Романы серии "Интимная жизнь монархов" пользовались большой популярностью в России конца XIX - начала XX века. Захватывающее переплетение подлинных исторических событий, подробное, "живое" описание известных исторических личностей, невероятные интриги, всемогущих фаворитов и никому сейчас неизвестных фрейлин, дворцовый быт и обычаи, отважные мушкетеры и гренадеры, прекрасные придворные дамы, делают эти романы привлекательными и сегодня.
Содержание:
Часть первая - Замок Мортемар. 1655-й год 1
Часть вторая - Обширный мир. 1664-й год 17
Часть третья 39
Часть четвертая - Страшные сообщники 60
Часть пятая - Сила проклятия 75
Часть шестая - Возмездие 105
Примечания 148
Г. Хилтль
Опасные пути
Часть первая
Замок Мортемар. 1655-й год
I
Редкие сокровища
Замок Мортемар лежал в густом, мрачном лесу провинции Марш. Подъезжая к нему с запада, можно было уже за полмили видеть его кровли и гордо высившиеся башни. Широкая дорога вела через лес, соединяясь недалеко от замка с главной дорогой, которая в довольно прямом направлении вела к воротам.
Архитектура замка относилась к различным эпохам, начиная от старинной норманской постройки до элегантного стиля Франциска I. Лес вокруг замка был расчищен, земля покрыта прекрасным дерном и украшена садовыми клумбами в английском вкусе. Вместо грозных стен, снабженных бойницами, последние владельцы замка воздвигли с обеих сторон старой крепости две прекрасные террасы. С левой террасы открывался вид на очаровательный Лимузен и, чтобы пользоваться им, через лес была прорублена просека, - и глаза, встречавшие с правой стороны только темные молчаливые леса, обратившись налево, наслаждались видом зеркальных озер, рассеянных вдали селений и пологих холмов.
Несмотря на эти приятные нововведения, жилые помещения замка все-таки производили мрачное и таинственное впечатление, тесно связанное с характером старых рыцарских построек. Узкие, высокие окна, сводчатые арки дверей, извилистые и внезапно исчезающие лестницы, в добавление к этому еще своеобразный цвет каменной породы, из которой был выстроен замок, наконец странная форма фигур и кровельных украшений в виде драконов и изображений демонов, - все это вместе образовывало такое суровое целое, которое мало могло прельщать посторонний глаз. Вдоль стен до самых кровельных гребней змеились огромные ползучие ветви плюща, крепко цепляясь за выступы, свешиваясь вниз подобно протянутым рукам и придавая внешней стороне замка меланхолический вид своей густой, темной зеленью.
Среди всей этой средневековой громады зубцов, башен, выступов, балконов над главными воротами выделялся казавшийся совершенно новым и сиявший великолепной позолотой герб герцогов Мортемар-Рошшуар. Эта старая фамилия получила герцогский титул в 1650 году; поэтому в 1655 году позолота еще казалась новой и ярко блестела.
Графская корона превратилась в герцогскую при Габриеле де Мортемар-Рошшуаре; он увеличил славу своего древнего рода.
Герцог был статный мужчина с привлекательными манерами. В 1655 году ему едва исполнилось сорок пять лет. Брак с прекрасной Дианой, дочерью де Марсиньяка, много способствовал увеличению его состояния, и таким образом в списках знатного дворянства Мортемары занимали место среди самых выдающихся родов.
Герцог не походил на дворян своей эпохи. Опытный во всех отраслях рыцарского искусства, он был однако очень склонен к научным занятиям. Его оружейный зал был увешан великолепными доспехами и разнообразным оружием, но не менее тщательно снабженной казалась и его обширная библиотека. Эта сокровищница избранных великолепных произведений помещалась в высоком сводчатом зале, обращенном окнами на прежний замковый вал. Зал был уставлен по стенам книжными шкафами; там и сям со стен глядели старые, темные картины. Убранство этого святилища составляли античные бюсты, кое-какие редкости природы, глобусы, карты и подзорные трубы, вместе с огромными, тяжелыми креслами и столами. Герцог приказал провести из зала в свою комнату лестницу, по которой в одну минуту мог опуститься в библиотеку. Во всем остальном убранство замка отличалось роскошью и великолепием и сообразовалось с современными вкусами.
В один чудный июньский вечер 1655 года на террасе перед замком находилось пять человек; это были: герцог и герцогиня де Мортемар, их сын Луи и две дочери, Атенаиса и Мадлена.
Герцог читал; герцогиня и ее дочери занимались рукоделием, а Луи был поглощен тем, что усердно старался попасть из маленького арбалета в голову старой, почти выветрившейся каменной статуи, поддерживавшей террасу.
Хотя герцог и казался очень занятым своим чтением, однако в нем была заметна какая-то тревога. Он часто поднимал взор от книги, от времени до времени вставал с места, подходил к баллюстраде террасы и смотрел на дорогу.
