- Может, ты и прав, мой друг, но это не значит, что мы можем швырять деньги на ветер, - сказал Менедем. - Если бы мы так поступали, то мигом бы разорились. И даже если бы я захотел маленько потранжирить, мой двоюродный брат меня бы за это отлупил. - Он указал на Соклея. - Хотя по виду и не скажешь, он ужасно свирепый.
Соклей выглядел не столько свирепым, сколько раздраженным. Ему не нравилось, когда его дразнили. Но Менедема это нисколько не беспокоило, особенно во время торга.
Плейстарх воспринял слова Менедема буквально и посмотрел на Соклея с уважением, которого не выказывал раньше. Однако Никомаха, казалось, это замечание только позабавило.
- Терпеть не могу 'итья, - сказал он. - Ну и какая цена покажется 'ам справедливой? - Он поднял руку. - Нет, не отвечайте. Полагаю, сперва надо попробовать 'ино!
Он кликнул раба - не Ибанолла, отличавшегося скверным нравом, а другого - и велел принести образцы вина и хлеб с оливковым маслом в придачу.
Вино оказалось таким же сладким и крепким, как и то, которое пили в андроне Птолемея. Оно не могло сравниться с изумительным золотистым ариосским, но какое вино могло с ним сравниться?
После нескольких глотков Менедем сказал:
- Я понимаю, почему оно приносит тебе четыре или пять драхм за амфору.
- Четыре или пять? - Плейстарх побагровел. - Это оскорбление!
Его отец покачал головой.
- Это не оскорбление, сын. Это просто начало торга. Он знает, что 'ино стоит 'трое 'ороже, но не может просто 'зять и сказать так.
- Вино хорошее, - проговорил Соклей, - но втрое дороже оно никак не стоит. Если ты будешь настаивать - удачи тебе в поисках покупателей, которые заплатят подобную цену.
- Мы сможем найти таких покупателей, - сказал Плейстарх.
- Возможно, но нас среди них не будет, - заметил Менедем. - Такие деньги мы в прошлом году заплатили за ариосское. Ваше вино хорошее, но не настолько.
Они торговались почти до полудня. Никомах снизил цену до десяти драхм за амфору; Менедем с Соклеем подняли свою до восьми. И на этом они застряли.
- Простите, 'рузья мои, но я не 'ижу 'озможности и дальше сбавлять цену, - проговорил Никомах.
Менедем посмотрел на Соклея. Тот слегка покачал головой. Менедем был с ним согласен.
- И ты нас прости, - сказал он хозяину дома. - Но вряд ли мы сможем заработать, если еще поднимем цену. Если бы мы снова направлялись в Италию, я еще мог бы рискнуть, однако на побережье Эгейского моря… Если ты и вправду не можешь сбавить цену ниже десяти драхм…
Очень часто подобная угроза заставляла участника торга по-другому взглянуть на вещи. Но на сей раз Никомах со вздохом сказал:
- 'оюсь, что не могу.
Он повернулся к сыну.
- Иногда лучшая сделка - та, которая не 'аключается.
- Верно. - Менедем встал.
То же самое сделал и Соклей.
- Рад был с тобой познакомиться, почтеннейший. - Менедем кивнул Никомаху. - Мы часто приходим на Кос. Может, в следующий раз сделаем еще одну попытку.
* * *
Ибанолл, раб-кариец, все еще стоял во дворе, когда Менедем и Соклей двинулись к входной двери. Выражением лица и позой раб напомнил Менедему неряшливого старого аиста, примостившегося на крыше.
- Пустая трата времени, - прохрипел он родосцам.
Если бы он стоял на одной ноге, сходство с аистом было бы полным.
- Милый парень, - заметил Менедем, едва очутившись на улице.
- А уж какой приветливый! - Но Соклей сказал это не весело, а раздраженно и мгновение спустя объяснил почему: - Однако этот старый зануда прав. Мы попусту потратили время, а ведь сейчас уже могли бы…
- Ты хотел сказать: "Мы могли бы плыть к Афинам", так? - перебил его Менедем. - Но ты ошибаешься. Мы все равно не смогли бы отчалить нынче утром, не нарушив данного команде обещания. Неужели забыл? И к тому же покупка вина была твоей идеей.
