К какому роду-племени принадлежал покойник, определить было затруднительно, во всяком случае их силами. Двое из троих экспертов до недавнего времени никогда не покидали своего острова, на котором иноземцы, за исключением китайцев и корейцев, считай, и не появлялись. Ну а господин посол мог лишь сказать, на кого из его времени был похож тот или иной человек, что никак не могло служить ценной информацией.
Вы все же хотите знать, на кого был похож покойник? Извольте. Покойник был похож на Михая Сергеевича, циркового гардеробщика. Только на более темного кожей Михая Сергеевича, чуть более худого телом, чуть более густого бородой. Много это дает по части установления того факта, к какому народу принадлежал покойный? Вот то-то… Еще можно добавить, что волосы покойник имел черные с проседью, а глаза вовсе не узкие.
Ценности на его теле отсутствовали. На шее, правда, висела связка амулетов, но ценность она могла представлять разве что для родственников покойного или для археологов из далекого-предалекого будущего. На видимых частях тела татуировок и шрамов заметно не было, а раздевать мертвеца они посчитали излишним, даже не рассматривали этот идиотский вопрос, зато рассматривали другой – что делать с трупом?
Артем было решил опять похоронить его все под теми же камнями. Но потом Хидеойши рассказал историю о каком-то самурае и его верной собаке, оставшейся печально скулить на могиле любимого хозяина да так там и околевшей от горя, без еды и воды. Не сказать, чтобы история растрогала слушателей, но она навела на мысли.
А вдруг и впрямь верная собака останется вместе со своим хозяином? Им же нужно было совсем другое – чтобы собака привела их в поселение, откуда они с хозяином родом. Если взять с собой тело хозяина, то куда поведет их собака? Надо думать, именно в сторону их дома.
Во всяком случае шанс добраться до живых людей следовало использовать до конца. Похоронить беднягу всегда успеется. К тому же, когда они повстречают соплеменников покойного, то предъявление тела должно, так сказать, добавить им вистов в глазах этих самых соплеменников. Те ведь смогут похоронить своего соседа и единоверца по всем положенным обрядам и обычаям. Прийти с собакой, но без ее хозяина в любом виде, наверное, все-таки хуже, чем с собакой и с мертвым хозяином на плече. Тем паче что на теле хозяина нет колотых и режущих ран, а стало быть, и подозрений на их счет должно быть меньше, если вообще таковые возникнут.
На том они и сошлись, обойдясь без очень уж долгих споров, договорились нести мертвеца до конца этого дня. Ничего с ним особо страшного за это время произойти не должно, ну а там… как говорится, будем поглядеть.
– Давай веди! Показывай дорогу!
Неизвестно, поняла ли собака, чего от нее хотят, но тут же взяла с места и уверенно затрусила вверх по течению речки. За собакой тронулись люди и топали так часов пять, делая лишь непродолжительные привалы. Местность вокруг не менялась, разве что где-то ущелье становилось чуть шире, где-то уже, а так все одно и то же. В одном месте проход в горах и вовсе превратился в узкую щель. Путникам пришлось топать прямо по реке, преодолевая сопротивление бурного потока.
Наверное, где-то тут должна была водиться всякая живность, какие-нибудь горные козлы, бараны, леопарды. Эти места вроде были для них самыми подходящими. Но, кроме птиц, они никого за всю дорогу так и не увидели. Пока это, правда, нисколько не волновало искателей приключений на свою голову. Запасов жареной баранины у них имелось еще дня на три.
Артем еще чувствовал в себе кураж, готовность идти дальше, продолжать поиск. Основания к тому имелись. Раз есть покойники, то есть и живые люди. Собака уже однажды вывела их куда надо, выведет и еще.
А с накопившейся усталостью отличным образом справлялась холодная горная вода. Из реки Артем выбрался другим человеком, помолодевшим годков так на пять и, что гораздо важнее, готовым прошагать хорошим упругим шагом еще пару-тройку верст. Вернувшись с речного купания, Артем застал странную картину. Хидейоши сидел в классической японской посадке, опустившись на собственные пятки, руки на коленях. Поза его была безупречна, как у придворного на императорском приеме, хоть срисовывай в пособие для проведения церемоний. Спина, прямее которой бывает разве что лазерный луч, пальцы рук разведены на равные промежутки, плечи расправлены. Хидейоши был бледен и глядел собеседнику прямо в глаза.