- Уже поздно, - сказал он наконец, - им уже давно следовало бы быть здесь. Надеюсь, не случилось никакого несчастья… Я был бы безутешен!
- Когда слышишь, что отец говорит такие слова, можно подумать, что он ждет целый фургон, битком набитый добрыми друзьями, - засмеялась маленькая Мадлена.
- В известном смысле это, конечно - мои добрые друзья, дитя, - заметил герцог. - Они вернее и более привязаны к нам, чем многие из тех, кого мы встречаем на наших праздниках и пирах: они говорят правду, всегда находятся под рукой, чтобы подать совет, и неизменны в своих убеждениях. Я уверен, что Атенаиса согласна со мной; ведь правда, дитя?
Дочь, к которой он обратился, очаровательная пятнадцатилетняя девушка, подняла на отца взор от своего вышивания. Ее глаза сияли чудным блеском; нельзя было не поддаться их чарующему влиянию. Голову прелестной Атенаисы украшала масса чудных белокурых волос, длинными, естественными локонами спускавшихся на благородную, гордую шею. Ослепительно-белая, изящной формы рука держала вышивание; прелестный ротик сложился в милую улыбку. Она подняла голову, провела рукой по лбу и сказала:
- Я с Вами совершенно согласна, дорогой отец; Вы правы: книги - наши добрые друзья, и Мадлена часто слышит от меня выговоры за то, что она редко вступает в общение с этими друзьями. Ей следовало бы побольше дружить с ними. Так Вы ждете новую партию книг? Я помогу Вам разобрать это сокровище; не правда ли, Вы позволите мне?
- Разумеется, - ответил герцог, положив руку на хорошенькую головку дочери, - хотя тебе, собственно говоря, мало пользы от этого увеличения моей библиотеки: все это - медицинские, строго научные сочинения. Но ты порадуешься на великолепие этих книг: я получу очень редкие монашеские рукописи, старые пергаменты, разрисованные удивительными буквами, знаками и фигурами. Между ними ты найдешь несколько замечательнейших рукописей поэтического содержания, которые вознаградят тебя за скучное содержание остальных томов.
- Так это - та редкостная библиотека, о которой ты говорил еще прошлой зимой? - спросила герцогиня.
- Та самая. Ей пришлось совершить далекий путь. Прежде она принадлежала ученому жиду Боруху Зинуччи; когда он прошлой осенью умер в Венеции, мой друг, маркиз д’Антраг, тотчас же для меня наложил руку на редкие произведения науки. Устройство семейных дел наследников Зинуччи задержало прибытие книг. О, Вы увидите здесь диковинные вещи! Я уже заранее радуюсь, что драгоценные тома будут стоять в моей библиотеке. Какое чудное занятие для зимы!
Герцогиня и Мадлена добродушно усмехнулись, а Атенаиса встала и подошла к отцу. На ней было простое белое платье, а в волосах змеилась узкая голубая лента; но ее фигура, хотя еще и детская, уже носила отпечаток величия и грации важной дамы. Глаза герцогини с безграничным удовольствием и торжеством следили за дочерью, скользившей по террасе.
- Бьюсь об заклад, отец, что я увижу Ваши сокровища раньше, чем Вы? - воскликнула Атенаиса, держа руку перед глазами герцога.
- Очень возможно, дитя! - засмеялся он, - подай только тотчас же знак!
- Да вон они… видите? Вон там, внизу, поднимаются в гору телеги… вон там, у лесного ручья!
Атенаиса указала рукой по направлению, о котором она говорила, и герцог увидел две большие, покрытые просмоленной парусиной фуры, поднимавшиеся на холм, на которых стоял замок.
- Это - они! - радостно воскликнул герцог. - Эй, Жан, Бернар, скорее, сюда! Отворите дверь на лестницу, чтобы мы могли тотчас же внести и поставить книги на место, пока не стемнело!
Слуги прибежали на зов герцога, и он со всей семьей спустился во двор замка, чтобы взглянуть на подъезжавшие тем временем повозки. Скоро ящики и корзины с книгами были перенесены в библиотеку. Так как уже темнело, то герцог обозрел свои новые сокровища со свечой в руке. Атенаиса не отходила от него. Она с каким-то непонятным инстинктом тотчас отличала самые великолепные экземпляры, очень радовалась чудным переплетам и совсем огорчилась, когда слуга пришел просить герцога и его дочь к ужину в нижний зал.
Она вышла из длинной, мрачной библиотеки об руку с отцом.