- О, - чуть тише проговорил Соклей, - ты прав. - Потом он облегченно вздохнул. - Вот и хорошо. Теперь у меня не так скверно на душе из-за того, что я выпытал у управляющего Птолемея имя виноторговца.
Они пошли к гавани.
- Я тут подумал… - некоторое время спустя сказал Менедем.
- Браво, - ответил Соклей таким тоном, что стало ясно: он хвалит двоюродного брата, потому что тому нечасто приходится думать.
Отказавшись попасться на удочку, Менедем продолжал:
- Я думал, как нам лучше попасть отсюда в Афины.
- Конечно, тем же путем, каким мы шли, чтобы подобрать Полемея, - ответил Соклей. - Хотя на Кикладах, наверное, всех от нас уже тошнит.
- То-то и оно. Там опасные воды - мы видели это сами. И скоро они станут еще опасней. Люди Полемея, во всяком случае некоторые из них, двинутся как раз этим путем. Я не хочу на них наткнуться. Единственная существенная разница между наемниками и пиратами - у последних есть суда. И когда наемники садятся на корабль, они непременно превращаются в пиратов.
- Ты и вправду усердно думал, - заметил Соклей. - Хорошо сказано.
- И конечно, к тому времени, как мы двинемся назад, города Островной лиги могут прознать, что мы тайком провезли мимо них племянника Антигона, - продолжал Менедем. - А так как Островную лигу создал Антигон…
- Там вряд ли нам сильно обрадуются, - закончил за брата Соклей.
Менедем кивнул.
- Как же нам тогда попасть в Афины? - нахмурился Соклей.
- Вот об этом я и размышлял, - ответил Менедем. - Предположим, мы отправимся в Милет и провернем там кое-какие торговые дела…
- Предположим, мы этого не сделаем, - сказал Соклей. - Милет - цитадель Одноглазого Старика, и… - Он не договорил, и вид у него внезапно стал преглупым. - А, понятно. Весть о том, что мы сделали, туда еще не донеслась.
Теперь Менедем позволил себе сарказм:
- Браво!
Его двоюродный брат снова нахмурился.
- И все-таки мне это не нравится.
- Кто бы сомневался, мой дорогой, - рассмеялся Менедем. - Ведь это означает еще одну задержку перед тем, как твой череп грифона будет официально представлен афинскому обществу. Но подумай сам: из Милета мы сможем отплыть на северо-запад, к Икарии, и либо остановиться по дороге на Самосе, либо провести ночь в море, а потом двинуться напрямик через Эгейское море к каналу между Андросом и Эвбеей вместо того, чтобы скакать от острова к острову. Торговцы почти не пользуются таким путем, а значит, им не пользуются и пираты. Мы сможем добраться незамеченными почти до самой Аттики.
Он наблюдал за Соклеем, который обдумывал его слова. Менедем прекрасно сознавал, что двоюродному брату его предложение не по душе. Большинство людей, когда кто-то препятствовал исполнению их желаний, накидывались на обидчика; Менедем нередко видел, как это происходит. Вот и у Соклея губы дернулись, но он не произнес вслух ни единого ругательства из тех, что проносились в его голове. Вместо этого он сказал:
- Что ж, мне это не слишком нравится, но вынужден признать: так, наверное, будет лучше и для судна, и для наших дел. Поступим, как ты сказал.
- Я думал, ты поднимешь больше шума!
Соклей криво улыбнулся:
- Если хочешь, могу поскандалить.
- Не стоит. - Менедем тоже улыбнулся. - Рад, что ты такой благоразумный. Просто не многие на твоем месте так бы себя повели.
- О, я буду драться, как дикий кабан, если сочту, что прав, и выпущу кишки у охотничьих псов нелогичности, которые станут кусать меня за пятки, - заявил Соклей. - Но какой смысл горячиться и париться, отстаивая ложные убеждения?
- И все-таки ты мог бы меня переспорить. Вообще-то у тебя были неплохие шансы, - ответил Менедем. - Вспомни, как расправился Плохой Логик с Хорошим Логиком в "Облаках".