А взгляд глаза в глаза собеседнику – это серьезно, это вызов. Когда младший говорит со старшим, он опускает взгляд вместе с головой, а старший смотрит сверху вниз на выбритый лоб младшего и на его темя. Ежели говорят между собой люди равные, то стараются смотреть друг другу в плечо, над плечом, в грудь, чуть в сторону, наконец, но никак не глаза в глаза.
Айн тоже не пребывал в той позе, в которой Артем его оставил, то бишь спиной на камушках. Сейчас дикарь стоял, скрестив руки на груди, лицо его закаменело еще более обычного, да и говорил он куда более отрывисто, чем обычно.
Нет, руками они не размахивали, вообще обходились без жестов, да и голос ни тот ни другой не повышали, разговаривали, со стороны глядя, вроде спокойно, но Артем немало пожил среди японцев, да и конкретно с этими людьми провел достаточно времени, чтобы понять – оба внутри кипят, что твои чайники над очагом. Всерьез попахивало если не звоном клинков, то нехилой размолвкой.
Артем не мог считать себя опытным руководителем. В цирковые времена он был всего-то рядовым исполнителем номера под куполом и лишь последние полгода руководил разнообразными феодальными коллективами. Невелик был сей опыт, но кое-что он ему дал. Например, Артем знал, что иногда лучше не прерывать взрывоопасную беседу, загоняя порох обратно в бочки, а дать людям выговориться, выплеснуться сердцем, разумеется, держа ситуацию под контролем и будучи наготове вмешаться и пресечь. Потому он и не стал вмешиваться, а присел в сторонке и прислушался.
Господин посол был немало удивлен многословием и эмоциональностью айна, который доселе не демонстрировал ни того ни другого.
– Сходи и проверь, – говорил айн. – Возле Мориока есть высокий вал. В нем почти нет земли, вместо нее там кости айнов, убитых вашим сёгуном Тамуромаро, которого вы чтите как великого героя. Ты хочешь, чтобы мы стали японцами и чтили убийц наших отцов, дедов, матерей, матерей наших матерей?
– Если бы айны покорились много веков назад, то не было бы этих убитых, да и других тоже.
– Почему мы должны были покоряться? Наши предания говорят, что айны спустились из страны облаков, полюбили землю, стали на ней охотиться, ловить рыбу, танцевать и плодить детей. Никого, кроме айнов, на земле тогда не было. А ваши предания говорят, что когда ваши предки спустились с неба на лодке, они встретили… как там дальше?
– Они встретили несколько варварских племен, самыми свирепыми из которых были эбису, – продолжил Хидейоши.
– Даже ваши предания признают, что вы пришли на нашу землю! Почему мы должны были покоряться чужакам?! Почему тогда японцы не покорились монголам, которые приходили в Ямато?
– Монголы приходили с войной. Мы пришли с миром, но ваши предки были слишком свирепы, чтобы дружно жить с соседями, а позже слиться в единый народ. Они стали нападать на нас.
– Ты врешь, самурай! Наши предания говорят, что первыми напали ваши подлые предки.
– Почему я должен верить вашим преданиям?
– Не верь! – прорычал айн. – Но ты признаешь, что это вы пришли на наши земли?
– Нет, не на ваши. Наши предки сошли на землю на западе Хонсю. Там тогда жили не айны, а другие племена. Они с радостью приняли божественных предков моего народа, спустившихся с неба, полюбили их и покорились им. Кровь того народа смешалась с кровью наших предков. Она и сейчас течет в моих жилах. Я бы хотел, чтобы у меня была бы и кровь айнов. От этого моя кровь стала бы только лучше. Храбрость и гордость твоего народа всегда вызывали у меня восхищение. Недаром в одной из наших песен, сочиненных в древности, говорится, что один айн стоит ста японцев. Но айны стали нападать, они захотели войны, а не мира.
