцлер осёкся и на мгновенье задумался. – Продолжай…
– Так вот. С появлением господина Миёси Канаиэ, брата несравненной Югей, госпожа Хитоми стала странно себя вести. И это заметили почти все в поместье.
– Все, кроме меня!!! – воскликнул канцлер. – Какова! И ночь успела с ним провести, в то время как я радею на службе, она…
– Словом, господин, я взял на себя смелость и велел своему слуге следить за госпожой Хитоми. Я понимаю, что совершил неслыханную дерзость… – управляющий в испуге распластался прямо у ног хозяина.
– Встань. Говори…
Управляющий продолжил.
– Так вот из Киото прибыл посыльный с посланием для госпожи Хитоми. Мой слуга проследил, как она написала ответ и хотела отправить с тем же посыльным обратно. Слуга предложил посыльному пятьдесят рё, и тот не устоял перед такой суммой…
– Да, сумма внушительная. За старания ты получишь больше. Но госпожа Хитоми отдала посыльному ответ, – канцлер указал на свиток с пятистишием. Он ещё раз пробежал по нему глазами: – Несомненно, писала она, её рука… Но как ты раздобыл письмо от господина Миёси, наверняка оно было спрятано в её покоях?
– Простите меня, господин. Мой слуга выкрал его…
Уми-Сайто хмыкнул и неожиданно рассмеялся, затем снял с руки внушительный серебряный перстень и потянул управляющему.
– За него ты сможешь выручить в Киото не менее восьмидесяти рё.
Управляющий, уже приготовившийся испытать на себе господский гнев, чуть не лишился сознания от радости. Он с поклоном принял перстень, упал в ноги канцлеру и начал целовать полы его кимоно.
– Ступай прочь! – приказал канцлер управляющему. – Ты сделал своё дело…
Уми-Сайто подошёл к столу, на котором стоял кувшин с вином, наполнил им чашку и залпом осушил её…
– Порочная женщина! – воскликнул канцлер в сердцах, сгорая от обиды и ревности. – Как она могла предпочесть мне какого-то чиновника из провинции?! – самолюбие его было уязвлено.
Уми-Сайто тотчас направился в Южные покои Хитоми. Она, ни о чём не подозревая, рисовала тушью. Когда господин вошёл в покои, женщина улыбнулась и поспешила ему навстречу, но, завидев его гнев, отпрянула и испугалась. "О всё знает…Стража видела меня ночью…" – мелькнула у неё в голове.
Неожиданно господин Уми-Сайто протянул наложнице два свитка.
– Что это? – спросил он, стараясь сохранять спокойствие.
Хитоми взяла свитки, развернула один из них и прочла, придя в неподдельное недоумение.
– Не знаю. Некто, судя по всему, господин Канаиэ пишет о том, что якобы провёл со мной ночь… Но я не понимаю…
Она стояла, сжимая свитки в руках, удивлённо взирая на Уми-Сайто.
– Зато я понимаю. Ты вступила с этим ничтожным чиновником в связь. Письмо тому – подтверждение!
– Нет, господин, выслушайте меня! – Хитоми упала перед ним на колени. – Это чудовищная интрига!
– Неужели? – наигранно удивился канцлер. – Тогда прочти свой ответ… – он указал на второй свиток, который держала наложница. Та быстро его почла, понимая, что погибла, – действительно это была искусно разыгранная интрига.
– Я не писала этого письма, хотя почерк весьма похож на мой.
– Ты можешь всё отрицать, но я уже принял решение!
Хитоми, затаив страх, взирала на канцлера.
– Я сделаю всё, что вы прикажите, – тут же вымолвила наложница, понимая, что данная интрига может быть ей весьма на руку.
– Завтра ты и Ихара покинете Момодзоно. Можете взять с собой всё, что пожелаете…
Хитоми разрыдалась и упала в ноги Уми-Сайто.
– Надеюсь, ты выражаешь искреннее раскаяние.
Канцлер резко развернулся, раздвинул фусуме и вышел в коридор, направившись из Южных покоев прямо к госпоже Югей, дабы провести с ней ночь…
* * *
Как только Уми-Сайто скрылся за фусуме, Хитоми осушила слёзы. Она даже обрадовалась подобной развязке, всё складывалось на редкость удачно. Конечно, она с позором покинет Момодзоно, но это пустяки по сравнению с тем, что может обрести в дальнейшем.