- Ты все время поминаешь эту грязную пьесу, - сказал Соклей. - Ты же знаешь, что она не входит в число моих любимых.
- Но в ней много хорошего, - возразил Менедем. - К тому времени, как Плохой Логик заканчивает свою речь, Хороший Логик понимает, что почти все афиняне - шайка широкозадых катамитов.
- Но это неправда! - запротестовал Соклей.
- Так считают люди, - ответил банальностью Менедем. - И пьеса очень смешная.
- То, что люди считают истинным, часто влияет на то, как они себя ведут или как говорят, и потому и впрямь становится истинным, - задумчиво проговорил Соклей. - Я же гонюсь за правдой, следуя туда, куда она меня приведет, куда бы она ни привела…
Он погрозил Менедему пальцем.
- Но я бы никогда не вышвырнул правду за борт, чтобы заставить кого-то посмеяться.
- Ты - воплощенная добродетель. - Менедем мог бы сказать это насмешливо, так как его двоюродный брат и впрямь бывал иногда занудным.
Но тот и в самом деле обладал многими добродетелями, и сейчас Менедем как никогда был склонен их признать, ведь Соклей не поднял шума из-за того, что им предстояло двинуться в Милет.
- А вон и "Афродита", - показал Соклей.
Пара моряков на борту торговой галеры заметили капитана и тойкарха и помахали им. Менедем помахал в ответ и вытер лоб тыльной стороной ладони.
- Жарко и влажно, - проворчал он.
- И то правда. - Соклей посмотрел на север. - И по-моему, поднимается легкий ветер.
Он говорил так, будто надеялся, что его разуверят. Но Менедем, к сожалению, был с ним согласен.
- Надеюсь, мы не попадем в бурю, - сказал он. - Сезон поздноват для бурь, но мне не нравится, как парит. Такое обычно бывает перед грозой.
- Согласен, - ответил Соклей. - Может, нам не стоило отпускать команду для кутежа?
Менедем пожал плечами.
- С равным успехом можно попасть в шторм и в Милете, и посреди Эгейского моря.
Он шагнул с присыпанной песком грязи на доски пристани, нагретые солнцем и гладко отшлифованные босыми ногами бесчисленных моряков.
Когда они с Соклеем приблизились к "Афродите", Аристид спросил:
- Так завтра на судно принесут знаменитое косское вино? Боюсь, что нет, - покачал головой Менедем. - Никомах заломил слишком высокую цену.
- О, как плохо, - отозвался впередсмотрящий.
Многие моряки проявляли живой интерес к тому, что происходило на "Афродите", и Аристид был одним из них. Может, он мечтал стать торговцем, а может, хотел служить капитаном на борту торгового судна. Скорее всего, первое. Но и второй вариант был весьма возможен - если бы Диоклею больше повезло, он бы занимался нынче именно таким делом. Но время Диоклея еще могло прийти; скорее всего, должно было прийти.
Менедем тоже задал вопрос:
- По ту сторону пролива, в Галикарнасе, видно что-нибудь интересное?
Нет, шкипер, - ответил Аристид. - Там все тихо. Здесь военные галеры Птолемея снуют туда-сюда у входа в гавань, и вполне можно разглядеть вдали маленькие, как блохи, суда Антигона, которые занимаются тем же. Два этих флота даже не пробуют приблизиться друг к другу.
- Тем лучше, сказал Менедем. - Я бы не хотел выйти из гавани и очутиться в гуще морского сражения.
- Надеюсь, ничего подобного не случится! - воскликнул Аристид.
Соклей негромко проговорил:
- О, так у тебя на уме были военные суда, когда ты спрашивал про Галикарнас? А я думал, ты все еще беспокоишься насчет обманутого мужа, которого взбесил пару лет назад.
- Смешно, - сквозь сжатые зубы ответил Менедем. - Очень смешно.
Не покинь он тогда спешно Галикарнас, он мог бы вообще оттуда не выбраться: обманутый муж жаждал его крови. Но Менедем все же заставил себя посмотреть на северо-восток, где на материке лежал город.
- Я когда-нибудь туда вернусь.