– Ваши предания врут. Первыми напали вы!
На некоторое время воцарилось молчание, которое прервал Хидейоши:
– Если бы мы несли только зло, то никто из айнов никогда не присягнул бы императорам Ямато. Однако вожди твоего народа один за другим стали давать клятву верности императору. Они отдавали своих дочерей замуж за самураев, переселялись в столицу, вместе с влиятельными самурайскими домами правили Ямато. Многие знатные семьи сегодняшней Ямато ведут свою родословную от вождей айнов и гордятся этим происхождением. Да ты вспомни хотя бы Сога Эмиси. Этот айн стал одним из влиятельнейших людей страны, за ним пошли сильнейшие самурайские дома, китайские и корейские поселенцы и тысячи других айнов. Он стал одним из самых приближенных к императору людей.
– Я помню о Сога. – Айн криво усмехнулся. – Когда вы, японцы, поняли, что нас не одолеть в честном сражении, вы стали прибегать к подлым приемам, подкупать вождей щедрыми подношениями, стравливать их друг с другом. Вы спаивали мой народ, делали все, чтобы наш народ исчез. Ваши самураи вырезали целые наши селения.
– Целые селения японцев вырезали и ваши вожди, – сказал Хидейоши. – Достаточно вспомнить Такамару Свирепого и Сиро Красноголового. Если собрать всю японскую кровь, пролитую ими, то получилось бы большое озеро.
– А собери кровь айнов, вышел бы океан.
Опять воцарилось молчание, и опять его прервал Хидейоши:
– Если бы ненависть твоего народа к моему была столь велика, то айны никогда не сделали бы японца любимым героем своих преданий. Но мало кто так любим у твоего народа, как Минамото Ёсицунэ. Твой народ ни о ком другом не сложил столько песен, сколько о нем.
– Мы называем его Ёсицунэ Гикё Даймёдзин. Он пришел к нам и стал айном.
– Тогда я скажу такое и о многих ваших вождях. Они пришли к японцам и стали японцами. В наших песнях и легендах мы тоже восхищаемся многими айнами. Сколько легенд сложено о великане Сакаи-но Рёдзо, который умел напускать осеннюю мглу и по целым дням прятаться на дне реки или в морских волнах. Или об айнах, умеющих летать…
– Летать? – перебил самурая Косам. – Ты думаешь, умей айны летать, они бы не расправились с вами? Умей летать мои братья и брат моего отца, они бы не расправились с убийцами? Но они не умели летать, и моих братьев, брата моего отца и многих других из нашего племени убили самураи…
– В моей семье тоже помнят всех из рода Кумазава, кто погиб в войне с айнами, – теперь уже Хидейоши перебил Косама. – Таких немало, айн! Но у нашей семьи нет ненависти к айнам. Мои предки были воинами, и айны были воинами. Они убивали друг друга в бою, в поединках. Сильный враг делает тебя только сильнее.
– Ты хочешь стать сильнее? – Айн выдернул из-за пояса кинжал, тот самый, восточного вида, которым разжился в пиратском селении. – Я могу помочь тебе! Ты готов стать сильнее?
– Я готов. – Самурай поднялся и выдернул из ножен катану.
Все. Пора. Это дело надо было срочно пресекать. Артем покинул свое укрытие, вышел к спорщикам, готовым стать поединщиками, и встал между ними.
– Хотите подраться? Я это уважаю. Только что прикажете мне делать, если один из вас зарежет другого? Мы тут вроде не за тем, чтобы убивать друг дружку. Или я что-то путаю, а? Один из вас еще год должен служить мне верой и правдой, другой входит в мое посольство, конечной целью которого являются отнюдь не эти горы. Сильнее стать захотели, так? Это мы, пожалуй, можем устроить. Ведь настоящему воину вовсе не нужен меч, чтобы побеждать, или ты станешь спорить, Хидейоши? Неужели ты, Косам, не сможешь показать самураю свою силу и без этих железок? Итак, я разрешаю вам поединок, но с двумя условиями. Во-первых, голыми руками. Во-вторых, не убивать и не калечить друг друга. Согласны? Или кто-то отступит?
– Я согласен, – первым сказал Хидейоши, загоняя меч в ножны.
– Мне не нужно оружие, чтобы проучить самурая, – заявил айн.
– Замечательно. – Артем отошел в сторону. – Можете начинать.
Айн бросил на землю кинжал и нож, скинул с себя несуразную меховую одежонку, которую он подобрал в кочевье, разулся. Хидейоши ограничился только тем, что вытащил из-за пояса мечи и положил их возле большого камня.
Артем не раз видел, как самурай умеет фехтовать, не знал, на что тот способен без оружия, но был уверен в том, что Хидейоши, как и все самураи, должен был обучаться рукопашной схватке. Правда, можно обучаться хорошо или плохо. А еще можно обучаться хорошо, но просто не иметь к чему-то способностей. Иметь, скажем, способности к фехтованию и не иметь таковых к бою без оружия. Касаемо же айна… Артем видел, как тот умеет сворачивать шеи, напав из засады, как стреляет из лука. Но что может тот показать, стоя к противнику лицом, когда тот ждет атаки – это вопрос открытый.
Оба не торопились нападать. Айн стоял чуть нагнувшись, выставив перед собой руки и поворачиваясь следом за Хидейоши, обходящим его по кругу. Просчитать тактику айна для Артема труда не составляло. Тот хотел дотянуться до противника, ухватить его за что придется, а дальше, рассчитывая на силу рук, завалить, заломить руки, сдавить шею в захвате. Как собирался биться Хидейоши, значительно уступающий айну в габаритах и в физической силе, было загадкой для господина посла.
Какое-то время ничего существенного не происходило. Поединщики приглядывались друг к другу, не спеша форсировать события. Хидейоши все так же обходил айна по кругу, тот все так же поворачивался, держась к самураю лицом. Японец начал понемногу приближаться к Косаму, вот он уже совсем близко от выставленных вперед рук противника…
Артем понял, что самурай выманивает айна, провоцирует того на бросок.
"Интересно, выдержит ли Косам или бросится?"
Тот бросился, не выдержал, когда его пальцы оказались в непосредственной близости от одежды самурая, едва-едва не касаясь ее. Косам с рычанием сорвался с места, растопырил пальцы, попытался схватить самурая за куртку, но вместо этого схватил воздух. Хидейоши увернулся, толкнул айна в плечо, придавая ускорение, и сделал подсечку. Косам грохнулся животом на камни, но тут же вскочил. По его раскрасневшемуся лицу и сузившимся до щелочек глазам было ясно, что он в ярости. Хидейоши же внешне был спокоен как танк.
Айн вновь бросился на самурая, и ему удалось в него вцепиться. Косам даже издал радостный крик, но тут вдруг оба бойца повалились на камни. Самурай упал спиной, увлекая за собой айна и выставив ногу. Она уперлась в живот дикарю, и самурай толчком перекинул айна через себя.
В этот раз Косам поднимался несколько медленнее, едва заметно пошатываясь. Он издал крик, видимо боевой клич айнов, и снова бросился на Хидейоши.
Все это повторялось и повторялось. Айн летал через голову, самурай перекидывал его через плечо, делал подсечки, захватывал руки, заплетал их, подседал под айна и снова заставлял того оказаться на земле. Косам падал и падал, с каждым разом поднимаясь все с большим трудом. Грохнувшись наземь в очередной раз, айн здорово приложился головой о камни, поднялся, покачиваясь, и снова сел, держась за голову. По руке его стекала кровь.
– Хватит! – Артем понял, что пора вмешаться. – Все ясно.
Он подошел к айну:
– Что с головой? Идти сможешь?
– Смогу. Меня били по голове и сильнее. Наша семья всегда славилась крепостью черепов, – Косам поднял взгляд на подошедшего Хидейоши: – Как это тебе удается, самурай?
– Если хочешь, я тебя научу. – Японец протянул руку, чтобы помочь дикарю, пытавшемуся встать.
Айн с некоторой паузой принял руку и встал.
– Научи меня, самурай. А я научу тебя стрелять из лука. Видел я, как стреляют самураи. Только каждая третья стрела попадает в цель. Пока вы выпускаете одну стрелу, я выпускаю три. Да и луки у вас паршивые.
– Мы никогда не любили биться на расстоянии, – улыбнулся Хидейоши. – Но, думаю, надо научиться и этому.
– Все, – хлопнул в ладоши Артем. – Вся учеба потом. В свободное время, если оно у нас появится. А сейчас надо идти.
Шли они недолго. Следующая остановка оказалась незапланированной.
– Вот и пришли, твою мать! – с такими словами Артем остановился.
Теперь пришла его очередь сбрасывать с плеча неживой груз. Остальные встали молча.
Они действительно пришли, уперлись, точнее говоря. Сжатое горами ущелье вздымалось впереди скальной стеной, с вершины которой низвергался водопад. Здесь невозможно было забраться наверх, не замечалось никаких тропок или ступеней, выбитых в скальной породе. Одни гладкие отвесные склоны и стена холодной бурлящей воды.
– Вот тебе и умная собака-поводырь. – Артем сплюнул под ноги. – Факинг дог!..
– Что ты сказал?
– Радуюсь я, чего ж еще, Хидейоши-сан! Водопад, говорю, красивый.
– Это правда. Но что нам теперь делать?
– По кругу бегать, – на русском языке отозвался Артем, а переводить на японский не стал. Все равно никто здесь не поймет всей философской глубины и тонкой иронии этого высказывания.
Он ответил вопросом на вопрос:
– А ты как думаешь, Хидейоши-сан?
– Не знаю. А что это делает собака?
Собака между тем и впрямь вытворяла что-то маловразумительное. Вместо того чтобы приползти на брюхе, подметая хвостом землю и униженным скулежом вымаливая прощение за то, что завела людей в глухой тупик, она прыгнула на плоский камень, выступающий из речки, с него сиганула прямо в водопад и скрылась за падающей стеной.
Прошло несколько секунд. Ни человеческий, ни какой-либо иной голос не нарушал монотонный грохот водопада. Потом путники услышали заливистый лай.
– Я думаю, там пещера, – первым высказал это вслух айн по имени Косам. – И собака нас туда зовет.
– Я схожу. – Артем зачерпнул ладонью воды из реки, плеснул себе на лицо. – Посмотрю, что там. Ждите здесь.
Следуя собачьим маршрутом, Артем запрыгнул на плоский камень, на секунду задержался на нем посреди колючей крупы из мельчайших холодных брызг, дотронулся до рукояти длинного меча, чуть выдвинул его из ножен и резким движением загнал обратно. Он не столько проверял, как выходит клинок из ножен, сколько устанавливал контакт между мечом и рукой, чтобы в случае чего молниеносно выхватить его. Это могло и пригодиться.
Артем спустил ноги в воду – сквозь промокшую ткань кожу мгновенно обожгло холодом – и двинулся вперед, преодолевая сопротивление потока, который был здесь ему по колено. Вода огрела его сверху как палицей, но сие сомнительное удовольствие длилось менее секунды, и вот Артем уже оказался по ту сторону водяной стены.
Сперва он не мог разглядеть ни черта. Глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к полумраку. Потом он увидел, что находится в скальной нише, откуда в глубину скалы ведет расщелина шириной метра в два. Из нее и доносился собачий лай. Артем направился туда. Шагов через пять обнаружился поворот, за ним – свет в конце этой расщелины. Он сделал примерно два десятка шагов и снова вышел на солнечный свет.
Матерь Божья, все Будды и Сусаноо с Аматэрасу вместе взятые! Какая пещера, к чертям свинячьим! Все пещеры мира нервно курят в сторонке, включая и ту, которую основательно пограбил Аладдин. Меньше всего Артем ожидал увидеть то, что увидел.