Она быстро привела себя в порядок, дабы сообщить дочери печальную новость. Но Ихара, обеспокоенная криками господина Уми-Сайто, доносившимися до неё, поспешила сама в покои матери. Не успела она войти, как Хитоми сообщила:
– Завтра мы покидаем Момодзоно.
– Почему? – искренне удивилась Ихара.
– Господин Уми-Сайто обвиняет меня в связи с другим мужчиной, – пояснила предприимчивая матушка.
Девушка удивилась.
– Это невозможно! И с кем же?
– С господином Миёси Канаиэ …
У Ихары перехватило дыхание.
– Как вы могли, матушка?
– И ты – туда же! – возмутилась Хитоми. – Да тот, кто задумал эту интригу просчитал всё… Думаю, это либо Ива, либо Югей… Хотя Ива глупа… Несомненно, Югей всё задумала! Начинай собираться прямо сегодня. Прикажи аккуратно сложить все кимоно и драгоценности. Можешь взять с собой, всё, что пожелаешь – так сказал господин Уми-Сайто.
Ихара направилась в свои покои, весьма удивлённая спокойствием матери. Она страшилась будущего, Киото казался ей совершенно другим миром, отличным от Исиямы, где она родилась и выросла, и от Момодзоно, где она жила в последнее время.
* * *
Хитоми пробудилась рано, едва настал час Дракона, и тотчас приказала служанкам упаковывать вещи. Она написала короткое письмо господину Хиросэ, предупреждая о внезапном приезде, отправила с ним своего верного слугу, и с чистой совестью приказала уложить в сундук все кимоно, хаори и юката, в том числе дорогие праздничные одежды и украшения, подаренные ей господином канцлером. Затем бывшая наложница распорядилась свернуть все гобелены, шёлковые покрывала и даже, проявив излишнюю практичность, футон. Она также решила прихватить с собой вазы с парчовой росписью, изящный шкафчик, стоявший в её покоях, а также большое серебряное зеркало, то есть всё то, что подарил ей господин Уми-Сайто по прибытии в поместье.
Служанки, выполняя распоряжения госпожи, носили вещи и укладывали их в повозку, которая вскоре оказалась полной, и предупредительный управляющий сразу же предоставил ещё одну.
Господин Уми-Сайто проигнорировал утреннюю суматоху, связанную с отъездом Хитоми и Ихары, настолько велико было его негодование. Да и после ночи, проведённой с Югей, он понял, что излишне увлёкся одной наложницей, оставив без внимания двух других. Теперь же он решил это исправить и посещать покои Югей и Ивы по очереди.
Госпожа Югей в отличие от Уми-Сайто решила сполна насладиться своей победой. Она надела лучшее кимоно, зашла за Ивой и они вместе с победоносным видом появились во дворе, дабы своим присутствием причинить поверженной сопернице боль и окончательно унизить её напоследок.
Увидев наложниц, Хитоми повела себя на редкость сдержанно, безусловно, понимая цель их совместного появления – они желали насладиться плодами своей изощрённой интриги.
Хитоми поступила мудро, не доставив Югей и Иве удовольствия своим бессильным гневом, она повернулась в их сторону и низко поклонилась. Наложницы оторопели от такого поведения бывшей Госпожи из Южных покоев и начали потихоньку шептаться, а затем и посмеиваться. Но Хитоми твёрдо решила не замечать и этого, ибо была преисполнена уверенности – сегодняшнее падение непременно приведёт к взлёту в будущем.
Она в последний раз окинула взглядом дом, Югей, Иву, управляющего, скрывавшегося в тенистой галерее, и забралась в паланкин к Ихаре, которая уже разместилась в нём, не желая никого видеть – девушка тяжело переживала отъезд из Момодзоно.
Четверо слуг подхватили паланкин, за ним поспешили две доверху нагруженные повозки, они проследовали к распахнутым Китайским воротам, навсегда покидая Момодзоно. Ихара утирала слёзы – ей было обидно за поруганную честь матери, ещё никто не смел так обращаться с ней.
– Не плачь, – сказала Хитоми. – Порой в жизни кажется, что потеряно всё и навсегда, но это лишь – слабость духа. Мы непременно добьёмся того, что желаем. Верь мне.
Ихара взглянула на мать, та с необычайным вниманием рассматривала свой веер. Девушка удивилась: может быть, он хранит какую-то тайну? Но это была вовсе не тайна, а стихи, написанные красной тушью на шёлке: