- Модное 'арахло, - резюмировал житель Патмоса. - Я мог 'ы 'огадаться. 'умал, 'ы - пираты, как 'ас увидел.
Люди часто совершали такую ошибку при виде "Афродиты". Упоминание о пиратах заставило Менедема насторожиться.
- А ты видел их в последнее время? Они появляются в этих водах? - спросил он.
- А то, - неопределенно ответил местный. Парень помедлил, чтобы сплюнуть в воду, потом сам задал вопрос: - Сколько хочешь за кувшин 'лаговоний? Моя женщина 'удет 'о смерти рада его получить.
- Клянусь богами! - пробормотал Менедем. - Никогда не ожидал, что проверну тут какие-то дела.
- Восемь драхм, - ответил Соклей жителю Патмоса так спокойно, как будто торговался на рыночной площади Родоса.
Менедема восхитило это спокойствие. Он думал, что местный отпрянет в ужасе: одна драхма могла на сутки обеспечить семью кровом и пищей, пусть и не самыми роскошными. Менедем снова посмотрел в сторону деревни - ничто там не наводило на мысль о богатстве.
Но местный только пожал плечами и сказал:
- 'оговорились, товарищ. Я принесу серебро. Тута вряд ли на что его можно потратить. С соседями мы чаще просто меняемся.
Он подтолкнул локтем второго человека в лодке, и тот начал грести обратно к берегу.
- Скоро 'ернусь! - громко крикнул житель Патмоса через плечо.
- Вернется ли? - вслух подумал Менедем. - У него что, маловато мозгов или парень просто старался не ударить перед нами в грязь лицом?
Соклей пожал плечами.
- Кто его разберет, вернется он или нет. Если вернется, хотел бы я знать, какие деньги он привезет. Не может быть, чтобы тут чеканили монету.
Лодка причалила к берегу примерно в плетре от "Афродиты", один из сидящих в ней вылез и отправился в дом неподалеку. Другой, гребец, остался ждать в лодке, что заставило Менедема поверить: у первого заговорившего с ним жителя Патмоса действительно имеются деньги. И впрямь, едва начали сгущаться сумерки, как тот вышел из дома и поспешил обратно к лодке, которая мгновение спустя снова направилась к торговой галере.
- Можно 'зойти на 'орт? - окликнул местный, когда лодка приблизилась.
- Давай, - ответил Менедем.
Лодка стала борт о борт с акатосом, и один из моряков помог жителю Патмоса взобраться на судно. Местный прошел на корму, а потом поднялся на ют.
- Радуйся, - сказал Соклей.
- Радуйся, - ответил местный. - Где тута у тебя 'лаговония? Этот кувшин не назовешь 'ольшим, а?
- Мы всегда продаем кувшины такого размера, - ответил Соклей, и то была правда. - После того как лепестки роз вскипятят и смешают ароматную воду с маслом, получается немного благовоний. Но кувшина тебе хватит надолго - твоей жене не понадобится много, чтобы сладко пахнуть.
Менедем гадал, насколько его двоюродный брат прав. Местный явно давно не мылся, значит, и жена его, скорее всего, тоже давно не мылась. Да, это засушливый остров, но все равно… И, как на грех, на судне не было места, чтобы встать от этого парня подальше.
Менедем изо всех сил постарался задержать дыхание.
Внезапно приняв решение, житель Патмоса кивнул.
- Хорошо. Я 'озьму его.
Он протянул Соклею пару монет. Тойкарх взял их, взвесил и протянул местному благовония.
- 'лагодарю, - сказал тот и спустился обратно в лодку.
На этот раз, причалив к берегу, оба местных жителя вытащили лодку на сушу и отправились в деревню.
- Что он тебе дал? - спросил Менедем.
- Посмотри сам. - Соклей положил монеты ему на ладонь.
В угасающем свете Менедем поднес их поближе к глазам.
- Тетрадрахма из Коринфа. И на ней - красивый Пегас. А вторая тетрадрахма - из Эгины. Очень мило, я всегда рад получить "черепах", потому что они такие тяжелые.
- Ты заметил в этой "черепахе" что-нибудь необычное? - спросил Соклей.
- Не заметил. - Менедем вгляделся внимательней. - Да у нее панцирь без узора.
- И плавники, а не лапы, - добавил его двоюродный брат. - Это морская черепаха, а не сухопутная. Эгина не чеканила такие деньги со времен персидских войн. Хотел бы я знать, как тут очутилась эта монета.
- Я бы не удивился, если бы оказалось, что прапра… пять раз прадедушка этого парня украл ее у жителя Эгины, и с тех пор она тут валялась, - ответил Менедем. - Я рад, что он убрался с моего судна. Ты заметил, как от него воняет?
- Да разве я мог не заметить! - Соклей забрал у брата монеты. - Но каким бы способом парень ни получил это серебро, оно не воняет.