- Но не под своим настоящим именем, - отозвался Соклей. - Если только ты не придешь туда со своим флотом.
Вероятно, он был прав. Разумеется, прав; Менедем и сам это прекрасно понимал, но не собирался в этом признаваться.
- Думаю, в случае необходимости я мог бы вернуться туда и сейчас. А через пару лет тот человек даже не вспомнит моего имени.
Его двоюродный брат фыркнул.
- Да он не забудет тебя до самой смерти. И даже после смерти тень его захочет преследовать тебя.
- Сомневаюсь. - Теперь Менедем говорил более уверенно. - К тому времени наверняка появится еще один мужчина, и даже не один, на которого он будет злиться еще больше. Если его жена проявила ко мне благосклонность, значит, она проявит благосклонность и к кому-нибудь другому. Таковы женщины. И ее, вероятно, снова поймают. Она хорошенькая, но глупая.
Соклей, по своему обыкновению, тщательно обдумал аргументы брата.
- И верно, характер сильно не меняется, - признал он. Но потом показал пальцем на Менедема. - Это касается не только женщин, но и мужчин. Вспомни, как прошлым летом ты…
- Я не знал, что Филлис была женой хозяина дома, - запротестовал Менедем. - Я думал, она простая служанка.
- Сначала ты и вправду так думал. Но ведь ты вернулся за добавкой, когда выяснил, кто она такая на самом деле. Помнишь, как тебе пришлось выпрыгнуть из окна?
- Однако это сошло мне с рук, - ответил Менедем.
- Ага, а потом муж послал за тобой громил, - напомнил Соклей. - И пройдет еще много времени, прежде чем ты сможешь вернуться в Трас. И в скольких еще городах на побережье Внутреннего моря ты станешь нежеланным гостем?
Он хотел заставить собеседника почувствовать себя виноватым. Но Менедем не пожелал доставить двоюродному брату такое удовольствие.
- Нежеланным гостем? О чем ты? Женщины в обоих городах приняли меня так гостеприимно, что лучшего и не бывает!
- Да, с женщинами ты умеешь ладить, кто бы сомневался, - сказал Соклей. - Но ты не можешь извлечь из них выгоду.
- Ты говоришь, как мой отец, - раздраженно ответил Менедем.
И, как ни странно, Соклей понял, что лучше не продолжать. И этим он существенно отличался от Филодема: старик на его месте никогда бы этого не понял.
ГЛАВА 7
Соклей смотрел в утреннее небо, цокая языком. Уже рассвело, но солнечный свет едва пробивался сквозь густые облака.
- Ты и впрямь хочешь выйти в море? - спросил он Менедема.
Воздух был еще более влажным, чем пару дней назад.
- Дождя пока нет, - ответил его двоюродный брат. - Может, погода продержится еще немного. А если даже не продержится, путь отсюда до Милета не так уж опасен. И кроме того… - Менедем понизил голос, - если мы будем платить морякам за безделье, мы много не заработаем.
Это задело чувствительную струнку в характере бережливого Соклея. Содержание акатоса и впрямь обходилось дорого. Моряки получали около двух мин серебром каждые три дня - и, как только что заметил Менедем, плата шла им в любом случае, плыла ли "Афродита" по Эгейскому морю или стояла в порту.
- Значит, ты считаешь, что выйти в море будет не очень опасно? - снова спросил Соклей.
- С нами все будет в порядке, - ответил Менедем и повернулся к Диоклею. - Если думаешь, что я ошибаюсь, не стесняйся, скажи.
- Я бы и не стал стесняться, шкипер… Кому охота рисковать своей шкурой, - ответил начальник гребцов. - Я тоже думаю, что мы сможем добраться до Милета… А если погода станет особенно скверной, всегда можно вернуться сюда.
- Я тоже так считаю, - сказал Менедем и, глядя на Соклея, приподнял брови. - Доволен?
- Конечно, - ответил тот; он не хотел, чтобы двоюродный брат счел его человеком, плюющим в чужую тарелку с супом. - Если мы можем это сделать, значит, мы должны это сделать. К тому же тогда мы на один день пути приблизимся к Афинам.
Менедем засмеялся и хлопнул его по плечу.