II
Проклятие монаха
Герцог чувствовал себя вполне счастливым. Солнце снова склонялось к западу, но сегодня он сидел уже в библиотеке, окруженный новыми книгами. Это было странное смешение всевозможных сочинений давно минувших веков. Особенно значительными казались многочисленные сочинения по медицине. На тончайшем пергаменте были написаны редкие рецепты и различные таинственные средства. Рядом были обозначены вес и мера, а на ясных, вполне понятных рисунках искусной рукой были изображены различные приборы, реторты, колбы.
Герцог чувствовал огромное наслаждение, находясь среди этих редкостей. Для него, страстного любителя книг, уже одни переплеты, помимо содержания, имели огромную ценность. Положив перед собой каталог, он начал просматривать книгу за книгой, разглядывая порчу или мелкие повреждения, а затем отмечал заглавие книги.
Увлеченный своей работой, он не заметил, что солнце уже исчезло за деревьями леса. Взглянув на вечернее небо, он встал и подошел к окну. Вдруг его взор остановился на одном месте дороги, спускавшейся к чаще деревьев. Из лесной темноты выступила фигура монаха; по-видимому он явился издалека, так как с трудом опирался на страннический посох. Капюшон его рясы был откинут; голову покрывала круглая, широкополая шляпа. За плечами у него виднелась котомка, одна из тех, какие носят иноки; собирающие милостыню, хотя этот монах не принадлежал ни к одному из нищенствующих орденов. Его черная ряса с такого же рода нарамником указывала скорее всего на его принадлежность к последователям святого Франциска, всюду слывшими за добродетельных, воздержанных и горячо верующих людей.
Герцог не мог отвести взор от монаха. Почему? В этом он и сам не мог дать себе отчет. Он чувствовал, что какие-то невидимые силы притягивали его к этому человеку. В замок часто приходило монастырское духовенство; из ближайшего францисканского монастыря почти ежедневно заглядывал кто-нибудь из иноков - значит, не было ничего необычайного в появлении этого одинокого монаха, конечно, нет! Однако откуда же непонятное волнение, какой-то тайный ужас, овладевший сердцем рыцаря?
Черная фигура, не поднимая взора, двигалась по лесной дороге, свернула на главную дорогу, ведущую к замку, подобно привидению проскользнула, сливаясь с вечерним туманом, через лужайку, покрытую газоном, и затем герцог услышал звон колокола у ворот.
Через несколько минут слуга доложил герцогу, что один из иноков ордена черных кающихся настоятельно просит разрешения переговорить с ним. Герцог приказал ввести его, и через несколько мгновений монах стоял в библиотеке перед любителем книг.
Герцог окинул странника пытливым взором. Он был выше обыкновенного роста, - почти шести футов, худой и загорелый. Подбородок и верхняя губа скрывались под темной бородой и усами; смело изогнутый нос, глубоко сидящие, с жутким блеском глаза под густыми бровями; костлявые пальцы, - такова была внешность человека, стремившегося видеть герцога и говорить с ним. Герцогу начинало казаться, что этот мрачный гость вышел из одной из могил своего монастыря, чтобы, скрыв болтающиеся кости под монашеской одеждой, пугать смертных в роковые часы страшными видениями.
- Мир Вам! - глухим голосом произнес монах.
- Мир и Вам, брат мой, - сказал герцог. - У Вас есть ко мне просьба?
- Есть, - ответил монах, устремляя свои пылающие взоры на книги, лежавшие на полу, кругом кресла герцога. - Я пришел к Вам с просьбой, Ваша светлость, и Вы не откажете мне в ней - ради той милости, которая будет Вам дарована, если Вы исполните ее.
- Говорите! Я всегда охотно открывал братьям Вашего ордена свой дом и свой кошелек.
- Я не прошу этого. Я пришел к Вам издалека, из Италии, но не прошу у Вас денег для своего монастыря, не прошу взносов на поминовение чьей-либо души. Я пришел, чтобы умолить Вас возвратить некоторую часть тех сокровищ, которые Вы недавно получили из Венеции.
Герцог вскочил и с изумлением спросил:
- Часть моих книг?