- Верно. - Теперь пришла очередь Менедема посмотреть на запад, в сторону Афин. - Нам предстоит провести в море еще пару ночей.
- Думаю, так будет лучше, чем идти снова через Киклады, - сказал Соклей. - В тех водах слишком много пиратов, и рано или поздно мы бы наткнулись на пиратское судно, которое предпочло бы сражаться.
- Вот и я так думаю. - Менедем снял хитон и бросил на палубу юта. - А теперь можно и поспать.
* * *
Когда Менедем на следующее утро проснулся, выпутался из гиматия и встал у борта, чтобы помочиться в воду гавани Патмоса, он издал негромкий восхищенный возглас. Ветер дул с северо-востока, сильный и ровный, внушая уверенность, что он продержится весь день.
Иногда Менедем ошибался в своих прогнозах, но такое случалось нечасто.
Диоклей поднял на него глаза, сидя на скамье, на которой провел ночь.
- В такой день хочется поскорей выйти в море, - сказал келевст.
- И я подумал о том же, - отозвался Менедем.
Небо на востоке порозовело, но солнце должно было встать только некоторое время спустя.
Менедем посмотрел на Соклея, все еще храпящего на палубе юта, и пошевелил двоюродного брата ногой. Тот задохнулся, что-то возмущенно пробормотал и открыл глаза.
- Это еще что за шутки? - негодующе вопросил он, садясь.
- В чем дело? - Менедем был олицетворением невинности. - Ты хочешь отправиться в Афины?
- Я хочу, чтобы ты отправился к воронам. - Соклей вскочил так быстро и с таким свирепым видом, что Менедем подумал, уж не предстоит ли им драка. Но потом гнев в глазах Соклея угас. - Замечательный ветер, правда?
- Мне нравится, - ответил Менедем. - И келевсту тоже нравится. И я не могу себе представить человека, которому было бы жаль уходить с Патмоса.
- Хорошо. - Соклей, не одеваясь, подошел к борту, как поступил недавно и Менедем, а вернувшись, сказал: - Тогда давай будить моряков.
Диоклей уже принялся будить тех, кто к этому времени не проснулся сам.
Все позавтракали хлебом и оливковым маслом, выпили разбавленного вина и, когда солнце выползло из-за горизонта, подняли якоря. Им даже не пришлось грести, чтобы выйти из гавани: гавань открывалась на запад, и ветер вынес из нее "Афродиту", едва парус спустили с рея.
Менедем через плечо наблюдал, как Патмос становится все меньше. Если бы он вел акатос прямо на запад, он бы прошел через Киклады в третий раз за нынешний навигационный сезон. Но вместо этого Менедем стал работать рулевыми веслами, поворачивая судно к северу, чтобы пройти между Икарией по правому борту и Миконосом по левому. Они двинулись на северо-запад - мимо островов Теноса, Андроса и Эвбеи. Менедем повел "Афродиту", сильно уклоняясь к востоку, к середине Эгейского моря.
За весь день на глаза им не попалось ни одного судна, и Менедема это вполне устраивало.
- Завтра к вечеру или рано утром послезавтра мы сможем проскользнуть по каналу между Андросом и Эвбеей и добраться до Афин, - сказал он.
- Хорошо. Просто замечательно, - отозвался Соклей. - Ты был прав: здесь, посреди моря, не встретишь много судов.
- Нет гарантии, что мы не попадем в беду, - заметил Менедем. - Но здесь меньше шансов в нее попасть. И мы ни разу не потеряем из виду землю, как это бывало по пути в Великую Элладу, поэтому всегда будем знать, где находимся.
- В Эгейском море трудно потерять из виду землю, - сказал Соклей. - А в ясный день и вовсе невозможно.
- Дальше к северу - запросто. Там есть большой переход от Лесбоса к Скиросу. Но в других местах… - Менедем покачал головой. - Да, не думаю, что мне бы такое удалось.
Некоторые моряки насадили на крючки наживку - кусочки хлеба и сыра - и забросили удочки в море. Они поймали несколько небольших рыбешек и пару макрелей. А потом, как раз когда Менедем уже собирался приказать бросить якоря, Москхион вытащил роскошную жирную барабульку.
- Сегодня вечером многие будут набиваться к нему в друзья, - сказал Соклей.
- Верно, - согласился Менедем. При виде великолепной рыбы у него потекли слюнки. - Надеюсь, я и сам буду другом Москхиона нынче вечером. - Последние слова он нарочно произнес погромче - как у всех капитанов, голос у него был зычный.
Москхион перестал разглядывать рыбу и озорно улыбнулся.
- Мы разве знакомы, почтеннейший? - спросил он так вежливо, как будто был владельцем простирающегося до горизонта поместья и размышлял - стоит ли ему разговаривать с каким-то дубильщиком.