- Я так и думал, что у тебя что-то эдакое на уме.
И закричал морякам:
- Отдать швартовы! Гребцы - по местам! Больше никакого разврата и пьянства до следующего порта!
Моряки задвигались живее. Многие из них потратили все, что успели заработать за сезон, на кутеж на Косе. Однако все явились на борт: когда дело касалось выискивания людей по портовым тавернам и борделям, у Диоклея нюх был лучше, чем у гончей.
- Давайте, лентяи, - прохрипел келевст. - Самое время попотеть, чтобы из вас выпарилось вино!
Ему ответило несколько стонов. Диоклей не рассмеялся - он и сам отдал должное вину.
Толстые канаты со стуком упали на палубу "Афродиты". Моряки, не сидевшие на веслах, свернули канаты и убрали их в сторонку.
- Греби назад! - выкрикнул Диоклей и ударил колотушкой в бронзовый квадрат. - Риппапай! Риппапай!
Менедем потянул рукоять одного рулевого весла и подал назад другую, поворачивая "Афродиту" - до тех пор, пока ее нос не обратился на север. Крутобокое судно, стоявшее на якоре в паре плетров от пирса, двинулось к месту, которое освободила торговая галера. Поскольку здесь базировался флот Птолемея, в гавани Коса все еще было очень тесно.
Всего на мгновение солнце выглянуло из-за туч, ярко осветив берег Карий к северу от Коса - тот берег, где лежали Галикарнас и дальше на западе - город поменьше, Миндос. Желтая щетина сжатых полей и серовато-зеленые листья оливковых рощ казались особенно яркими на фоне мрачного неба. Соклей надеялся, что луч света свидетельствует о том, что погода улучшится, но облака снова закрыли солнце, и краски вокруг поблекли.
Менедем ввел "Афродиту" в канал между островами Миндос и Калимнос. Когда акатос оказался напротив Миндоса, Соклей показал на город и произнес:
- Посмотри! Там тоже патрулируют военные галеры Антигона.
- На его месте я бы поступил точно так же, - ответил Менедем.
Потом моргнул пару раз с комичным выражением лица.
- Ты что? - спросил Соклей.
- Мне в глаз только что попала капля дождя, - пояснил его двоюродный брат и потер нос. - А вот и еще одна.
Мгновение спустя капля упала на колено Соклея, вторая - на предплечье, а третья влажно поцеловала его в левое ухо.
Некоторые моряки разразились восклицаниями.
- Надвигается шторм, как пить дать, - сказал Соклей.
Парус "Афродиты" уже был подтянут к рею, потому что судно шло прямо против ветра. После первых редких капель дождь полил как из ведра, куда сильнее, чем в Кикладах.
- Что-то поздновато для такого ливня, - заметил Менедем.
Соклей едва его слышал: капли барабанили по палубе юта и с шипением падали в море.
- И вправду ливень! - отозвался Соклей. - Надеюсь, все кожаные мешки в порядке? Иначе шелк может подмокнуть.
- Ты сам кажешься подмокшим, - ответил Менедем. - У тебя с бороды капает вода.
- Неужели ты различаешь капли посреди этакого потопа? - удивился Соклей.
Вместо ответа Менедем закричал:
- Аристид, иди вперед!
Моряк помахал капитану и поспешил на бак.
- На сей раз Полемей не будет жаловаться, что Аристид дежурит на носу, - проговорил Менедем.
- Да уж, - согласился Соклей. - Но какая от впередсмотрящего польза в такой дождь? Я едва могу его там разглядеть, а до него всего-то… Сколько? Локтей тридцать или тридцать пять.
- У Аристида самые зоркие глаза из всей команды, - ответил Менедем. - Что я еще могу сделать?
Соклей кивнул.
- Да я и не спорю.
Он стащил с себя хитон и бросил его на палубу. Дождь был теплым, и ходить без одежды было удобней, чем в промокшей насквозь шерстяной ткани.
Соклей посмотрел туда, где за "Афродитой" шла на буксире лодка, привязанная к ахтерштевню.
- Может, послать туда человека, чтобы вычерпывать воду?
- Она оседает, да? - спросил Менедем.