- Здесь находится лишь одна-единственная книга, о возвращении которой я умоляю Вас. Выслушайте меня! В нашем монастыре, в Пизе, умер один из наших братьев. Я был при нем в час кончины, и он молил меня дать ему возможность обрести могильный покой; для этого я должен был отправиться на поиски одной книги, наполненной указаниями и средствами для гибели человечества. Мой брат по ордену узнал эту древнюю, проклятую рукопись, когда еще принадлежал к сынам мира. Греховная любовь к жене его собственного друга завладела его сердцем, его мозгом. Это преступление, подобно разъедающей жидкости, захватывало все больше, - оно захватило в свою власть также и совесть той женщины, заставило ее умолкнуть на время, и вот преступница привела в исполнение заранее придуманный план: она воспользовалась одним средством из этой книги, продиктованным самим сатаной, написанным слугой сатаны, - средством, вызывающим смерть. Она приготовила его и дала выпить своему мужу. Через несколько дней любовники достигли своей цели; супруг той женщины обратился в холодный труп, и это сделала рука его собственной жены. Но проснулся голос, звучащий громче трубы архангельской, и воззвал, и принудил женщину к добровольной смерти. Ее возлюбленный вовремя остановился и спас свою душу строгим покаянием в стенах монастыря. Эта книга существует с незапамятных времен. Над ней тяготеет проклятие, исходящее от тех осужденных на вечную муку языческих жрецов, которые наполнили ее волшебными средствами своих таинственных мистерий. Когда наш брат узнал, наконец, куда пропала книга, он уже не нашел ее там. Она поступила в коллекцию старых книг одного любителя, и он потерял ее из вида. Через много лет мы, наконец, узнали, что книга находится у еврея Зинуччи; но венецианские насильники страшно развращены: никакие просьбы, никакие силы не могли заставить еврея отдать проклятый пергамент. Я узнал, что книги, принадлежавшие жиду, находятся теперь в Ваших руках, герцог де Мортемар, и пришел выпросить у Вас пагубную рукопись, чтобы душа моего усопшего брата нашла, наконец, вечный покой, ибо сказано: "Если эти страницы не будут сожжены, то, что на них написано, повлечет за собой длинный, непредотвратимый ряд ужасных несчастий, длинную цепь темных злодеяний, цепляющихся одно за другое, и они завладеют человечеством".
Герцог слегка вздрогнул, но, как развитой и образованный человек, тотчас улыбнулся этому мрачному предсказанию. Кроме того в нем властно заговорила его страсть: любитель восторжествовал над филантропом. Как? В его руках находилась такая редкая рукопись, относившаяся, может быть, к самым первым временам письменности? На этих листах покоились, может быть, руки великих жрецов и ученых; ужасное пророчество придавало им двойное очарование и удесятеряло их ценность. И эту дивную книгу он должен отдать, потому что лихорадочная фантазия какого-то монаха, терзаемого совестью за свою преступную жизнь, осудила на уничтожение это ценное произведение! Разве в книге не могли оказаться весьма редкие и важные для знающего врача средства?
Герцог Габриель де Мортемар горел алчным желанием иметь в своих руках редкостную книгу. Но он понимал, что узнает сокровище только по указанию монаха, и потому мягко отвечал:
- Вот здесь, брат мой, стоят и лежат медицинские книги. Если Вы полагаете, что можете найти среди них проклятую рукопись, то поищите сами, и потом мы исследуем ее содержание.
Монах вытащил из своей котомки дощечку, покрытую какими-то письменами, и произнес:
- Вот знаки, по которым я узнаю книгу; их оставил мне брат Антонио. Поищем!
Он опустился на пол и принялся просматривать книги. Герцог светил ему лампой, следя за каждым движением монаха и с жадностью любителя ожидая момента открытия. Вокруг монаха возвышались уже кипы просмотренных и отложенных книг. Наконец его дрожащие руки ухватились за толстый, перевязанный ремнями пакет; он поспешно распутал узлы, и множество пустых листов рассыпалось в разные стороны, устилая пол; посреди них оказалась книга в четвертую долю листа и в два пальца толщиной. Монах раскрыл ее и радостно вскрикнул. Герцог опустился на колени, чтобы лучше видеть.
- Это - она! Это - она! - воскликнул инок, - посветите, Ваша светлость! Вот, смотрите, вот знаки: вот след друида, затем - отвратительный паук, скарабей, которого язычники так часто изображали и в изваяниях, и на картинах; внизу, налево, - скелет, направо - песочные часы. Вот она - пагубная рукопись!
Он поднялся с пола, держа книгу в руках.
- Брат мой, позвольте же и мне взглянуть на нее, - сказал герцог, хватаясь за странную книгу.
Ее переплет вовсе не свидетельствовал о глубокой древности - скорее он относился к эпохе Людовика XI; но он отличался оригинальной отделкой. Две железные дощечки, обтянутые красным, теперь уже выцветшим бархатом, составляли крышки; поверх бархата была закреплена сетка из слоновой кости, и каждый узел этой сетки представлял маленькую мертвую голову. На корешке книги виднелась довольно загадочная фигура в виде герба с девизом, написанным по-латыни: "Я ношу в себе смерть".
Герцог раскрыл книгу. Текст был еврейский, перемешанный со знаками, не принадлежавшими ни какому-либо народу, ни какой-либо стране. Иногда казалось, что это - древние руны северных народов или египетские иероглифы.
- Это замечательно! - сказал герцог, - так замечательно, что стоило бы изучения.
- Это - произведение сатаны, - возразил монах, - спасение - в одном лишь огне. Ваша светлость, прикажите развести огонь и сожжем ужасный пергамент сегодня же ночью!