Все, кто слышал это, громко расхохотались, в том числе и Менедем.
- Сейчас я покажу тебе, знакомы мы или нет, - с притворной яростью прорычал он.
* * *
Когда солнце село, счастливчики, которые поймали рыбу, зажарили свою добычу над маленькими жаровнями, и в воздухе разнесся вкусный аромат. Москхион как можно разумнее разделил свою барабульку и передал небольшие куски Менедему, Соклею и Диоклею.
- Хотя это и маленький кусочек, - заметил Соклей, запивая свою долю глотком вина, - но очень вкусный!
- Так и есть, - согласился Менедем. - Лучше съесть кусочек барабульки, чем объесться сыром.
Капитан "Афродиты" знал, что голодный человек так бы не сказал, но сам он наслаждался роскошью полного желудка.
Менедем съел оливку и выплюнул косточку в море.
- Вон блуждающая звезда Зевса, - сказал Диоклей, показав на южную сторону небосвода.
- Где? - спросил Соклей. - А, теперь вижу. Хотел бы я знать, правы ли вавилоняне, которые утверждают, что движение звезд якобы предопределяет все наши деяния.
- А откуда такое можно знать? - сказал Менедем. - Мне хочется верить, что я делаю что-то, потому что сам того желаю, а не потому, что мне велит какая-то звезда.
- Да, и мне тоже хочется в это верить, - ответил его двоюродный брат. - Но в самом ли деле это так, или я просто хочу в это верить, потому что звезды говорят, что я должен так хотеть?
Диоклей фыркнул и снова наполнил чашу вином.
- От таких разговоров у меня начинает болеть голова, - сказал начальник гребцов.
- А что, интересно, тогда вавилоняне говорят насчет близнецов? - спросил Менедем. - Близнецы рождаются одновременно и часто похожи друг на друга, но иногда отличаются один от другого, как цыплята от слонов. А ведь, судя по звездам, под которыми они родились, они должны быть все поголовно одинаковыми, так?
- Верно. - Соклей просиял, взглянув на двоюродного брата. - И вправду очень логично. Интересно, думал ли когда-нибудь над этим кто-нибудь из философов. Когда мы попадем в Афины, я обязательно спрошу.
Сумерки стали гуще, на небе появились новые звезды. Менедем заметил низко над восточным горизонтом блуждающую звезду Крона, более тусклую и желтую, чем звезда Зевса.
- Я знаю, что предсказывает эта звезда, - сказал он, указав на нее. - Всякий раз после того, как я ее замечаю, я вскоре отправляюсь спать!
- Удивительно, - ответил Соклей. - Я родился на полгода раньше тебя, но мне она предрекает то же самое!
Они рассмеялись.
"Афродита" слегка покачивалась; Менедем давно привык к этому движению. Качка была настолько легкой, что не беспокоила его двоюродного брата, более чувствительного к таким вещам. Они легли бок о бок на палубе юта, а Диоклей ушел вперед, чтобы выспаться на скамье гребца.
* * *
Когда Менедем проснулся, вечерние сумерки сменились предутренними. Он зевнул, потянулся и стал смотреть, как на небе гаснут звезды, - как ночью наблюдал за их появлением. Высоко над головой закричала чайка.
Менедем встал и проверил ветер, после чего удовлетворенно кивнул. За ночь ветер не переменился и не утих.
На носу рано поднявшийся моряк сказал своему товарищу:
- Не похоже, чтобы сегодня нам пришлось работать до изнеможения.
- Вот и хорошо, - ответил тот.
Соклей спал, пока не начали поднимать якоря, и только тогда с сонным недоумением огляделся по сторонам.
- Радуйся, соня, - сказал Менедем.
- А. Радуйся. - Соклей снова огляделся, протер глаза и встал.
Поднявшись, он тоже послюнил палец, чтобы попробовать ветер, и удовлетворенно улыбнулся.
- Как ты думаешь, сегодня мы сможем пройти канал между Андросом и Эвбеей? - торопливо спросил он.
- Возможно. - Менедем сурово погрозил ему пальцем. - Но если даже и сможем, нам все равно придется плыть еще целый день, прежде чем мы бросим якорь в Пирее.
- Знаю, знаю. - Соклей нетерпеливо махнул рукой. - Но мы уже так близко, что я почти ощущаю Афины на вкус.
Менедем поджал губы, как будто тоже почувствовал кое-что во рту.
- Камни, грязь и немножко цикуты, оставшейся после Сократа. Приправь это маслом, и будет не так уж плохо.
- Приправь маслом себя, и все равно останешься идиотом! - выпалил Соклей, всеми силами стараясь не брызгать в негодовании слюной.
Отвесив двоюродному брату поклон и помахав рукой, Менедем громко окликнул моряков:
- Завтракайте побыстрее, ребята, и в путь! Раз уж боги так добры, что послали нам этот ветер, мы будем дураками и даже хуже, если не выжмем из него все, что сможем.
И вот парус упал с рея. Почти сразу его наполнил ветер, и мачта скрипнула под напором. Менедем прокричал команды, и люди развернули рей так, чтобы как можно лучше использовать ветер.
"Афродита" скользила по легкой зыби, грациозная, как тунец.
Вот из воды выскочила летучая рыба, а за ней - дельфин, который прыгнул куда выше и изящнее. Менедем кинул в воду ячменный хлебец, и едва мимо куска прошла лодка, следующая на буксире за "Афродитой", как дельфин перехватил хлеб.
Моряки восхищенно забормотали, выражая свое одобрение, некоторые захлопали в ладоши.
- Молодец, шкипер, - сказал Диоклей. - Это к удаче.
Суеверный не меньше любого другого морехода, Менедем кивнул.
- Удачи и дельфину тоже, - сказал он. - Если бы он не оказался как раз в нужном месте, морская птица успела бы первой.
И вправду, маленькая чайка с черной головой, устремившаяся было к ячменному хлебцу, теперь взмыла вверх с сердитым криком:
- Айяааа! - А мгновение спустя упала в море и появилась из воды с рыбкой в клюве.
- Дельфин и птица получили и ситос, и опсон, - сказал Менедем.
Вместо того чтобы засмеяться шутке, Соклей покачал головой.
- Для дельфинов и крачек рыба и есть ситос: это то, чем они все время должны питаться. А когда ты дал им ячменный хлебец, для них это был опсон, хотя для нас это было бы ситосом.
Диоклей щелкнул языком.
- Я хожу в море почти столько лет, сколько ты живешь на свете, молодой господин, и никогда не думал об этом вот так. У тебя странный взгляд на мир… интересный взгляд, - поспешно добавил он.
- Нелепый взгляд, - сказал Менедем, и это было далеко не комплиментом.
В тот день "Афродита" была в море не одна. Несколько рыбачьих лодок виднелись на широкой водной глади к востоку от Киклад; когда их команды увидели приближающийся акатос, они опустили паруса и как можно быстрей добрались сперва до Теноса, а потом и до Андроса. На одной из лодок рыбаки даже срезали сеть, чтобы улепетнуть как можно скорее.
- Бедные запуганные дурачки, - сказал Менедем. - Им придется заплатить за сеть немало серебра или потратить кучу времени, чтобы заработать на новую, а мы ведь не хотели сделать им ничего плохого.
- Надо написать на борту нашего судна: "Мы - не пираты", - заметил Соклей.
- И много ли времени пройдет, прежде чем пираты начнут делать такие же надписи на своих гемолиях? - ответил Менедем.
Соклей сморщился и высунул язык, изображая гримасу Горгоны:
- Какая ужасная мысль.
- Полагаешь, что я ошибаюсь? - спросил Менедем.
Его двоюродный брат покачал головой, и Менедем улыбнулся со слегка завистливым одобрением. Одним достоинством Соклей несомненно обладал: он был честным человеком.
Когда солнце опустилось к неровному горизонту на западе, Соклей указал в сторону канала между Андросом и самой южной частью Эвбеи - мысом Герестос.
- Вон! Мы сможем пройти через него до темноты.
- Пройти-то сможем, - отозвался Менедем. - Но если мы и минуем канал, то после этого не уйдем далеко. И до наступления утра нам придется пережидать на открытом месте, где любой сможет нас увидеть. Но если до утра мы останемся здесь, посреди Эгейского моря, мы сможем проскочить между островов и обогнуть мыс Сунион к завтрашнему вечеру. Как тебе такой вариант?
Соклей отнюдь не казался счастливым, но и не сказал "нет". Он только вздохнул, сделал жест, как бы толкая что-то, и отвернулся. Спустя мгновение Менедем понял, что его двоюродный брат изобразил вечную муку Сизифа: каждый раз, когда этот нечестивец докатывал свой валун почти до вершины холма, тот выскальзывал и снова скатывался вниз.
- Ну, не так уж все плохо, - заметил Менедем.
- Вот именно, - ответил Соклей. - Не просто плохо, а хуже некуда.
- Пройдем мы по каналу теперь или утром, я сперва раздам людям оружие, - подал голос Диоклей. - Никогда не знаешь наперед, что случится.
- Хорошая мысль, - согласился Менедем. - Как ни печально, но ты прав.
Он задумчиво потер подбородок.
- Я все-таки собираюсь отвести судно еще чуть дальше к северу, прежде чем мы бросим якорь на ночь. Тогда я смогу отправиться утром в путь прямо по ветру, и мы пройдем канал как можно быстрей.
- Очень хорошо, - отозвался келевст. - Ты совершенно прав - чем скорее мы минуем канал, тем будет лучше.